Освещение пребывания иностранных дипломатических миссий в Вологде в 1918 году газетой «Вологодский листок»

 

Ссылка для цитирования: Шевцов Н.В. Освещение пребывания иностранных дипломатических миссий в Вологде в 1918 году газетой «Вологодский листок» // Медиаскоп. 2019. Вып. 3. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2573
DOI: 10.30547/mediascope.3.2019.12

 

© Шевцов Никита Всеволодович
кандидат исторических наук, заведующий кафедрой международной журналистики факультета международной журналистики МГИМО МИД России (г. Москва, Россия), n_shevtsov@mail.ru 

 

Аннотация

В марте 1918 г. сотрудники посольств ряда стран, покинув Петроград, избрали Вологду в качестве нового места своего пребывания. Их жизнь подробно освещалась в местной печати. Большая часть публикаций появлялась в газете «Вологодский листок», где дипломаты излагали свою позицию по вопросам взаимоотношений с советской властью. Эти публикации в период нахождения посольств в Вологде стали интересным источником для изучения истории отечественной дипломатии.

Ключевые слова: Вологда, «Вологодский листок», дипломатическая переписка.

 

События, происходившие в Вологде в первой половине 1918 г., навсегда обеспечили этому северному городу разделы или, по крайней мере, параграфы в трудах по истории международных отношений. В конце февраля – начале марта здесь оказались покинувшие Петроград посольства зарубежных государств. «Временная, по мнению многих, остановка затянулась на почти шесть месяцев, превратив Вологду из обычного города в «дипломатическую столицу России» (Быков, 2008: 1).

В советское время эти события неоднократно привлекали внимание историков, однако трудно говорить об объективности их исследований. Пребывание дипломатов в Вологде характеризовалось в русле типичной для советской исторической науки обличительной манере. В качестве примера можно упомянуть работу М. Буханова (1951), использующего такие выражения, как «цивилизованные разбойники» и «заговор послов». М. Буханов (1951: 8) пишет об американском после Френсисе, что в Вологде тот «завязал тесные связи с эсерами, троцкистами, с различного рода группами кулачества…». С подобной риторикой мы сталкиваемся в публикациях вплоть до начала девяностых годов XX в.: «Город Вологда был избран дипломатами не случайно. Мыслилось использовать свое пребывание в нем для подготовки контрреволюционного заговора с целью облегчить захват Вологды англо-франко-американскими войсками, соединиться с колчаковцами, организовать поход на Москву» (Шебалин, 1993: 8−9).

Только начиная с конца 1990-х гг. можно говорить о подлинном научном изучении этого интересного эпизода отечественной истории периода революции и начала гражданской войны. В 1998 г. прошла международная конференция «Россия и мировое сообщество в начале XX века», где теме пребывания послов посвятили свои доклады как российские, так и американские участники: А.В. Буланов (1998), Н.С. Лоуренс (1998), Т.Ф. Рей (1998). И, конечно, нельзя не отметить серьезный вклад в изучение данной темы А.В. Быкова, посвятившего ей целый ряд монографий (2008, 2011), А.В. Быкова, Л.С. Панова (1998).

Столетняя годовщина русской революции и «вологодского сидения дипкорпуса» вновь ставят на повестку дня осмысление событий вековой давности. Современная наука требует обращения к первоисточникам, к свидетельствам современников, к переписке, в том числе дипломатической, к публикациям в СМИ, оперативно реагировавшим на происходящее. И здесь интереснейшим источником может стать не тогдашняя центральная, а местная пресса.

Пребывание послов в Вологде естественным образом привлекло внимание как российской, так и зарубежной печати. Но больше других по понятным причинам о зарубежном дипломатическом корпусе писала газета «Вологодский листок», которая находилась ближе других изданий к источникам информации.

Следует заметить, что «Листки» появились в России во второй половине XIX столетия. Сначала они возникли в Санкт-Петербурге, в Москве, в Одессе, где выходили соответственно «Петербургский листок», «Московский листок» и «Одесский листок». Но после революционных событий 1905 г. они стали издаваться чуть ли не в каждом крупном российском городе.

Особой популярностью среди них пользовался «Московский листок», который издавал знаменитый журналист Н.И. Пастухов. В этой газете начинали свой творческий путь такие корифеи отечественной журналистики, как «король репортажа» Владимир Гиляровский и «король фельетона» Влас Дорошевич.

Обычно «Листки» уделяли основное внимание в своих публикациях событиям, проходившим в городах, где они издавались, а также примыкавших к ним регионам. Газеты подобного типа писали о разного рода происшествиях, судебных процессах, светских скандалах губернского масштаба, визитах тогдашних знаменитостей. Не оставляли они без внимания и ситуацию на местных торговых и финансовых рынках. Публиковались также беседы с популярными в губернии людьми. Это были газеты местных – городских, губернских − новостей, рассчитанные прежде всего на массового, невзыскательного читателя. Серьезным анализом важных внутриполитических и международных проблем они не занимались, посвящая происходящим в стране и в мире событиям в основном короткие информационные сообщения.

