Межпредметный классификатор для количественных медиаисследований на материале политических карикатур

 

Ссылка для цитирования: Радина Н.К. Межпредметный классификатор для количественных медиаисследований на материале политических карикатур // Медиаскоп. 2021. Вып. 3. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2723

DOI: 10.30547/mediascope.3.2021.8

 

@ Радина Надежда Константиновна, д. полит.н., профессор, профессор Национального исследовательского университета Высшая школа экономики (Нижний Новгород); старший научный сотрудник кафедры общей и социальной психологии факультета социальных наук Национального исследовательского Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского (г. Нижний Новгород, Россия), rasv@yandex.ru

 

Аннотация

В статье¹ описывается модель межпредметного классификатора, на основе которого можно проводить количественные исследования политических карикатур. Данный классификатор интегрирует знание о карикатурах из лингвистики, социальной психологии, политологии и психологии познавательных процессов. Также конструкция классификатора учитывает теоретические идеи российских лингвистов о необходимости комплексного анализа вербальных и невербальных частей креолизованных текстов.

Ключевые слова: политическая карикатура, креолизованный текст, мультимодальный текст, закрытое кодирование, методы медиаисследований.

 

Введение

В современных интерактивных медиа, интегрирующих печатные и цифровые форматы, политические карикатуры сохранили свои прежние позиции. Медиа не просто публикуют политические карикатуры: карикатуры обсуждаются, транслируются на другие медийные площадки; из-за политических карикатур редакции становятся мишенями террористов (Bezanson, 2017; Horsman, 2020). Интерес к политическим карикатурам очевиден и в сугубо цифровом поле. Читатели комментируют карикатуры в интерактивных цифровых медиа, карикатуры собирают в коллекции на отдельных сайтах, «репостят» на страницах социальных сетей (Borjabad, del Olmo, 2020). Политические карикатуры (независимо от площадки размещения: цифровой или традиционной) создают семиотическую реальность, обладающую очевидным влиянием на читателей, следовательно, значимую для исследований политической медиакоммуникации и требующую постоянного совершенствования исследовательского инструментария.

Цель данной статьи – на основе анализа различных подходов к изучении карикатур представить модель межпредметного классификатора для исследования политических карикатур в дискурсе медиа.

 

Политическая карикатура в медиаисследованиях

Потенциал влияния, сосредоточенный в политических карикатурах, обусловливает интерес исследователей к данному виду медиатекстов за рубежом. Тематически англоязычные научные работы, посвященные политическим карикатурам, представляют:

• анализ компонентов, определяющих юмор в политической карикатуре (Chu, 2020; и др.);
• изучение специфики метафор (Godioli, Pedrazzini, 2019; Conners, 2017; и др.);
• мобилизационный и отчасти суггестивный потенциал политической карикатуры (Krstić, Vladisavljević, 2020; и др.);
• специфику конструирования политической карикатуры (Abdel-Raheem, 2017; и др.);
• исследование особенностей репрезентации политического лидерства в карикатурах (Kwon, 2019; Conners, 2017; и др.);
• рефлексию психологически-ориентированных теорий при обсуждении политической карикатуры, например, теорию оценки или теорию ментальных моделей (Swain, 2012; и др.).

Лингвистические инструменты используются в данных исследованиях для создания междисциплинарных исследовательских программ, отвечающих на вопросы о современной практике политической активности общества. Особое значение имеют количественные исследования карикатур с использованием программ компьютерной обработки (Abdel-Raheem, 2017; Godioli, Pedrazzini, 2019; и др.).

Что касается научного поля политической карикатуры в российских социогуманитарных науках, оно может быть охарактеризовано двумя ключевыми признаками: популярное и описательное. Существует множество исследований из предметных полей истории, регионоведения и международных отношений, политической лингвистики, политологии, где в аналитическом фокусе находится политическая карикатура (Вольская, 2017; Мельников, 2017; Шарапова, 2013; и др.). Однако эти исследования, как правило, сосредоточены на небольшом эмпирическом материале, что типично для начальной проработки исследовательских вопросов.

Содержательно политические карикатуры в российской социогуманитаристике исследуются в контексте:

• политического лидерства (описание карикатур на президентов и т.п.) (Рогозинникова, 2018; и др.);
• международных отношений (А.В Иванова, 2018; и др.);
• юмора и сатиры (Култышева, Журавская, 2016; и др.);
• реконструкции образа России в карикатурах (Вербицкая, 2017; и др.);
• реконструкции образов других стран (Е.А Иванова, 2018; и др.);
• различных лингвистических аспектов политических карикатур, включая анализ метафор, но не ограничиваясь этим (Шустрова, 2016; и др.).

Тематически российские исследования политической карикатуры и зарубежные научные проекты относительно близки (фокус на репрезентации политического лидерства, анализ использования юмора и метафор и т.д.). Различия же касаются не только теоретической концептуализации, но главным образом – исследовательских стратегий. Если зарубежные работы опираются на количественные исследования политических карикатур, претендуют на моделирование и поиск закономерностей, российские предполагают первичное эмпирическое обобщение, небольшой по объему эмпирический материал и описательный (фактически иллюстративный) статус результатов на фоне активных теоретических изысканий.

 

Анализ политических карикатур: теоретизирование и междисциплинарность

Как правило, исследования, посвященные политической карикатуре, теоретизированы с опорой на семиотический подход, поскольку понимание карикатуры тесно связано с интерпретацией системы знаков, следовательно, семиотика и семиотический подход оказываются неизбежно востребованными.

Что касается конкретных теорий, в российском социогуманитарном поле при изучении политических карикатур доминирует теория креолизации, разработанная российскими лингвистами (Е.Е. Анисимова, И.В. Вашунина, Л.В. Головина, A.B. Дмитриев, Е.В. Козлов, М.О. Матвеев, Ю.А. Сорокин, Е.Ф. Тарасов, Р.О. Якобсон и др.). Согласно данной теории, политическая карикатура (как и ряд других текстов, например, плакаты или комиксы) интегрирует 2 кода – вербальный и невербальный, а креолизация (объединение кодов) помогает привлечь и удержать внимание адресата (в зарубежной лингвистике вместо «креолизованный» используют термин «мультимодальный» текст (Воронина, 2009).

