Ссылка для цитирования: Крашенинникова М.А. Дискуссии о фоторепортаже на страницах журнала «Советское фото» (1957−1991 гг.) // Медиаскоп. 2016. Вып. 2. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/?q=node/2117
© Крашенинникова Мария Алексеевна
соискатель кафедры фотожурналистики и технологий СМИ факультета журналистики МГУ имени М.В.Ломоносова (г. Москва, Россия), mashagarnova@gmail.com
Аннотация
Фоторепортаж, как один из наиболее социально-ориентированных жанровов фотожурналистики, регулярно становился объектом профессиональных дискуссий и обсуждений на страницах главного фотографического журнала СССР «Советское фото». В настоящей статье мы анализируем содержание материалов о фоторепортаже на страницах «Советского фото» с 1957 по 1991 гг. Задача нашего исследования – определить, как рассматривалось понятие фоторепортажа в журнале «Советское фото», выявить динамику изменения представления о жанре, положения на газетно-журнальной полосе, места в идеологической системе советского государства.
Ключевые слова: фотожурналистика, фоторепортаж, журнал «Советское фото», СССР.
Журнал «Советское фото» (далее – «СФ») − один из символов советской фотографической школы − начал выходить в 1926 г.1 С самого начала своего существования журнал «СФ» позиционировал себя как издание о теории и практике фотодела, о новинках фотоискусства. В дальнейшем журнал оказал значительное влияние на развитие фотографического дела в СССР, был профессиональным ориентиром для многих поколений советских фотографов: в нем обсуждались не только вопросы, связанные с теорией и практикой фотоискусства, но и векторы развития фотожурналистики, влияние исторических событий на формирование фотографических течений в искусстве. Авторами журнала были искусствоведы, историки, фотокритики, корреспонденты центральных СМИ и их коллеги из областных и районных газет. На страницах журнала нередко возникала полемика на различные темы, в том числе на темы фоторепортажа. Старт дискуссиям о фоторепортаже был дан в 1957 г. – в первый год выхода возобновленного журнала после перерыва в 1942−1956 гг.
Интерес советских исследователей к фоторепортажу развивается неравномерно. Согласно проведенному нами анализу номеров журнала «СФ» с 1957 по 1991 гг.2 (см. рис.1), в 1957 г. было опубликовано больше всего материалов о советском фоторепортаже (сравнимый с этим пик популярности обсуждение темы фоторепортажа приобретает лишь в другой период активизации общественно-политической жизни страны – период перестройки). Пик интереса к жанру именно в эти исторические периоды мог быть связан с начинающейся «оттепелью» общественно-политической жизни и востребованностью фоторепортажа как важного инструмента для визуального отображения жизни страны.
Рисунок 1. Количество публикаций о фоторепортаже на страницах журнала «Советское фото» (1957−1991 гг.)
За период с 1960 по 1969 гг. на страницах «СФ» вышло всего 13 статей по исследованию жанра. А вот 1970-е гг. ознаменовались возрождением интереса к жанру, активными обсуждениями характеристик фоторепортажа и его возможностей и проблем на страницах журнала. За период с 1970 по 1979 гг. в издании было опубликовано 23 материала на тему советского фоторепортажа. Это почти вдвое больше, чем за предшествующее десятилетие. Начало 1980-х гг. было отмечено некоторым снижением интереса к фоторепортажу: журнал отдавал предпочтение творческой фотографии, журналистский жанр в это время отошел на второй план. Во второй половине 1980-х гг. интерес к фоторепортажу на страницах «СФ» был достаточно умеренным, однако уже в конце 1980-х гг. и начале 1990-х гг. наблюдается резкое увеличение количества материалов о советском фоторепортаже. За период с 1985 по 1991 гг. в «СФ» были опубликованы 22 статьи о развитии и проблемах фоторепортажа. Наибольшее количество материалов о фоторепортаже пришлось на 1991 г. – последний год существования СССР. В 1991 г. в «СФ» было опубликовано восемь таких статей (три статьи – программные): из них пять были посвящены современному понятию фоторепортажа, его сущностным характеристикам, одна − роли и месту фоторепортажа в СМИ, в жизни общества, две − проблемам фоторепортажа. Это могло быть связано с изменением общественно-политической обстановки, социально-политическими преобразованиями во многих областях, запросом аудитории на динамичное освещение ситуации в стране, в том числе через фоторепортаж как основной жанр фотожурналистики.