Что же касается «Вологодского листка», то эта газета появилась в 1909 г. Она выходила три раза в неделю – в воскресенье, вторник и четверг − и писала в основном о том, что происходило в Вологодской и соседних губерниях. На протяжении всех лет ее существования она выпускалась известным местным издателем А.А. Галкиным.

Однако тематика газеты резко изменилась после того, как в марте 1918 г. в Вологде оказались дипломатические представительства ведущих мировых держав, ранее находившиеся в Петрограде. Примерно на полгода «Вологодский листок» превращается в издание, к которому приковано внимание не только уже ставшей советской России, но и многих зарубежных государств. Ведь в газете регулярно появляются беседы ее журналистов с руководителями иностранных дипломатических миссий.

Одна из первых публикаций об иностранных дипломатах появилась в «Вологодском листке» 28 февраля по новому стилю или 15 − по старому. В вышедшей под рубрикой «Последние известия» заметке сообщалось о том, что «экстренным поездом» из Петрограда отбыли члены нескольких дипломатических миссий¹. Правда, точно не указывалось, где собираются обосноваться иностранные дипломаты. Отмечалось, что сотрудники посольств отправились в Вятку и Вологду, но не исключалось, что они могут оказаться и в Сибири. Причиной же отъезда назывались опасения «немецкого нашествия», т.е. боязнь оказаться в оккупированном германскими войсками Петрограде.

3 марта (18 февраля) «Вологодский листок» сообщил о прибытии в Вологду иностранных миссий, которые заняли три вагона. В одном из них руководители дипломатических представительств приняли городского голову А. Александрова и его заместителя П. Зубова. Как писал в этой связи «Вологодский листок», «беседа носила оживленный характер»². Но в ходе нее так и не прояснилось, сколько пробудут в городе иностранные дипломаты. Как шутливо заметил в этой связи американский посол Д. Фрэнсис, «это зависит от любезности немцев». В той же информации «Вологодского листка» сообщалось, что послы совершили прогулку по городу, который, в отличие от «нервного Петрограда», произвел на дипломатов «довольно приятное впечатление своим спокойствием и добродушием жителей».

В дальнейшем, как следует из публикаций вологодской газеты, к приехавшим ранее присоединились не сумевшие прежде выехать из России через Финляндию посольства Франции, Италии, Сербии, а также Бельгии. В Вологде находилась также английская миссия во главе с вице-консулом Генри Бо. В начале июля к британским дипломатам присоединился консул Фрэнсис Освальд Линдлей.

Сегодня в Вологде, к сожалению, мало что напоминает о том, что на короткое время этот город превратился в своеобразную дипломатическую столицу России. Практически не сохранились здания и тем более вагоны, в которых размещались в Вологде посольства зарубежных стран. И все же кое-что осталось. На центральной улице, Советской, выделяется деревянный дом № 37 с колоннами и мезонином. Этот дом был когда-то предоставлен в распоряжение американского посольства. В постсоветские годы в нем открылся музей дипломатического корпуса, который, к сожалению, ныне не существует. Так что пока особняк со столь богатой историей пустует. Не так давно был снесен находившийся на этой же улице дом французского посольства, которое находилось неподалеку от американского. На его месте возвели современное здание. Совсем рядом с вологодским Кремлем на улице Мальцева на сорок пять градусов повернут от прямой оси симпатичный темного цвета особнячок, где в свое время размещалось английское вице-консульство. Есть версия, что его не раз посещал приезжавший в Вологду английский разведчик Сидней Рейли.

Кроме того сотрудники нескольких посольств избрали для своего местопребывания четырехэтажное каменное здание бывшей гостиницы «Золотой якорь», располагавшейся в самом центре Вологды, неподалеку от торговых рядов. Это здание сохранилось до наших дней. В советское время оно тоже использовалось под гостиницу, но под другим названием. Во всяком случае, автор этих строк хорошо помнит, как останавливался в ней в один из своих приездов в Вологду. Комфортом она не отличалась. Большинство номеров было рассчитано на одновременное проживание в каждом из них 12 человек. Ныне бывшая гостиница переоборудована, ее помещения предоставлены различным офисам. О былом же названии напоминает открывшийся несколько лет назад в торцовой части здания ресторан «Золотой якорь».

Нельзя считать, что пребывание зарубежных дипломатов в Вологде не рассматривалось в научной литературе минувших лет. Так, в советские годы появилось немало интересных книг и статей, посвященных происходившим в этом городе событиям в течение нескольких месяцев 1918 г. Но в целом во всех публикациях присутствие дипкорпуса рассматривалось, причем весьма обоснованно, как одно из проявлений противодействия иностранной дипломатии советскому правительству, как демонстрация непризнания новой власти в России.

