Ссылка для цитирования: Марченко А.Н. Отнесение к ценности журналистики: опыт прочтения новой книги ученого (Рецензия на учебное пособие: Сидоров В.А. «Аксиология журналистики: учебное пособие». СПб: Издательский дом «Петрополис», 2016) // Медиаскоп. 2016. Вып. 1. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/?q=node/2100
© Марченко Александр Николаевич
аспирант кафедры теории журналистики и массовых коммуникаций Института «Высшая школа журналистики и массовых коммуникаций» СПбГУ, a.marchenko@spbu.ru
По силам ли журналисту задача передавать системы ценностей? Такой вопрос В.А. Сидоров (2009: 6) поставил семь лет назад, обобщая первый опыт становления аксиологии журналистики. Похожий вопрос: по силам ли аспиранту рецензировать книгу профессора? По силам, если этот труд нужен обществу, – отвечает В.А. Сидоров (2016: 18)1. Журналистика необходима обществу, интересна ему по причине глубинного объективно обусловленного интереса. В этом ее бесспорная социальная ценность, и именно так она рассматривается аксиологией журналистики. Рецензируемая книга может способствовать формированию ценностного мировоззрения молодых исследователей, аспирантов, стать теоретической базой диссертаций, следовательно, говорить о ней необходимо. Тем более располагая многими примерами сотрудничества В.А. Сидорова с молодыми исследователями, в том числе с автором этих строк (Сидоров, Ильченко, Нигматуллина, 2009; Сидоров (ред.), 2014; Корконосенко (ред.), 2012).
Потребность в работах, подобных «Аксиологии журналистики», назрела. Теория журналистики активизировала поиски общих закономерностей профессии. Так, В.Д. Мансурова (2016) пытается параметризировать множественную субъектность журналиста; В.М. Хруль (2014) разрабатывает идеи «общего блага» в журналистике, кризис целеполагания в которой, по его мнению, носит мировоззренческий характер; Е.Е. Пронина занимается проблемой самодетерминации журналистов2. Большой вклад в эту работу внес Е.П. Прохоров и продолжает вносить С.Г. Корконосенко (2015: 70), который говорит о потребности в профессионально систематизированном мировоззрении журналиста. Но в то же время, например, М.Е. Аникина констатирует, что утрачено единство исследовательских подходов, портрет профессионального сообщества размывается3; Н.Н. Колодиев (2016) указывает на потребность в обобщающих работах, посвященных журналистике как целостному явлению, а не частным ее аспектам; В.Д. Мансурова (2015: 94) замечает, что «собирание» общего смысла социальных явлений «становится задачей высочайшего интеллектуального накала». В этом контексте работа В.А. Сидорова своевременна, т.к. может помочь аспирантам основать теоретическую базу своих исследований на таких интегрирующих понятиях, как социальная ценность журналистики и ценности общества в журналистике.
Структура монографии, которую можно использовать в качестве учебного пособия по журналистике, состоит из семи глав, от общего к частному: содержание, структура и функции дисциплины (I); понятие ценности в истории (II); концепция медиасферы как ценностно образующей субстанции (III); законы восприятия ценностей массмедиа в обществе и общества в журналистике (IV); их проявления в культуре (V) и политике (VI); методология ценностного анализа медиа (VII).
В первом разделе − «Введение в дисциплину» − за видимостью коммуникационного изобилия автор вскрывает проблемы идеологического монополизма (С. 5), размывания социальной идентичности медиасферы (С. 6). В этих условиях только по ценностям, как общему знаменателю всей человечески значимой проблематики, можно добраться до сущности происходящего (С. 11–12). Содержание аксиологии журналистики – это, во-первых, ценностное понимание мира журналистом, расстановка «указателей в мире информации» и, во-вторых, социальная ценность собственно журналистского дела (С. 14). По структуре – это раздел теории журналистики о смысле и назначении медиа, а также метод изучения массовых коммуникаций (С. 18). Автором выделены функции аксиологии журналистики: теоретико-методологическая, ценностно-ориентирующая, воспитательная и интегративная, изучающая «тончайшие диалектические взаимоотношения между истиной, добром и красотой» на основании их общего ценностного знаменателя (С. 21–22).
