Дискурсивная языковая личность в русском спортивном дискурсе1
Discourse Language Personality in Russian Sports Discourse
Малышева Елена Григорьевна
кандидат филологических наук, доцент кафедры стилистики и языка массовых коммуникаций Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского, malysheva_eg@mail.ru
Elena G. Malysheva
PhD in philology, Associate Professor at the chair of stylistics and language of mass communication, Dostoevsky Omsk State University, malysheva_eg@mail.ru
Аннотация
Статья посвящена разработке параметров типологического описания дискурсивных языковых личностей русского спортивного дискурса – спортивных комментаторов. В статье анализируются на конкретных примерах коммуникативные типы «комментаторов-репортеров», «комментаторов-болельщиков», «комментаторов-знатоков».
Ключевые слова: спортивный дискурс, дискурсивная языковая личность, коммуникативный тип спортивного комментатора, репортаж.
Abstracts
The article deals with developing parameters at typological descriptions of a practical language personalities of Russian sport discourse ? sports commentators. This article analyzes examples of communication types commentators – reporters, commentators-fans, commentators-experts.
Key words: sport discourse, discourse linguistic identity, communicative type of sports commentator, reportage.
Параметры типологического описания
Специфика дискурсивной языковой личности спортивного комментатора определяется, как нам кажется, следующими факторами преимущественно дискурсивного порядка: 1) общими характеристиками современного медиатекста; 2) особенностями дискурсообразующего жанра – спортивного репортажа – и его «индивидуально-авторской» модификацией; 3) спецификой базовой для дискурса коммуникативной интенции и особенностями ее индивидуально-авторской реализации, в том числе речежанровой; 4) принадлежностью спортивного комментатора к тому или иному типу по коммуникативной стратегии речевого поведения и доминированием в языковой личности спортивного комментатора фатической или информативной составляющих речевой коммуникации; 5) прагмастилистическими особенностями речи субъекта дискурса.
Любой спортивный журналист, несомненно, должен обладать дискурсивным мышлением, и, кроме того, он, разумеется, находится в дискурсивной «зависимости» от заданных параметров базового жанра спортивного журналистского дискурса – спортивного репортажа(его иногда еще называют «спортивным комментарием») – «центра медиального события» и «базы для развития спортивного дискурса»2.
В теории журналистики репортаж рассматривается как центральный жанр публицистики – «оперативно-исследовательские тексты», где на первый план выходит истолкование информации. В этом жанре «анализ – не самоцель, а естественно возникающий итог воспроизводимого события или его комментария». Таким образом, репортаж – это «публицистический жанр, дающий наглядное представление о событии через непосредственное восприятие автора – очевидца или участника события»3.
Главная коммуникативная функция спортивного репортажа – информировать о том или ином событии. Репортаж – это прежде всего отчет, его автор не болельщик-комментатор, а информатор. Долгое время личностное начало в репортаже было приглушено. Однако впоследствии, по мере становления и развития спортивного репортажа, он насыщался авторскими эмоциями и размышлениями: рассказ о спортивных событиях располагает к естественному вмешательству эмоций, реакций, оценок4.
Необычайно значимыми для описания функций, задач и специфических признаков спортивного репортажа оказываются такие параметры, как особенности языковой личностиспортивного комментатора, специфика используемойв рамках спортивного репортажа системы первичных речевых жанров разных типов.
Думается, адресаты-зрители ждут от спортивного тележурналиста не просто достоверного описания того, что видят на экране: он должен сообщать адресатам неизвестные им сведения, актуальные относительно комментируемого спортивного события, вербализовать их эмоции, чувства, желания, делитьсясвоими ощущениями от увиденного.
Таким образом, для адресата важнейшими составляющими спортивного репортажа, думается, являются следующие:
● качественное информационное обеспечениеспортивного зрелища, включающее экспликацию адресантом-журналистом определенных пресуппозитивных данных, как-то: правил проведения соревнований по данному виду и некоторых нюансов этих правил; места комментируемого состязания в общей структуре соревновательного процесса; сведений об игроках, тренерах, командах, причем не только общеизвестных; характеристики доминирующей «модальности» соревнования (отношения между соревнующимися спортсменами/командами; значение соревнования для спортсменов; ранг комментируемого события и пр.);
● верификациясобственного мнения об увиденном мнением специалиста-комментатора (и специалиста-спортсмена – при частотных сегодня «парных» репортажах);
● опосредованный диалог с человеком, разделяющим эмоции, чувства и настроения адресата: адресату, который смотрит прямой спортивный репортаж по телевизору, психологически очень важно присутствие рядом других людей – этот феномен Р. Харрис объясняет специфическими эмоциями, рождающимися во время просмотра прямого спортивного репортажа5. Очевидно, что телевизионный спортивный комментатор выполняет (в том числе) функцию человека, который находится рядом и непосредственно вместе с адресатом (адресатами) смотрит репортаж о спортивном событии; но при этом, в силу своей профессии и положения, знает о происходящем больше других;
● адекватный выбор спортивным комментатором первичных речевых жанров – составляющих репортажа – и языковых средств выражения соответствующих смыслов.
