Особенности современного регулирования фейковых новостей: российский и зарубежный опыт

 

Ссылка для цитирования: Самородова Э.В. Особенности современного регулирования фейковых новостей: российский и зарубежный опыт // Медиаскоп. 2020. Вып. 3. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2641
DOI: 10.30547/mediascope.3.2020.4

 

@ Самородова Элина Вадимовна

научный сотрудник факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова (г. Москва, Россия), elina_samorodova@mail.ru

 

Аннотация

В статье предпринята попытка теоретического осмысления понятия «фейковые новости», а также определения особенностей регулирования распространения недостоверной информации в российской и зарубежной практике. В ходе исследования были проанализированы нормативно-правовые акты и опыт саморегулирования в нескольких десятках стран мира. Полученные данные позволили определить основные тенденции и направления развития регулирования фейковых новостей на современном этапе.

Ключевые слова: фейковые новости, дезинформация, медиарегулирование, государственное регулирование медиа, законодательство.

 

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и ЭИСИ в рамках научного проекта № 20-011-31329

 

Важной особенностью современного медиарегулирования является противодействие распространению недостоверной информации. Так как традиционные средства массовой информации и новые медиа в условиях цифровизации представляются наиболее востребованными инструментами влияния на общественное мнение (Вартанова, 2019; Гуреева, 2016; Липпман, 2004; Habermas, 1991), проблема фальсификации новостей сегодня все больше осознается в отечественных и зарубежных исследованиях (Суходолов, 2017; Иссерс, 2014; Gelfert, 2018; Dentith, 2017; Plothow, 2017), а также в практике государственной медиаполитики большинства развитых стран. Несмотря на то, что создатели фейковых новостей зачастую привлекаются к ответственности, на современном этапе все еще не наблюдается единой структурированной правовой системы, ориентированной на противодействие фейковым новостям. Данная проблема обусловлена определенными трудностями в измерении уровня недостоверности информации, а также в создании адекватных правовых норм, не нарушающих принципы свободы слова. С учетом того, что фейковые новости распространяются преимущественно в Интернете и их проблема носит междисциплинарный характер, сегодня представляется все более важным коллегиальное обсуждение регулирования распространения фейковых новостей государственными деятелями, юристами, а также исследователями и практиками в сфере медиа.

 

К вопросу о теоретическом осмыслении феномена фейковых новостей

Недавно вошедшее в русский язык понятие «фейковые новости» сегодня все больше осмысляется отечественными и зарубежными исследователями и наделяется разными интерпретациями. Необходимо признать, что проблема фальсификации новостных материалов вызывает интерес у медиаисследователей и журналистов уже давно. Еще в 1898 г. критик Дж. Монтгомери-Макговерн опубликовал статью, в которой рассуждал о недопустимости использования недостоверной информации в целях создания сенсационных материалов. Однако в условиях значительного воздействия информационных технологий на формирование общественного мнения явление фейковых новостей обретает нехарактерные ранее смысловые значения.

Важно отметить, что использование заимствованных слов не всегда буквально отражает особенности феномена в российской действительности. В зарубежных исследованиях термин «фейковые новости» преимущественно наделен политической коннотацией и рассматривается в условиях эпохи постправды – явления, характеризующего современное коммуникационное политическое пространство и, согласно британским лингвистам, означающего обстоятельства, при которых аргументы, основанные на эмоциях и личных убеждениях людей, имеют большее значение для формирования общественного мнения, чем объективные факты¹. Понятие «постправда» упоминалось в трудах американских и британских исследователей еще в 2000 гг. для характеристики модели проведения президентских выборов. Профессор Уорикского университета К. Крауч в своей книге «Постдемократия» (2010) описывал политическую модель внутренней политики США следующим образом: «При этой модели, несмотря на проведение выборов и возможность смены правительств, публичные предвыборные дебаты представляют собой тщательно срежиссированный спектакль, управляемый соперничающими командами профессионалов, которые владеют техниками убеждения, и ограниченный небольшим кругом проблем, отобранных этими командами». Современные ученые наделяют термин «постправда» характеристиками, близкими к понятию «постдемократия» Крауча. В частности, американский исследователь Л. Макинтайр (2018) считает, что ключевая проблема эпохи постправды заключается в потенциальной возможности идеологического господства вследствие политического подрыва возможности сбора фактов о действительном состоянии мира. Данное явление получило широкое мировое распространение в 2016-2017 гг. вследствие ряда политических процессов, главными из которых являются победа Дональда Трампа на президентских выборах в США, а также выход Великобритании из Евросоюза.