В разделе «Философские предпосылки понимания ценностей» (II) очерчена мировая и отечественная история становления ценностного отношения к миру и его отражение в науке. Ценности – это специфические, социальные определения положительного или отрицательного значения объектов для человека и общества (С. 26). Они проявляются в субъект-объектных отношениях (С. 28), поэтому аксиология – философское учение о ценностях – вышла из тени синкретизма античности, религиозности средневековья и рациональности Возрождения только в период романтизма с его жизнетворчеством, реализующим ценностное отношение к миру (С. 30–31). В этот период романтические идеи Ф. Шеллинга оказали влияние на кружок «любомудров» (В.Ф. Одоевский, И.В. Киреевский, М.П. Погодин и др.) и их альманах «Мнемозина», где публиковался А.С. Пушкин. С тех пор отношение к ценности петровских преобразований легло в основу конфликта славянофилов и западников (С. 31–32). Спустя почти век «Вехи» переоценивали влияние материализма на русскую культуру, в том числе теорию печати русских марксистов (С. 37). Изучение истории подводит автора к формулировке аксиологической проблемы русского XX века: это узкоклассовое, утилитарное понимание ценностей, когда идеи основателя отечественной аксиологии Н.О. Лосского, полагавшего, что «буквально любое содержание бытия есть положительная или отрицательная ценность не в каком-либо своем отдельном качестве, а насквозь всем своим бытийственным содержанием» оказались невостребованными (С. 40).
Третий раздел − «Массовые коммуникации как область ценностного взаимодействия» − раскрывает концепцию медиасферы как ценностнообразующей субстанции, пространства интерпретации и плавной эволюции ценностей, в котором «закрепляется и передается от индивида к индивиду опыт освоения мира» (С. 64). Медиасфера состоит из трех слоев: самого заметного – актуального, историко-культурного − и самого глубокого – гносеологического – о познании личности, общества, добра (С. 67). Журналистику наделяет ценностью поддержание всего этого общего поля говоримого (С. 46, 63); так ценностный императив журналистской деятельности оборачивается нормативным аспектом теории (С. 57).
Медиасфера синтезирует нормативный и аксиологический теоретические подходы, а также структурализм и функционализм как мировоззренческие типы научных теорий (Блохин, 2016). Это положение особенно важно для построения теоретических разделов диссертаций. Поэтому рассмотрим его подробнее. Медиасфера – топологическая структура как социальные пространства П. Бурдье (2002), информационно-коммуникационный универсум И.М. Дзялошинского (2014), цивилизация напоказ С.Н. Ильченко (2014) и т.п. Это – структурализм, в котором языковые и смысловые поля доминируют над субъектами действий. Если здесь личность, несвободная от общего поля, то в функционализме (Е.П. Прохоров, С.Г. Корконосенко и многие др.) от общественной функции, которая по сути ее, личность, и определяет: в личной цели журналиста сказывается его социальное предназначение, в роли – функция, с глубокого осознания которой начинается мастерство, как писал об этом Е.П. Прохоров (1968: 23).
Аксиология журналистики утверждает свободу личности: «только жизнь, во всех ее радостях, сложностях и противоречиях, является источником ценностных представлений человека» (С. 66, 124). Потому что только свободная личность делает ценностный выбор и способна выбрать гражданское служение. В.А. Сидоров (2009: 19) ссылался на И. Канта, его принцип автономии воли как основы обнаружения ценностей. Только на этом основании автор постулирует «гражданскую функцию как осевую» для журналистики (С. 18).