В связи с последним критерием необходимо заметить, что спортивный репортаж, в том числе телевизионный, рассматривается нами как вторичный речевой жанр, состоящий из первичных речевых жанров разного типа. Подчеркнем, что мы солидарны с точкой зрения Р. Робинса и Г.И. Богина, которые утверждают, что речевые жанры – важнейшее средство «индивидуации текста» и что такой потенциал речевого жанра связан с тем, что речевые жанры зависят не от «мыслей, которые надо облечь в словесную форму», а от видов деятельности, принятых в данном человеческом сообществе»6. Итак, еще раз подчеркнем, что, на наш взгляд, важнейшее место в ряду характеристик качественного современного спортивного репортажа занимает тип дискурсивной языковой личности спортивного комментатора, при этом заметим, что эта личность лингвокультурологическая, «поскольку именно она оказывается медиатором между социумом и агентами спортивного дискурса»7.
Названный тип определяется нами с учетом прежде всего коммуникативной и личностной доминанты спортивного комментатора, которая находит отражение в дискурсивной деятельности журналиста, в языковой (прежде всего речежанровой и прагмастилистической) специфике продуцируемых ими текстов прежде всего устного характера.
Подчеркнем, что предлагаемая в данной статье типология нуждается в дальнейшем уточнении и корректировке хотя бы потому, что нами рассматривались тексты спортивных репортажей и т.д., связанные преимущественно с командными игровыми видами спорта – хоккеем и футболом, хотя, как кажется, выделенные нами типы могут быть – пусть с поправками – экстраполированы на тех спортивных комментаторов, что специализируются на репортажах, связанных с неигровыми и индивидуальными видами спорта.
Еще одно существенное замечание связано с тем обстоятельством, что, как это часто бывает, «в чистом виде» тот или иной коммуникативный тип спортивного комментатора почти не встречается, хотя доминирование тех или иных признаков характерно для дискурсивной деятельности практически каждого субъекта спортивного дискурса.
Итак, нами выделены семь основныхкоммуникативных типов языковых личностей спортивных комментаторов: комментатор-«репортер»; комментатор- «аналитик»; комментатор-«знаток»; комментатор-«ироник»; комментатор-«балагур»; комментатор-«болельщик»; комментатор-«актер».
Очевидно, что в номинации того или иного типа языковой личности спортивного комментатора нами учтена прежде всего базовая коммуникативная установка, которая реализуется субъектом спортивного дискурса в жанре репортажа (и в других жанрах спортивного дискурса) и находится в зависимости от индивидуальных особенностей и характеристик языковой личности журналиста.
Впрочем, это не означает, что при доминировании определенных типологических черт журналист в ходе репортажа или во время интернет-общения с адресатами спортивного дискурса не выполняет коммуникативных действий, присущих другому коммуникативному типу. Так, любой из журналистов, работающих в жанре прямого телевизионного спортивного репортажа, не может не быть «репортером», поскольку событийный характер спортивного репортажа – его определяющая черта, а потому журналист обязан более или менее подробно комментировать для адресатов спортивного дискурса то, что сиюминутно происходит в процессе трансляции на спортивной арене.
Однако далеко не всегда именно «репортерство» является доминантой дискурсивных практик спортивных журналистов во время ведения прямого репортажа.
В настоящей статье будут даны общие характеристики большинства выделенных коммуникативных типов дискурсивных языковых личностей субъектов русского спортивного дискурса и описаны – на конкретных примерах – наиболее актуальные и характеризующиеся разнообразием языковой экспликации коммуникативные типы комментатора-«репортера», комментатора-«аналитика», комментатора-«знатока», комментатора-«балагура» и комментатора-«болельщика»8.
Коммуникативные типы дискурсивных языковых личностей спортивных комментаторов
Комментатор-«репортер». Думается, что комментатора-«репортера» можно с большой долей уверенности назвать модельной языковой личностью спортивного комментатора, поскольку именно в ней наиболее отчетливо проявлены те черты, которые заданы дискурсообразующим жанром спортивного дискурса – спортивным репортажем. Кроме того, комментатор-«репортер» достаточно полно реализует те функции, которые также детерминированы жанром, в рамках которого происходит дискурсивное общение.