В постсоветский период появились публикации, в которых позиция дипломатов отражала озабоченность союзников России ее выходом из войны. Поэтому присутствие послов в Вологде оценивалось как сохранение надежды на то, что Россия все-таки возобновит боевые действия против Германии на стороне держав Антанты. Ведь не секрет, что заключение Брестского мира позволило Германии перебросить высвободившиеся на востоке войска на западный фронт и тем самым осложнить положение союзных армий. Об этом, например, пишет в своих работах вологодский историк и краевед А.В. Быков. Кстати, по его инициативе несколько лет назад в бывшем здании американского посольства открылся прелюбопытнейший музей пребывания западных дипломатов в Вологде. Но он, к сожалению, уже не существует. А жаль, в нем хранилось немало свидетельств уникального эпизода в истории нашей страны и ее взаимоотношений с другими государствами.

Автор статьи, являясь заведующим кафедрой международной журналистики МГИМО, ставил перед собой цель не пересказать политические события, связанные с пребыванием дипкорпуса, которые не раз излагались и анализировались в отечественной и зарубежной исторической литературе. Он сосредоточил основное внимание на рассмотрении и изучении публикаций о пребывании иностранных дипломатов в северном губернском центре, регулярно появлявшиеся в газете «Вологодский листок». Как историка и журналиста, его интересовали прежде всего газетные публикации, их содержание, язык и стиль, что позволяет выяснить, в частности, как западные дипломаты, выполняя установки своих правительств, пытались использовать российскую провинциальную газету для достижения конкретных политических целей, для противодействия советскому руководству. Ведь следует иметь в виду, что к весне 1918 г. «Вологодский листок», еще не находившийся полностью под контролем советской власти, обладал по сути дела монополией на распространение информации о присутствии в Вологде иностранных дипломатов.

В «Вологодском листке» регулярно, чуть ли не в каждом номере, появлялись короткие заметки, корреспонденции, сообщавшие о пребывании сотрудников иностранных посольств в Вологде. Так, в одном из номеров было напечатано сообщение о встрече корреспондента газеты с послом США Дейвидом Р. Фрэнсисом. С главой дипломатической миссии беседовал журналист провинциальной газеты – случай весьма редкий в российской журналистской практике начала двадцатого столетия. Но революция все изменила, в том числе и организацию публикаций о встречах журналистов с иностранными дипломатами. Вот что писал «Вологодский листок» 7 марта (22 февраля): «Вчера наш сотрудник посетил находящееся в Вологде американское посольство. Американский посол в России Дейвид Р. Фрэнсис в ответ на предложенные нашим сотрудником вопросы сделал следующее заявление…»³. Не будем полностью цитировать слова американского дипломата. Но обратим внимание на то, что Фрэнсис, указав на причины вступления его страны в Первую мировую войну, отметил, что Соединенные Штаты предприняли этот шаг после февральской революции в России. Тем самым они никогда не были союзником царского правительства. «Мы явились союзником русской республики», − заявил он. Посол высказался за признание Советской России, но при условии, что она будет продолжать войну. – «Председатель совета народных комиссаров Ленин и комиссар Троцкий знают, так как я их об этом уведомил, что я рекомендовал бы моему правительству признать всякое правительство, какое русский народ изберет себе, и что я также настойчиво ходатайствовал бы, чтобы такое правительство получило материальную поддержку при условии продолжения им войны против центральных держав». В то же время американский посол категорически возражал против заключения Россией сепаратного мира с Германией, считая, что «победа Германии будет означать потерю для русского народа всех свобод, завоеванных революцией»⁴. Фрэнсис заявил, что, несмотря на отъезд японского посла и китайского посланника, он намерен оставаться в Вологде «столько, насколько это соответствует интересам поста, который я занимаю и настолько, насколько это безопасно для меня». Речь, в частности, шла не только о возможности нападения, но и о болезнях. Так, в нескольких номерах «Вологодского листка» сообщалось об ухудшении здоровья посла. Один из них вышел 5 апреля. Интересно, что это сообщение соседствовало с заметкой об отъезде из Вологды главы дипломатической миссии Сиама – нынешнего Таиланда.

Спустя несколько дней в «Вологодском листке» вновь появляется беседа с американским послом. Журналист интересовался, покинет ли Фрэнсис Россию после того, как съезд Советов одобрил заключенный Брестский мир. Обращаясь к послу, журналист также спросил: «Чью сторону примет его правительство по отношению к России?». В ответ Фрэнсис вновь заявил, что никуда не собирается уезжать. Но в то же время он крайне отрицательно воспринял заключение Брестского мира, заявив, что в случае вступления в силу мирного договора Россия «окончательно сделается германской провинцией»⁵. Тем не менее Фрэнсис констатировал, что правительство его страны «все еще считает Америку союзницей русского народа».

