Languages

You are here

Медиа и медиакоммуникация – пространство социологического знания

Авторы материалов: 

 

Ссылка для цитирования: Коломиец В.П. Медиа и медиакоммуникация – пространство социологического знания // Медиаскоп. 2023. Вып. 1. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2800

 

© Коломиец Виктор Петрович

доктор социологических наук, профессор, зав. кафедрой социологии массовых коммуникаций факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова

(г. Москва, Россия), vikkolomiets@yandex.ru

 

Аннотация

В статье предпринята попытка описать предметное поле медиасоциологии. Автор исходит из фиксации перехода от традиционной социологии СМИ/массовой коммуникации, которая длительное время выступала как самостоятельное направление социологического знания к медиасоциологии, самостоятельность которой не носит столь очевидного характера. В этой связи в статье представлены трудности, с которыми сталкиваются исследователи, описывающие исследовательское пространство медиасоциологии. Представлена точка зрения, согласно которой, медиасоциология – это постдициплина, которая не имеет своего фиксированного содержания. Автор, опираясь на концептуальную схему социологического воображения, предложенную Ч. Милсом, раскрывает собственное представление о содержании медиасоциологии, отстаивая ее самостоятельность. Представленный анализ позволил сделать вывод о возможности и необходимости существования медиасоциологии как относительно самостоятельного направления социологического знания.

Ключевые слова: СМИ/медиа, социология СМИ/социология массовой коммуникации, социология журналистики, медиасоциология, социология медиакоммуникации.

 

Социологическая рефлексия коммуникационных практик сегодня происходит в период, когда в отечественном исследовательском пространстве осуществляется переход от социологии СМИ, социологии массовой коммуникации, в рамках которых отечественные исследователи традиционно описывали коммуникационные процессы, коммуникационные практики и организации, поддерживающие их, к медиасоциологии или социологии медиакоммуникации.

Как правило, социология СМИ или социология массовой коммуникации трактуется как область знания, которая имеет дело с ролью традиционных каналов массовой коммуникации в процессе конструирования и социального обустройства общества. Эта позиция доминировала до конца прошлого столетия. Но многое изменилось за последние пятнадцать-двадцать лет. Если мы говорим о СМИ и массовой коммуникации сегодня, то не ограничиваемся печатью, радио, телевидением, которые воспринимаются уже в цифровом пространстве, но еще обязательно добавляем социальные сети, цифровые платформы, стриминговые сервисы. Мы все больше используем словосочетания «медиасоциология», «социология медиа», «социология цифровых медиа», «социология медиакоммуникаций».

Социология как наука также претерпевает определенные изменения, которые связаны с развитием такого направления как «цифровая социология». В этой связи возникает вопрос: какую социологию мы имеем в виду, когда пытаемся концептуализировать современную медиакоммуникацию, опираясь на социологический дискурс? Если отталкиваться от классических представлений Эмиля Дюркгейма, Георга Зиммеля, Карла Маркса, Макса Вебера, Толкотта Парсонса, Никласа Лумана, которые с одной стороны, пытались описать интеллектуальные рамки социологии, отделив ее от других областей социального знания, с другой – дать целостное представление об обществе, то основной вектор теоретизирования в медиасоциологии связан с попыткой построения целостной теоретической конструкции социологии медиа.

Однако использование цифровых технологий привело к изменениям не только в коммуникации, но и в социальной структуре общества. Социальные институты, оставаясь центральным социальным образованием, наполняются новыми нормативными отношениями. Например, работа, лечение или обучение «через экран» становится нормой. Постоянный коннект привел к увеличению разнообразия интеграций, которые пополнили социальную структуру общества такими новыми социальными образованиями как, например, социальная сеть и информационный потоки. В этой связи современная социология – это глубоко фрагментированная и дезинтегрированная социология. Проблемное поле социологии дифференцируется, появляется большое количество разнообразных социологий, посвященных различным аспектам жизни с отсутствием интеграционных теорий, которые, опираясь на результаты разнообразных эмпирических исследований, давали бы релевантную картину современного общества (Иванов, 2022). В этом ракурсе медиасоциология предстает как многообразие теоретических конструкций вокруг различных элементов медиа и медиакоммуникации.

Таким образом, мы имеем дело с двумя векторами преобразований: одно связано с изменениями в объекте исследования, другое – с изменениями в самом исследовательском дискурсе. В этой связи возникает вопрос: возможно ли в современных условиях существование медиасоциологии как некого целостного самостоятельного направления исследования? Возможна ли социология медиа, медиасоциология или социология медиакоммуникации? В данном случае принципиальным является не название, а содержание, которое ранее было частью социологии массовой коммуникации или социологии СМИ и признавалось научным сообществом как самостоятельное исследовательское направление.