В четвертом разделе − «Медийная динамика ценностных смыслов» − описано проведенное автором (вместе с К.Р. Нигматуллиной) исследование ценностной динамики российских СМИ, которое выявило «ножницы» между академическими определениями ценностей и их значениями в СМИ («Огонек», «Профиль», «Русский репортер» за сентябрь – декабрь 2014 г.). Например, ценность свободы: в СМИ «отрицательная свобода» – от лишений и гнета – не является условием «положительной свободы» – для труда и развития личности, как предписано словарем. Полюса соотносятся с внешним и внутренним миром человека, причем преобладает отрицательное и внешнее. В «Русском репортере» свобода ассоциируется с лишениями и смертью. В «Огоньке» позитивная свобода – только для авторов журнала – свобода мыслить, свобода как право. В «Профиле» на первое место вышла свобода продавать (С. 75–80). Причиной разного восприятия ценностей выступает невозможность установить истину, в этих условиях ценности дробятся, изменяется иерархия их составляющих (С. 85). По М. Веберу, автор журналистского выступления не оценивает это, осуществляя «отнесение к ценности»: за свободой, войной, демократией, правом и другими «этикетками» прессы анализ раскрывает лаконичный список ценностных оснований – жизнь, семья, родство, личность (С. 86). Но и они никогда не могут быть интерпретированы одинаково для всех из-за неповторимых отношений времени и места и активной роли познающего субъекта (С. 87–88).
Представляется, что автор рецензируемого издания – сторонник объединяющей, а не разделяющей роли науки и журналистики. Даже в разгар дробления общества в 1997 г. он утверждал, что «результаты журналистского труда дают представление о целом обществе – так было всегда и так будет впредь»; отстаивал тезис, согласно которому пресса должна повышать общий уровень национальной культуры, а не понижать, разделяя его на элитарный и массовый слои (Корконосенко (ред.), 1998: 94). Из сказанного вытекает потребность в многогранном рассмотрении и неоднозначной оценке мира журналистики, и, чтобы достичь этого, в познании надо опираться на все доступные исследователю пласты культуры. Думается, что раскрытию именно этой посылки и посвящен следующий раздел книги.
В разделе «Ценностные коды массовых коммуникаций и социокультурные идентичности» (V) культурные коды выступают обеспечением идентичности общества и «внутренними цензорами», отсекающими выходящее за пределы установленного алгоритма общения (С. 95–96). Однако развитие культуры требует пронизывающих «медиадиссонансов», столкновения в одной ценностной системе «верха» и «низа» культуры, сакрального и смехового и т.п. (С. 101–103). Под руководством В.А. Сидорова исследовалась реакция на карикатуры с утонувшим сирийским мальчиком, опубликованные в Charlie Hebdo, изучался медиадискурс о Pussy Riot и скандальной постановке оперы «Тангейзер» в Новосибирске (С. 101–105). Полученные выводы позволили выделить характеристики ценностных конфликтов в СМИ: смешение политико-правовых и религиозных оснований оценки событий; актуализацию ценностной биполярности; нарастание языковой экспрессии; превращение ценностей в инструмент политической поляризации общества (С. 106–107). Материальный базис конфликта и его идеологическое оформление автономны, поэтому урегулирование интересов не всегда равносильно примирению по поводу духовных ценностей (С. 113), отсутствие которого провоцирует культурный надлом (С. 116), ценностный нигилизм (С. 125), распространение «ценностей-отрицаний» (С. 126) и противоестественных ценностных соединений (С. 132).
Взаимосвязь материальной и идеальной сторон конфликта важно учитывать при формулировке проблемы и гипотезы диссертации. Объект журналистских исследований предопределяет изучение дискурсивных явлений, социальная детерминация которых, как правило, учтенная на уровне общей методологической культуры, выявляется далеко не всегда однозначно. Поэтому закономерно, что, например, в диссертации К.Р. Нигматуллиной (2009: 5), написанной под руководством В.А. Сидорова, можно прочитать: «В гипотезе подчеркивается, что первичными по отношению к ценностным изменениям в политическом дискурсе являются перемены экономические и структурно-государственные», но без выявления аксиологической плоскости трансформаций они не могут адекватно оцениваться обществом. Такая связка, по сути, характеризует и актуальность, и значимость теоретико-журналистских работ.