Специфика креолизованных текстов представлена теоретически, но эмпирически (на реальном материале) в полной мере не изучена, а методики анализа креолизованных текстов по-прежнему нуждаются в доработке (Корда 2013; и др.). В настоящее время поиск продуктивных методик для анализа креолизованных текстов продолжается в разных направлениях: выясняются ресурсы известных методик для изучения феномена креолизации (Матвеев, Нистратов, Поликарпов, Тарасов, 2020; и др.), создаются новые методики и алгоритмы. Так, известная психосемантическая методика (субъективное шкалирование) была использована для определения роли вербального и визуального кодов в креолизованном тексте на материале сайтов сотрудников организации (Радина, Александрова, 2016). Традиционно используемое экспертное оценивание обеих частей креолизованного текста (и вербальной, и иконической) было предложено для анализа карикатур на французском и арабском языках (Эбзеева, Дугалич, 2018). Новизна «межкультурного алгоритма» заключалась в параллельном анализе вербального и визуального кодов с учетом социокультурных особенностей («западных» и «восточных»). В качестве основных критериев для оценки визуальной части выделялись детализация и цвет рисунка, для оценки вербальной части – диалогичность, эмотивность, метафоричность и другие лингвистические особенности.

Поскольку политическая карикатура входит в круг интересов исследователей из других предметных полей (политологии, социологии, истории и т.д.), исследователями предлагаются методы изучения карикатур, характерные для социальных наук. Например, апробируется контент-анализ для классификации карикатур (Мельников, 2018). Формализация оснований классификации (в рамках контент-анализа) позволяет проводить количественные исследования, обращенные не к уникальным интерпретациям кодов, а обращенные на поиск общих закономерностей. В предложенном контент-анализе предлагается учитывать характеристики «мы»-групп и «они»-групп (например, аттрактивность), различать изображение и изображаемое поведение, учитывать юмор, присутствующий в карикатуре.

Однако в социогуманитарном поле российской науки в целом, как и в российской лингвистике, по-прежнему доминируют исследования политической карикатуры, ориентированные на описательный анализ отдельных случаев и изучение отдельных аспектов политической карикатуры (мобилизационный потенциал политической карикатуры, репрезентативные аспекты карикатуры, отражающие политические отношения и т.д.), выполненные на небольших выборках эмпирического материала креолизованных текстов (карикатур) (Шарапова, 2013; и др.).

 

Междисциплинарная интеграция: новый классификатор для анализа политических карикатур

Высокий научный интерес к политической карикатуре в различных предметных полях обусловливает необходимость создания комплексного инструмента, позволяющего учитывать вклад как лингвистики, так и социальных наук в анализ политической карикатуры. Кроме того, современный исследовательский инструмент, позволяющий «сканировать» карикатуру в межпредметном поле, должен быть сконструирован в русле количественного подхода, позволяющего увидеть не уникальные проявления текста политической карикатуры, а общие тенденции и связи между элементами анализа.

С точки зрения теоретических основ, ведущей (основной) может быть теория креолизации, дополненная важными аспектами из социальной психологии, психологии познавательных процессов (воображение), прикладной политологии. Количественная методология может быть поддержана использованием закрытого экспертного кодирования (закрытое кодирование предполагает выбор ответа из исходного перечня заранее подготовленных и теоретически фундированных вопросов) и фиксации ответов при помощи номинативной дихотомической шкалы (да/нет). Подобный алгоритм экспертного оценивания позволит создавать категориальные матрицы на основе значительного числа эмпирического материала (текстов карикатур), которые далее подлежат статистической обработке и математическому моделированию. При этом ведущая роль принадлежит классификатору, задающему координаты сбора информации, интегрирующему разное научное знание о карикатуре в форме закрытых вопросов.

Анализ исследований, посвященных политической карикатуре, позволяет предположить, что такой классификатор может содержать 4 основных блока информации: блок метаданных, блок с общей информацией, блок о вербальной части карикатуры, блок о невербальной части².

 

Классификатор: метаданные

Первый блок, содержащий метаданные о карикатуре (ресурс, где карикатура была размещена, дата создания, язык карикатуры и т.д.), фактически описывает характеристики выборки и позволяет в категориальной матрице легко идентифицировать те или иные группы карикатур (например, сформировать подвыборки карикатур на основе временных периодов, площадок размещения, языка текста карикатуры и т.д.).

 

Классификатор: блок с общей информацией

Блок с общей информацией интегрирует междисциплинарное научное знание о карикатуре, которое нецелесообразно разделять по вербальным и невербальным кодам, то есть общие характеристики, типичные для восприятия карикатуры в целом. В этот блок могут входить фоновые знания и пресуппозиции, мишени карикатуры, тематика карикатуры, критический потенциал, соотнесенность визуальной и вербальной частей, использование метафор и юмора.

Как правило, все политические карикатуры строятся на использовании фоновых знаний (фоновые знания – это знания социокультурной реальности, которыми обладают пишущий/говорящий и читающий/слушающий). При закрытом кодировании фоновых знаний необходимо учитывать все формы фоновых знаний (житейские, донаучные, научные, литературно-художественные), которые выделяют исследователи политических карикатур (Валгина, 2003). Например, статья о волнах пандемии сопровождается карикатурой, где на волнах (на картинке изображены 2 волны) поднимаются цены на продукты. Используемый образ требует от читателя соотнесения (информации о волнах пандемии и волнах повышения цен), размышлений о собственном опыте, требует рационального подхода, но не требует специальных научных знаний. Следовательно, при закрытом кодировании для данной карикатуры эксперт отмечает востребованность донаучных фоновых знаний.

