Региональные новости в федеральной повестке дня (на материалах агентства ТАСС)

 

Ссылка для цитирования: Синякова (Слабковская) Е.А. Региональные новости в федеральной повестке дня (на материалах агентства ТАСС) // Медиаскоп. 2023. Вып. 2. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2815

 

© Синякова (Слабковская) Екатерина Андреевна

аспирант кафедры цифровой журналистики факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова (г. Москва, Россия), eslabkovskaya@yandex.ru

 

Аннотация

В статье поднимается проблема дисбаланса информационной повестки России, для которой характерен перевес в сторону новостей федерального уровня и дефицит локальной информации. На материалах агентства ТАСС проанализирована включенность новостей из регионов РФ в федеральную повестку дня. Контент-анализ попавших в выборку материалов позволил получить данные об участии всех восьми федеральных округов в формировании общероссийской повестки дня, а также о частотности различных локаций в региональных инфоповодах. Автор приходит к выводу о том, что региональная редакционная политика агентства, нацеленная на активную интеграцию региональной и федеральной повесток, имеет, с одной стороны, естественные ограничения в виде социально-экономического неравенства территорий, с другой – получает более активную реализацию за счет политического фактора в регионах, находящихся в зоне особого внимания правительства.

Ключевые слова: информационное агентство, повестка дня, новости, информационный повод, гейткипинг, регионы, локальность.

 

Введение

В основе данного исследования лежит проблема дисбаланса информационной повестки дня, при котором жизнь в российских регионах, пожалуй, за исключением крупных ЧП, остается во многом terra incognita. Очевидно, что информационное пространство в данном случае является лишь отражением того отрыва столицы в социально-экономическом развитии, который был характерен для России всегда, и особенно четко проявляется в последние десятилетия.

По мнению ведущего российского исследователя региональных процессов, автора концепции «четырех Россий» Н.В. Зубаревич, эта проблема в силу обширности и неоднородности территории страны обросла в массовом сознании множеством стереотипов. Однако необходимо принять тот факт, что «пространственное развитие всегда неравномерно – это его объективное свойство» (Зубаревич, 2010: 8), что, впрочем, не означает нормальность масштабов этого неравенства в границах России. Тем более что за 2010–2020 гг., несмотря на заявленный общенациональный рост экономики, региональное неравенство не только сократилось, но даже отчасти возросло (Зубаревич, 2020: 720).

Почему территориальное неравенство неизбежно объясняет «новая экономическая география», основанная лауреатом Нобелевской премии по экономике П. Кругманом (Krugman, 1991). Ему удалось систематизировать конкурентные преимущества территорий, выделив две группы факторов. В качестве факторов «первой природы», то есть существующих вне зависимости от деятельности людей, он называет обеспеченность природными ресурсами и географическое положение относительно крупных центров и торговых путей, что также важно для передачи инноваций. В группе факторов «второй природы» Кругман относит преимущества, связанные с деятельностью общества: агломерационный эффект (экономия за счет плотности населения), человеческий капитал, институты развития, способствующие улучшению предпринимательского климата, распространению инноваций и т.п. Адаптируя кругмановскую концепцию к российским реалиям, Зубаревич добавляет к этому перечню транспортную инфраструктуру – «в России без этого никуда»¹. Принято считать, что более динамическое развитие территорий дает опора на факторы «второй природы», однако опыт создания различного рода «точек роста» далеко не всегда приводит к ожидаемым результатам.

Иное понимание принципов развития территорий дала центро-периферийная теория Дж. Фридмана, объясняющая, что в пространстве всегда есть центры, которые стягивают ресурсы (экономические и людские) и тем самым создают возможность для создания инноваций, а затем транслируют их на периферию (Фридман, 1966). Между центрами и периферией существует полупериферия – подвижная зона, которая проявляет активность и при определенных условиях способна проявлять себя как центр. Примечательно, что модель «центр – периферия» применима на всех уровнях – от мегаполисов до районных центров.

Попытки сгладить региональное неравенство в одной лишь медиареальности, без соответствующих изменений в самом общественном устройстве, могут выглядеть утопичными и адресовать к известной пословице о кривом зеркале. Тем не менее, учитывая уровень медиатизации всех сфер общества, вопрос о том, до какой степени возможна корректировка этого отражения, остается открытым. Правомерность таких попыток подтверждает и классическая, но не потерявшая своей актуальности теория agenda-setting (повестки дня), в понимании которой новости – это не просто отображение реальности, а социально сконструированная, отредактированная реальность (McCombs, Shaw, 1972). А следовательно, с этой точки зрения, «редактированию» и сглаживанию посредством гейткипинга, отбора новостей в соответствии с установленными критериями, может поддаваться и медиареальность, конкретной фиксацией которой является информационная повестка.