Интересно, что опубликованное заявление американского посла соседствовало с заметкой под интригующим названием «Где Керенский?». После бегства главы Временного правительства из Петрограда, а затем из России следы его временно затерялись. И вот «Вологодский листок» сообщил, что Керенский, судя по всему, временно обосновался в Христиании, как тогда называли столицу Норвегии Осло.

Однако это признание прозвучало незадолго до высадки японских войск на Дальнем Востоке. Фрэнсис в разговоре с журналистом вологодской газеты старался убедить всех, что не стоит драматизировать ситуацию. «Советское правительство и советская печать придают слишком много значения этой высадке», − заметил он. Она, мол, была предпринята адмиралом Като по его «собственной инициативе» для того, чтобы «защитить жизни японских подданных и их имущество во Владивостоке»⁶.

Как показали дальнейшие события, слова Фрэнсиса явились словесным прикрытием японской, а затем и американской интервенции на Дальнем Востоке. Также интересами защиты британских граждан объяснил Фрэнсис высадку во Владивостоке британских войск. В то же время, пытаясь доказать отсутствие совместных действий интервентов во Владивостоке, Фрэнсис напомнил, что моряки стоявшего на рейде близ Владивостока американского крейсера отказались от высадки. Кстати, он ни разу не произнес слово «интервенция», хотя, конечно же, ее очевидность не могла не вызывать сомнений. Она происходила под прикрытием стоявших на рейде японских, американских и английских крейсеров.

Чуть ли не в каждом номере «Вологодского листка» под рубрикой «В иностранных миссиях» появлялись короткие сообщения, посвященные пребыванию иностранных дипломатов в северном российском городе. Чаще всего газета писала об американском посольстве. После вступления в Первую мировую войну Америка стала оказывать все большее влияние на международные отношения. Отсюда повышенное внимание «Вологодского листка» к посольству США. Так, газета поспешила сообщить, что появившиеся сообщения в московских газетах об ожидаемом прибытии в столицу американского посла не соответствуют действительности. «Нашему сотруднику вчера в американском посольстве заявили, что г. Фрэнсис никакой поездки в ближайшие дни делать не предполагает», − писала газета⁷. И ее сообщениям можно было верить, потому что на тот момент «Вологодский листок» по праву считался наиболее информированным российским изданием в вопросах пребывания в нашей стране иностранного дипкорпуса, поскольку находился в постоянном контакте с посольствами.

В апреле американский посол сделал еще одно заявление, беседуя с сотрудником «Вологодского листка». Фрэнсис сообщил о крупных кредитах, которые США предоставили своим союзникам. При этом, по его словам, Россия получила триста двадцать пять миллионов долларов. Но, как заметил Фрэнсис, средств может быть предоставлено намного больше, если бы Россия продолжила войну против Германии⁸. Американский дипломат настойчиво убеждал Россию в опасности выхода из войны, несмотря на то, что она уже заключила Брестский мир. Он также восхищался боевым духом сражающихся на западном фронте американских войск, сообщив при этом об интенсивном строительстве боевых кораблей США. «Мы вступили в эту войну из принципа», − заявил Фрэнсис. − «У нас нет никаких корыстных целей». Посол вновь повторил произнесенные им в предыдущих заявлениях слова о том, что США не хотят превращения России в германскую колонию. Впрочем, за рассуждениями Фрэнсиса об американском бескорыстии скрывалось вполне конкретное стремление не допустить выхода России из войны. Знал он и об американских планах воспользоваться событиями в России если не для отторжения части российской территории на Дальнем Востоке, то во всяком случае для сохранения контроля союзных войск над этим регионом.

Наконец в еще одной беседе, которая была опубликована в «Вологодском листке» 30 апреля 1918 г., Фрэнсис попытался опровергнуть «слухи о разногласиях, возникших будто бы между мною и вашингтонским правительством». Посол повторил, что не собирается покидать Вологду и возвращаться в Соединенные Штаты. Он напомнил, что сделал уже пятое заявление через газету со времени своего прибытия в Вологду, т.е. с 3 марта 1918 г.⁹ Он обратил внимание, что первое заявление касалось заключения Россией Брестского мира, второе и третье – высадки британских и японских войск во Владивостоке. Четвертое же имело отношение к наращиванию военной мощи США в целом и ее использованию в войне против Германии. Все же остальные приписываемые ему заявления, по словам Фрэнсиса, являются ложными и не имеют к нему никакого отношения.