Актуальными для интерпретаций карикатур являются и пресуппозиции (пресуппозиции порождаются контекстом ситуации / текстом карикатуры и обусловлены контекстом) (Артемова, 2002). В классификаторе пресуппозиция должна быть отражена, как и в научной литературе, в 4 ключевых формах:

• экстралингвистическая (знания в области науки, культуры, литературы, социальные знания);
• политическая пресуппозиция (знание политических событий, визуальное знание политических персоналий, партий, их символики);
• логическая пресуппозиция (представление об естественных отношениях между событиями, установление логической связи между эксплицитным смыслом произведения и смыслом, имплицитно присутствующим в сознании коммуникантов);
• лингвистическая пресуппозиция (знание языковой действительности, особенностей языка, знание графических и суперсегментивных средств, актуальных для порождения выражения и восприятия имплицитной информации).

Так, политическая пресуппозиция необходима, при анализе карикатур, представляющие межстрановые конфликты как агрессию со стороны России. В тех случаях, когда карикатура не просто штамп, когда представлены более сложные отношения, при восприятии и анализе требуется логическая пресуппозиция. Если в карикатуре задействованы языковые игры, язык активно участвует в конструировании комического (и т.д.), значит, задействованы лингвистические пресуппозиции.

Особый интерес представляет анализ мишеней карикатуры: ими могут становится как группы, так и отдельные личности. В классификаторе должны отражаться возможные группы-мишени (власть, бизнес, гражданское общество и др.) и личности-мишени (президент, политики, общественные деятели и т.д.), а также их оценка. Также в классификаторе необходимо отразить оценку мишеней карикатуры. Наиболее простой и емкий способ оценки групп-мишеней и личностей-мишеней – использование психологической «формулы» Т. Харриса из популярной версии трансактного анализа (Харрис, 2019).

• свой хороший – чужой хороший (мы – ок, они – ок);
• свой плохой – чужой хороший (мы – не ок, они – ок);
• чужой плохой – свой хороший (они – не ок, мы – ок);
• свой плохой, как и чужой (мы – не ок, они – не ок).

Важной составляющей классификатора является отражение возможной тематики карикатуры. Все позиции по тематике при закрытом кодировании можно рассматривать в формате 2 тематических групп, а именно как тематику карикатур, касающихся внешней политики (отношения со странами, ранее входящими в состав СССР, отношения с ЕС и странами ЕС, отношения с США, отношения с НАТО и т.д.) и внутренней политики (пропаганда во внутриполитическом контексте, коррупция, социальное неравенство и социальная несправедливость, бедность, беспомощность населения, некомпетентность власти и т.д.). В классификаторе тематическая часть может включать наиболее подробную и детализированную линейку ответов.

Кроме тематики общий блок классификатора может содержать позиции анализа, связанные с описанием отношений, изображенных на карикатуре, уточняя, какова суть изображенных отношений (это установки и суждения, или поведение, включая агрессивное поведение, или намерения, или ресурсы и т.д.).

Интенсивность критики в классификаторе отражается с опорой на субъективные суждения экспертов, следовательно, представляется схематично (критика: умеренная, выраженная, острая).

Ряд исследователей карикатур подчеркивает необходимость идентификации соотнесения вербальной и визуальной части карикатуры (Артемова, 2002; Эбзеева, Дугалич, 2018; и др.). В классификаторе это может быть отражено в 3 позициях: текст поддерживает изображение, текст противопоставлен изображению, текст и изображение существуют автономно.

Поскольку метафоричность креолизованного текста – одна из наиболее актуальных проблем исследований (Дехнич, Середина, 2019; Шустрова, 2016; и др.), отражение использования метафор в политической карикатуре необходимо представить с различных позиций. С теоретической точки зрения, уместно использование классификации метафор политической карикатуры А.П. Чудинова (антропоморфная метафора, природоморфная метафора, социоморфная метафора, артефактная метафора) (Чудинов, 2013) и классификации метафоры Лакофф и Джонсон (ориентационная, структурная, онтологическая) (Лакофф, Джонсон, 2004). Так эксперт сочтет метафору структурной (по Лакофф и Джонсон), если схема (фрейм) одного явления/события используется для понимания другого (например, на карикатуре один герой замахивается на народ полицейской дубинкой, а другой герой – шприцом с вакциной: в карикатуре образ физического насилия, соотносимый с дубинкой, переносится на «шприц», то есть на вакцинацию). В тех случаях, когда эксперт не идентифицирует метафору в тексте карикатуры, данная классификационная часть не используется.

Другой значимый и сложный для анализа аспект в политической карикатуре – использование юмора. На данном этапе разработанности научной проблемы юмора в политической карикатуре представляется целесообразным в классификаторе отражать присутствие юмора в 4 позициях:

• юмор – в вербальной части;
• юмор – в визуальной части;
• юмор рождается как результат несовпадения/конфликта визуального и вербального кодов;
• юмор рассредоточен и объединяет вербальные и визуальный коды карикатуры.

После общей характеристики карикатуры уместно более подробно проанализировать ее вербальную и визуальную составляющие.

 

Классификатор: блок с анализом вербального кода карикатуры

Та часть классификатора, которая ориентирована на экспертную оценку вербального кода карикатуры, может включать идентификацию прецедентного текста и интертекстуальности, диалогичность текста, а также интенциональные особенности вербальной части текста политической карикатуры (Кузьмина, 2011; и др.).

Политическая карикатура не всегда содержит прецедентные (цитирующие) тексты, однако, если прецедентный текст задействован, необходимо его более точное определение (через выбор области цитирования: кино, художественной литературы, мультипликационных фильмов, анекдотов, пословиц и поговорок и т.д.). В реальной карикатуре прецедентность может проявиться следующим образом: на картинке изображены В.В. Путин и С.В. Лавров, обсуждающие итоги встречи с госсекретарем США Э.Д. Блинкен. Звучит вопрос: «Первый Блинкен комом?» Через языковую игру (блин – Блинкен) цитируется известная поговорка: «Первый блин – комом».