Соответствие медиареальности характеристикам пространства находится в фокусе внимания медиагеографии, которая активно формируется в последние десятилетия. Первые эмпирические исследования, посвященные пространственным аспектам деятельности медиа стали появляться около полувека назад. Так, в конце 1970 гг. австралийский географ Уолмсли проанализировал локальность в новостных сообщениях (Walmsley, 1980). На основании статистических подсчетов упоминаний географии мест и частности повторений он предложил делать выводы о формировании пространственных представлений аудитории.

Проблема влияния СМИ на региональную идентичность затрагивается в исследовании Блотефогеля о пространственной организации ежедневной прессы и ее связи с территориально-административным устройством ФРГ (Blotevogel, 1984). Немецкий исследователь поднял вопрос о развитии и деградации территорий под влиянием газет. В начале 1990 г. британский географ Берджесс обратила внимание на четыре перспективных направления медиагеографии: процесс производства; сам текст; потребление контента аудиторией и влияние на социум интерпретаций этого контента (Burdgess, 1990). Активные попытки вписать медиапроцессы в географические координаты европейские исследователи стали предпринимать в начале 2000 гг. Так, известный британский теоретик Н. Коулдри совместно с А. Маккарти проследил взаимосвязи медиа и пространства в контексте глобальных и локальных процессов (Couldry, McCarthy, 2004).

Иной подход к исследованиям топологии медиа предлагает американский географ Пауль Адамс. В основе его концепции – четыре перспективы географического исследования коммуникации, которые образуют две пары оппозиций: «пространство – место» и «пространственная организация – пространственная репрезентация». В частности, такое направление как places in media, согласно этой концепции связано с механизмами, посредством которых конкретные места получают свое значение через медиа (Adams, 2009).

Опираясь на западные наработки, свою трехуровневую модель медиапространства разработала российская исследовательница Е.Г. Ким. Пространство, репрезентированное посредством медиа (как физическое, так и социальное), которое становится результатом медийного «картографирования» реальности, она предлагает называть медиидированным. «Если медиированное пространство соотносится с контентом, медиатизированное – со средой его распространения и потребления, то медийному пространству соответствуют каналы производства и передачи информации, то есть сами медиа и система их взаимосвязей» (Ким, 2013: 32).

Т.С. Яковой и М.М. Янгляевой удалось обобщить весь наработанный к настоящему моменту опыт медиагеографии и выработать понятийный аппарат этого нового направления гуманитарного знания. В выпущенной ими монографии представлены результаты масштабного контент-анализа медиа 37 стран, который позволил выявить «географические приоритеты» на медиакарте мира и в очередной раз подтвердить, что «современные средства массовой информации не в состоянии создать цельную картину мира, где одинаково активно репрезентовались бы все географические регионы земного шара» (Якова, Янгляева, 2019: 146). Полагаем, что данное утверждение справедливо и на национальном уровне, тем более в масштабах России.

Отдельное внимание в отечественном академическом дискурсе традиционно уделяется местной прессе, проблемам которой посвящены многочисленные локальные, а также ряд комплексных исследований, особое место среди которых занимает исследование «Газеты средних и малых городов России в 2010-х гг.», проведенное сотрудниками факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова (Свитич, Смирнова и др., 2014). Опираясь на социометрический подход, его авторы исследуют положение печати в контексте социально-экономических проблем населенных пунктов конкретного типа, в том числе уделяют внимание взаимосвязи контента и специфики городских поселений. Причем, по мнению исследователей, это влияние носит двусторонний характер, поскольку газеты «выполняют очень важные коммуникативные функции по консолидации локальной общности, развитию инфраструктуры, экономического и социокультурного потенциала городов и районов, содействуют решению конкретных проблем горожан» (Свитич, Смирнова и др., 2014: 7).