 

Методика исследования

В ответах на поставленные вопросы мы проанализируем различия сущностных характеристик «СМИ» и «медиа», предметной области исследований и саму исследовательскую практику.

Для эмпирического обоснования ответов на поставленные вопросы можно использовать простой путь – анализ исследовательских практик в области социологии СМИ и медиасоциологии. То есть, если провести количественный и содержательный анализ публикаций в области социологии массовой коммуникации и медиасоциологии, то можно прийти к определенным теоретическим заключениям о возможности или наличии предметной области, определяемой как «медиасоциология». Кстати, несколько исследований такого типа уже было проведено. Правда они были посвящены медиаисследованиям в целом и провели их журналисты, изучающие СМИ и медиа. (Вартанова, 2019; Макеенко, 2018). Исследователи весьма критично оценили состояние медиаисследований в России, зафиксировав: «определенную замкнутость российского академического дискурса, а также такие характеристики, как филологичность и нормативность, констатировать своеобразную контекстуальность использования актуальных понятий, отсутствие их глубокого осмысления в современных отечественных исследованиях. Кроме того, очевидно, что ученые зачастую обращаются к анализу информации и информационных процессов, а не к изучению процесса коммуникации, активнее пишут, собственно, о СМИ, а не медиа» (Вартанова, 2019: 155–156). Хотя исследования касались только текстов, авторами которых выступали исследователи-журналисты (защищенные диссертации по специальности «Журналистика» и статьи в журналах журналистского профиля), выводы, к которым они пришли, не репрезентативны, но весьма значимы, поскольку журналисты-исследователи – это один из основных субъектов исследовательской деятельности в области медиа. Это характерно для таких направлений социологии, как военная социология, социология медицины, социология спорта и, конечно, социология журналистики, которая постепенно трансформировалась в социологию СМИ и социологию массовой коммуникации.

Еще одним подтверждением национальной специфики медиаисследований можно считать тенденцию «девестернизации» российского исследовательского процесса в области теории и практики медиа, которую зафиксировали исследователи на основе анализа публикаций результатов медиаисследований в ведущих отечественных журналах (2014–2016 гг.): «Несмотря на универсальность тенденций, связанных с влиянием цифровизации, подходы к исследованиям и теоретическим построениям сохраняют очевидную национальную специфику» (Макеенко, 2018).

Приведенные результаты исследований позволяют сделать заключение, что низкая насыщенность отечественного исследовательского пространства применением социологии к анализу медиа и медиакоммуникации (доминирует СМИ и массовая коммуникация) не могут способствовать к ответу на поставленные вопросы.

Зарубежные исследования, которых несравненно больше, также не очень хорошо помогают, так как проблемная ситуация, о которой идет речь в статье – это скорее специфика отечественных теоретических изысканий. Хотя, когда речь будет идти о предметном поле медиасоциологии, мы остановимся на теоретических построениях зарубежных коллег. Поэтому наши дальнейшие рассуждения будут носить скорее спекулятивный характер, аргументироваться собственными логическими суждениями, позициями авторитетов, но не эмпирическими данными.

Рассуждения об исследовательских практиках позволяют нам, прежде чем мы перейдем к конструированию исследовательского пространства медиасоциологии, обратить внимание на некоторое различие двух исследовательских подходов в социологии СМИ и медиа.

Первый подход характерен для профессиональных социологов, которые развивают предметное поле своей дисциплины, проводят исследования в рамках социологической дисциплинарной матрицы и пытаются понять, как изменения в современном медиапространстве влияют на социологию как научную рефлексию общественной жизни, какие вызовы порождает цифровая коммуникационная среда и медиатизированные коммуникационные практики, какие социальные проблемы инициируются новой коммуникационной средой и требуют социологического анализа, какое новое знание несет применение социологического дискурса к медиакоммуникации. Для них это поле развития социологии.

Второй подход характерен для исследователей медиа и коммуникации, которые не являются профессиональными социологами, но активно используют социологическую методологию и методику для научного осмысления функционирования медиа, решения теоретических и практических проблем медиакоммуникации как технически опосредованной коммуникации и институционально представленной в обществе через медиасистему или медиаиндустрию. В данном случае исследовательская деятельность направлена на решение конкретных, зачастую очень узких и глубоко прагматичных проблем, например, повышение эффективности работы конкретных медийных бизнес-единиц.