В «Вологодском листке» регулярно появлялись сообщения о встречах ее корреспондентов с дипломатами не только США, но и других стран. Так, в одном из апрельских номеров вышла статья под заголовком «У французского посла г. Нуланса». Она наделала немало шума. Беседа журналиста и дипломата касалась политики Франции на Дальнем Востоке и ее отношения к Брестскому миру. Нуланс всячески пытался оправдать высадку иностранных войск во Владивостоке, заявив, что она должна была «неминуемо произойти», поскольку была вызвана «актом насилия над иностранцами». Посол упрекнул российское правительство в том, что оно не гарантировало защиту иностранных граждан от «уличных эксцессов». Оправдывая откровенное вмешательство Англии, Японии и других стран во внутренние дела российского государства, Нуланс заявил: «Военные силы той нации, подданные которой подвергаются притеснениям, берут на себя труд восстановить порядок»¹⁰. Нетрудно заметить, что примерно к таким же рассуждениям об отстаивании интересов своих граждан французская дипломатия прибегала, оправдывая вторжения на территории других государств, например, Китая. При этом Нуланс заявил, что «действия японцев во Владивостоке могут быть прекращены, если правительству Токио будет дано удовлетворение, которого оно вправе требовать». Не называя конкретно, что скрывается за словами «дано удовлетворение», Нуланс дал понять, что оккупация «может продолжаться очень долго».

Обрушился Нуланс и на Брестский мир, который, по его мнению, открывает путь к аннексии других не оговоренных в нем российских территорий. Он также отметил, что Германия и ее союзники стремятся «установить свое исключительное влияние на всю экономическую жизнь России». Поэтому, как считает посол, вполне допустимо вторжение воюющих с Германией государств на территорию России. При этом он заявил, что возможное военное вмешательство, «могущее иметь место в Сибири, имело бы характер вполне дружественный». В заявлении французского посла, наверное, впервые в мировой дипломатической практике, прозвучали слова, смысл которых сводится к двум взаимоисключающим понятиям: «дружественный» и «интервенция». При этом, имея в виду чехословацкий корпус, Нуланс сказал, что «при помощи своих пленных» страны Антанты «стремятся создать в Сибири центр колонизации».

Буквально в следующем номере «Вологодский листок» сообщил, что беседа его корреспондента с французским послом была перепечатана столичной московской прессой¹¹. Ответом на нее стала нота советского правительства, потребовавшего отзыва Нуланса из России. Однако корреспонденту «Вологодского листка», посетившему посольство Франции, сообщили, что пока что посол «никаких шагов не предпринимает». В том же номере сообщалось, что французское посольство собирается переехать в отведенное ему «помещение, занимаемое учительским институтом, по Екатерининско-Дворянской улице в доме Раскина, где уже идет ремонт». До этого французское посольство, как и многие другие иностранные дипломатические представительства, размещалось в вагонах, которые доставили их в Вологду. Французы оказались, таким образом, не единственными разместившимися в вагонах. Такое же место жительства и работы избрали себе, например, сотрудники посольства Бельгии, которое, если верить сообщениям «Вологодского листка», проявило заметную активность в Вологде. Газета писала о том, что посланник Дестре посетил 19 апреля местную группу «Единство», входившую в состав партии меньшевиков¹². Газета назвала Дестре «близким другом Плеханова», возглавлявшего общероссийское движение «Единство».

Встреча бельгийского посла с представителями вологодского отделения «Единства» продолжалась около двух часов. В ходе нее посол не только интересовался настроениями среди населения страны, но и обсудил возможность создания «национальной боевой армии, способной дать отпор германскому империализму». Подобная встреча не была единственной. В той же информации сообщалось, что «сегодня в 4 часа дня посланник примет местных «плехановцев». В ходе новых контактов Дестре собирался информировать своих собеседников о ситуации на Западе Европы, в частности в Бельгии.

Наконец, в «Вологодском листке» появилось сообщение об отъезде Жюля Дестре во Владивосток, а оттуда – в Японию. Посланник заявил корреспонденту «Вологодского листка», что отправляется на короткое время в Японию, где надеется «войти в более правильные отношения со своим правительством¹³. Судя по этой фразе, бельгиец собирался на месте разобраться в причинах вторжения японских войск во Владивосток и предоставить более подробную и объективную информацию своему правительству о том, что собираются дальше делать японцы на территории советского Дальнего Востока. Дестре назвал предстоящее отсутствие посольства «кратковременным», которое нисколько не повлияет на отношения, которые бельгийское правительство надеется сохранить с Россией».

В ответ корреспондент «Вологодского листка», как бы понимая, что Дестре вряд ли возвратится в Вологду, пожелал послу счастливого пути, выразив от имени редакции благодарность «за любовное и предупредительное отношение к <…> газете». Судя по этим строкам, у «Вологодского листка» действительно сложились дружественные отношения с иностранными дипломатами, для которых контакты с этой газетой позволяли выйти из изоляции и изложить свою позицию по поводу происходивших в России событий.