Один из наиболее значимых вопросов, обсуждаемых на страницах «СФ» после возобновления работы редакции, – определение понятия фоторепортажа. В 1957 г. магистральной линией в определении черт фоторепортажа были подлинность, правдивость и достоверность. В частности, фоторепортер Ю. Королев дает следующее определение: «Фоторепортаж – это информация о событиях и явлениях современности, о людях, их жизни и делах. В его основе всегда лежат подлинные факты, реально существующие люди. Фоторепортаж – это достоверный, правдивый показ жизни» («СФ». 1957. № 2). Однако в 1959 г. автор «СФ» А. Гусев привносит в это понятие следующее уточнение: «Согласиться с тем, что фоторепортаж представляет собой, по сути дела, один жанр, причем целиком зависящий от литературного текста, который он призван иллюстрировать, это значит явно умалять возможности, значение и действенность фоторепортажа». По его мнению, фоторепортаж, как один из видов журналистики, можно подразделить на несколько жанров. Одним из таких жанров фоторепортажа является фотоочерк: «Этот жанр фоторепортажа располагает значительно бόльшими возможностями для более широкого и глубокого отображения фактов и явлений в общественной жизни» («СФ». 1959. № 2). Однако эта мысль не нашла одобрения среди других авторов «СФ» и не получила продолжения в последующих номерах. А. Гусев опирался на схожесть метода получения снимков в обоих жанрах – репортажность.В одном из первых номеров 1957 г. в редакционной статье авторы журнала так описывают основные отличительные черты фоторепортажа: «Полноценность газетного фоторепортажа определяется не столько количеством опубликованных снимков, сколько их качеством, то есть содержанием, оперативностью, выразительностью» («СФ». 1957. № 2). Документальную природу фоторепортажа как одну из главных отличительных особенностей жанра многие авторы (Я. Гик, Ю. Королев, Л. Дыко, П. Ногин, В. Гольцев) отмечали и в ряде других публикаций, появившихся в журнале в 1950-е гг. Все эти качества фоторепортажа просуществовали на страницах «СФ» в практически неизменном виде на протяжении всех последующих лет существования советской фотожурналистики.
Еще одна важная линия в дискуссиях о понятии фоторепортажа – репортаж как метод съемки. В частности, искусствовед Л. Волков-Ланнит в 1974 г. считает репортажный метод съемки одним из основных; на его взгляд, фоторепортаж имеет бесспорное преимущество в фотожурналистике («СФ». 1974. № 11). С ним соглашается искусствовед Л. Дыко, выделяя тесную связь фоторепортажа с практикой советской печати, которая определила и требования к нему, и его содержание, и его стилистику («СФ». 1975. № 2). Репортажная методика съемки распространилась не только на фоторепортаж, но и оказала существенное влияние на другие фотографические жанры. Таким образом, мы можем выделить два параллельных процесса в советской фотожурналистике, отмеченных «СФ» в середине 1970-х гг.: усиление роли фоторепортажа как жанра на страницах печатных изданий и проникновение репортажного метода съемки в другие фотографические жанры, прежде опиравшиеся на художественность.
Другая ветвь обсуждения фоторепортажа касалась авторского присутствия. В частности, в 1975 г. фоторепортер В. Кичин пишет об умении сочетать в фотоснимке ощущение текущей жизни с активной авторской организацией материала («СФ». 1975. № 12). Через несколько месяцев, в 1976 г., в статье «Парторг завода» также звучит тема авторского присутствия, а ее авторы уже акцентируют внимание читателей на творческой индивидуальности фоторепортера как непременной составляющей фотосъемки («СФ». 1976. № 3). И если в 1970-е гг. стремление к оригинальным подходам в фоторепортаже и необходимость выражения авторской позиции звучали еще недостаточно четко, то уже в первой половине 1980-х гг. это становится одними из первостепенных требований к современному фоторепортажу. В частности, об оригинальных подходах пишут в 1981 г. фотожурналисты В. Кузнецов, А. Назаренко («СФ». 1981. № 3, № 6). Однако заместитель главного редактора «СФ» Г. Чудаков в 1982 г. предостерегает о том, что при определенных обстоятельствах «подчеркнуто своеобразный подход к созданию информационного снимка, особые, необычные точки съемки или ракурс могут лишь снизить достоинство документального свидетельства» («СФ». 1982. № 10).