Если попытаться мысленно представить эти группы, то они будут очень разные по объему и публикационной активности. При этом первая, очень малочисленная группа будет чувствовать себя изгоем в профессиональном сообществе социологов, поскольку тематика, которой они занимаются, не вписывается в мейнстрим современного социологического знания. Более того, развитие социологии с помощью анализа современных коммуникационных практик – это скорее пожелание, чем реальность (Коломиец, 2017). В реальности они используют свой профессиональной бэкграунд для решения реальных проблем функционирования медиаиндустрии, то есть тяготеют ко второй группе исследователей.

Конечно, данное деление носит условный, исследовательский характер, поскольку в реальном исследовательском процессе эти подходы находятся или должны находиться в постоянном «взаимоопылении», создавая тот насыщенный интеллектуальный бульон, в котором и может сложиться (или не сложиться) относительно самостоятельное исследовательское пространство социологии медиа или медиасоциология.

 

Медиасоциология – трудности предметного поиска

Конструирование предметного поля медиасоциологии весьма сложная задача. О чем утверждают некоторые исследователи, которые обращают внимание на сложности, порождаемые развитием цифровой среды, не позволяющими говорить о существовании современной медиасоциологии как о целостном самостоятельном научном направлении.

Одними из первых, сообщивших о том, что социологи, которые стояли у истоков медиаисследований в 30 годы XX столетия в силу разных причин, покинули исследовательское пространство коммуникации, были и Элиу Каца, и Джефф Пули (Katz, 2009; Pooley and Katz, 2008). Они отмечали, что ранние исследования прессы были прерогативой социологов. Например, журналист по образованию, но признанный основатель Чикагской социологической школы Роберт Парк поднимал вопросы о прессе, социальной идентичности и формировании сообществ (толпы) в условиях социальных изменений, вызванных миграцией и урбанизацией. В дальнейшем, в связи с возросшим интересом к краткосрочным эффектам (пропаганда, реклама), исследовательский фокус сместился в сторону социальной психологии. Исторический экскурс Э. Каца и Д. Пули привел авторов к пессимистическому выводу относительно перспектив социологии медиа. Они считали, что пока институциональная исследовательская инфраструктура остается слабой (отсутствуют профессиональные журналы, специализированные конференции, сообщества профессиональных социологов, изучающих медиа), а академическая социология в значительной степени незаинтересованной, перспективы развития данного направления скептические (Pooley and Katz, 2008: 776).

Идеи Каца и Пули несколько позже были подхвачены другим американским исследователем Сильвио Вайсбордом, который выступил редактором коллективной монографии “Media Sociology: A Reappraisal” (Waisbord, 2014). Это интересная и фундаментальная работа, в которой С. Вайсборд с коллективом авторов подвел итоги развития социологии медиа, нарисовал картину текущих направлений исследований медиа, встроенных в социологический дискурс, и выделил вклад социологии в исследования медиа. В целом, работа представляет собой: «панорамное, но детальное исследование ключевых тем, вопросов и теорий на стыке социологии и медиаисследований» (Waisbord, 2014: 12). Продолжая дискуссию с Кацем и Пули, Сильвио Вайсборд в своей вступительной статье пишет: «Аргументы Каца и Пули актуализируют другие вопросы: является ли процесс, который они наблюдали, показательным в целом для медиасоциологии, или это применимо к конкретным направлениям исследований в области коммуникации/медиа, а именно к медийным эффектам и исследованиям общественного мнения? Отказалась ли социология в целом от исследований коммуникации/медиа, или к ней все еще привязаны некоторые направления медиасоциологии? Отражает ли это уникальный опыт медиасоциологии в академических кругах США?» (Waisbord, 2014: 5). Ответы на поставленные вопросы носят пространный характер, но общее направление следующее: «Находясь на перекрестке социальных и гуманитарных наук, коммуникативные/медийные исследования не имеют ни центральных, объединяющих вопросов, ни единых теоретических или дисциплинарных точек входа. Текущие преобразования аналитического объекта (будь то «коммуникация» или «медиа»), несомненно, частично ответственны за фрагментацию исследований коммуникации/медиа. Расширение их аналитического охвата отражает концептуальную нестабильность «медиа», понимаемых как платформы для производства и потребления символического контента» (Waisbord, 2014: 5). Общий вывод, к которому пришел автор, заключается в том, что хотя социология и медиа нуждаются друг в друге, чтобы лучше понять современное общество и человека в нем живущего, «медиасоциология остается архипелагом в академическом мире, раздробленным на различные задачи и аналитические рамки» (Waisbord, 2014: 19).