В это же время интернет-пользователи начали активно использовать термин «фейковые новости», который впервые появился в социальных сетях Twitter и Facebook вследствие возникновения огромного количества недостоверных публикаций, связанных с президентскими выборами в США. Парадокс заключался в том, что количество репостов фейковых новостей в социальных сетях превысило количество репостов публикаций с достоверной информацией, что обуславливает высокий уровень виральности подобного контента. Дискуссии о том, какую роль сыграли фейковые новости в победе Д. Трампа, до сих пор ведутся среди социологов (Lee, Hosam, 2020).

После произошедших политических событий многие ученые начали активно затрагивать в своих исследованиях проблему фейковых новостей в эпоху постправды. Однако сегодня не наблюдается единой интерпретации данных понятий. В частности, исследователи Д. Кляйн и Дж. Вуллер (2017) понимают под фейковыми новостями публикацию ложных фактов непосредственно в Интернете. Американский исследователь Р. Рини (2017) считает, что фейковые сообщения представляют собой преднамеренный обман, предназначенный непременно для неоднократного распространения. Российский исследователь А. П. Суходолов (2017) выделяет несколько критериев, определяющих разновидность фейковых новостей: 1) соотношение достоверной и недостоверной информации, 2) достоверность обстоятельств времени и места произошедшего события, 3) состав лиц, упоминаемых в «новости», 4) цели создания и распространения, 5) уровень восприятия достоверности. Однако в академическом сообществе сегодня все больше наблюдаются дискуссии о релевантности употребления терминов «фейковые новости» и «постправда». Британский исследователь Д. Хабгуд-Кут (2018) считает, что нет необходимости использовать эти понятий ввиду их политической проблематичности и возможной негативной коннотации.  Исследователи Хельсинкского университета также считают, что сегодня необходимо отходить от идеи фейковых новостей и находить новый, более серьезный и тонкий подход к противостоянию недостоверной информации, так как политические вопросы в значительной степени зависят от интерпретации и не могут безоговорочно обозначаться как истинные или ложные².

 

Современная практика регулирования фейковых новостей в зарубежных странах

Несмотря на неоднородность трактовки понятия «фейковые новости», все больше исследователей признают необходимость противодействия распространению недостоверной информации. Вопросы регулирования фейковых публикаций сегодня являются вызовом для государственных деятелей, так как предпринимаемые меры не должны нарушать конституционные права граждан. В 2017 г. в Йельском университете был проведен семинар по распознаванию фейковых новостей и определению эффективных механизмов борьбы с ними. В ходе дискуссии было отмечено, что сложность различения фейковых новостей повышает риск чрезмерного государственного регулирования³.

Необходимость формирования системы регулирования распространения фейковых новостей сегодня осознается на международном уровне: соответствующие меры по борьбе с дезинформацией применяются во многих странах (см. рис. 1).

Рисунок 1. Страны, в которых применяются меры по борьбе с дезинформацией в интернете

 

В ходе исследования была изучена практика борьбы с фейковыми новостями в более чем пятидесяти странах мира. Опираясь на законодательные акты, а также документы профессиональных и общественных организаций, выступающих институтами саморегулирования, можно предложить следующую классификацию современного состояния регулирования фейковых новостей в мире.

Первый способ регулирования: принятие законов, запрещающих распространение фейковых новостей. Законодательства некоторых стран запрещают распространение фейковых новостей. Например, в Германии в 2017 г. был принят закон об улучшении правоприменения в социальных сетях⁴, направленный на противодействие распространению фейковой информации в соцсетях с аудиторией свыше 2 миллионов зарегистрированных пользователей на территории Германии. В случае игнорирования жалобы или при неоднократных нарушениях правил удаления фейковых новостей владелец социальной сети может быть оштрафован на сумму до 50 млн евро. Также в 2018 г. во Франции были приняты законы о борьбе с фейковыми новостями в целях обеспечения безопасности проведения избирательных кампаний.