Итак, коммуникативной доминантой в речи комментатора-«репортера» является установка на информирование адресата прежде всего о том, что происходит «здесь» и «сейчас» на стадионе, на ледовой арене, на теннисном корте и т.д.
Комментатор-«репортер», как правило, сводит к минимуму сообщение о тех событиях или сведениях, которые не имеют прямого отношения к соответствующему спортивному состязанию, почти не выражает своего отношения к происходящему, только констатируя ход соревнования и разъясняя происходящее прежде всего с точки зрения адекватности понимания адресатом того, что он видит в телевизионной «картинке».
Еще раз подчеркнем, что обычно комментатор-«репортер» не репрезентирует в своей речи собственные эмоции и чувства относительно комментируемого (во всяком случае, не делает этого частотно и с использованием разнообразных речевых приемов и средств), не выказывает своих пристрастий и предпочтений, а также практически не анализирует действия спортсменов, судей, тренеров, ограничиваясь констатацией фактов.
Впрочем, сказанное не означает, что реальные дискурсивные практики комментаторов-«репортеров» совершенно лишены таких императивных и оценочных речевых жанров, как шутка, похвала, комплимент, восторг или упрек, возмущение, совет. Другое дело, что, во-первых, эти речевые жанры, в отличие от речевых жанров информативного типа (рассказ о происходящих событиях, историческая справка, сообщение о статистических данных и т.д.), не являются частотными в речи комментаторов-«репортеров», а во-вторых, они не определяют ни коммуникативную установку комментатора, ни специфику его языковой личности.
Комментаторов такого типа среди современных спортивных журналистов достаточно много. Мы можем назвать имена Г. Орлова, К. Выборнова, В. Стогниенко,
В. Гусева и многих других.
На наш взгляд, все они ориентируются на категорию адресатов, которые смотрят спортивные трансляции от случая к случаю, нерегулярно, а поэтому им не нужны аналитические рассуждения знатока о тонкостях того или иного вида спорта, соревновательного и тренировочного процесса, особенностях судейства и т.п. Прежде всего, функция такого комментатора состоит в том, чтобы довести до сведения телезрителей базовую информацию о транслируемом спортивном событии и его основных участниках, о правилах проведения данного состязания.
Показательными являются примеры дискурсивных языковых личностей, в которых при доминировании коммуникативных черт комментатора-«репортера» проявляются черты других коммуникативных типов.
Так, Виктор Гусевне отличается основательностью знаний комментатора-«знатока», глубиной размышлений комментатора-«аналитика», он не так экспрессивен и эмоционален и не так свободен в выборе стилистически окрашенных оценочных языковых средств, как комментаторы-«балагуры» или комментаторы-«болельщики».
Тем не менее в его языковой личности есть черты, сближающие этого комментатора-«репортера» с комментаторами-«болельщиками». В своей речи В. Гусев репрезентирует коммуникативную стратегию, которую можно назвать стратегией безусловно позитивной оценки «наших» или стратегической установкой на экспликацию патриотических чувств, причем, как правило, журналист избирает такие речевые жанры и языковые средства их воплощения (лексемы, метафорические формулы, клишированные обороты «высокого» стиля), которые позволяют описывать «спортивный патриотизм» журналиста в терминах пафосный, патетичный:
«Матч в сердце России… Мурашки по коже… Ностальгия… Надежда на будущее…».
Кстати говоря, сходными средствами выражения патриотических чувств пользовался основоположник жанра телевизионного спортивного репортажа Н.Н. Озеров, а из современных спортивных комментаторов «языковая патетика» свойственна
Д. Губерниеву, который, впрочем, умело «сглаживает» свои «патриотические порывы» ироническими замечаниями и балагурством.
Итак, В. Гусев репрезентирует в своей речи «патриотический пафос» не только во время ведения репортажа о действительно масштабных и значимых спортивных событиях, но и во время рассказа о рядовых матчах, частотно используя императивные речевые жанры – призыв, просьба, риторическое восклицание, риторическое обращение, пожелание: «Я думаю, что сегодня Юран выплеснет все, что у него имеется. Давайте, ребята, мы верим в вас».
«Мы ждем от сборной России только победы в сегодняшнем матче».
«Эмоции кипят на поле… Но хотелось бы, чтобы они кипели в штрафной соперника».