В шестом разделе − «Политические и культурные ценности в медийной среде» − постулируется необходимость рационализации общественных отношений в целях ограничения медийной сферой идейного противоборства. Но, так как ценностные конфликты в политике основаны на вере, неизбежно столкновение разума и веры, осложненное для журналиста внутренним мировоззренческим и ролевым конфликтом (С. 145–146). Таким образом, объективная конфликтность общественных отношений и личность публициста предопределяют неповторимость выражения политических ценностей в СМИ (С. 150–151). Изучая конфликт разума и веры на материале статьи Л.Н. Толстого «Не могу молчать» (1908 г.), автор делает вывод, что ответы на вечные вопросы, насколько бы верными они ни были, остаются относительной истиной, нуждающейся в развитии, поэтому у Л.Н. Толстого нужно брать не истины разума, а сам пафос поиска общечеловеческих ценностей (С. 158–159). Неразрывно связанный с пониманием «другого», поиск «общего» усложняется в современной техногенной цивилизации, которая, не снимая объективных противоречий действительности, переструктурирует пространство жизни в «сетевой диалог», где попытки публичного межличностного общения и утверждения социально значимых ценностей вынуждены преодолевать низкий культурный уровень и клишированность речи участников (С. 160–162).
В условиях сетевого диалога «легко поддаться впечатлению, будто происходящее в мире во всей своей полноте недоступно человеческому разумению и контролю, – пишут философы. – Однако такое разумение и контроль сегодня особенно необходимы» (Фролов, 2003). Одиночество в Сети провоцирует случайный выбор концепций и методов либо в наукометрических базах, либо просто в Интернете, тем самым загораживая обзор реального задела коллег, работающих в одном проблемном поле, бок о бок с нами. По замечанию С.Г. Корконосенко, если в диссертациях и называются «“персонализированные” направления и парадигмы, то это почти без исключения западные авторитеты, тогда как отечественные специалисты упоминаются в качестве неких автономных личностей, “внесших вклад в разработку”» (Корконосенко (ред.), 2014: 8–9). Это вызывает сожаление, ведь и рецензируемая монография, и другие известные, но совсем небольшие по объему работы позволяют ориентироваться в кажущейся необозримости и равнозначности подходов, осознанно вступить в пространство научной дискуссии и смелее создавать свой исследовательский инструмент (Корконосенко (ред.), 2014: 62–81; Быков, 2015; Марченко, 2015). Автор рецензируемого труда создал свою методику изучения заявленной проблемы, а способ ее создания, описанный в заключительном разделе книги, может послужить руководством для начинающего исследователя.
Итак, заключительный раздел − «Методология ценностного анализа медиа» (VII) − содержит научный аппарат аксиологии журналистики и описание трех новых методов ценностного анализа: «ценностного противоречия / ценностной интерпретации», «отнесения к ценности / ценностной динамики смыслов» и «археологии ценностей». В основу методологии автор заложил положения теории журналистики и подходы философской теории ценностей (С. 168). Важнейшими категориями аксиологии журналистики являются: «значимость» – способность человека выбрать то, что ему более близко, понятно и необходимо; «оценка»– одобрение или осуждение явлений и поступков в зависимости от социального значения; «ценность» как социальное определение объекта; «идеал» – мысленный образ будущего, снимающий противоречия настоящего (С. 171–172). Методика ценностного анализа характеризуется индивидуальным взглядом и творческим прочтением многослойных общественных проблем (С. 178).