Закон о противодействии фейковым новостям также действует в Сингапуре. За намеренное распространение недостоверной информации, способной повлиять на итог выборов, нарушителю грозит штраф на сумму до 50 тыс. долл. или тюремное заключение на срок до 5 лет. В случае использования ботов для усиления распространения фейковых новостей нарушители могут быть оштрафованы на сумму до 100 тыс. долл. и заключены в тюрьму на срок до 10 лет.

В соответствии со статьей 168 Уголовного кодекса Бахрейна⁵, за умышленное распространение ложных сообщений, а также за производство рекламы, направленной на нанесение ущерба общественной безопасности, предусматривается наказание в виде лишения свободы на срок до двух лет и штрафа до 200 бахрейнских динаров.

Важно отметить, что в зарубежной практике наблюдались случаи отмены законодательства о фейковых новостях. Так, в апреле 2018 г. в Малайзии правительством бывшего премьер-министра Наджиба Разака был принят закон о фейковых новостях, который предусматривал наказание в виде штрафа до 500 тыс. ринггитов или лишения свободы на срок до 6 лет. Однако в августе 2018 г. в результате дебатов парламент Малайзии принял решение об отмене данного закона.

Второй способ регулирования: применение принципов саморегулирования и сорегулирования при борьбе с фейковыми новостями. В некоторых странах сегодня не наблюдается применение законодательных мер по распространению фейковых новостей, однако противодействие этому феномену в той или иной степени осуществляется на уровне саморегулирования. Например, в Бельгии в 2018 г. была создана экспертная группа журналистов и исследователей в целях пресечения распространения дезинформации в интернете. Кроме того, бельгийское правительство запустило официальный веб-сайт⁶, цель которого заключается в информировании граждан о распространяемых в стране фейковых новостях. Похожий опыт наблюдается в Нидерландах, где в 2019 г. была запущена общественная кампания по борьбе с фейковыми новостями, направленная на информирование людей о распространении дезинформации в интернет-пространстве.

В Великобритании в целях борьбы с фальсификацией фактов в Интернете используются принципы сорегулирования – совместного регулирования со стороны государственных и общественных институтов. Так, в 2018 г. британское правительство опубликовало отчет⁷ с рекомендациями, вынесенными комитетом по цифровым технологиям, культуре, СМИ и спорту. Данные рекомендации предусматривают отказ от термина «фейковые новости», применение существующих правил средств массовой информации к интернет-новостям, а также создание рабочей группы для исследования механизмов распространения дезинформации.

Третий способ регулирования: использование иных мер противодействия распространению фейковых новостей. Несмотря на то, что во многих странах не приняты специальные законодательные меры, направленные на противодействие фальсификации фактов в медиа, проблема фейковых новостей зачастую затрагивается в официальных сообщениях правительственных и индустриальных организаций. Чтобы избежать негативных факторов регулирования информации в Интернете, некоторые государства используют иные механизмы борьбы с недостоверной информацией, которые также оказываются эффективными. Например, в Австралии функционирует целевая группа по обеспечению честности и неподкупности выборов⁸ – межведомственный орган, учреждённый для устранения рисков целостности избирательной системы, в том числе в связи с кибернетическим вмешательством. Основная задача целевой группы заключается в обеспечении кибербезопасности избирательных процессов. Кроме того, в 2018 г. в Уголовный кодекс Содружества наций (Criminal Code Act 1995) был включен ряд поправок, связанных с иностранным вмешательством, включая распространение ложной или вводящей в заблуждение информации.

В целях обеспечения кибербезопасности соответствующие меры были приняты также в Китае в 2018 г.: новый закон наделил правоохранительные органы полномочиями на доступ и копирование данных, имеющих отношение к кибербезопасности⁹. Проблемы кибершпионажа также осознаются во Вьетнаме, где правительство наняло 10 тысяч человек для отслеживания соответствия интернет-публикаций разрешенной политике.

Интересно также, что правительство Папуа-Новой Гвинеи в 2018 г. на месяц запретило использование социальной сети Facebook в стране в целях борьбы с агрессией и выявления фейковых аккаунтов. В 2017 г. власти Ирана на месяц ограничили работу мессенджера Telegram и социальной сети Instagram в целях «сохранения безопасности граждан». Попытки блокировки социальных сетей и мессенджеров также наблюдались в Шри-Ланке (ограничение доступа к Facebook, Instagram, WhatsApp) и Кыргызстане (SoundCloud).