Продолжение этих рассуждений можно найти в статье «Медиасоциология» этого же автора, опубликованной в четырехтомном энциклопедическом словаре International Encyclopedia of Communication Theory and Philosophy: «медиасоциология не является единой областью с общими вопросами, аргументами и направлениями исследований, по крайней мере, в Америке или Западной Европе. Это область исследования не связана с общими теоретическими вопросами или интеллектуальными проектами. Наоборот, это «постдисциплина» с рассредоточенными и меняющимися эмпирическими интересами, обусловленными событиями в «медиа» и аналитически обоснованными в различных направлениях социологической теории. Она находится за пределами дисциплины – это общий ярлык для обозначения параллельных научных направлений, имеющих мало общего, за исключением широко понимаемого интереса к социологическим вопросам, касающимся средств массовой информации» (Waisbord, 2016). Если воспринимать это высказывание буквально, то автор скорее отрицает возможность существования медиасоциологии как самостоятельной дисциплины, хотя в его текстах можно найти и интересные позитивные подходы к проблемам, относящимся к полю медиасоциологии.

На что обращают внимание исследователи, которые пишут о трудностях в определении предметной области медиасоциологии?

Прежде всего проблема, с которой сталкивается социолог, который решил описать пространство медиасоциологии заключается в онтологической безграничности понятия медиа, а в этой связи его гносеологической слабости. Можно сказать, что «медиа» относится к самым общим и потому формальным понятиям. В этой связи сложность позиционирования медиа как исследовательской проблемы заключается в отсутствии границ у данного явления как в пространстве, так и во времени. И очень трудно ответить на банальный вопрос, а что не является медиа?

Границы пространства, которое описывает то или иное понятие очень важны. Они выступают гносеологическим инструментом, с помощью которого это пространство оформляется, отделяется одно социальное явление от другого, возникают точки исследовательского напряжения на границах столкновения. Именно границы общественного образования в социальном пространстве позволяют воспринимать его в единстве и целостности, что дает возможность изучать относительность, своеобразие функций общественных образований, относящихся к одному и тому же типу. Сложность в ответе на вопрос, что не является медиа заставляет искать какую-то более твердую методологическую почву для выделения исследовательского пространства. Не спасает и медиакоммуникация как опосредованная коммуникация, так как посредником (медиумом) может быть что угодно.

Можно, конечно, говоря о медиа, ограничиться только специальными техническими средствами, которые позволяют создавать, хранить распространять/получать символические продукты. Однако есть определенная исследовательская неудовлетворенность такой процедурой, поскольку «за бортом» оказался более объемный массив не описанного, не осмысленного, не концептуализированного и, возможно, самого главного. Создается впечатление, что исследователь ищет там, где светит фонарь, а не там, где есть проблемы.

Продолжая анализ категориальной слабости (неопределенности исходных категорий) в построении социологической теории медиа, обратим внимание еще на одну особенность существования «медиа» как научного понятия. Оно не является достоянием только науки, а выступает элементом обыденного языка и обыденного сознания, отражаемая им реальность стремительно меняется. И эту стремительность первыми описывают представители медиаиндустрии и бизнеса. Они находятся на переднем крае преобразований, и академическим исследователям приходится подстраиваться под уже складывающийся категориальный ряд, который, в большинстве своем, направлен на достижение экономического успеха, а не адекватного представления реальности. В ответ на это исследователи разрабатывают свои понятийные представления, редко достигая при этом консенсуса. В целом это приводит к тому, что индустриальная аналитика, которая реализуется исследователями медиакомпаний и академические исследовательские проекты находятся в совершенно разных не пересекаемых исследовательских плоскостях. Это также мало способствует институализации медиасоциологии.

Наряду с эпистемологическими вопросами возможности построения медиасоциологии, есть вопросы и организационно-практические, которые ставят под сомнение возможность существования медиасоциологии как относительно самостоятельного направления социологического знания. Если бросить взгляд на обширную практику зарубежных социологических медиаисследований, которая представлена в академических журналах и монографиях, то можно отметить, что она характеризуется разнообразием направлений и методов, рассредоточенными и меняющимися интересами исследователей, различными авторскими академическими позициями (не всегда социологическими) и разнообразными парадигмами социологической теории, от структурного функционализма до критических теорий. Исследователей, которые опираются на социологический дискурс в исследовании медиа и медиакоммуникации, движет любопытство к социальным проблемам и аналитическим узлам, связывающим медиа и общество, медиа и человека, медиа и социальные проблемы. Социология в данном случае выступает удобным академическим институциональным образованием, традиционно претендующим на исследование общества как в его статике, так и динамике, которая становится интеллектуальным зонтиком для всех тех, кого интересует взаимосвязь медиа и общества. Социология в данном случае используется скорее, как возможность для условной дисциплинарной квалификации своего, выходящего за рамки социологии, исследования. Медиаисследования до сих пор остаются разрозненной междисциплинарной областью исследований. То есть, выделение из медиаисследований сегмента под название медиасоциология не представляется возможным в силу разрозненности и отсутствия определенного единства среди исследователей медиа и медиакоммуникации.