Комментируя матч именно как болельщик-патриот, В. Гусев весьма сдержан по сравнению с типичными комментаторами-«болельщиками», оставаясь, таким образом, в рамках коммуникативного типа «репортер»:
«“Кому?” – раздается крик на трибуне, под которым я подписываюсь».
Дискурсивная языковая личность Г. Орлова – это, на наш взгляд, сочетание «репортерской» коммуникативной доминанты и коммуникативных черт комментатора-«знатока».
Г. Орлов может быть отнесен к рационально-аналитическому типу языковой личности: именно поэтому ему удается создать в репортажах речевой имидж мудрого, рассудительного, спокойного собеседника, не склонного к излишней экспрессивности и эмоциональности:
«Ну вот…потихоньку выбьет теперь Жирков через левый фланг… и все будет в порядке… А там Зырянов поборется. Ну и молодцы… так и надо… спокойнее, увереннее…».
Журналист частотно использует информативный речевой жанр резюмирование, анализируя с точки зрения специалиста то, что происходит в данный момент на поле, подкрепляя свою точку зрения фактами и аргументами. Кроме того, отличительной чертой Г. Орлова является сознательный уход от оценки конкретного эпизода матча, о котором в данный момент журналист рассказывает. Он приглашает телезрителей к совместному обсуждению игры во всех ее ипостасях, что придает опосредованному общению адресанта и адресатов спортивного дискурса дополнительную привлекательность.
Комментатор-«аналитик» и комментатор-«знаток». Дискурсивная языковая личность В. Маслаченко
Доминирующей коммуникативной чертой комментатора-«аналитика» мы считаем базовую ориентированность на анализ комментируемого спортивного события, на подробный «разбор» действий всех участников спортивного действия (спортсменов, тренеров, судей), на установление причин плохого/хорошего, по мнению комментатора, выступления спортсмена/команды, на прогнозирование развития соревновательной ситуации и т.д. В спортивном репортаже комментатора-«аналитика» преобладают информативные речевые жанры, связанные с рассуждениями журналиста о различных аспектах спортивного события, о его действующих лицах, наконец, о состоянии дел в том или ином виде спорта. Из числа императивных речевых жанров комментатор-«аналитик» выбирает такие, как предложение, рекомендация, совет и т.п.
Для комментатора-«аналитика» нехарактерна экспликация собственных переживаний по поводу увиденного, в их репортажах практически отсутствует эмоциональная оценка события.
В «чистом» виде комментаторы-«аналитики» среди журналистов, ведущих прямой телевизионный репортаж, встречаются редко, однако их достаточно много среди тех, кто работает в телевизионных и радийных программах аналитической направленности.
Это, например, А. Кузмак, ведущий программ «Хоккей России», «Задай вопрос министру» (телеканал «Россия-2»), И. Казаков, ведущий программы «Футбол России» (телеканал «Россия-2»). Заметим, что эти журналисты и в ситуации прямого телевизионного репортажа отчетливо проявляют черты комментаторов-«аналитиков».
Коммуникативные черты комментатора-«аналитика» тесно переплетены с чертами комментатора-«знатока».
Традиция отечественного телевидения такова, что комментатор-«знаток» чаще всего встречается среди журналистов, ведущих прямые репортажи о соревнованиях по «индивидуальным» видам спорта: теннису, фигурному катанию, спортивной гимнастике, гребле, легкой атлетике, плаванию, бильярду и т.д. Впрочем, при частотном сегодня «парном» комментировании футбола или хоккея один из ведущих может оказаться комментатором-«знатоком», то есть человеком, который в своем комментировании эксплицирует знание тонкостей того вида спорта, о котором идет речь, может дать профессиональную оценку происходящего, пояснить соревновательный процесс с точки зрения профессионала.
Речь комментатора-«знатока» может отличать обилие спортивных терминов, профессионализмов, хотя, разумеется, не это обстоятельство является базовым при установлении коммуникативной доминанты журналиста. Главное – он детально разбирается в том виде спорта, о котором рассказывает, и нацелен на то, чтобы поделиться своими наблюдениями и выводами с адресатом.
Кстати говоря, одной из частотных претензий болельщиков к спортивным комментаторам является именно отсутствие глубоких знаний о предмете комментирования, которое проявляется в смысловой поверхностности репортажа, в неумении верно квалифицировать спорные эпизоды спортивного соревнования, в допускаемых журналистом фактических ошибках во время комментирования спортивных событий.