Социальный, критический вектор советского фоторепортажа впервые был упомянут в «СФ» в 1991 г. Фотокорреспондент «Огонька» М. Штейнбок утверждал, что социальный фоторепортаж не нужно снимать специально: «Наша личная и общественная жизнь настолько политизирована, насыщена стрессовыми ситуациями и неблагополучна, что, если просто стремиться к ее отражению, исходить из правды, как раз и получится “социальная фотография”» («СФ». 1991. № 1). Эта позиция довольно ярко характеризует социально-критический вектор фоторепортажа периода перестройки.
Большинство авторов опубликованных в «СФ» в конце 1950-х гг. статей отмечали ощутимую роль фоторепортажа на страницах периодических печатных изданий, несмотря на то, что приоритет по-прежнему оставался за печатным словом. Соглашаясь со своими коллегами в том, что без фоторепортажа нельзя представить современные газеты и журналы, фоторепортер А. Гусев в 1957 г. рассматривает фоторепортаж не только как историческую хронику, но и как объект документального искусства: «Многие репортажные снимки ценны для нас не только как фотодокументы эпохи, но и как значительные произведения фотографического искусства» («СФ». 1957. № 10). А в 1964 г. исследователь Г. Чудаков так определяет роль фоторепортажа: «В прессе хороша та фотография, которая как минимум компенсирует своим содержанием вытесненное ею количество газетных или журнальных строк» («СФ». 1964. № 3). Таким образом, рассуждения о фоторепортаже лишь как об оформлении печатного слова переходят в стадию наделения фоторепортажа функциями журналистского текста, а именно информированием. В статье Г. Чудакова четко прослеживается отношение к фоторепортажу как к одному из эффективных инструментов журналистики, исследователь пишет об огромной силе и могуществе эмоционального воздействия журналистики посредством фотокамеры − это подача факта, явления, события, способного заинтересовать и взволновать миллионы людей. Еще один важный тренд, о котором писали некоторые авторы «СФ» в первой половине 1980-х гг. − усиление фотографической составляющей в прессе, гармоничное взаимное сосуществование фотографии и текста на газетно-журнальной полосе.
В СССР фоторепортаж рассматривался на страницах «СФ» иной раз лишь как эффективный элемент государственной идеологии. Об этом в 1957−1959 гг. пишут Я. Гик, Ю. Королев, А. Гусев, В. Гольцев. В частности, последний так определяет пропагандистский вектор жанра: «Фотография вместе с книгой, газетой, радио, телевидением прочно вошла в быт советских людей. Она стала важным средством коммунистического воспитания трудящихся, орудием пропаганды коммунистической морали и эстетики» («СФ». 1959. № 8). Такое отношение к жанру со стороны государства сохраняется вплоть до середины 1970-х гг., когда появление темы авторского присутствия в фоторепортаже говорит о начинающейся смене парадигм от «фоторепортера-деятеля» к «фоторепортеру-творцу». Одной из ключевых трудностей фоторепортера в 1957 г. авторам журнала «СФ» представляется его второстепенная роль в составе редакции. В частности, фоторепортер Я. Гик пишет о том, что газетные руководители вспоминают о фоторепортере в последнюю очередь («СФ». 1957. № 1). Такое отношение к фотожурналистам не может не сказываться на результатах их труда и является причиной отсутствие благоприятных условий в редакциях для работы фоторепортеров. Фотография в газете часто воспринималась редакторами как «пятно на полосе», относящееся лишь к оформлению номера. Упоминалось и о том, что зачастую правка фотожурналистских снимков могла не согласовываться с авторами. В итоге редактор менял цветовое решение, размер кадра и др., что, несомненно, влияло на последующее восприятие снимка аудиторией. Подобное отношение к фоторепортерскому труду могло привести к появлению однообразных снимков на страницах советских СМИ.