Все эти рассуждения выше рисуют ситуацию, в которой медиасоциология – это скорее ярлык для обозначения разнообразных научных исследований, имеющих мало общего, за исключением широко понимаемого интереса к социологическим вопросам, касающихся медиа. Все изложенное выше свидетельствует о трудностях, с которыми сталкивается социолог, который осуществляет исследовательскую или преподавательскую деятельность в области медиасоциологии, чем о невозможности существования медиасоциологии как относительно самостоятельного направления социологии. Эти рассуждения хорошо показывают, что медиасоциология требует как организационной институализации, так и онтологической и гносеологической проработки, фиксации ее предметного поля.

 

Медиа в социологических, аналитических рамках

Как мы отметили выше, медиасоциология находится на пересечении различных интеллектуальных влияний, характеризуется разнообразием исследовательских проблем, анализ которых опирается на различные взгляды и представления, не имеющие теоретических обобщений в рамках социологического дискурса. Кроме того, медиасоциология конкурирует с близкими областями социологических исследований – от социологии технологий, через социолингвистику и социологии культуры до социологии досуга.

Рассуждение о предметном поле медиасоциологии начнем с организационного факта, поскольку эта сторона научного знания часто игнорируется, хотя играет огромную роль в становлении и развитии того или иного научного направления. Сложившиеся творческие коллективы, конференции, журналы, гранты являются столь же необходимым атрибутом научного направления, как его онтологическая и гносеологическая проработка.

В свете этих рассуждений необходимо отметить событие, которое произошло в 2015 году. Ведущее профессиональное сообщество американских социологов «Американская социологическая ассоциация» (ASA) официально признала медиасоциологию в качестве подобласти, переименовав «Секцию коммуникационных и информационных технологий» в «Секцию коммуникации, информационных технологий и медиасоциологии» (CITAMS). Это позволило укрепить сообщество американских медиасоциологов, провести несколько конференций, повысить значимость медиасоциологии. Этот факт фиксирует поступательное развитие медиасоциологии, по крайней мере, в Северной Америке.

В дальнейшем наши рассуждения отталкиваются от трактовки понимания социологической рефлексии в целом и ее чувствительности применительно к медиа. Введенное более шестидесяти лет тому назад Чарльзом Миллсом словосочетание «The Sociological Imagination» и переведенное на русский язык как «социологическое воображение» остается важнейшим, позволяющим отделить социологическое представление действительности (социологическое мышление) от любого другого (экономического, культурологического, психологического и т.п.). Известный немецкий исследователь Андриас Хепп, рассуждая в одной из своих работ о понятии «медиасоциология» определяет ее как «определенный «стиль мышления», независимо от того, является ли исследователь специалистом в области медиа и коммуникативных исследований или социологом (Hepp, 2022). То есть, Хепп определяет медиасоциологию не через описание онтологии размытого исследовательского пространства, а через применение особенностей социологического знания, через социологическую эпистемологию.

Поэтому, рассуждая о социологии медиа, мы обращаемся к интеллектуальному каркасу, который разработал Ч. Миллс применительно к социологическому представлению социальной реальности. Автор поставил три ключевых вопроса, на которые должен ответить каждый исследователь социальной реальности. Первый связан со структурой изучаемого явления и взаимосвязью между элементами структуры и другими типами социального порядка. Второй аспект предполагает исторический подход к изучаемому явлению, выявление взаимозависимости элементов структуры и исторической эпохи. И третий – включает блок вопросов, касающихся социальных типов или «типов человеческой натуры», и какое влияние оказывает на них каждая конкретная особенность исследуемого общества (Миллс, 1998: 15).