Полагаем, что значимость локальной информации не ограничивается муниципальным уровнем. Кроме того, информация с мест обладает серьезным новостным потенциалом, способным разнообразить федеральную повестку и даже внести определенный вклад в формирование чувства общности у жителей различных территорий, поскольку жители мегаполисов крайне мало знают о том, как живут их соотечественники в небольших городах и поселках. Это преставление по большей части мифологизировано и однобоко, и прежде всего, благодаря федеральным СМИ, которые при отборе информации опираются на традиционные критерии, исключающие интерес широкой аудитории к локальным новостям без сильного эмоционального заряда, преимущественно негативного.

Определенные перспективы в этом контексте связаны с тенденцией последних лет на более активное включение федеральных СМИ в локальные повестки, что способствует преодолению информационного неравенства между центром и регионами (Курманина, 2020; Слабковская, 2022). Ее возникновение можно объяснить чисто практическими задачами редакций по привлечению новой аудитории среди жителей регионов, которым интересны локальные события и процессы. Особенно актуальной эта задача стала для информагентств, переживших радикальные типологические изменения с преодолением статуса промежуточного звена в медиасистемах («СМИ для СМИ», сегмент В2В) и получением прямого выхода на аудиторию (сегмент В2В) (Вартанова, Вирен, Фролова, 2013; Толоконникова, Лукина, 2021 и др.).

В частности, для агентства ТАСС, завершившего к 2013 году ребрендинг и формирование новой редакционной политики, интеграция региональных новостей в федеральную повестку дня стала базовой для понимания своей роли в национальном медиапространстве (Слабковская, 2022). Осмысление агентством своей миссии «открыть» регионы для общероссийской новостной аудитории не только отличает ТАСС от других агентств «большой тройки» (ТАСС, МИА «Россия сегодня», «Интерфакс»), но и выводит его из рыночной логики создания и дистрибуции новостей, наделяет чертами социального института. Немаловажно в данном случае, что агентство обладает для этого необходимыми ресурсами – крупнейшей в стране корреспондентской сетью, финансовой и административной поддержкой правительства РФ и накопленным за советский период опытом по проведению единой информационной политики. При этом агентство в последние годы сумело преодолеть кризис и серьезное технологическое отставание и вернуть как лидерские позиции внутри страны, так и международный авторитет (Vartanova, Vyrkovsky, 2020).

 

Методика исследования

В связи с обозначенной проблематикой в фокусе настоящего исследования оказалась реализация региональной редакционной политики ТАСС. В частности, нас интересовало, насколько концепция редакционной политики, ориентированная на сближение региональной и федеральной повесток, сказалась на контенте агентства.

Исследовательские вопросы были сформулированы следующим образом:

ИВ-1. Как (количественно) изменился поток новостей из регионов после перехода на агентства новую редакционную политику?

ИВ-2. Насколько востребованы региональные новости в федеральной повестке и как менялся этот показатель в течение рассматриваемого периода?

ИВ-3. Насколько активно в формировании федеральной повестки участвует каждый из восьми федеральных округов? Существует ли какая-либо специфика по включенности различных территорий страны в общероссийскую повестку дня?

Приступая к исследованию, мы отталкивались от нескольких гипотез:

Г-1. Смена редакционной политики привела к увеличению потока новостей из регионов и более активному включению их в федеральную ленту.

Г-2. Географическая удаленность от федерального центра в целом влияет на информационную активность округов, но исключение в данном случае составляют территории, включенные правительством РФ в цели стратегического развития. В частности, ДФО, СКФО, отчасти СЗФО, некоторые регионы которого входят в Арктическую зону РФ (АЗРФ), находящуюся в последние годы в зоне особо внимания властей. Среди этих округов будет лидировать ДФО как территория, для развития которой в структуре правительства РФ создано отдельное министерство (Миндальвостокразвития).

За модель федеральной повестки нами принималась Единая новостная лента ТАСС (ЕНЛ, или Главная лента, как ее принято называть в редакции), за модель региональной – лента «Российские новости». То есть, в соответствии с предпринятой операционализацией, мы исходим из того, что новости, выпущенные только на региональную ленту, формируют региональную повестку, выпущенные в том числе и на главную ленту – становятся частью федеральной повестки.

В выборку для контент-анализа были включены тексты, выпущенные на ленту агентства «Российские новости» в период с 2011 по 2021 гг. Хронологический период был поделен на шесть временных промежутков: 2011, 2013, 2015, 2017, 2019 и 2021 гг. Шаг в два года был выбран исходя из ограниченности ресурсов (исследование проводилось одним человеком), а также из-за намерения исключить из выборки периоды, совпадающие с президентскими выборами (в 2012 и 2018 гг.), традиционно влияющими на любую новостную повестку.