Изучая освещение терактов на телевидении (С. 169) с помощью метода «ценностного противоречия», автор выделил сопоставление групповых интерпретаций ценности жизни в СМИ: потусторонней − для исполнителей теракта и реальной − для общества в целом (С. 174–175); а также трансляцию журналистами полярных ценностей, определенных редакционной политикой: в программе «Время» на «Первом канале» оценка терактов делегируется должностным лицам, акцент делается на положительных ценностях, а в новостях «24 часа» на «РЕН-ТВ» оценки исходят от ведущего и экспертов, которые подспудно выводят на первый план антиценности (С. 176–179).
Метод отнесения к ценности М. Вебера соотносит объекты с ценностями как «интересами эпохи», свойственными конкретному историческому периоду. Например, если к идее свободы слова относятся по-разному, исследователь не встает на чью-либо сторону, а берет свободу слова как ценность, к которой относится полемика (С. 180–181). Для анализа медиадискурса В.А. Сидоров предлагает использовать академически зафиксированные значения меняющихся ценностей (С. 183–184). Так, в частности, показана динамика смысла ценности свободы в главе IV.
Археология ценностей, как метод анализа медиа, фиксирует отклик журналистики на социальный заказ идентичности или его нарушение: разрыв опыта живущих с прошлым (С. 186–188). Результаты анализа ценностной дихотомии жизни и смерти в публицистике времен Великой Отечественной войны (С. 190) показывают связь ценностей и их противоположностей. Жизнь – ценность, но и смерть, если это смерть солдата во имя победы и смерть врага на войне, тоже может быть ценностью, способствующей более глубокому пониманию ценности жизни. Это выстрадано и относится к культурному коду отечественной журналистики (С. 195).
Подводя итоги, можно сказать, что научные достоинства «Аксиологии журналистики» заключены в соединении нормативных и аксиологических теорий прессы, функционализма и структурализма, мировой научной классики и российской историко-культурной специфики и подчинены целостному, но свободному от оценок и директив познанию журналистики. Это делает работу В.А. Сидорова достойной и удобной для использования в качестве теоретической базы диссертационных исследований по журналистике. По этой книге молодой исследователь и педагог сможет подготовиться и подготовить других к тому, что в наступающей исторической эпохе ведущей формой мировоззрения может стать ценностное сознание и на языке ценностей может заговорить вся публичная сфера в целом (С. 155, 165).
Примечания
Библиография
Блохин И.Н. Структура социологического знания: отечественная специфика и ее влияние на теории журналистики // Медиа в современном мире. 55-е Петербургские чтения. Тезисы Междунар. науч. форума 21–22 апреля 2016 г. / отв. ред. В.В. Васильева. СПб: Институт «Высш. шк. журн. и масс. комм.» СПбГУ, 2016. Электронный сборник. Режим доступа: http://jf.spbu.ru/conference/6081/6094.html (дата обращения: 01.06.2016).
Бурдье П. О телевидении и журналистике / пер. с фр. Т. Анисимовой, Ю. Марковой; отв. ред., предисл. Н. Шматко. М.: Фонд научных исследований «Прагматика культуры», Институт экспериментальной социологии, 2002.
Дзялошинский И.М., Дзялошинская М.И. К вопросу о понятийном аппарате медиаисследований // Медиаскоп. 2014. Вып. 4. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/node/1658 (дата обращения: 01.06.2016).
Журналистика и социология’97. Журналист: личность, должность и долг: Мат-лы научн.-практ. семинара, 24 ноября 1997 г. / редколл.: С.Г. Корконосенко (ред.-сост.), В.В. Ворошилов, В.И. Кузин. СПб: СПбГУ, 1998.
Ильченко С.Н. Шоу-цивилизация: конец реальности?: монография / С.Н. Ильченко. СПб: ИВЭСЭП, 2014. Режим доступа: ivesep.spb.ru/files/docs/Ильченко-монография.pdf (дата обращения: 01.06.2016).