Поэтому, как правило, комментаторами-«знатоками» становятся бывшие спортсмены, участвующие в создании спортивного репортажа в качестве эксперта или ставшие профессиональными журналистами, а также спортивные журналисты с «узкой» специализацией, связанной с каким-либо видом спорта: А. Дмитриева (теннис), Е. Вайцеховская (плавание, прыжки в воду), О. Богословская (легкая атлетика), Д. Губерниев (гребля, биатлон), А. Попов (автогонки), П. Черемисин (бильярд), В. Уткин (футбол).
Модель описания коммуникативного типа языковой личности спортивного комментатора можно представить, проанализировав специфические черты яркого представителя комментаторов-«знатоков» Владимира Маслаченко, одного из основателей школы русского «авторского комментария», аналогов которой в других странах практически нет.
Комментаторы данного типа тяготеют к нарративной стратегии речевого поведения.
Вместе с тем Владимир Маслаченко – «образец» субъектно-аналитической стратегии речевого поведения, репрезентированной прежде всего в субъективности и повышенной оценочности его речи. Другие спортивные комментаторы, отнесенные нами к этому типу, могут быть охарактеризованы как языковые личности с доминирующей объектно-аналитической стратегией.
По классификации Н.А. Орловой, названный тип спортивных репортеров может быть назван эстетический типом языковой личности вследствие явного преобладания в их речи фатических речевых жанров.
В. Маслаченко – бывший футболист, человек опытный и знающий, и отчасти поэтому интонация комментария, которую он избирает, носит «отечески тренерский» характер.
В речи этого комментатора частотны такие речевые жанры, как совет, критическое замечание, подсказка, указание, похвала, порицание. Журналист в ходе репортажа дает советы игрокам, заочно оспаривает их действия, объясняет свою позицию зрителям, используя при этом грамматические «маркеры» диалогичности, характерные для разговорного дискурса, – обращения (к игрокам и судьям, а также к адресатам) и глаголы в форме повелительного наклонения:
(Монотонно, с раздражением):«Откровенный пас чужому… Безадресная передача… (раздражаясь еще сильнее) Отдай мяч ближнему!.. Да не надо давать мяч направо! Выйди, Кpаль, из воpот! Молодец – слушает подсказки».
По отношению к адресату В. Маслаченко избирает позицию «свой». Его голос отнюдь не классического «дикторского» тембра естественным образом «вплетается» в «семейную кухонную футбольную» дискуссию, в чем явно обнаруживается активное стремление журналиста к преодолению опосредованности общения со зрителем:
«Сейчас на поле в составе Бразилии выйдет Эдмундо. Ну, кого он заменит? Я думаю – Бебето. Хотите пари? (Заменяют Бебето) Ха-ха. Я выиграл».
Речь В. Маслаченко богата яркими и порой парадоксальными сравнениями и определениями, что, несомненно, характеризует его как личность креативную, творческую:
«Филимонов стоит в воротах, как циркуль.
В авоське “Реала” побывал только один мяч».
Для создания впечатления «своего парня» и в то же время для поддержания «отеческого» стиля комментария В. Маслаченко часто использует стилистически и коннотативно маркированные суффиксы при создании окказиональных слов, описывающих футболистов и отражающих отношение к ним комментатора:
«Пальюка играет в майчонке с коротким рукавом.
Наш замечательный бразильский парень утеплил свои ушонки.
Робсон избавился от своей полукопченки».
Вообще использование маркированной лексики в метафорическом значении, особенно глагольной, – одна из отличительных черт языка В. Маслаченко:
«Погладил мозжечок итальянскому футболисту.
А теперь можно побудоражить там, впереди!
Достается Робсону от этого Уэста: тот массирует его всю игру.
Робсон ногой боднул мяч».
Классическое «наполнение» спортивного репортажа В. Маслаченко постоянно «дополняет» жанрами, которые характеризуют его как личность, тяготеющую к фатическим формам общения. Все его «лирические отступления», не связанные с игрой, его пространные рассуждения о современной действительности или вратарских школах – это, с одной стороны, отступление от функций спортивного комментатора, таких как «контроль объема передаваемой информации» или «контроль смысловой избыточности»9, а с другой стороны, реализация важнейшей коммуникативной тактики спортивного репортажа – «привлечение телезрителя к соразмышлению и активизация его внимания»10.
Журналист, демонстрируя знание всех тонкостей комментируемой игры, предпочитает говорить о ключевых эпизодах матча с позиций бывшего вратаря сборной. После гола в ворота «Спартака» В. Маслаченко резюмирует: «Рано еще этому парню брать такие мячи».
Заметим, что в таких случаях позиция журналиста-адресанта по отношению к адресату-зрителю несколько меняется: комментатор выступает в роли пусть «своего», но более осведомленного и опытного человека, имеющего право на выводы, с которыми его опосредованные собеседники обязаны соглашаться.