Интересно, что за несколько недель до окончательного отъезда Дестре принял в вагоне, где размещалось посольство, сотрудника «Вологодского листка» и рассказал о том, что дипломатические миссии Бельгии, а также Англии, Греции, Италии, Португалии, Франции и других стран ранее тщетно пытались покинуть Россию, выехав через Финляндию в нейтральную Швецию¹⁴. Поводом для отъезда, по словам Дестре, была «угроза немцев Петрограду». Однако, как считал бельгийский посланник, они не смогли по вине красногвардейских войск пересечь границу и покинуть Финляндию и через месяц, возвратившись в Россию, обосновались в Вологде, расположенной в глубине страны на перекрестке железнодорожных путей. Послы категорически отказывались переезжать из Вологды в Москву, ведь такой шаг означал бы признание правительствами их стран нового советского правительства. Находясь же в Вологде, посольства тем самым демонстрировали свое непризнание новой власти. Они придерживались выжидательной тактики, не отказываясь от контактов с теми силами в России, которые выступали против большевиков. Советская же сторона была крайне заинтересована в том, чтобы посольства возвратились в Москву.

После произошедшего 7 июля в соседнем Ярославле антисоветского восстания Вологда и Вологодская губерния были объявлены на военном положении. Фактически власть в городе перешла к Чрезвычайному Революционному Штабу. В середине июля была создана губернская ЧК по борьбе с контрреволюцией. Таким образом, в городе были созданы условия для того, чтобы советское правительство активизировало усилия по возвращению зарубежных посольств в Москву.

В этой связи хотелось бы, закончив анализ публикаций о зарубежных посольствах, регулярно появлявшихся в «Вологодском листке», перейти к краткому рассмотрению удивительного документа, который был, по словам вологодских историков, найден на чердаке одного из старых зданий города. Поначалу казалось, что эта книга, скорее похожая на брошюру, сохранилась чуть ли не в единственном экземпляре. Но, к счастью, уцелело несколько книжечек. Одна из них хранится в областной библиотеке Вологды. Она называется «Официальная переписка Дипломатического Корпуса в Вологде с Народным Комиссаром по Иностранным Делам по вопросу о переезде первого из Вологды в Москву». В ней, в частности, от имени дипкорпуса сообщается, что 12 июля 1918 г. российский высокопоставленный представитель К. Радек прибыл в Вологду и «в тот же день имел свидание со старшиной Дипломатического корпуса американским послом г. Фрэнсисом»¹⁵. Отмечалось также, что вместе с Радеком в качестве переводчика в Вологду прибыл англичанин Рансон, являвшийся корреспондентом английской газеты The London News и американской The New York Times.

Можно предположить, что инициаторами издания брошюры явились находившиеся в Вологде иностранные дипломаты. В число составителей переписки вошли руководители дипломатических представительств, которые к июлю 1918 г. еще оставались в Вологде: американский посол, Фрэнсис, французский посол, Ж. Нуланс, сербский посланник Спалайкович, итальянский посланник Торретта, поверенный в делах Японии, Марумо, великобританский уполномоченный Ф.О. Линдлей, поверенный в делах Бразилии, Г. де Вианно-Кельче, поверенный в делах Китая Чениенчи.

Переписке предшествует послание к «Русскому народу»¹⁶, в котором сообщается о переговорах, которые находившиеся в Вологде иностранные дипломаты вели с российской стороной. Весьма скептически восприняв провозглашенную советским правительством отмену тайной дипломатии, иностранные послы решили опубликовать копии, по их мнению, скрываемой большевиками телеграфной переписки между ними и наркомом по иностранным делам Г. Чичериным, а также «копии сношений» с К. Радеком – представителем Комиссариата по иностранным делам, специально прибывшим в Вологду.

Начинается переписка с послания Чичерина¹⁷ от 10 июля американскому послу Фрэнсису, в котором обращается внимание на необходимость переезда в Москву из Вологды представителей стран, участвующих в войне с Германией. Интересно, что вместо привычного для нашего времени слова «Антанта» используется его перевод на русский язык − «Согласие». Чичерин называет Москву городом, где иностранным дипломатам может быть обеспечена безопасность. Для организации переезда, как следует из телеграммы Чичерина, в Вологду и был делегирован в качестве представителя наркома К. Радек. Телеграмму примерно такого же содержания Чичерин отправил французскому послу.

На следующий день последовал ответ американского посла. Он сообщил, что в качестве дуаена, или старшины, как называет себя Фрэнсис, организовал встречу-совещание руководителей союзных миссий. От их имени Фрэнсис выразил недоумение в связи с тем, что пребывание в Вологде можно считать небезопасным для иностранных дипломатов. При этом было заявлено, что большей опасностью они считают для себя возвращение в Москву, занятие которой немцами более вероятно, чем захват ими Вологды¹⁸.

Интересно, что и телеграмма Чичерина, и ответ западных дипломатов последовали буквально через несколько дней после того, как в Москве шестого июля левые эсеры убили германского посла Мирбаха. Покушение серьезно осложнило отношения между советской Россией и Германией. Остававшиеся в Вологде западные дипломаты наверняка находились в курсе дела того, что произошло в Москве. Не случайно в ответе Фрэнсиса отмечалось, что, согласно сведениям, источник которых при этом не разглашался, немцы получили разрешение «на ввод своих войск для охраны своих представителей».