Были исследованы материалы за первые три недели апреля и октября, вышедшие на ленту во вторник, четверг и субботу. Один весенний и один осенний месяцы позволяют, на наш взгляд, составить наиболее релевантные представления о повестке в целом, так как обычно это стабильные периоды, не совпадающие с так называемыми длинными выходными, предпраздничным авралом или затишьем в период отпусков. Для равномерного распределения выборочной совокупности в рамках недели был выбран шаг в два дня, начиная со вторника. Понедельника и пятницы мы сознательно избегали, поскольку в начале и в конце рабочей недели крупные структуры как правило занимаются планированием и подведением итогов, меньше уделяют внимания внешним коммуникациям и реже организовывают мероприятия.

В течение суток, с учетом различных часовых поясов, в которых работают журналисты агентства, были взяты пять временных промежутков, которые были сформированы с шагом в пять часов: с 3:00 по московскому времени (МСК) до 4:00, с 8:00 до 9:00 МСК, с 13:00 до 14:00 МСК, с 18:00 до 19:00 МСК, с 23:00 до 00:00 МСК. Это, на наш взгляд, гарантирует равную вероятность попадания в выборочную совокупность новостей, присланных корреспондентами как из Центральной России, так и из крайних восточных регионов. В выборку не включались технические повторы и правки новостей, анонсы пресс-конференций, новостные сводки, а также расширенные и дополненные версии одного и того же сообщения.

В кодификатор исследования были включены следующие категории: наличие/отсутствие новости на ЕНЛ, принадлежность федеральному округу и локальность. Под локальностью в данном случае мы понимаем территориальную привязку контента и выделяем 11 типов локаций: мир, страна, федеральный округ, окружной центр, межрегиональная локация (несколько регионов), регион, региональный центр, город/район, село/деревня, промышленная зона, природная территория.

Таким образом были закодированы 2149 текстов, выпущенных на ленту ТАСС «Российские новости» в период с 2011 по 2021 годы из 85 субъектов РФ.

При дешифровке данных анализ проводился по двум направлениям: усредненные показатели и динамика за 10 лет, что позволило оценить влияние смены концепции редполитики на выявленные тренды.

Необходимо отметить, что, кроме установок редакции и ее приоритетов, безусловно, существуют и другие внутриредакционные факторы влияния на контент, в частности, такие как индивидуальные особенности корреспондентов и редакторов, их профессиональный уровень и соответствие рутинных практик корпоративным стандартам. Однако в данном случае, на наш взгляд, их влияние нивелируется за счет типологических особенностей информагентства и принципов организации работы редакции. С одной стороны, в информагентстве индивидуальный взгляд автора на события стирается жесткими стандартами новостного формата, с другой – гейткипинг ограничен конкурентной средой, в которой попытка манкировать тот или иной инфоповод обернется для агентства неизбежной потерей цитируемости, а следовательно, в случае пропуска какой-либо значимой темы редакция укажет на это корреспонденту, и информационный повод, пусть и с опозданием, будет отработан и найдет свое отражение на ленте.

Кроме того, сравнение данных в разрезе федеральных округов также снижает вероятность искажения информационной картины за счет человеческого фактора, поскольку индивидуальные условия в каждом отдельном регионе (неопытность или, наоборот, опытность и активность корреспондента, кадровые перестановки или усиление кого-либо корпункта, наличие договора об информационном сопровождении деятельности региональной администрации и т.п.) нивелируются в массиве данных о федеральном округе в целом. И, наконец, чистоту данных гарантирует, на наш взгляд, время экспозиции: 10 лет – достаточно длительный период, в котором частные случаи будут отделяемы от проявленных тенденций.

 

Результаты исследования

1. Уровень включенности региональных новостей в федеральную повестку.

Итак, наш базовый исследовательский вопрос заключается в изменениях, которые коснулись потока региональных новостей после смены редакционной политики. Для количественной оценки в данном случае нам достаточно проанализировать динамику изменений потока новостей за рассматриваемый период.