Первый аспект матрицы Ч. Миллса призывает к выделению элементов изучаемых явлений и их взаимосвязи. Применительно к социологии медиа это означает фиксацию принципиально разных, но взаимодополняемых исследовательских пространств. Исходно практически безграничное понимание медиа позволяет исследователю в качестве предельно широкого исследовательского пространства медиасоциологии рассматривать взаимовлияние медиа и общества. В этом исследовательском ракурсе медиасоциология – это прежде всего социологический анализ общества, в котором медиа выступают технологическим посредником в общественных отношений. Исходным в этих рассуждениях является утверждение, разделяемое большинством исследователей, что медиасоциология – это область социальной науки, изучающая роль технологически опосредованной коммуникации в конструировании социального мира (Silverstone, 2005). «Главный тезис, – пишет, уже упоминаемый нами исследователь Хепп, – заключается в том, что медиасоциология – это социология современного общества; это социология общества, которое конструируется с помощью медиатизированных повседневных практик людей» (Hepp, 2022). То есть, медиа не только и даже не столько естественный набор символико-смысловых конструкций, создаваемых и распространяемых с помощью цифровых коммуникационных технологий, а социально детерминированный процесс медиатизированных коммуникационных практик. При этом детерминация коммуникационных практик носит многоаспектный характер. Один из них происходит на ценностном уровне. Прежде всего это ценности, интересы и представления тех, кто производит технологическую среду, в которую погружается человек, а также интересы и ценности тех, кто производит контент (ценностно-смысловое содержание) и, наконец, культура пользователей, которая в определенной мере задает основные тропы медиатизированных практик индивидов. По этой логике социологический анализ – это анализ того, как отдельные лица, группы и общества интегрируют контент, технологии в общественное пространство и повседневный опыт людей и к каким социальным последствиям это приводит. Социологический подход предполагает определенное социальное измерение (иерархию в архитектуре властных отношений) любого производителя или потребителя контента, канала коммуникации. Медиасоциология изучает социальную составляющую всего того, что покрывает исходное понятие – «медиа»: медиаорганизации, медиатехнологии, медиаконтент, аудитории и медиакоммуникацию как процесс взаимосвязи этих элементов. Она позволяет «расколдовывать» показную естественность медиасреды и фиксировать социальные силы, которые стоят за этим.

В этом широком исследовательском пространстве взаимопроникновения медиа и общества с определенной долей условности можно сформулировать две исследовательские оптики. Первая – направляет свой исследовательский интерес на медиатизированное общество. Проблемы власти, политики, социального неравенства, человеческого общежития, гендера, то есть ключевые социологические проблемы в медиасоциологии приобретают медиатизированное содержание. Медиатизация как процесс и как результат повсеместного проникновения медиа во все сферы общественной жизни становится объектом исследования медиасоциологии. Вторая оптика направлена «внутрь» медиа как некоего технико-символико-экономического пространства, которое строится вокруг определенной субъектности. Например, социальная сеть выстраивается вокруг человека, который с помощью технологии получил возможность контактировать с большим количеством людей вне зависимости от расстояний, а также «собирать» сообщества единомышленников. В этом примере социолог может в качестве актора рассматривать социальную сеть и анализировать ее как независимую переменную, а индивида или социальные группы, которые она создает как зависимую. Или, наоборот, в качестве активного социального субъекта будут выступать паттерны поведения индивидов в сети как независимая переменная, а определенная социальная сеть или социальная группа, организованная в этой сети зависимая переменная. В первом случае целью исследования может выступать влияние технологических инноваций (всегда помня, что за этим стоят определенные социальные силы) на изменения поведенческих практик в сети, а, как следствие, социологической рефлексии, выход на социальные проблемы власти, неравенства, гендера и т.п. Во втором – мониторинг поведения индивидов в сети с целью, например, повышения ее коммерческой эффективности (привлекательности для рекламодателей). Этот пример, на наш взгляд, приближает нас к пониманию того, что социологическая рефлексия медиатизированного пространства, в силу своей специфики и особенностей структурных элементов медиа, может развиваться как относительно самостоятельное, имеющее собственное проблемное поле исследование.

Второй аспект интеллектуального каркаса, который разработал Ч. Миллс, связан с историчностью изучаемых явлений. Какое место занимает медиа в человеческой истории? Какое влияние оказывает тот или иной элемент структуры медиа на соответствующий исторический период? Поскольку медиа и медиакоммуникации исходно при социологическом подходе встроены в различные социальные условия, то сравнительный исторический подход выступает значимым исследовательским пространством медиасоциологии. Социология подчеркивает роль конкретных социальных условий, их историческую и социально-политическую конфигурацию.

Социология, как правило, анализирует паттерны – совокупности сходных действий, с определенной регулярностью осуществляемых социальными акторами, их динамику на определенном историческом промежутке времени. Одна из проблем, о которой мы писали выше, связана с тем, что исследователи СМИ и массовой коммуникации тяготеют к краткосрочным эффектам, а социология в ее теоретическом обличии «работает» с долгосрочными трендами, которые при такой глубокой интеграции медиакоммуникации в общественную ткань выделить практически невозможно. При всей сложности аналитического выделения медиа из общественного пространства более простой и решаемой предстает задача фиксации определенных элементов медиа и их исторический сравнительный анализ. Например, все технические достижения, которые лежат в основе медиатизированных коммуникационных практик, имеют дату своего возникновения и историю превращения в значимый элемент общественной жизни. Это позволяет применить исторический подход. То есть исторический аспект социологического анализа медиа заключается в сравнении функционирования различных элементов медиакоммуникации, их зависимости от исторического контекста. Как показывает исследовательская практика, исторический подход позволяет фиксировать такие свойства медийной активности как устойчивость, повторяемость, общность и определенную предсказуемость. Наличие таких конструкций может выступать определенным аргументом в возможности выделения медиасоциологии как относительно самостоятельного исследовательского направления.