Фрэнсис упрекнул советское правительство в том, что его решение о переезде дипломатов из Вологды принято без согласия союзных держав. Приезд же Радека для его исполнения он назвал «чрезвычайной к нам неучтивостью». От имени западных дипломатов американский посол заявил: «Мы этому решению не подчинимся»¹⁹.

Уже по первым дням переписки можно говорить об открытом противостоянии между советским правительством и находившимися в Вологде иностранными дипломатами.

Встреча Фрэнсиса с Радеком состоялась 12 июля 1917 г. Но она так и не привела к конкретному результату. Послы категорически отказывались возвращаться в Москву. Убийство Мирбаха действительно послужило предлогом для того, чтобы попытаться вернуть в Москву иностранных дипломатов. В ноте Радека от 14 июля 1918 г. объяснялись причины приглашения дипломатов в Москву. «Мы опасаемся, дабы авантюристические элементы, которые попытались вовлечь Россию в войну провокационным убийством немецкого посланника, не пытались защищаться против упрека, что они действовали по наущению союзников, нападением на представителей держав «Согласия»²⁰. Радек также напомнил, что в Вологде находилось около пяти тысяч немецких и австрийских военнопленных, которые могли напасть на представительства под воздействием эмоций, вызванных убийством Мирбаха.

Но договориться так и не удалось. Тогда последовали практические меры. Начиная с 12 июля публикации в «Вологодском листке» о пребывании иностранных посольств, можно сказать, полностью прекратились. Чрезвычайный революционный штаб, существовавший при Вологодском Губернском Исполнительном комитете Совета Рабочих и Крестьянских Депутатов, в специальном Извещении категорически запретил газете публиковать заявления и воззвания, исходившие от пребывавших в Вологде иностранных посольств. Запрет также распространялся на переписку и интервью с иностранными дипломатами. Неисполнение требования, подчеркивалось в извещении, повлечет за собой безусловное закрытие газеты и другие меры, которые, впрочем, не были названы.

Одновременно в тот же день штаб известил американского посла об учреждении военного патруля, который в целях обеспечения безопасности иностранных дипломатов будет допускать в помещения посольств только лиц, получивших официальные удостоверения на право входа в дипломатические представительства. Эти удостоверения могли быть получены либо от посольств, либо от Чрезвычайного революционного штаба. В телеграмме от 15 июля 1918 г. нарком Чичерин писал: «Поставленная у ваших канцелярий и квартир стража имеет единственной целью охранение вас от угрожающих вам при настоящем положении опасностей, о которых вы имеете сведения»²¹. Чичерин обратил внимание на то, что послов не заставляют, а приглашают приехать в Москву, и если пребывание в столице не подходит для иностранных дипломатов, то им будут предложены для проживания «красивые» дачи в окрестностях столицы.

Можно сделать вывод, что в ходе переписки обе стороны не были до конца искренны и откровенны. Западные дипломаты понимали, что охрана посольств помешает им не только поддерживать контакты с противниками большевистской власти, но и изолирует их от остального мира. Советская сторона, в свою очередь, добивалась установить контроль над находившимися вдали от Москвы иностранными посольствами и тем самым заставить их в конечном счете переехать в столицу. Большевистское руководство совершенно оправданно опасалось, что присутствие западных дипломатов в Вологде стимулирует деятельность местных антисоветских легальных и подпольных организаций. Наконец, в Москве справедливо полагали, что оказавшиеся вдали от столицы дипломаты будут активно контактировать с правительствами стран Антанты, способствуя подготовке высадки иностранных войск на севере европейской части России по примеру того, что произошло на Дальнем Востоке. В целом же отказ переехать в Москву со стороны иностранных дипломатов означал их непризнание новой власти в России. Следовательно, такую же позицию занимали правительства стран, которые они представляли.

С другой стороны, советское руководство первое время находилось в определенном замешательстве, не зная, как поступить с западными дипломатами. Ведь их нельзя было заставить, применить к ним силу. Оскорбление дипломатов могло рассматриваться как проявление недружественного, враждебного отношения к еще недавним союзникам России.

Покидая Вологду, Радек в послании Фрэнсису от 17 июля 1918 г. выразил сожаление, что не смог проститься с американским послом. В вежливых тонах он упрекнул Фрэнсиса в том, что заключительная встреча не состоялась по вине американца²². Дело в том, что Фрэнсис сообщил через своего секретаря о том, что может принять Радека только после четырех часов дня. Именно в это время уходил поезд советского представителя.

Миссия Радека так и не привела к разрешению возникшей проблемы. Иностранные дипломаты категорически отказались возвращаться в Москву, тем самым продемонстрировав свое отрицательное отношение к новой власти в России. Тем не менее в заключительном послании Радека выражалась надежда, что в скором будущем они будут иметь удовольствие приветствовать весь дипломатический корпус в столице рабоче-крестьянской Советской Социалистической Республики». В послании четко указывалось, что «учрежденная в Вологде Чрезвычайная Комиссия для борьбы с контрреволюцией будет руководить охраной … безопасности». Весьма ироничный смысл имела следующая фраза: «Нам очень неприятно, что идиллическому Вашему пребыванию в Вологде должен уступить место более регламентированный быт»²³, связанный с ограничением внешних контактов сотрудников посольств.