Прежде всего необходимо отметить, что редакция, в соответствии с поставленными задачами, смогла кратно нарастить объем информации о жизни в регионах страны. Если в отобранные для выборки временные слоты в 2011 году на ленту «Российские новости» было выпущено в совокупности 198 текстов, то уже выборке за 2013 год их количество увеличилось до 242, а в 2019 – до 490 текстов соответственно. В 2021 году этот показатель существенно сократился (до 413 текстов). Предполагаем, что это главным образом связано с резким сужением тематического поля новостей во время пандемии коронавируса. Тем не менее, в период с 2011 по 2019 гг. объем выпущенной на региональную ленту агентства информации увеличился в 2,5 раза, что является серьезной предпосылкой для выравнивания дисбаланса в медиапространстве между центром и регионами.

Для оценки качественных изменений были подсчитаны случаи, когда региональные новости становились федеральными инфоповодами, то есть были предложены подписчикам ЕНЛ.

В среднем за 10 лет на ЕНЛ дублировалось около половины текстов с региональной ленты (51,7%). При этом в 2011 году, до введения новых стандартов работы редакции, этот показатель был ощутимо выше среднего – 79,8% (см. рисунок 1), а в апреле 2011 года он и вовсе составлял 85,7%, то есть фактически каждый девятый региональный текст был предложен подписчикам федеральной ленты новостей. Поскольку в 2011 году контент агентства определялся прежней редакционной политикой, не ориентированной на региональную повестку, очевидно, что многие события в регионах отсекались при гейткипинге (на этапе отбора информационных поводов).

 

За исключением этого завышенного показателя до смены редполитики, наибольшей востребованности в федеральной повестке региональная информация достигает в 2017 году, когда объем новостей, выпускаемых на ленту «Российские новости» увеличивается по сравнению со стартовой позицией почти в 2,5 раза, при этом 55,8% сообщений оказываются на ЕНЛ. В 2019 и 2021 года доля новостей федерального уровня снижается до 43,5% и 46% соответственно.

Учитывая, что после всплеска 2017 года показатель вернулся фактически к средним значениям, мы можем предположить, что речь в данном случае идет не о закономерном снижении, а о возврате к своего рода норме после обусловленного некоторыми факторами повышенного интереса федеральной аудитории².

Примечательно также, что, согласно полученным данным, весной регионы традиционно продуцируют больше инфоповодов федерального масштаба, чем осенью. Этот тренд наименьшим образом проявляется в 2015 году и существенно снижается в 2021 году, когда устойчивая «сезонность» сглаживается тематической доминантой пандемии.

 

1. Востребованность региональных новостей в разрезе федеральных округов

Следующие параметры оценки новостного потока связаны с географией новостей в разрезе федеральных округов. Они должны были ответить на два вопроса:

1. Как часто новости различных федеральных округов становились инфоповодами федерального уровня? Для ответа на этот вопрос мы вычислили долю федеральных новостей в повестке каждого округа.
2. Какие федеральные округа вносят наибольший вклад в формирование федеральной повестки? На этом этапе мы рассмотрели еще один параметр – долю новостей федерального округа в федеральной повестке.

 

2.1. Доля федеральных инфоповодов в повестках округов.

Как видно из таблицы 1, больше всего инфоповодов федерального уровня встречается в Центральной России (в среднем 64,5%). Это может быть связано как с тем, что события вблизи федерального центра воспринимаются как более значимые, обладают большим информационным зарядом, так и с квалификацией аккредитованных на этой территории журналистов, которые, будучи лучше осведомленными в принципах гейткипинга, работают более прицельно.

Также достаточно востребована на федеральном уровне информация из Юга России. Стабильно низкий процент новостей федерального уровня содержит повестка Урала.

 

Таблица 1

Федеральные новости в окружных повестках (в % к общему числу новостей федерального округа; ранжировано по 8-й колонке)

 

2.2. Активность округов в формировании федеральной повестки

Примечательно, что, в отличие от предыдущего параметра, на него практически не повлияла смена концепции редакционной политики (см. таблицу 2). Это говорит о том, что в большей степени он зависит от внешних факторов, связанных с объективной социально-экономической реальностью и различного рода резонансными событиями.

 

Таблица 2

Активность округов в формировании федеральной повестки (в % к числу региональных новостей, выпущенных на ЕНЛ; ранжировано по 8-й колонке)

 

 

Ожидаемым лидером оказался ЦФО, новости которого формируют 30,6% федеральной повестки. Отрыв этого макрорегиона от второго по рейтингу (до 2015 г. и в 2019 г. это ДФО, в 2017 г.  СЗФО и ЮФО и в 2021 г. ПФО) местами достигает 15 п.п.