 

Современная российская практика регулирования распространения фейковых новостей

18 марта 2019 г. в России был принят пакет федеральных законов о недостоверных новостях (официальные названия: Федеральный закон № 31-ФЗ «О внесении изменений в статью 15-3 Федерального закона "Об информации, информационных технологиях и о защите информации»¹⁰ и Федеральный закон № 27-ФЗ «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях»¹¹). Как отмечают законодатели, целью принятия соответствующих законов является разработка эффективного механизма пресечения распространения противоправной информации. Возвращаясь к вопросу о терминологическом понимании фейковых новостей, стоит отметить, что в соответствии с российским законодательством под фейковыми новостями понимается недостоверная общественно значимая информация, «которая создает угрозу причинения вреда жизни и (или) здоровью граждан, имуществу, угрозу массового нарушения общественного порядка и (или) общественной безопасности либо угрозу создания помех функционированию или прекращения функционирования объектов жизнеобеспечения, транспортной или социальной инфраструктуры, кредитных организаций, объектов энергетики, промышленности или связи»¹².

В соответствии с принятыми в марте 2019 г. законами за распространение фейковых новостей предусматриваются следующие меры наказания: 1) блокировка интернет-ресурсов с фейковой информацией, 2) система штрафов. За первую публикацию фейковой новости граждане могут быть оштрафованы на сумму от 30 до 100 тыс. руб., должностные лица – от 60 до 200 тыс. руб., юридические – от 200 до 500 тыс. руб. Максимальная сумма штрафа за фальсификацию информации назначается в случаях, если публикация спровоцировала причинение вреда здоровью человека или имуществу, а также повлекла за собой смерть человека: до 400 тысяч рублей для граждан, до 900 тыс. руб. для должностных лиц и до 1,5 млн руб. для юридических лиц. Председатель Комитета Госдумы по государственному строительству и законодательству Павел Крашенинников обратил внимание, что «основная цель данных штрафов – профилактическая, с этим и было связано их увеличение при доработке законопроекта»¹³. Сенатор Андрей Клишас подчеркивает, что «законопроект направлен даже не на то, чтобы наказать СМИ за фейк, а чтобы остановить распространение этой новости. Смысл именно в досудебной блокировке, чтобы остановить волну лживых сообщений, не допустить паники»¹⁴.

Принятие вышеупомянутого пакета законов вызвало заметную общественную реакцию: в официальных средствах массовой информации число упоминаний понятия «фейковые новости» за сутки увеличилось в 13,5 раз (см. рис. 2).

Рисунок 2. Динамика упоминаний термина «фейковые новости» в официальных СМИ за период 17-23 марта 2019 г. Источник: Интегрум.

 

Общественная реакция на принятие соответствующих поправок в российское законодательство была неоднозначной. Так, представители Совета по правам человека при Президенте РФ направили в Совет Федерации официальное письмо с просьбой «отклонить законопроекты о фейковых новостях и неуважении к власти и направить их на доработку», так как они «ограничивают конституционные права и свободы человека и гражданина»¹⁵. Однако, согласно опросу ВЦИОМ¹⁶, проведенному в марте 2018 г., 83% респондентов поддержали инициативу правительства. Более половины опрошенных также выразили надежду, что после вступления законодательных поправок в действие недостоверных сведений в СМИ и Интернете станет меньше.

Контроль за публикацией фейковых новостей в медиа в России осуществляет Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). При этом предусматривается уведомление прокуратуры РФ обо всех случаях возбуждения дел в течение суток. Совместно с Союзом журналистов России Роскомнадзор ведет перечень информационных ресурсов, регулярно распространяющих недостоверную информацию¹⁷, который в настоящее время насчитывает 27 источников (см. рис. 3).

Рисунок 3. Суммарное количество нарушений закона о фейковых новостях (классификация по площадкам). Источник: Роскомнадзор (апрель 2020 г.).