Владимир Маслаченко, пришедший в журналистику из профессионального спорта, эксплицирует во время репортажа свое право объяснять зрителю тонкости игры, поскольку часто «отождествляет» себя с тренером команды:
«Мы тут с Магатом потелепатились и решили выпустить Салихамиджича». Или: «Надо было отдать налево: там был партнер – свой и открыт»!
Именно спортивный комментатор данного типа способен передать атмосферу, царящую на футбольном поле и на всем стадионе, то есть он характеризуется высокой степенью «когнитивной и аксиологической компетентности» и «ориентацией в речевом и ситуативном континууме»11. Он чувствует малейшие колебания настроений команд и делится своими ощущениями с аудиторией:
«Сачкует, я вам скажу, глубокоуважаемый мною Ван Нистелрой! Увы, увы! O, tempora, o, mores!»
Абсолютная компетентность спортивного комментатора отражается и в свободном владении спортивным подъязыком, в том числе спортивным жаргоном, сленгом и узкоспециальной лексикой футболистов. Кстати говоря, демонстративно употребляя некоторые термины, например «задняя нога», не совсем понятные неподготовленному адресату, комментатор демонстрирует свою ориентацию на аудиторию с соответствующей когнитивной базой. В этом случае коммуникативную стратегию этого типа спортивных комментаторов нельзя признать успешной, поскольку «учет пресуппозиционного фонда реципиентов оказывается важным аспектом поведения субъекта спортивного дискурса: разная степень осведомленности телезрителей о том или ином виде спорта (зритель-знаток, “случайный” зритель, зритель, обладающий средним уровнем знаний) усложняет конструирование речевых стратегий»12.
Тем не менее журналисты – бывшие спортсмены, комментаторы-«знатоки», настаивают на том, что отличительной чертой спортивного репортажа должно быть наличие узкоспециальной лексики:
«Мне надо было вырабатывать приемлемую журналистскую речь, но от футбольной лексики я не отказывался. Она должна быть! …Правда, сейчас я понимаю, что излишне увлекался футбольным профессиональным языком. Но по ходу дела замечу: футболисты не говорят “попасть в рамку”, “поставить мяч на точку” – это “подделка”, более позднее изобретение людей, косяком идущих в футбольную журналистику»13
Комментатор-«балагур» и комментатор-«болельщик». Дискурсивная языковая личность Г. Черданцева
Появление данного коммуникативного типа мы связываем не столько с индивидуальными характеристиками языковых личностей отдельных журналистов, сколько с существенными изменениями, которые претерпел устный публицистический дискурс в целом.
Так, доминирующей коммуникативной установкой комментатора-«балагура», на наш взгляд, является ориентация на непрерывное общение с адресатами, причем часто на второй план уходит основная цель этого общения, детерминированная задачами и функциями жанра – спортивного репортажа.
Комментатор-«балагур», подобно современному ведущему какой-либо развлекательной программы, способен оставаться «в непрерывном речевом контакте без затрагивания каких-либо серьезных тем»14, используя при этому сформировавшийся сегодня речевой жанр «легкого трепа». Или, во всяком случае, способен на постоянное «включение» этого жанра, наряду с шуткой, подтруниванием, в спортивный репортаж. При этом темы, которые затрагивает такой журналист в течение спортивного репортажа, могут уходить далеко от сути происходящего, лишь опосредованно согласуясь с комментируемым спортивным событием.
Как правило, такой спортивный комментатор достаточную часть времени уделяет эмоциональному рассказу о «тайнах» личной жизни спортсменов и тренеров, об их личностных взаимоотношениях, о собственных пристрастиях не только в области спорта, но и в музыке, литературе, о своем отношении к противоположному полу и т.п.
Впрочем, названные черты не исключают, что комментатор данного типа может проявлять себя и как «знаток», и как талантливый репортер, и как комментатор-«болельщик». С последним комментатор-«балагур» имеет такие общие черты, как повышенная эмоциональность и экспрессивность изложения, высокий темп речи, использование коннотативно окрашенных и стилистически маркированных языковых единиц, установка на ты-общение с адресатом, открытая экспликация собственных эмоций и переживаний.
Самым ярким представителем описанного типа является, на наш взгляд, Д. Губерниев, который, однако, сочетает в себе черты не только балагура и болельщика, но и знатока и тексты которого строятся на основе субъектно-аналитической стратегии.