Для более наглядной репрезентации динамики информационной активности федеральных округов составим их рейтинги по каждому попавшему в выборку году (см. рисунок 2).

 

Мы видим, в частности, что активность к СФО и ДФО проявляется спорадически, с пиками в 2015 и 2019 гг. Отсутствие устойчивой позиции этих территорий в федеральной повестке говорит, на наш взгляд, о ее зависимости от инициатив федеральной власти по реализации тех или иных проектов в Сибири и на Дальнем Востоке. Лидерство ДФО по количеству федеральных инфоповодов, а также наибольшая амплитуда его кривой позволяют сделать вывод о том, что Дальний Восток является своего рода «локомотивом» и за счет географической близости, общих инфраструктурных проектов (таких как «Сила Сибири», модернизация БАМа и Транссиба), а также программ развития подтягивает информационный рейтинг Сибири.

ЮФО повторяет траекторию СЗФО с наивысшей информационной активностью в 2017. За ними с отрывом на 7–10 п.п. следует ПФО. Однако этот тренд меняется в 2021 г., когда информация с Поволжья резко становится более востребованной на федеральном уровне – рассматриваемый показатель достигает 21,1% против 8% в 2019, причем активность в апреле, в отличие от практики предыдущих лет, выше, чем в октябре (24,2% против 8,2%), что, очевидно, связано с влиянием пандемийной тематики.

Наименее востребованными в федеральной повестке оказались УрФО и СКФО. Причем промышленно развитый Урал, где, казалось бы, априори должно возникать больше информационных поводов, уступает в этом отношении свои позиции даже экономически слабому Северному Кавказу. Пример этих двух федеральных округов демонстрирует, что присутствие территории в перечне стратегических задач государства оказывает большее влияние в ее включенность в федеральную повестку, нежели уровень социально-экономического развития.

Таким образом, мы может говорить о четком разделении пространства страны с точки зрения присутствия регионов в федеральной повестке и выделить четыре территории, включенность которых в новостной поток подчиняется различной логике:

1. Центр. Его информация стабильно востребована.
2. Европейская часть России (исключая ЦФО), где федеральные округа образуют пары с приближенными друг к другу показателями и похожей динамикой изменений: это СЗФО и ЮФО, а также СКФО и ПФО.
3. Урал, стабильно слабо проявлен в федеральной повестке.
4. Азиатская часть страны – Сибирь и Дальний Восток, которые демонстрируют крайнюю нестабильность. Мы предполагаем, что она продиктована зависимостью повестки от инициатив федерального центра.

 

Как видно из рисунка 3, в целом за 10 лет чаще всего региональные новости агентства были посвящены событиям на уровне региональных центров (35,5%), в т.ч. на уровне столиц федеральных округов (21,6%), на уровне субъектов РФ (23,2%), а также районов и городов, которые не являются административными центрами регионов (15,2%). При этом доля последних превышает долю региональных центров, которые не обладают статусом столицы федерального округа (13,8%).

 

Примечательно, что всего только 5,5% новостей из регионов касаются событий и процессов, происходящих в стране в целом. Несмотря на то, что основная часть новостей из регионов объективно должна быть посвящена локальным событиям, очевидно, что способность территории предлагать контент с географической привязкой к более широкими локациям (федеральный округ, страна и т.п.) является показателем ее информационной активности. С этой точки зрения показатель в 5,5% представляется логичным для странны с гиперцентрализацией экономический и информационных потоков.

Вместе с данными о том, что новости международной тематики занимают 4,4% регионального потока, а новости о взаимодействии регионов друг с другом 4,1%, представляется обоснованным предположения о том, что регионы слабо осознают себя в качестве полноценной составляющей единого информационного пространства страны. Данные о том, что локации «федеральный округ» соответствуют только 3,2% новостей, могут говорить о том, что субъекты РФ также слабо ассоциируют себя с федеральными округами, в состав которых они входят.

Обратим внимание, что частотность локации «село/деревня» сравнима с международной (4,3%), что по меньшей мере означает, что сельские территории не являются «белыми пятнами» на информационной карте страны. Однако отдельной оценки требует характер информационных поводов, в связи с которыми малые населенные пункты попадают в повестку, поскольку не исключено, что такие инфоповоды могут быть преимущественно связаны с происшествиями. К неурбанизированным локациям относятся также природные территории и промышленные зоны вне населенных пунктов, им соответствуют 2,9% и 1,6% новостей из регионов.