В политических карикатурах также может использоваться и интертекстуальность – косвенная отсылка к более или менее известным текстам культуры. Например, политики, изображенные в виде зайца, медведя, волка и лисы, играют с гаджетами. Волк видит колобка и говорит лисе: «Лиса, тебе кто-то смайлик прислал». Карикатура предполагает знание русских народных сказок, но буквально, прямолинейно сказку «Колобок» не цитирует.

Если при экспертном кодировании обнаруживается интертекстуальность, уместно отметить лингвистические особенности интертекстуальности (лексические, грамматические, образные, стилистические, синтаксические). В настоящее время нет данных, как лингвистические особенности интертекстуальности встроены в процесс создания политических карикатур, однако в будущем, если собирать информацию об эмпирике при помощи подобного междисциплинарного классификатора, подобные данные могут проявиться и окажутся востребованными на фундаментальном и прикладном уровнях развития цифровой социогуманитаристики.

Как правило, вербальный код карикатуры содержит подписи в форме диалога или полилога, монолога или текста-пояснения, что важно отразить в классификаторе. Что же касается интенцинального измерения вербальной части политической карикатуры, можно использовать шкалу для интент-анализа, апробированную ранее на материале комментариев к политическим материалам, размещенным в сети Интернет (Радина, 2018). Оценка интенцинального воздействия вербальной части текста предполагает определение типа воздействия и конкретной интенции:

• информативно-воспроизводящий тип (воспроизвести в речи наблюдаемое). Интенции: удивление, вопрос; выражение несогласия / сомнение; выражение согласия, поддержка; непринятие, отказ от коммуникации; проявление симпатии, сочувствия.
• эмотивно-консолидирующий тип (предложение собственной картины мира для кооперативного взаимодействия). Интенции: самопрезентация; привлечение внимания (рассуждения, риторические вопросы); успокоение аудитории / утешение; прогнозы, претензии на истину; оправдание (как самооправдание, т.е. без обвинений).
• манипулятивный тип (социальное доминирование, установление иерархии). Интенции: оскорбления; устрашение, угрозы; дискредитация (подрыв авторитета); демонстрация силы (без явной угрозы); морализаторство, поучения).
• волюнтивно-директивный тип (побудить адресата к действию, внести изменения в фрагмент действительности). Интенции: побуждение к позитивному действию / рекомендации; подстрекательство к негативному, провокация; обвинение; предупреждение о последствиях; отвод обвинений).
• контрольно-реактивный тип (выразить оценочную реакцию на ситуацию). Интенции: одобрение/похвала; сарказм/злорадство; критика; ирония; разоблачение).

Поскольку интенциональность политической карикатуры может быть по-разному представлена в вербальной и визуальной частях, следует оценивать интенциональность разных кодов отдельно.

 

Классификатор: блок с анализом невербального кода карикатуры

Если анализ вербальной части политической карикатуры укоренен в лингвистику (и психолингвистику), то визуальный код интерпретируется экспертами с опорой на социальную психологию, психологию познавательных процессов (для анализа приемов воображения авторов карикатур), а также – психолингвистику.

В классификатор визуального кода необходимо включить характеристики цветности карикатуры (черно-белая, цветная, монохромная с цветовым акцентом). Также важно отметить визуальные признаки, на основе которых происходит идентификация объекта (мишени) карикатуры (характерная внешность, вербальные маркеры (надписи, подписи), типичная речь, контекст, символы и знаки, и т.д.).

Особое значение при описании визуального кода за определением приемов воображения для конструирования визуального образа (Рубинштейн, 2012):

• агглютинация (создание новых образов на основе комбинирования знакомых элементов);
• акцентирование (подчеркивание наиболее существенных, типичных признаков образа);
• гипербола (увеличение всех особенностей изображаемого персонажа, образа или его частей);
• типизация (выделение существенного, повторяющегося в однородных фактах и воплощение их в конкретном образе);
• литола (преуменьшение особенностей персонажа, образа или его частей);
• схематизация (обобщения существенных признаков).

В визуальных кодах политической карикатуры приемы, активизирующие воображение, используются весьма активно. Например, прием агглютинации используется в карикатуре о Трампе, который изображен в виде статуи Свободы. Прием акцентирования используется в карикатуре, посвященной проблемам пандемии коронавируса, с опорой на цвет: вся карикатура черно-белая, а вирус – ядовито-зеленый. Гипербола используется в карикатуре, где изображается огромный диктатор, а у его ног власти страны умоляют о проведении выборов. Прием литола используется в карикатуре, где изображается пресс-секретарь президента в виде крохотного шакала Табаки на теле питона Каа (отсылка к сказкам Р. Киплинга).

Более сложно в визуальном тексте разграничить приемы типизации и схематизации. Так, типизация может использоваться в карикатурах, где страна изображена в виде медведя с крупными зубами: зубы в данном образе символизируют представление о типичной агрессивности страны (типизация отражает типичное). Схематизация же часто включена в оперативную идентификацию сути карикатуры. Так, прием схематизации используется при изображении Винни Пуха и Пятачка, планирующих деструктивную акцию и одетых в балаклавы (балаклав скрывает лицо, его надевают, например, грабители, чтоб остаться инкогнито). Изображая балаклав, художник раскрывает суть планируемых действий (нападение, преступление) героев карикатуры.

Поскольку достаточно часто визуальный код в карикатуре раскрывает определенный сюжет, можно отметить, какой именно сценарий (схему, фрейм) предлагает картинка для интерпретации карикатуры в целом (например, прецедентный визуальный текст; интертекстуальность визуального текста, фрейм презентации/самопрезентации; фрейм игры; фрейм агрессии, интервенции, военных действий; фрейм социального ритуала и т.д.) (Гофман, 2004).

Примером визуального прецедентного текста может служить карикатура, на которой изображен голый человек в шапке монарха. Его сопровождают придворные, которые несут над человеком балдахин с указанием процента голосов «за» на выборах (ссылка на % – это вся вербальная часть карикатуры). Несмотря на фактическое отсутствие вербальной части, сама картинка (через изображение) цитирует (как иллюстрация) сказку Г.Х. Андерсена «Голый король».