 

Распространение недостоверной информации зачастую коррелирует с общественно значимыми процессами. Так, в российской практике заметное распространение фейковых новостей наблюдалось в связи с пожаром в торгово-развлекательном комплексе «Зимняя вишня» в г. Кемерово в марте 2018 г., в контексте дела Ивана Голунова летом 2019 г. и других событий, получивших большой общественный резонанс. Согласно обзору судебной практики Верховного суда в период пандемии, весной 2020 г. также наблюдалось чрезмерно высокое количество фейковой информации, передаваемой преимущественно в мессенджерах¹⁸. Вследствие возрастающего распространения недостоверной информации в интернете российские власти в апреле 2020 г. были вынуждены принять новые поправки в Уголовный кодекс Российской Федерации, регулирующие распространение недостоверных материалов: ст. 207.1 («публичное распространение заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан») и ст. 207.2 («публичное распространение заведомо ложной общественно значимой информации, повлекшее тяжкие последствия»)¹⁹. Верховный суд отмечает, что «публичный характер распространения заведомо ложной информации может проявляться в использовании средств массовой информации, информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе мессенджеров (WhatsApp, Viber и других), в массовой рассылке электронных сообщений абонентам мобильной связи, распространении такой информации путем выступления на собрании, митинге, распространения листовок, вывешивания плакатов и т.п.». Несмотря на недавнее принятие данных статей, российская судебная практика уже имеет опыт их применения. Так, 21 апреля 2020 г. Ленинским районным судом г. Владикавказа был арестован Вадим Чельдиев за высказывания о незначительности коронавирусной инфекции и призывы к участию в акциях протеста против режима самоизоляции в социальной сети YouTube и мессенджере Telegram.

 

Выводы

Таким образом, в современном обществе феномен фейковых новостей является значимым и широко обсуждаемым вопросом, так как распространение недостоверных сведений получает новое смысловое значение в контексте намеренной дезинформации общества на мировом уровне, а также попытки повлиять на политические процессы, общественное мнение и получение финансовой выгоды. Кроме того, современные технологии значительно облегчают процесс создания и передачи фейковых новостей. Люди могут полагаться на источники, которые считают близкими собственным убеждениям, вследствие чего отвергать альтернативные точки зрения.

Проблема распространения фейковых новостей осознается во многих странах, однако механизмы противодействия данному феномену значительно отличаются вследствие различных особенностей национальных законодательств, а также форм государственного правления. Так как феномен фейковых новостей получил широкое распространение всего несколько лет назад, представляется сложным однозначно утверждать, какие способы борьбы могут стать наиболее эффективными. Сегодня перед политиками возникают новые вызовы по определению наиболее работоспособного этического режима, способного поддержать технологический потенциал, при этом ограничивающий риски негативного регулирования. Актуальной задачей, стоящей перед большинством государств, является поиск механизмов, которые с наибольшей вероятностью окажутся действенными, но, возможно, для этого потребуется определенное международное сотрудничество.

 

 