 

При рассмотрении локаций контента в динамике, как это представлено на рисунке 4, мы можем отметить следующее:

 

1. Кривые локаций «мир», «страна» и «село/деревня» фактически идентичны друг другу, их частотности находится в прямой пропорциональной зависимости.
2. В аналогичном тренде развивается локация «регион», за исключением 2021 года, когда значительную долю в потоке информации составляли новости, связанные с пандемией (как правило, они были привязаны к ситуации на уровне регионов).
3. Кривая «окружной центр» в целом повторяет изменения кривой «региональный центр» (всплеск 2017 года на уровне окружного центра более проявлен и, как отмечалось выше, связан с терактом в Петербургском метро в апреле 2017 г.)
4. Динамика изменений локаций «региональный центр» и «окружной центр» обратно пропорциональна изменениям по локациям «мир», «страна» и «село/деревня» и «регион».
5. Интерес к локациям «федеральный округ» и «город/район» остается на протяжении 10 лет практически на одном и том же уровне.

 

Основываясь на данных наблюдениях, мы можем разделить локальности текстов на три синхронизированные группы со схожими траекториями (см. таблица 3).

Таблица 3

Группы локальностей по схожести динамики 

 

Учитывая, что группы А и В контрастны друг другу, мы приходим к выводу, что административные центры субъектов имеют свойство периодически перетягивать повестку на себя. В нашей выборке это происходит в 2013 и особенно в 2017 гг. Степень влияния региональных центров на систему увеличивается в случае, если они обладают статусом столицы федерального округа. При увеличении или уменьшении доли новостей о региональных центрах зеркально меняется доля как более узких (село/деревня), так и более масштабных локаций (регион, страна, мир). При этом локации «округ» и «город/район» не подвержены этим изменениям и остаются стабильными компонентами системы.  

 

Выводы

Проведенное исследование наглядно показало, что прирост потока региональных новостей после смены редакционной политики агентства ТАСС произошел преимущественно за счет инфоповодов регионального уровня и фактически не сказался на формируемой агентством федеральной повестке.

Полученные данные также позволяют утверждать, что смена редакционной политики фактически не повлияла на репрезентацию макрорегионов в федеральной повестке, что говорит о приоритетном влиянии на картографию повестки социально-экономического и политического факторов. При этом политический фактор в большей степени, нежели социально-экономические условия, влияет на включенность регионального контента в федеральную повестку, на что указывают результаты сравнения данных Северо-Кавказского, Уральского и Дальневосточного ФО. Иными словами, установки редакции на изменение подходов к освещению жизни в стране имеют объективные ограничения, прежде всего политического характера, и при низкой степени самостоятельности регионов вряд ли могут быть реализованы в полной мере.

Поскольку в ходе исследования были выявлены параметры контента, изменения в которых происходили не под влиянием редакционной политики, мы посчитали возможным сформулировать ряд положений, демонстрирующих зависимость повестки от социально-экономических факторов:

1. Картография федеральной повестки складывается в России в соответствии с традиционным географическим делением страны на Центр, европейскую и азиатские части и Урал. Их включенность в федеральную повестку подчиняется различной логике.

2. Во включенности территории страны в федеральную повестку наблюдается диспропорция с ощутимым перевесом центра, что в целом характерно для социально-экономического пространства России.

3. Региональная повестка представляет собой систему, ключевую роль в которой играют столицы регионов, в особенности обладающие статусом административного центра федерального округа. Они имеют свойство стягивать новостной поток и влиять на репрезентацию локаций разного масштаба.

4. Представленность новостей о малых городах и районах носит в федеральной повестке стабильный характер; такие новости являются одной из доминант формирования повестки.

Необходимо пояснить, что, говоря о повестке, мы, конечно же, имеем в виду повестку, формируемую агентством ТАСС, однако, с некоторыми допущениями, выявленные особенности и тенденции могут быть масштабированы и на национальную повестку в целом. Универсальность таких вывод подкрепляется тем, что ТАСС имеет самую разветвленную в стране корреспондентскую сеть, и, несмотря на отмеченные особенности своей редакционной политики, представляет собой типовое для России информагентство, работающее на тех же принципах и в той же степени зависимости от государства, что и другие федеральные новостные медиа. Проведенное исследование также позволяет утверждать, что в целом медиированное, пользуясь термином Е.Г. Ким (Ким, 2013), пространство, конкретной фиксацией которого является новостная повестка, организовано по модели «центр – периферия». При этом в повестке проявлены не только полярные (столица и провинция), но и, как это описано в теории Фридмана, полупериферийные зоны. Территория таких полупериферий характеризуются, прежде всего, активным, но крайне нестабильным участием в формировании федеральной повестки. Подобные процессы наблюдаются, в частности, на Дальнем Востоке и Юге России – в Крыму и Сочи, то есть в зонах геополитического приоритета правительства.