Примером интертекстуальности визуального текста является изображение политиков, участвующих в выборах, с очень длинными носами (длина носа – разная у разных политиков). Этот образ – отсылка к сказке Пиноккио К. Коллоди (когда Пиноккио лгал, его нос увеличивался в длину), намек, понимаемый лишь теми, кто знаком с контекстом мировой детской литературы или с диснеевскими мультфильмами.

Указание на фреймирование в классификаторе опирается на идеи И. Гофмана об устройстве социального взаимодействия (схемы, фрейма), которое самой организацией обусловливает действие. Так, фрейм игры предполагает, что действвие на карикатуре построено по принципу игры. Например, изображены качели, на которых «кремль» качается вместе с «ЕС», опираясь на «Юкос» (в игре на картинке у «ЕС» оказывается выигрышная позиция). Фрейм агрессии предполагает, что действия на карикатуре изображены как атака, интервенция, нападение, война. Фрейм социального ритуала предполагает изображение каких-либо рутинных символических действий (например, рукопожатие). Фрейм повседневного взаимодействия предполагает реконструкцию стандартных ситуаций: прогулка, разговор и т.д.

Визуальная часть может содержать независимую интенциональную направленность, поэтому в классификаторе необходимо оценивать визуальную часть по шкале интенций независимо от вербальной части.

Детализация различных аспектов анализа (лингвистических, социально-психологических, социально-политических и др.) в классификаторе влияет на его объем и сложность, однако трудности использования подобного громоздкого исследовательского инструмента могут быть нейтрализованы созданием специального программного обеспечения для ввода данных, позволяющего формировать на основе работы с классификатором категориальные матрицы без особых затруднений.

Любое закрытое кодирование при экспертном оценивании упрощает текст, подгоняя его уникальность под разработанные, заранее заданные, схемы. Однако подобные алгоритмы позволяют сравнивать значительные массивы данных: потеря уникальности при интерпретации креолизованных текстов оказывается возмещенной научно-обоснованным пониманием устройства и идентификацией механизмов воздействия политических карикатур.

 

Выводы

Поскольку политическая карикатура – семиотически сложный текст, содержащий интерпретации из разных предметных полей, необходимы исследовательские инструменты, способные объединить различные аспекты в целостное видение данного текста. Данные исследовательские инструменты должны быть не только межпредметными (междициплинарными), но и использующими количественные показатели, открытыми статистической обработке и математическому моделированию. Фиксация характеристик политической карикатуры может производиться с опорой на экспертное закрытое кодирование и номинативные (например, номинативные дихотомические) шкалы. Созданные эмпирические базы, основанные на результатах экспертной оценки, будут являться категориальными матрицами, удобными для обработки при помощи программного обеспечения. Это позволит российским исследователям политической карикатуры, не отставая от зарубежных коллег, не только рассуждать об особенностях отдельных карикатур, но и определить значимые связи между различными аспектами креолизованных текстов, идентифицировать особенности и механизмы влияния карикатур, анализировать специфику их конструирования.

Для создания подобных исследовательских инструментов необходимы межпредметные классификаторы, ориентированные на содержание политических карикатур как креолизованных текстов. Предложенная в статье модель классификатора интегрирует знание о карикатурах из лингвистики, социальной психологии, политологии и психологии познавательных процессов, а также учитывает теоретические идеи российских лингвистов о необходимости комплексного анализа вербальных и невербальных частей креолизованных текстов.

 

---

Примечания

1. Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и АНО ЭИСИ в рамках научного проекта № 21-011-31335
2. Межпредметный классификатор для медиаисследований политических карикатур

   Уважаемые эксперты! Вы принимаете участие в исследовании, посвященном изучению креолизованных текстов, а именно – текстов политических карикатур. Рассмотрите, пожалуйста, предложенные карикатуры. Карикатуры воспринимаются как некий единый текст, при этом содержат визуальную (образную, иконическую) и вербальную (словесную) информацию. Охарактеризуйте, пожалуйста, представленные карикатуры, отвечая на предложенные вопросы. Благодарим за участие в экспертном оценивании.

   БЛОК 1. Метаданные

   1.1 Указание на ресурс.
   1.2 Дата создания карикатуры.
   1.3 Основной язык карикатуры (русский/английский).
   1.4 Если карикатура приложена к статье – как называется статья и ссылка на статью для ознакомления (по запросу).

   БЛОК 2. Общая характеристика

   2.1. Для понимания карикатуры требуются фоновые знания (возможно отметить несколько вариантов):

   1. житейские;
   2. донаучные;
   3. научные;
   4. литературно-художественные.

   2.2. В карикатуре используется пресуппозиция (возможно отметить несколько вариантов):

   1. экстралингвистическая (знания в области науки, культуры, литературы, социальные знания);
   2. политическая пресуппозиция (знание политических событий, визуальное знание политических персоналий, партий, их символики);
   3. логическая пресуппозиция (представление об естественных отношениях между событиями, установление логической связи между эксплицитным смыслом произведения и смыслом, имплицитно присутствующим в сознании коммуникантов);
   4. лингвистическая пресуппозиция (знание языковой действительности, особенностей языка, знание графических и суперсегментивных средств, актуальных для порождения выражения и восприятия имплицитной информации).

   2.3. Историчность карикатуры. Представленная карикатура: (выбрать 1 ответ):

   1. указывает на конкретный факт;
   2. указывает на общий контекст событий и отношений.

   2.4. Мишени карикатуры. Карикатура направлена на (возможно отметить несколько вариантов):

   2.4.1. – социальные группы;

   2.4.2. – конкретных персон.