В данной статье более подробно будет охарактеризован коммуникативный тип комментатора-«болельщика» – дискурсивной языковой личности, которая, в силу индивидуальных характеристик, нарушает основные правила речевого поведения журналиста во время ведения спортивного репортажа. Комментатор такого типа не проявляет сдержанности, его оценки отличаются пристрастностью и предвзятостью, он не обладает «психологической и лингвистической толерантностью», ему присуща речевая агрессия и черты конфликтного типа языковой личности.
Более того, базовой коммуникативной установкой такой дискурсивной языковой личности как раз и являются демонстрация эмоций, вербализация чувств, которые испытывает журналист в процессе комментирования спортивного события, экспликация оценок участников соревнования.
Показательным примером данного коммуникативного типа дискурсивной языковой личности является, например, Георгий Черданцев, спортивный комментатор телеканалов НТВ и НТВ+.
Профессиональная спортивная подготовка Г. Черданцева (а он – бывший футболист с опытом игры в профессиональной команде «Спартак-2»), кажется, должна была отразиться на особенностях комментария журналиста и «подвести» его под тип комментатора-«знатока», спецификой которого является в том числе частотность речевых жанров – совет, разбор игровых ситуаций, резюмирование и т.п.
И действительно, названные речевые жанры и соответствующие модели речевого поведения комментатора зафиксированы нами в репортажах Г. Черданцева, что позволяет говорить о несомненном наличии черт комментатора-«знатока» в структуре языковой личности исследуемого журналиста.
Однако (и это еще раз подтверждает справедливость мысли о том, что в русском спортивном журналистском дискурсе отражаются черты и особенности реального «человека говорящего») даже в речевых жанрах, характерных для комментатора-«знатока», Г. Черданцев проявляет себя как «болельщик», практически постоянно демонстрируя чрезмерную экспрессивность речи и смысловую иррациональность высказываний.
Итак, проанализируем языковую личность Георгия Черданцева и коммуникативный тип комментатора-«болельщика» подробнее.
Комментаторы данного типа характеризуются репрезентативной стратегией речевого поведения, а точнее, относятся к репрезентативно-иконическому подтипу названной стратегии15, так как тяготеют к изобразительности при помощи мотивированных знаков (невербальные компоненты, звуковые жесты и т.п.).
Несмотря на то что Георгий Черданцев – бывший футболист, в роли комментатора он ведет себя как болельщик, часто как будто сознательно «имитируя» коммуникативное поведение названных любителей спорта.
В речи этого комментатора частотны такие речевые жанры разных типов (информативные, императивные, фатические, оценочные), как критическое замечание, похвала, порицание, подсказка и т.д.
В ходе репортажа комментатор дает советы игрокам и судьям, заочно оспаривает их действия, не объясняя свою позицию объективными причинами.
При этом используются грамматические «маркеры» диалогичности, характерные для разговорного дискурса, – обращения, междометия, глаголы в форме повелительного наклонения, инфинитивы в функции повелительного наклонения, назывные и односоставные определенно-личные нераспространенные восклицательные предложения.
Специфической чертой комментатора-«болельщика» является то, что даже информативные и императивные речевые жанры он репрезентирует прежде всего эмоционально-экспрессивными лексическими и синтаксическими средствами.
Характерной особенностью языковой личности Г. Черданцева (видимо, представляющей собой «пограничный» рационально-эвристический и инвективный тип16), кроме прочего является еще и ориентация на ты-общение с адресатом, что иногда граничит с фамильярностью и даже речевой агрессией, кстати говоря характерной для фанатского спортивного дискурса17:
«Пенальти! Пенальти! Ставь! Ставь пенальти! Не имеешь… права… ты так делать! Ты что же, издеваешься, что ли? Свинство!
Выносим мяч… Не дать пробить!!! Повнимательнее на подборе!»
Очевидно, что по отношению к адресату Черданцев избирает позицию «свой». Его голос идеально «вплетается» в эмоциональный фон матча.
Подражая болельщикам на трибунах, комментатор часто срывается на крик, а иногда, наоборот, замолкает, показывая своим коммуникативным поведением крайнюю степень эмоционального переживания событий матча:
«Аршавин с мячом, ставит корпус… До свидания! До свидания! Россия – в полуфинале!!! Россия – вперед!
Не видим, а теперь видим! Аршавин побежал забивать покер! Если он забьет…»
Значимой чертой комментатора-«болельщика» является эксплицированное, вербализованное разделение спортсменов на «своих» и «чужих», расстановка приоритетов «боления» в прямой форме, что позволяет говорить о нарушении одной из важнейших функций спортивного комментатора – «модальной модеративности (сдержанности и непредвзятости оценок)»18.