Колодиев Н.Н. Журналистика в диссертационных исследованиях 2005–2010 гг. // Медиа в современном мире. 55-е Петербургские чтения. Тезисы Междунар. науч. форума 21–22 апреля 2016 г. / отв. ред. В.В. Васильева. СПб: Институт «Высш. шк. журн. и масс. комм.» СПбГУ, 2016. Электронный сборник. Режим доступа: http://jf.spbu.ru/conference/6081/6094.html (дата обращения: 01.06.2016).
Корконосенко С.Г. Метод определения понятий в понимании журналистики // Методы понимания в журналистике и массовых коммуникациях: мат-лы науч.-методич. семинара «Методы и методики понимания в журналистике и массовых коммуникациях» / под ред. С.Г. Корконосенко. СПб: Своё издательство, 2015. С. 60–72. Режим доступа: http://jf.spbu.ru/about/825-10183.html (дата обращения: 01.06.2016).
Мансурова В.Д. Множественная субъектность журналиста в пространстве современной коммуникации // Медиа в современном мире. 55-е Петербургские чтения. Тезисы Междунар. науч. форума 21–22 апреля 2016 г. / отв. ред. В.В. Васильева. СПб: Институт «Высш. шк. журн. и масс. комм.» СПбГУ, 2016. Электронный сборник. Режим доступа: http://jf.spbu.ru/conference/6081/6094.html (дата обращения: 01.06.2016).
Мансурова В.Д. Плюрализм картин мира и релятивизм «личностного знания» // Век информации. Журналистика XXI века: культура понимания: мат-лы семинара всерос. форума с междунар. участием «Дни философии в Петербурге – 2014». No 2 (S 2) / ред.-сост. И.Н. Блохин, С.Г. Корконосенко. СПб: С.-Петерб. гос. ун-т; Высш. шк. журн. и мас. коммуникаций, 2015. С. 90–96. Режим доступа: http://jf.spbu.ru/about/825-9416.html (дата обращения: 01.06.2016).
Марченко А.Н. Методология исследовательских работ студентов и аспирантов: случайность или необходимость? // Журналистика в 2014 году. СМИ как фактор общественного диалога / сб. матер. Междунар. науч.-практ. конф. М.: МедиаМир; Факультет журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова, 2015. С. 298–299.
Медиа накануне постсекулярного мира. Коллективная монография / под ред. В.А. Сидорова. СПб: ИД «Петрополис», 2014.
Нигматуллина К.Р. Трансформация политических идеалов на российском телеэкране: автореф. дис. … канд. полит. наук. СПб, 2009. Режим доступа: http://jf.spbu.ru/upload/files/file_1357745033_9141.pdf (дата обращения: 01.06.2016).
Прохоров Е.П. Публицистика в жизни общества. М.: Из-во Моск. ун-та, 1968.
Сидоров В.А., Ильченко С.С., Нигматуллина К.Р. Аксиология журналистики: опыт становления новой дисциплины / под общ. ред. В.А. Сидорова. СПб: Роза мира, 2009.
Современный российский медиаполис / под ред. С.Г. Корконосенко. СПб: С.-Петерб. гос. ун-т, Филологический ф-т, 2012. Режим доступа: http://jf.spbu.ru/about/825-4258.html (дата обращения: 01.06.2016).
Теории журналистики в России: зарождение и развитие / под ред. С.Г. Корконосенко. СПб: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2014.
Фролов И.Т. Предисловие // Введение в философию: Учеб. пособие для вузов / авт. колл.: Фролов И.Т. и др. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Республика, 2003. Режим доступа: http://filosof.historic.ru/books/item/f00/s01/z0001072/st000.shtml (дата обращения: 01.06.2016).
Хруль В.М. Телеология журналистики: от анализа целей − к пониманию эффектов // Медиаскоп. 2014. Вып. 2. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/node/1545#18 (дата обращения: 01.06.2016).