   2.4.1.1. Группы-мишени (если 2.4.1). Социальная группа, которая является мишенью сатиры и/или юмора в карикатуре, это – … (возможны несколько вариантов):

   1. российская власть (исполнительная и законодательная);
   2. российский бизнес (бизнесмены, предприниматели, промышленники);
   3. российское гражданское общество – общественные группы и движения (включая политические партии, если они не являются частью исполнительной или законодательной власти);
   4. российский народ в целом;
   5. Россия как собирательный образ;
   6. зарубежные политики;
   7. зарубежный бизнес («капиталисты»);
   8. гражданское общество (не российское, за рубежом);
   9. другое.

   2.4.1.2. Как оцениваются группы-мишени: (выбрать 1 ответ):

   1. свой хороший, чужой хороший (мы – ок, они – ок),
   2. свой плохой – чужой хороший (мы – не ок, они – ок)
   3. чужой плохой – свой хороший (они – не ок, мы – ок)
   4. свой такой же плохой, как чужой (мы не ок, они не ок).

   2.4.2.1. Герои-мишени (если 2.4.2). Персона, которая является мишенью сатиры и/или юмора в карикатуре, это - … (возможно отметить несколько вариантов):

   1. российский президент;
   2. другой российский политик (необходимо указать фамилию);
   3. российский общественный деятель (из общественной сферы: наука, культура и др.);
   4. собирательный образ обычного россиянина;
   5. президент другой страны (необходимо указать, какой);
   6. зарубежный политик (необходимо указать фамилию);
   7. общественный деятель иной страны;
   8. собирательный образ гражданина другой страны;
   9. другое.

   2.4.2.2. Как оцениваются герои-мишени: (выбрать 1 ответ):

   1. свой хороший, чужой хороший (мы – ок, они – ок);
   2. свой плохой – чужой хороший (мы – не ок, они – ок;
   3. чужой плохой – свой хороший (они – не ок, мы – ок);
   4. свой такой же плохой, как чужой (мы не ок, они не ок).

   2.5. Тематика карикатуры:

   2.5.1. Внешнаяя политика (далее – конкретизация)

   2.5.2. Внутренняя политика (далее – конкретизация)

   2.5.3. Исторические реминисценции (да / нет)

   2.5.1. Внешнаяя политика (возможно отметить несколько вариантов):

   1. отношения со странами, ранее входящими в состав СССР;
   2. отношения с ЕС и странами ЕС;
   3. отношения с США;
   4. отношения с НАТО;
   5. отношения с Китаем;
   6. отношения с другими странами;
   7. отношения с мировым сообществом в целом;
   8. отношения с деструктивными зарубежными силами (например, терроризм);
   9. пропаганда во внешнеполитическом контексте;
   10. другое.

   2.5.2. Внутренняя политика (возможно отметить несколько вариантов):

   1. пропаганда во внутриполитическом контексте;
   2. коррупция;
   3. социальное неравенство и социальная несправедливость;
   4. бедность, беспомощность населения;
   5. некомпетентность власти;
   6. ожесточение и недоверие общества;
   7. проблемы в сфере здравоохранения;
   8. проблемы в сфере образования;
   9. проблемы в социальной сфере;
   10. проблемы в науке;
   11. успехи и/или псевдоуспехи;
   12. национальный характер, традиции и т.п.,
   13. проблемы биополитики и управления жизнью населения в контексте новых вызовов и новых технологий (эпидемии, вакцинация, трансплантология и т. п.);
   14. демография;
   15. миграция;
   16. проблемы безопасности;
   17. другое.

   2.6. Карикатура обсуждает: (возможно отметить несколько вариантов):

   1. установки и суждения объектов карикатуры;
   2. поведение объектов карикатуры (агрессию, нарушение правил и т.п.);
   3. отношения объектов карикатуры (соперничество, содружество, манипулирование и др.);
   4. намерения и планы,
   5. ресурсы;
   6. опыт;
   7. другое.

   2.7. Интенсивность критики, используемой в карикатуре: (выбрать 1 ответ):

   1. умеренная;
   2. выраженная;
   3. острая.

   2.8. Соотнесение вербальной и визуальной части карикатуры: (выбрать 1 ответ):

   1. текст поддерживает изображение;
   2. текст противопоставлен изображению;
   3. текст и изображение существуют автономно.

   2.9. Концептуально карикатура строится на метафоре (да нет).

   2.10.1. (если выбор – да в 2.9) Метафора карикатуры (по А.П. Чудинову) может быть классифицирована как (выбрать 1 ответ):

   • Антропоморфная метафора.
   • Природоморфная метафора.
   • Социоморфная метафора.
   • Артефактная метафора.
   • вне данной классификации.

   2.10.2. (если выбор – да в 2.9) Метафора карикатуры (согласно теории концептуальной метафоры Дж.Лакофф) может быть классифицирована как (выбрать 1 ответ):

   • ориентационная;
   • структурная;
   • онтологическая;
   • вне данной классификации.

   2.11. Концентрация юмора (что является смешным): (выбрать 1 ответ):

   1. акцент на юмор – в вербальной части,
   2. акцент на юмор – в визуальной части,
   3. юмор рождается как результат несовпадения/конфликта визуального и вербального кодов,
   4. юмор рассредоточен и объединяет вербальные и визуальный коды карикатуры.

   БЛОК 3. Анализ вербальной составляющей карикатуры

   3.1. Карикатура содержит прецедентный текст (прецедентные тексты – общеизвестные, на них часто ссылаются, их цитируют) (да/нет).

   3.2. (если выбор – да в 3.1) Используется прецедентный текст, цитирующий текст: (выбрать 1 ответ):

   1. кино;
   2. художественной литературы;
   3. мультипликационных фильмов;
   4. анекдотов;
   5. пословиц, поговорок;
   6. известных цитат знаменитостей;
   7. другое.

   3.3. Текст карикатуры содержит признаки интертекстуальности (да/нет).

   3.4. В тексте карикатуры используются следующие лингвистические особенности: (возможно отметить несколько вариантов): интертекстуальности (если ответ «да» в 3.3):

   1. лексические,
   2. грамматические,
   3. образные,
   4. стилистические,
   5. синтаксические.