---

Примечания

1. Post-truth' named 2016 word of the year by Oxford Dictionaries. Режим доступа: https://www.washingtonpost.com/news/the-fix/wp/2016/11/16/post-truth-named-2016-word-of-the-year-by-oxford-dictionaries/
2. Forget “fake news” – we need a smarter approach to countermedia. Режим доступа: https://www.helsinki.fi/en/news/nordic-welfare-news/forget-fake-news-we-need-a-smarter-approach-to-countermedia
3. Fighting Fake News. Workshop Report. Режим доступа: https://law.yale.edu/sites/default/files/area/center/isp/documents/fighting_fake_news_-_workshop_report.pdf
4. Netzdurchsetzunggesetz, NetzDG. Режим доступа:  https://germanlawarchive.iuscomp.org/?p=1245
5. Bahrain Penal code, 1976, art. 168. Режим доступа: http://bahrainrights.org/BCHR/wp-content/uploads/2010/12/Bahrain-Penal-Code.doc
6. Stop Fake News. Режим доступа:  https://www.stopfakenews.be
7. Democracy at risk due to fake news and data misuse, MPs conclude. Режим доступа: https://web.archive.org/web/20181205094120/https://www.theguardian.com/technology/2018/jul/27/fake-news-inquiry-data-misuse-deomcracy-at-risk-mps-conclude
8. Electoral integrity: 2019 federal election. Режим доступа:  https://www.aec.gov.au/elections/electoral-advertising/electoral-integrity.htm
9. Ministry of Public Security in China. Режим доступа: http://www.mps.gov.cn/n2254314/n2254409/n4904353/c6263180/content.html
10. Федеральный закон от 18.03.2019 № 31-ФЗ «О внесении изменений в статью 15-3 Федерального закона «Об информации, информационных технологиях и о защите информации». Режим доступа: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001201903180031?
11. Федеральный закон от 18.03.2019 № 27-ФЗ «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях». Режим доступа: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001201903180021?
12. Федеральный закон от 18.03.2019 № 31-ФЗ «О внесении изменений в статью 15-3 Федерального закона «Об информации, информационных технологиях и о защите информации». Режим доступа:   http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001201903180031?
13. «Что такое фейковые новости и как за них будут наказывать?» Режим доступа: http://duma.gov.ru/news/46035/
14. «Законопроекты не носят репрессивный характер. Мы не собираемся никого наказывать». Режим доступа: https://www.znak.com/2019-02-15/senator_andrey_klishas_o_svoih_iniciativah_po_regulirovaniyu_runeta_intervyu
15. СПЧ просит Совет Федерации отклонить законопроекты о наказаниях за фейковые новости и неуважение к власти. Режим доступа:  http://president-sovet.ru/presscenter/news/read/5324/
16. Фейк-ньюс: мнение россиян о новом законе: https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=9603
17. Перечень информационных ресурсов, регулярно распространяющих недостоверную информацию. Режим доступа: https://rkn.gov.ru/mass-communications/p1104/
18. Обзор № 2 по отдельным вопросам судебной практики, связанным с применением законодательства и мер по противодействию распространению на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции (COVID-19). Режим доступа: http://supcourt.ru/press_center/news/28883/
19. «Уголовный кодекс Российской Федерации» от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 07.04.2020) (с изм. и доп., вступ. в силу с 12.04.2020). Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/

 

 

Библиография

Вартанова Е. Л. Медиаполитика: актуальный академический дискурс // МедиаАльманах. 2019. № 1. С. 8‒17.

Гуреева А. Н. Теоретическое понимание медиатизации в условиях цифровой среды // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10: Журналистика. 2016. № 6. С. 192–208.

Иссерс О. С. Медиафейки: между правдой и мистификацией // Коммуникативные исследования. 2014. № 2. С. 112‒123.

Крауч К. Постдемократия. М.: Высш. шк. экономики, 2010.

Липпман У. Общественное мнение. / М.: Ин-т Фонда «Общественное мнение», 2004.

Суходолов А.П. Феномен «фейковых новостей» в современном медиапространстве // Евроазиатское сотрудничество: гуманитарные аспекты: мат-лы междунар. науч.-практ. конф. Иркутск: Изд-во Байкальск. ун-та, 2017. С. 87‒106.

 

Dentith M.R. X. (2017) The Problem of Fake News. Public Reason 8 (1‒2): 65‒79.

Gelfert A. (2018) Fake News: A Definition. Informal Logic 38 (1): 84‒117.

Habermas J. (1991) The Structural Transformation of the Public Sphere. Cambridge Massachusetts: The MIT Press.

Habgood-Coote J. (2018) Stop Talking about Fake News! Inquiry. 62 (9‒10): 1033‒1065. DOI: 10.1080/0020174X.2018.1508363

Klein D., Wueller D. (2017) Fake News: A Legal Perspective. Journal of Internet Law. Режим доступа: https://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=2958790#references-widget

Lee T., Hosam C. (2020) Fake News Is Real: The Significance and Sources of Disbelief in Mainstream Media in Trump’s America. Sociological Forum. DOI: 10.1111/socf.12603

McIntyre L. (2018) Post-Truth. Cambridge, MA: MIT Press. 240 p.

Montgomery-McGovern, J.B. (1898) An Important Phase of Gutter Journalism: Faking. Arena 19 (99): 240‒253.

Plothow R. (2017) Defining Fake News ... Again. Post-Register: A5.

Rini R. (2017) Fake News and Partisan Epistemology. Kennedy Institute of Ethics Journal. 27 (2): 43‒64. DOI: https://doi.org/10.1353/ken.2017.0025