Авторы «СФ» начиная с 1970-х гг. выделяли следующие проблемы жанра: использование инсценировки при создании фоторепортажа, шаблонность мышления фоторепортеров, многочисленные фотографические штампы. Требование парадного изображения действительности нередко подводило фоторепортеров к одной из самых главных проблем советского фоторепортажа – постановочности снимков, их преднамеренной инсценировке. Безусловно, постановка кадра облегчала задачу фоторепортера: отпадала необходимость «ловить» кадр, подстраиваться под обстоятельства, сводился к минимуму риск вернуться в редакцию без удачных снимков. Однако все эти методы работы фоторепортера уводили жанр от документальной природы фоторепортажных снимков. Однако наравне с этими проблемами авторы «СФ» 1980-х гг. выделяют и новые. Например, фоторепортер В. Кузнецов пишет о проблеме творческих перегибов в работе фоторепортера: «Случаются и в нашем фоторепортаже, разумеется, срывы, формальные решения, когда экзотичность лихо придуманной автором композиции отдаляет от нас происходящее на снимке, уносит мгновения привычного быта куда-то в пространство “чистой эклектики”» («СФ». 1981. № 3). Крайне важным представляется фотокорреспонденту АПН В. Тарасевичу профессиональное совершенствование фоторепортеров: «Наши ведущие мастера в течение долгих лет не делают открытий, есть некий средний уровень, который мы считаем почти нормой, и это все» («СФ». 1981. № 6). В интервью журналу «СФ» главный редактор газеты «Советская Россия» М. Ненашев в 1984 г. говорит о назревшей необходимости преодоления известной односторонности в показе характера советского человека (слишком долго преобладал парадный образ передовика, бригадира), он также добавляет, что надо показывать жизнь не такой, какой бы мы ее хотели видеть, но и такой, какая она есть – со всеми ее проблемами, сложностями, противоречиями («СФ». 1984. № 4). В 1986 г. в статье «Фотохроника ТАСС: проблемы, перспективы» поднимаются проблемы пропагандистской эффективности фоторепортажа, профессионального «застоя» фоторепортеров («СФ». 1986. № 6). Тему профессионального «застоя» фоторепортеров поддерживает в 1987 г. искусствовед Ан. Вартанов, однако, по его мнению, именно эти годы ознаменовались приходом в профессию высокообразованных молодых людей с университетским образованием («СФ». 1987. № 11). Одну из главных проблем поднимает в 1988 г. В. Зацепин, главный редактор «Фотохроники ТАСС»: «Репортеры за годы застоя просто отвыкли снимать жизнь такой, какая она есть. С другой стороны, и у их героев уже сложился определенный, трудно преодолимый стереотип: сниматься обязательно в парадных отутюженных костюмах, при всех регалиях, радостно улыбаясь в объектив» («СФ». 1988. № 5). Фотокорреспонденты и общество довольно трудно преодолевали переход от прежних стереотипов к новой, формируемой жизнью реальности.
В перестроечные годы на страницах журнала впервые поднимается тема безопасности фоторепортера. Эту тему затрагивают в своей беседе фотокорреспондент «Огонька» М. Штейнбок («СФ». 1991. № 1), корреспондент «СФ» Л. Шерстенников («СФ». 1991. № 12). Актуализация темы безопасности фотожурналистов была продиктована появлением «горячих точек» на территории СССР и за его пределами (Афганистан, Нагорный Карабах), выбором социально острых и прежде запретных тем для фоторепортажей, освещение катастроф (авария на Чернобыльской АЭС, землетрясение в Армении). Кроме того, падение «железного занавеса» позволило советским репортерам узнать о зарубежном опыте в этом вопросе, а именно о наличии у западных фотожурналистов страховки жизни и здоровья, об инструктаже перед командировками в опасные районы.
Содержательный поворот советского фоторепортажа в сторону реальной жизни обнажил важный вопрос − вторжение в личное пространство людей. Об этом впервые писал в 1982 г. заместитель главного редактора «СФ» Г. Чудаков: «Этическая проблема возникла во всей своей сложности в связи с вмешательством в жизнь человека и общества в целом «скрытой камеры». Под «скрытой камерой» автор понимает «брессоновское3 кредо – снимать жизнь врасплох» и наделяет этот метод широкими возможностями для журналистской съемки. Г. Чудаков определяет «брессоновский» метод как «эталон определенной “непреднамеренной” съемки». Несмотря на то что Г. Чудаков рассматривает подобный метод как поле для широких творческих возможностей, он также предостерегает от чрезмерного увлечения съемкой «скрытой камерой»: «При определенных обстоятельствах момент съемки, сам факт участия фотографа в съемочном процессе входит в содержание снимка и порой многократно усиливает его» («СФ». 1982. № 10). По мнению Г. Чудакова, съемка «скрытой камерой» при некорректном использовании становится этической проблемой профессии фоторепортера.