   3.5. В тексте карикатуры текст организован как: (выбрать 1 ответ):

   1. диалог / полилог,
   2. монолог,
   3. текст-пояснение.

   3.6. Текст направлен на воздействие следующего типа: (выбрать 1 ответ)

   3.6.1 – Информативно-воспроизводящий тип (воспроизвести в речи наблюдаемое).

   3.6.2 – Эмотивно-консолидирующий тип (предложение собственной картины мира для кооперативного взаимодействия).

   3.6.3 – Манипулятивный тип (социальное доминирование, установление иерархии).

   3.6.4 – Волюнтивно-директивный тип (побудить адресата к действию, внести изменения в фрагмент действительности).

   3.6.5 – Контрольно-реактивный тип (выразить оценочную реакцию на ситуацию).

   3.7. (если выбор – 3.6.1) Укажите конкретную интенцию: (выбрать 1 ответ):

   1. удивление, вопрос;
   2. выражение несогласия / сомнение;
   3. выражение согласия, поддержка;
   4. непринятие, отказ от коммуникации;
   5. проявление симпатии, сочувствия.

   3.7. (если выбор – 3.6.2) Укажите конкретную интенцию: (выбрать 1 ответ):

   1. самопрезентация;
   2. привлечение внимания (рассуждения, риторические вопросы);
   3. успокоение аудитории / утешение;
   4. прогнозы, претензии на истину;
   5. оправдание (как самооправдание, т.е. без обвинений).

   3.7. (если выбор – 3.6.3) Укажите конкретную интенцию: (выбрать 1 ответ):

   1. оскорбления;
   2. устрашение, угрозы;
   3. дискредитация (подрыв авторитета);
   4. демонстрация силы (без явной угрозы);
   5. морализаторство, поучения.

   3.7. (если выбор – 3.6.4) Укажите конкретную интенцию: (выбрать 1 ответ):

   1. побуждение к позитивному действию / рекомендации;
   2. подстрекательство к негативному, провокация;
   3. обвинение;
   4. предупреждение о последствиях;
   5. отвод обвинений (если обвиняют).

   3.7. (если выбор – 3.6.5) Укажите конкретную интенцию: (выбрать 1 ответ):

   1. одобрение / похвала;
   2. сарказм/ злорадство;
   3. критика;
   4. ирония;
   5. разоблачение.

   БЛОК 4. Анализ визуальной составляющей карикатуры

   4.1. Карикатура изображена: (выбрать 1 ответ):

   1. черно-белой;
   2. в цвете;
   3. монохромная, с цветовым акцентом (акцентами).

   4.2. В карикатуре используются следующие приемы воображения для конструирования визуального образа (возможно отметить несколько вариантов):

   1. Агглютинация (создание новых образов на основе комбинирования знакомых элементов);
   2. Акцентирование (подчеркивание наиболее существенных, типичных признаков образа);
   3. Гипербола (увеличение всех особенностей изображаемого персонажа, образа или его частей);
   4. Типизация (выделение существенного, повторяющегося в однородных фактах и воплощение их в конкретном образе);
   5. Литола (преуменьшение особенностей персонажа, образа или его частей);
   6. Схематизация (обобщения существенных признаков);
   7. Приемы воображения не идентифицированы.

   4.3. Визуальный образ карикатуры использует (возможно отметить несколько вариантов):

   1. прецедентный визуальный текст;
   2. интертекстуальность визуального текста;
   3. фрейм презентации / самопрезентации;
   4. фрейм игры;
   5. фрейм агрессии, интервенции, военных действий;
   6. фрейм социального ритуала;
   7. фрейм повседневного социального взаимодействия;
   8. фрейм представления, театра, танца, праздника;
   9. фрейм деструктивного поведения;
   10. фрейм преследования;
   11. фрейм провокации, мошенничества;
   12. фрейм поведения из профессиональной сферы (здравоохранение, образование, и т.п.);
   13. фрейм эксцентричных действий;
   14. другое.

   4.4. Идентификация объекта (герой или группа), на котором фокусируется карикатура, происходит (возможно отметить несколько вариантов):

   1. на основе характерная внешность;
   2. с опорой на вербальные маркеры (надписи, подписи);
   3. благодаря типичной речи героев карикатуры;
   4. с опорой на контекст;
   5. с опорой на символы, знаки;
   6. другое.

   4.5. Визуально ирония/сатира в карикатуре конструируется при помощи стереотипизации сферы (возможно отметить несколько вариантов):

   1. персональной идентичности, возможна демонизация героя карикатуры;
   2. гендерной идентичности, включая проблемы патриархата и насилия;
   3. национальной/этнической принадлежности;
   4. политической идентичности;
   5. классовой идентичности;
   6. конфессиональной идентичности;
   7. профессиональной идентичности;
   8. неравенства в межгрупповых отношениях;
   9. другое.

   4.6. Визуальное воздействие карикатуры содержит следующие интенции: (возможно отметить несколько вариантов, но не более 3):

   1. удивление, вопрос;
   2. выражение несогласия / сомнение;
   3. выражение согласия, поддержк;
   4. непринятие, отказ от коммуникации;
   5. проявление симпатии, сочувствия;
   6. самопрезентация;
   7. привлечение внимания (рассуждения, риторические вопросы);
   8. успокоение аудитории / утешение;
   9. прогнозы, претензии на истину;
   10. оправдание (как самооправдание, т.е. без обвинений);
   11. оскорбления;
   12. устрашение, угрозы;
   13. дискредитация (подрыв авторитета);
   14. демонстрация силы (без явной угрозы);
   15. морализаторство, поучения;
   16. побуждение к позитивному действию / рекомендации;
   17. подстрекательство к негативному, провокация;
   18. обвинение;
   19. предупреждение о последствиях;
   20. отвод обвинений (если обвиняют);
   21. одобрение/похвала;
   22. сарказм злорадство;
   23. критика;
   24. ирония;
   25. разоблачение.