Третий аспект, который выделяет Ч. Миллс, связан с центральной проблемой СМИ – проблемой эффектов. Вопросом, какое влияние оказывают СМИ и медиа на социальные типы индивидов? Социологическое воображение Ч. Миллса требует выделение социальных типов и анализ их с точки зрения формирования, обретения свободы или угнетения, восприимчивости или безразличия. Понятно, что исследователей, в том числе и социологов, не может не интересовать тот факт, что современный человек находится в постоянном «коннекте», используя современные коммуникационные технологии. Медиа стали неотделимы от человека.

Медиасоциология имеет дело с пользователями различных технических коммуникационных средств. Пользователи – это неструктурированная масса людей находящихся в пространстве разнообразных медиа. Аудитория – это, конструируемая с помощью определенного контента или распространяемого его коммуникационного канала, совокупность пользователей и фиксируемая результатами социологических исследований или специальных измерений.

Социологические исследования аудитории – наиболее востребованный сегмент социологии СМИ. Коммерческая модель функционирования СМИ, которая предполагает продажу не только производимого продукта (контента), но и продажу рекламодателям аудитории, требует социологических исследований (измерений), результаты которых лежат в основе превращения обычных пользователей в коммерческий продукт для товаропроизводителей. В эпоху традиционных СМИ «видение» аудитории основывалось на научном подходе, объединяющем социальную теорию и эмпирические исследования. Без результатов социологических исследований нет аудитории как продукта, приносящего финансовый успех конкретному СМИ.

В связи с цифровизацией, влекущей за собой диверсификацию аудитории и появление большого количества данных «цифровых следов», расширяется как необходимость, так и возможность применения социологического знания в аудиторных исследованиях. Необходимость связана с тем, что аудиторных сегментов стало неизмеримо больше и их количество постоянно увеличивается. Возможность связана с тем, что исследователь (хотелось бы, чтобы это был профессиональный социолог) получает в «свои руки» огромный массив поведенческой информации. Наличие этого массива позволяет исследователю находить паттерны не просто как аналитически выделяемые последовательности, но как регулярности, укорененные в социальной реальности, то есть конструирующие эту реальность. Аудитория медианосителя или контента «собирается» алгоритмически на поведенческих данных через поиск закономерностей в хаосе, предсказуемости и повторяемости в многообразии.

Традиционный ракурс аудиторных исследований, даже в их цифровом выражении, понятен. Речь идет о конструировании «продукта» на продажу, и здесь социологическая эмпирика играет центральную роль. Однако более интересным для социолога является взгляд на аудиторию как активного субъекта коммуникационной практики, социальной жизни. Как это не парадоксально, он позволяет выйти за пределы коммуникационных практик и обратить внимание на средовые условия. Повторим вновь, поскольку это не очевидно: анализ медиатизированных поведенческих практик как основы индивидуальной социализации и построения общественных отношений с неизбежностью толкает исследователей (социологов) к анализу средовых условий, в которых скрыты поведенческие сценарии (доминирование, власть, контроль) и, что более важно, возможности их нарушения, то есть границы свободы и творчества. По мере проникновения медиа в повседневную жизнь человека и расширение его зависимости от медиа все более значимым как в теоретическом, так и практическом плане становится развитие новых технологий, растущий объем больших данных, тотальное потребление контента в цифровой среде. Медиа становятся инфраструктурой бытия – средой организации времени, пространства и власти, которую можно понимать в разных терминах, таких как публичная сфера Юргена Хабермаса, сеть Мануэля Кастельса или поле Пьера Бурдье. Ее анализ является центральной проблемой медиасоциологии как относительно самостоятельного направления социологических исследований.

Социологический подход к медиасреде предполагает, что медиасреда есть результат деятельности социальных сил, групп, отдельных индивидов, имеющих обобщенные интересы. Медиасреда как социальный феномен каждодневно и ежесекундно производится индивидуальными и коллективными социальными агентами. Все это – поле для применения социологического знания, социологической интерпретации и презентации медиасоциологии. Медиасоциология занимает свое место на перекрестке исследований медиасреды для концептуализации трансформаций общества и коммуникационных практик, для понимания проблем функционирования медиаиндустрии (Коломиец, 2020).