 

---

Примечания

1. Зубаревич Н. Региональное неравенство в России. Режим доступа: https://econs.online/articles/ekonomika/regionalnoe-neravenstvo-v-rossii/ (дата обращения: 04.10.2022)
2. Последующие этапы контент-анализа позволили уточнить, что резкий скачок показателя связан с терактом в Петербургском метро в апреле 2017 г., сообщения о котором попали в выборку.

 

Библиография

Вартанова Е.Л., Вирен Г.В., Фролова Т.И. Типология информационных агентств // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10: Журналистика. 2013. № 3. С. 6–30.

Зубаревич Н.В. Регионы России: неравенство, кризис, модернизация. М.: Независимый институт социальной политики, 2010 .

Зубаревич Н.В. Развитие регионов: различия и поляризация // Экономическая политика России. Турбулентное десятилетие 2008–2018. М.: Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2020. С. 720.

Ким Е.Г. Медиапространство: основные направления исследований // Бизнес. Общество. Власть. 2013. № 14. С. 31–41.

Курманина Т.С. Особенности региональной повестки в федеральном информационном агентстве (на примере информационного агентства «Интерфакс») // Наука и школа. 2020. № 1. С. 20-28. DOI: 10.31862/1819-463X-2020-1-20-28

Свитич Л. Г., Смирнова О.В., Ширяева А.А., Шкондин М.В. Газеты средних и малых городов России в 2010-х гг. // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10: Журналистика. 2014. № 5–6.

Слабковская Е.А. Принципы редакционной политики ТАСС в работе с региональной информацией // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10: Журналистика. 2022. № 3. С. 106–131. DOI: 10.30547/vestnik.journ.3.2022.106131

Толоконникова А.В., Лукина М.М. Конфликты в информационной повестке дня: к вопросу об объективности (на примере публикаций российских информационных агентств «Интерфакс» и ТАСС) // МедиаАльманах. 2021. № 5. С. 74–85. DOI: 10.30547/mediaalmanah.5.2021.7485

Якова Т.С., Янгляева М.М. Медиагеография. М.: Издательство ИКАР, 2019.

 

Adams Paul C. (2009) Geographies of Media and Communication: A Critical Introduction. Malden, MA: Wiley-Blackwell. Рр. 1–10.

Blotevogel H.H. (1984) Zeitungsregionen in der Bundesrepublik Deutschland. Erdkunde, Band 38: 79–93

Burgess J. (1990) The production and consumption of environmental meanings in the mass media: a research agenda for the 1990s. Transaсtion Institute of British Geographers 15: 146.

Couldry N., McCarthy A. (eds.) (2004) Mediaspace: Place, Scale and Culture in a Media Age. London; New York: Routledge.

Falkheimer J., Jansson А. (eds.) (2006) Geographies of Communication: The Spatial Turn in Media Studies. Goeteborg: Nordicom.

Friedmann J. (1966) Regional Development Policy: A Case Study of Venezuela. MIT Press. Cambridge, MA.

Jansson A. (2006) Textural Analysis. Materialising Media Space. Geographies of Communication: The Spatial Turn in Media. Göteborg: Nordicom. Pp. 87–106.

Krugman P. R. (1991) Geography and Trade. MIT Press. Cambridge, MA.

McCombs M.; Shaw D. (1972) The agenda-setting function of mass media. Public Opinion Quarterly 36 (2): 136–185

Vartanova, E., Vyrkovsky, A. (2020). Between the state and the market: An analysis of TASS’ fall and rise. Journalism 21 (12), 1842–1858. DOI:10.1177/1464884919883490

Walmsley D.J. (1982) Mass media and spatial awareness. Tijdschrift voor Economische en Sociale Geografie 73 (1).

Walmsley D.J. (1980) Spatial bias in Australian news reporting. Australian Geographer 148.