 

Библиография

Артёмова Е.А. Карикатура как жанр политического дискурса: дис. ... канд. филол. наук. Волгоград: Волгоградский гос. пед. университет, 2002.

Валгина Н.С. Теория текста. М.: Логос, 2003.

Вербицкая О.Ю. Анализ политической информации в американских СМИ: современный образ России // Теории и проблемы политических исследований. 2017. Т. 6. № 1А. С. 39–47.

Вольская Н.Н. Оценка и ее функции в креолизованном тексте карикатуры // Медиаскоп. 2017. № 1. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2272 (дата обращения: 02.08.2021).

Воронина О.А. Карикатура как вид креолизованного текста // Вестник ЦМО МГУ. 2009. № 2. С. 14–18.

Гофман И. Анализ фреймов. Эссе об организации повседневного опыта. М.: Институт социологии РАН, 2004.

Дехнич О.В. Середина Е.В. Метафоризация визуального компонента в современной американской политической карикатуре // Вестник ЮУрГУ. 2019. Т. 16. № 1. С. 5–10. DOI: 10.14529/ling19010

Иванова Е.А. Образ современной Европы в политической карикатуре // Политическая лингвистика. 2018. № 4 (70). С. 77–86.

Корда О.А. Креолизованный текст в современных печатных СМИ: структурно-функциональные характеристики: дис. … канд. филол. наук. Екатеринбург, 2013.

Кузьмина Н.А. Интертекстуальность и прецедентность как базовые когнитивные категории медиадискурса // Медиаскоп. 2011. №1. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/node/755 (дата обращения: 02.08.2021).

Култышева И.В., Журавская О.С. Категория комического в репрезентации образа политического врага (на примере политической карикатуры) // Политическая лингвистика. 2016. № 4 (58). С. 114–123.

Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М.: Едиториал УРСС, 2004.

Матвеев М.О., Нистратов А.А., Поликарпов Д.М., Тарасов Е.Ф. Смысловое восприятие креолизованного текста // Филологические науки в МГИМО. 2021. Т. 7. № 1 (25). С. 45–59. DOI: 10.24833/2410-2423-2021-1-25-45-59

Мельников С.С. Конфликт между Россией и Западом в российской политической карикатуре // Полис. Политические исследования. 2018. № 2. С. 100–114. DOI: 10.17976/jpps/2018.02.08

Радина Н.К. Интент-анализ online-дискуссий (на примере комментирования материалов интернет-портала ИноСМИ.ру ) // Медиаскоп. 2016. № 4. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2238 (дата обращения: 02.08.2021).

Радина Н.К., Александрова Н.С. Семиотика мультимедийного текста: креолизованные тексты в профессиональной online-коммуникации (на материале официального сайта НИУ ВШЭ) // Вопросы психолингвистики. 2016. № 4. С. 164–180.

Рогозинникова Ю.В. Образы президентов России и США в политической карикатуре // Политическая лингвистика. 2018. № 2 (68). С. 87–100.

Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. СПб.: Питер, 2012.

Харрис Т. Я – О'кей, Ты – О'кей. М. Академический проект, 2019.

Чудинов А.П. Очерки по современной политической метафорологии. Екатеринбург: Уральский гос. пед. университет, 2013.

Шарапова И.Л. Роль политической карикатуры во Франции как катализатора политической борьбы // Вестник Омского университета. 2013. № 3. С. 162–164.

Шустрова Е.В. Гастрометафора в американской карикатуре времён великой депрессии и экономического спада последних лет // Политическая лингвистика. 2016. № 4 (58). С. 75–86.

Эбзеева Ю.Н., Дугалич Н.М. Методика анализа креолизованного текста политической карикатуры на арабском и французском языках // Вестник РУДН. 2018. Т. 23. № 1. С. 127–133. DOI: 10.22363/2312-9220-2018-23-1-127-133

 

Abdel-Raheem A. (2017) Decoding images: Toward a theory of pictorial framing. Discourse & Society 28 (4): 327–352. DOI: 10.1177/0957926517702978  

Bezanson M.E. (2017) Political cartoons as epideictic: Rhetorical analysis of two of the Charlie Hebdo political cartoons. First Amendment Studies 51 (1): 1–13. DOI: 10.1080/21689725.2017.1301264

Borjabad F.S. A., del Olmo R.F.J. (2020) Arab Political Cartoons and Facebook: Nadia Khiari, Ali Ferzat and Mohammed Sabaaneh. Journal of Communication Inquiry 75 (3). DOI: 10.1177/0196859920977115

Chu Y. (2020) On the hypoiconic structure of cartoons. Social Semiotics 30 (1): 114–132. DOI: 10.1080/10350330.2020.1756587

Conners J.L. (2017) Party Animals of the 2016 Presidential Primaries: Political Cartoon Representations of the Republican and Democratic Parties. American Behavioral Scientist 61 (6): 600–610. DOI: 10.1177/0002764217722249

Godioli A., Pedrazzini A. (2019) Falling stars and sinking ships: Framing and metaphor in cartoons about Brexit. Journal of European Studies 49 (3–4): 302–323. DOI: 10.1177/0047244119859167

Horsman Y. (2020) What was CharlieHebdo? Blasphemy, laughter, politics. Patterns of Prejudice 54 (1–2): 168–181. DOI: 10.1080/0031322X.2020.1735722

Krstić A., Aiello G., Vladisavljević N. (2020) Visual metaphor and authoritarianism in Serbian political cartoons. Media, War & Conflict 13 (1): 27–49. DOI: 10.1177/1750635219856549

Kwon I., (2019) Conceptual mappings in political cartoons: A comparative study of the case of nuclear crises in US–North Korean relations. Journal of Pragmatics 143: 10–27. DOI: 10.1016/j.pragma.2019.01.021

Swain E., (2012) Analysing evaluation in political cartoons. Discourse, Context & Media 1 (2–3): 82–94. DOI: 10.1016/j.dcm.2012.09.002