Наряду с позитивным анализом роли медиа в общественном развитии не менее важным для социологии медиа остается критический дискурс анализа процессов медиакоммуникации. Представители критического подхода, как правило, имманентно имеют нормативные представлении о функционировании медиа в обществе и, исходя из этого, критикуют существующую практику. В соответствии с этой традицией медиасоциология подчеркивает необходимость связать медиаанализ с важными современными социальными вопросами. Например, одна из исследовательских тем, которая волнует социологов – это усиливающаяся власть цифровых платформ.

 

Взятая в качестве опорной схема, предложенная Ч. Милсом, позволила описать проблемное пространство медиасоциологии. Сложности фиксации исследовательского пространства медиасоциологии очевидны и порождены технологическими инновациями в цифровой среде, которая стремительно меняется, и это мы рассматриваем как вызов социологической науке.

Принципиальным является то, что социология медиа, хотя и «вытекает» из социологии СМИ или массовой коммуникации, – это другая социология, базирующаяся на анализе многообразных коммуникационных практик, паттерн активностей индивидов в медиатизированной коммуникационной среде. Конечно, приведенная в статье, спекулятивная аргументация не может заменить коллективную деятельность исследователей по развитию медиасоциологии как самостоятельного исследовательского направления. Науки не имеют расчерченного пути развития. Каждая из них пробивается сама, через исследования, конференции, публикации, регулярно доказывая свою значимость.

В 2014 году была издана монография под названием «Медиасоциология», в которой была сформулирована предметная область медиасоциологии как «применение социологической эпистемологии к медиа как материальному носителю знаковых сообщений; охватывающий весь комплекс коммуникационных технологий, выступающему в качестве посредника в коммуникации и оказывающему сущностное влияние на саму коммуникацию и общество, в котором эта коммуникация совершается (Коломиец, 2014: 73). Предложенное почти десять лет назад понимание предметного поля медиасоциологии отражало некоторую очарованность активным развитием коммуникационных технологий, технологическим рационализмом того времени. Прошло десятилетие, и цифровая среда стала естественной средой обитания. Более значимым стало то, что человек в этой среде делает, как он ее использует. В этой связи исследовательский акцент социологии смещается в сторону анализа медиатизированных поведенческих практик. Эти рассуждения, включая все изложенное выше, приводит наc к следующему определению: медиасоциология сегодня – это применение социологического знания к медиатизированной коммуникационной практике, направленной на конструирование социальной реальности. Мы не настаиваем на том, что это единственно возможное и абсолютно релевантной определение медиасоциологии. Это скорее приглашении к дискуссии. Очевидно, что медиасоциология как научное направление требует своей актуализации, углубления, конкретизации, то есть постоянной деятельности научного сообщества. Только в таком случае медиасоциология сможет претендовать и отстаивать свой статус самостоятельного научного направления.

 

Библиография

Вартанова Е.Л. (ред.) От теории журналистики к теории медиа. Динамика медиаисследований в современной России. М., 2019;

Иванов Д. В. Ворчание «стариков», нытье «молодых» и прогресс социологии // Социологические исследования. 2022. № 2. С. 3–11.

Коломиец В.П. Медиасоциология: теория и практика. М., 2014.

Коломиец В.П. Социология массовой коммуникации в обществе коммуникационного изобилия // Социс. 2017. №6. С.3–13.

Коломиец В.П., Разин П.В. Преподавание социологии студентам-журналистам // Медиаскоп. 2018. Вып. 1. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2415.

Коломиец В.П. Медиатизация медиа. М., 2020.

Макеенко М.И. Направления трансформации теоретических подходов в российских исследованиях влияния цифровизации на медиа // Медиаскоп. 2018. Вып. 3. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2463).

Миллс Ч.Р. Социологическое воображение. М., 1998.

 

Hepp A. (2022) Agency, social relations, and order: Media sociology’s shift into the digital. Communications. Available at: https://www.researchgate.net/publication/359108928

Kаtz E. (2009) Why Sociology Abandoned Communication. The American Sociologist 40: 167–174.

Pooley J., Katz E. (2008) Further Notes on Why American Sociology Abandoned Mass Communication Research. Journal of Communication 58: 767–786.

Silverstone R. (2005) The sociology of mediation and communication. In C. Calhoun, C. Rojek, B. Turner (eds.) London: Sage.

Waisbord S. (2014) Media Sociology: A Reappraisal. George Washington University, US.

Waisbord S. (2016) Media Sociology. In K.B. Jensen, R.T. Craig, J. Pooley, E.W. Rothenbuhler (eds.) The International Encyclopedia of Communication Theory and Philosophy. John Wiley & Sons. Available at: https://www.academia.edu/31025213/Media_sociology