В период перестройки у фотожурналистов все чаще появляется стремление освещать «негативные» стороны жизни общества. Это было связано с желанием снимать сегодня то, что вчера еще было нельзя, профессиональной растерянностью перед новыми жизненными обстоятельствами, а также наличием информационных поводов соответствующего характера. Анализ публикаций о фоторепортаже на страницах «СФ» за период 1985−1991 гг. показал, что перестройка открыла «шлюзы» для фоторепортажа о реальной жизни людей, о тех трагедиях и проблемах, которые существуют в любом обществе. Однако стремительность этих перемен, неподготовленность части советских фотокорреспондентов к восприятию новых условий работы привели фоторепортеров к профессиональной растерянности, к трудным поискам собственной журналистской позиции и фотографической идентичности.
Выводы
За исследуемый период публикаций в журнале «СФ» на тему фоторепортажа (1957−1991 гг.) представление о жанре прошло эволюционный путь от визуального оформления газетных текстов до самостоятельного журналистского материала, готового соперничать в своей информативности и динамике с текстовыми заметками. С конца 1980-х гг. советский фоторепортаж подвергся системным изменениям, которые затем помогли ему трансформироваться в российский фоторепортаж. Это и усиление позиции жанра на газетно-журнальной полосе, и наличие авторского подхода, и самостоятельность фоторепортажа как журналистского материала, и тяготение к документальности.
Авторы «СФ» в 1957−1991 гг. упоминали о таких отличительных особенностях фоторепортажа, как документальность и подлинность снимков, качество и содержательность каждой фотографии. В 1960-е гг. авторы «СФ» писали о том, что документальность и художественность могут на равных сосуществовать в контексте репортажных снимков и не вступать в противоречия друг с другом. Благодаря художественности фоторепортажа этот жанр представляет собой не только документальную, но и культурную ценность. В 1970-е гг. авторы «СФ» практически единогласно настаивали на необходимости освоения новых подходов в фоторепортаже, поиске «незаезженных» тем, решений, максимальном использовании всех возможностей жанра. Среди основных проблем жанра, обозначенных авторами «СФ» доперестроечного периода, звучали постановочность, инсценировка − как методы фоторепортерской работы. Также писали о слабой подготовке фоторепортеров, об отсутствии творческого начала, профессиональной мотивации. В результате увлеченности многих фотокорреспондентов постановочными съемками на страницах печатных изданий появляется множество шаблонных, невыразительных кадров. Все это приводит к восприятию фоторепортажа лишь как элемента оформления газеты и второстепенной роли фоторепортера в редакции. В связи с этим в 1980-е гг. наравне с шаблонностью, инсценировкой и стереотипностью фоторепортажных кадров, поднималась проблема профессионального совершенствования фоторепортеров. В позднесоветские годы на страницах журнала впервые была обозначена этическая проблема вмешательства фоторепортера в личное пространство людей. В числе отличительных особенностей фоторепортажа перестройки авторами «СФ» были отмечены: закрепление авторской позиции в фоторепортажных снимках, продолжение курса на визуализацию советской прессы, усиление контрпропаганды, появление проблемных фоторепортажей и поворот в сторону фотопублицистики, злободневность, правдивость и главенство события, насыщение кадра ощущением личной сопричастности фотокорреспондента. Авторы «СФ» периода перестройки поднимали следующие проблемы: профессиональный «застой» большинства фотокорреспондентов, проблема инсценировки и «лакировки» реальности на фоторепортажных снимках, недопонимание в отношениях редактора и фоторепортера, обилие «чернухи» на страницах печатных изданий, вульгаризация фоторепортажа, проблема безопасности фоторепортера. Фоторепортаж перестройки был призван отображать реальную жизнь людей. Однако для этого фоторепортерам пришлось пройти процесс ломки устоявшейся идеологии, поиска новых профессиональных ориентиров.
Примечания