Радек напомнил, что из-за высадки английских войск в Мурманске оказались прерванными контакты посольств со своими правительствами. Он предложил наладить эти контакты с помощью использования радиостанций. Дипломаты присылали бы свои телеграммы в Москву, откуда в дальнейшем их содержание передавалось бы по радио²⁴. Тем самым под призывом к гласности угадывался намек на причастность посольств к интервенции в Мурманске. Предложение присылать телеграммы в Москву, а затем транслировать их оттуда по радио в свои страны исключало тайну дипломатической переписки. Советское правительство откровенно намекало на то, что сообщения иностранных посольств способствовали началу интервенции против России.

В то же время, оправдывая интервенцию, послы на последних страницах опубликованной дипломатической переписки заявили, что в случае, когда их «правительства направляют войска в Россию, то это не предпринимается с целью борьбы с российским народом, а единственно для сопротивления захватам <…> общих врагов»²⁵.

Впрочем, очень скоро послы оставили Вологду и навсегда покинули Россию. Начавшаяся интервенция – высадка французов в Одессе, англичан в Мурманске и Архангельске, американцев и японцев во Владивостоке – на самом деле подтвердила вовсе не готовность стран Антанты «обезопасить» Россию от порабощения Германией, а их стремление добиться свержения советского правительства России и вновь привлечь ее к войне с Германией. Западные страны после отъезда послов открыто встали на путь непризнания новой власти в России. Дипломатические отношения с ними на уровне посольств были восстановлены лишь спустя годы, а с США только в 1933 г.

 

---

Примечания

1. Вологодский листок. 1918. № 1277. Февр., 28 (Февр., 15).
2. Вологодский листок. 1918. № 1278. Март, 3 (Февр., 18).
3. Вологодский листок. 1918. № 1280. Март, 7 (Февр., 22).
4. Там же.
5. Вологодский листок. 1918. № 1285. Март, 19 (Март, 6).
6. Вологодский листок. 1918. № 1295. Апр., 11 (Март, 29).
7. Вологодский листок. 1918. № 1296. Апр., 14 (Апр., 1).
8. Вологодский листок. 1918. № 1301. Апр., 25 (Апр., 12).
9. Вологодский листок. 1918. № 1303. Апр., 30 (Апр., 17).
10. Вологодский листок. 1918. № 1298. Апр., 18 (Апр., 5).
11. Там же.
12. Вологодский листок. 1918. № 1296. Апр., 14 (Апр., 1).
13. Вологодский листок. 1918. № 1301. Апр., 25 (Апр., 12).
14. Вологодский листок. 1918. № 1296. Апр., 14 (Апр., 1).
15. Официальная переписка Дипломатического корпуса в Вологде с Народным Комиссариатом по Иностранным Делам по вопросу о переезде первого из Вологды в Москву, Вологда, июль 1918 г. С. 3.
16. Там же.
17. Там же.
18. Там же. С. 4.
19. Там же. С. 5.
20. Там же. С. 10.
21. Там же. С. 11.
22. Там же. С. 16.
23. Там же.
24. Там же.
25. Там же. С. 18.

 

Библиография

Буланов А.В. Россия 1918 года в дневниках французских дипломатов // Россия и мировое сообщество в начале XX века. Теория и практика взаимоотношений. Тезисы международной конференции. Вологда, 1998. С. 24–26.

Буханов М. Цивилизованные разбойники. Вологда: Вологод. обл. изд-во, 1951.

Быков А.В. «В этом была вся суть...». Британский дипломат Ф.О. Линдлей и его «Русские мемуары 1915−1919 гг.». Вологда: Изд-во «Музея дипломатического корпуса», 2011.

Быков А.В., Панов Л.С. Дипломатическая столица России. Вологда: Ардвисура, 1998.

Быков А.В. Посланники Запада. Из истории пребывания в Вологде дипломатов стран Антанты в 1918 г. Вологда: Изд-во «Музея дипломатического корпуса», 2008.

Лоуренс Н.С. Вашингтон и Вологда: «Русская проблема» Соединенных Штатов летом 1918 г. // Россия и мировое сообщество в начале XX века. Теория и практика взаимоотношений. Тезисы международной конференции. Вологда, 1998. С. 11–12.

Рей Т.Ф. Заметки о после Дэвиде Р. Френсисе // Россия и мировое сообщество в начале XX века. Теория и практика взаимоотношений. Тезисы международной конференции. Вологда, 1998. С. 3–5.

Шебалин В.Д. Былое не вычеркнуть. Страницы истории о малоизвестных событиях 1917–1920 годов в Вологодском крае. Вологда: Размышление, 1993.