Сказанное подтверждает полярный аксиологический модус комментария одинаковой игровой ситуации в исполнении «наших» и «чужих»:
(Забивает «свой»)«Павлюченко! Я ж сказал, я ж сказал, ему нужен еще один момент! И он его забил! Третий мяч Ромы на чемпионате! Один – ноль!»
(Забивает «чужой»)«Ну и что, ну и что! Подумаешь, забили! Кроме как со штрафного, не можете же больше ничего забить! Тоже мне голландцы!»
Нельзя сказать, что характерной чертой комментатора-«болельщика» является установка на речетворчество, языковую игру, образность высказывания.
Именно поэтому, думается, в речи Георгия Черданцева практически нет сравнений, окказионализмов, индивидуально-авторских метафор.
Специфика «болельщика» проявляется в использовании гиперболизированных определений, часто не соотнесенных с объективными реалиями, выполняющих исключительно эмотивно-экспрессивную функцию: так, Георгий Черданцев любого футболиста может назвать «великим», «гениальным», его игру охарактеризовать как «изумительную», а рядовой матч назвать «матчем века»:
«Изумительно сыграл Аршавин, просто изумительно!»
Комментатор-«болельщик», как кажется, видит свою главную задачу в том, чтобы обеспечить эмотивный канал диалога с адресатами спортивного дискурса и транслировать собственные симпатии и антипатии. Именно этим обстоятельством, думается, объясняется частотность использования стилистически маркированной (сниженной) лексики, звукоподражательных конструкций и междометий:
«Пас! Торбинский! Ну елки-палки, ну может же повезти в конце концов раз!
Все вчерашние восемь голов ну просто курят в стороне!!!
А хочется футбол! Яхахахах!!! Ля-ля-ля!!!
4:4!!! Ухухухухухух!!! Ля-ля-ля!!! Бен Аюн!!!»
Более того, эмоциональный настрой комментатора-«болельщика» может выражаться с помощью иррациональных высказываний, абсолютно не соответствующих логике коммуникативной ситуации:
«Я щас закончу вообще все!!!
Но играем ведь! Колодин! Добрый вечер!!!»
Впрочем, необходимо констатировать, что Г. Черданцев, являясь комментатором-«болельщиком», тем не менее практически безупречно выполняет такие функции комментатора, как «контроль объема передаваемой информации» или «контроль смысловой избыточности», а также «локализация текущего момента», «ориентация в речевом и ситуативном континууме»19, а также, в отличие, например, от комментаторов-«знатоков», осуществляет постоянный контроль когнитивной доступности передаваемой информации, не используя в своей речи непонятных широкому адресату узкоспециальных терминов и спортивных жаргонизмов.
В заключение подчеркнем базовые теоретико-методологические установки, которые позволили нам создать представленную в статье типологию дискурсивных языковых личностей русского спортивного дискурса.
1. При дискурсивно-ориентированном подходе к описанию языковой личности последняя понимается и осмысливается прежде всего как личность с дискурсивным мышлением, как создатель текстов и сообщений в различных разновидностях дискурса.
2. Однако изучение дискурсивной языковой личности не может ограничиваться только учетом влияния на произведенные языковой личностью тексты дискурсивно заданных параметров; необходимо принимать во внимание множество параметров иного типа, таких как психологические, социопрагматические, коммуникативные, наконец, когнитивные характеристики языковой личности.
3. Модели дискурсивно детерминированных ситуаций общения и взаимодействия между адресантами и адресатами институциональных дискурсов обладают высокой степенью структурирования, что проявляется в широком использовании «дискурсивных формул», клише, разнообразных штампов и т.д.
Но в реальных дискурсивных практиках наблюдаются многочисленные отступления от регламентации, ритуализации, стереотипизации общения, вплоть до полного размывания границ институциональности.
Не последнюю роль в этом процессе играют характеристики конкретных языковых личностей, которые привносят в это общение своеобразие и богатство личностных характеристик.
Таким образом, в дискурсивно заданных жанрах, условиях и параметрах общения проявляется та специфика языковых личностей, которая обычно проявляется в личностно-ориентированных типах общения (обиходном и художественном).
4. Под дискурсивной языковой личностью мы понимаем такую языковую личность, специфические индивидуальные характеристики и коммуникативные компетенции которой проявляются в дискурсивной деятельности в рамках дискурса определенного типа.
Очевидно при этом, что следует говорить о существовании специфических моделей дискурсивных языковых личностей, релевантных прежде всего для институциональных дискурсов.