Languages

You are here

Журналисты о театре А. Васильева: работа для настоящего и будущего

Научные исследования: 
Хижняк Е.
Возрастающее значение журналистики в жизни современного театра можно объяснить многими немаловажными факторами, которые тесно связаны друг с другом. К примеру, дороговизна билета в театр вызывает у зрителя желание заранее узнать о специфике той или иной постановки. Журналист должен проинформировать своего читателя, с одной стороны, и, с другой - что отнюдь не второстепенно, он имеет возможность посредством созданного материала формировать вкус, способствовать выработке ценностей, эмоциональных предпочтений, даже духовно консолидировать общество.

Уникальность восприятия театрального действа и, собственно, работы режиссёра, помимо прочего, состоит в том, что проследить творческую мысль представляется возможным только находясь в зрительном зале, непосредственно наблюдая за воплощённой в действие творческой мыслью. В своё время И. Соловьёва, рецензируя спектакли Станиславского и Немировича-Данченко, заметила, что о театре должен рассказывать его современник. В полной мере это высказывание можно осмыслить, задавшись целью проанализировать спектакли Васильева прошлых лет, которые сегодня на сцене увидеть уже нельзя. Но, так или иначе, наработками выдающегося режиссёра, созданными сегодня, непременно будут интересоваться последующие поколения. Режиссёр, конечно, может сам написать о своём мироощущении, а может и не написать. В последнем случае мы рискуем потерять, знание об удивительном театральном опыте. Судя потому, что сегодня у нас выходит не так много трудов посвящённых современной театральной действительности, журналисты имеют фантастическую возможность - засвидетельствовать, насколько это возможно, жизнь, идеи выдающегося художника.

Васильев - явление мирового масштаба. На Зазападе именно он ассоциирует собой современный русский театр. В России отношение к художнику двоякое. С одной стороны, государство обеспечило его некими факторами, которыми должен обладать режиссёр такого уровня. Но складывается впечатление, как будто власти наши до сих пор боятся непредсказуемости людей творческих - художников. Боязнь эта маскируется под разного рода «непонимания» - так властьимущие не понимают, почему бы не играть спектакли каждый вечер, не сделать яркую рекламу и т.д. Художника прижимают. А тот не соглашается с коммерциализацией искусства, считая, что путь в театр должен отыскать только тот, кому это действительно нужно, что путь этот труден и яркая вывеска вряд ли спасёт ситуацию. Специфика театра-лаборатории предполагает своим статусом больше «закрытой» работы, а когда результат её будет возможным показать, увидеть и в большей или меньшей степени оценить представление сможет публика подготовленная. И миссию достойного просветителя могли бы взять на себя журналисты периодических изданий. В силу многих факторов, не все интересующиеся театром могут себе позволить читать глубинные разборы васильевсих работ в специальной периодике. Вернее так: человек, предположим молодой, интересующийся культурой, более или менее случайно узнавший о театре Васильева, попавший впервые на его спектакль, проникшись тем, что увидит там, скорее всего захочет познакомиться с теоретическими материалами об этом театре. Но прежде - впервые узнает. От друзей, в журналистском материале, сохранённом как интернет-версия, или в свежей газете. От первого впечатления, пусть даже составленного по мотивам чужих переживаний, зависит очень многое. И хорошо, если это будут «чужие переживания», а не конъюнктурный заказ. Хорошо, если журналист грамотно выполнит свою работу, а не погрязнет в мечтах о том как сам, намного бы лучше, поставил бы спектакль Васильева. Хорошо, если журналист не станет пускаться вновь повторять за кем-то миф о недоступности васильевского театра - и в прямом и в переносном смысле. Билет в «Школу драматического искусства» приобрести не сложнее, чем на спектакль ином московском театре. Что же касается проблемы доступности в плане понимания, то, может быть, и лишним будет идти на васильевский спектакль с кладезем знаний, пожалуй, в этом случае возникает момент «ожидания», того, что увидишь. А увидишь точно не то, что ожидаешь. В этом плане непосредственное восприятие ценнее искушённого. В рецензиях на васильевские спектакли довольно часто встречаются интонации сожаления по поводу оставленного Васильевым психологического реализма. Сожалеть не о чем: режиссёр не ищет нового успеха на полях былых побед. Он постоянно развивается, причём в непредсказуемом направлении. Васильев посредством своих спектаклей обогащает духовный мир зрителя новыми эмоциональными и эстетическими гранями. Для того же, чтоб понять, как создаётся сложнейшая архитектура его постановок, ни к чему орудовать ржавыми стамесками.

Современные взаимоотношения «А. Васильев - журналисты» весьма сложны, но не бесперспективны. Есть весьма сильные публицисты , способные в скромном формате заметки-рецензии определить специфику режиссёрского посыла, отразить, через, казалось бы, скрытую частность основную суть. Такими, к примеру, располагает газета «Ведомости». Вообще надо отметить информационную политику этого издания, на одной и той же полосе, посвященной культуре, в ней могут соседствовать материалы созданные по одному поводу, но полярные в своей оценке.

Пожалуй, среди пишущих о театре журналистов сложно найти такого, кто не признал бы Васильева уникальной фигурой современного русского театра. Тем не менее, в момент премьеры новой удивительной постановки в прессе появляется весьма много тривиальных материалов. Это как раз и связано с тем, что значение Васильева признают, а значимости должной событию журналисты не придают. И не осознают, что уровню человека, о котором пишешь, надо соответствовать. История, конечно, рассудит, кто создал великое полотно, кто его повесил на стену, кто построил над ним крышу, а кто, казалось бы, нечаянно, уронил его в грязь. У журналиста есть выбор, в какой истории оказаться.