Intellectual Rights in the Media: Regulation Problem
Панкеев Иван Алексеевич
доктор филологических наук, профессор кафедры истории и правового регулирования отечественных СМИ факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова, iap2007@mail.ru
Ivan Pankeev
PhD in philology, Professor at the chair of history and legislative regulation of Russian mass media, Faculty of Journalism, Moscow State University, iap2007@mail.ru
Аннотация
В сфере журналистской деятельности правоотношения регулируется законом. Но некоторые нормы и положения, важные для работников СМИ, требуют уточнения и комментирования, т.к. в существующем виде могут негативно сказаться на медийной стабильности. В статье обращено внимание на такие дискуссионные моменты как охрана сообщений, имеющих информационный характер; неприкосновенность произведения; охрана изображения гражданина в фотожурналистике.
Ключевые слова: информация (сообщение), правовое регулирование, автор, журналистская деятельность, использование произведения, интеллектуальные права.
Abstract
In the sphere of journalism the legal relationships are regulated by the law. However, some norms and statements crucial to all media workers require clarification and additional commentary as in their existing form they may negatively affect media stability. The article draws attention to such controversial points as protection of information messages, inviolability of communication works, and protection of the person’s image.
Key words: information (message), legislative regulation, author, journalism activity, usage of works, intellectual rights.
Авторского права специально для журналистов не существует; оно в равной степени одинаково для всех граждан1, которые создают произведения творческим трудом. Тем не менее, в столь специфической сфере деятельности как журналистика, есть ряд особенностей, которые требуют дополнительного толкования, т.к. они или не учтены в законе2, или недостаточно четко и однозначно трактуются, что вызывает и может в дальнейшем вызывать проблемы в регулировании отношений между сторонами. К таковым относятся, например, охрана сообщений о событиях и фактах, комментирование, повторное использование произведений журналиста в сети интернет, использование редакцией СМИ изображения физического лица и другие. Журналистов нередко обвиняют в нарушении авторских прав и прав, смежных с ними. Не отрицая классического положения о том, что отсутствие вины не освобождает от ответственности за нарушение, мы все же не можем забывать и о другом основополагающем принципе: закон в идеальном его понимании должен отражать представление общества о разумности и справедливости. Четко выполнять можно только то, что отчетливо понимаешь. Но пока как журналистское, так и юридическое сообщества не во всем пришли к единому толкованию некоторых норм 4-й части Гражданского кодекса РФ, посвященной правам на результаты интеллектуальной деятельности.
Закон «О средствах массовой информации» поясняет в ст. 42 отношение редакции СМИ к авторским произведениям и письмам, указывая, что «редакция обязана соблюдать права на используемые произведения, включая авторские права, издательские права, иные права на интеллектуальную собственность». Следовательно, Закон отсылает к той части гражданского законодательства, которая определяет и регламентирует правоотношения в сфере интеллектуальной деятельности (с 01.01. 2008 г. это – 4-я часть ГК РФ).
Журналистская деятельность прочно связана с текстом и информацией (в рамках статьи мы рассматриваем информацию в предмете журналистики, а не в контексте научных теорий А.А. Беловицкой, Р.С. Гиляревского, Ф.П. Тарасенко, К. Шеннона и др.). Существует более 400 определений понятия «информация» (так, можно трактовать ее как форму связи между передающим и принимающим), но в медийном обиходе информация чаще всего понимается как сведения, содержащиеся в сообщении, т.е. как непосредственно содержание сообщения. Вероятно, это одна из причин, по которой результат журналистской деятельности чаще называют «материалом» или «текстом», а не «произведением»; любое произведение можно трактовать как текст (вербальный, музыкальный, изобразительный и т.д.), в то время как не любой текст является произведением. Многие исследователи основным критерием произведения считают творчество, которое делает именно это произведение именно этого автора неповторимым; Ф. Шатобриан говорил, что «оригинальный писатель не тот, которому никто не подражает, а тот, кому никто не в силах подражать». Поскольку сложилось представление о том, что значительная часть информационных сообщений, публикуемых в СМИ, не отвечает критерию оригинальности, законом подобные тексты не признаются объектами авторских прав; в соответствии со ст. 1259 к ним отнесены «сообщения о событиях и фактах, имеющие исключительно информационный характер (сообщения о новостях дня, программы телепередач, расписания движения транспортных средств и тому подобное)».
Логично предположить, что под сообщением понимается не процесс, а результат этого процесса, т.е. объективная форма; в той же ст. 1259 говорится, что авторские права распространяются на произведения, «выраженные в какой-либо объективной форме, в том числе в письменной, устной форме». Следовательно, новостным сообщениям может быть придана охрана. Здесь нам наиболее близка позиция А.Г. Рихтера, обоснованная им в «Правовых основах журналистики»: «…Свое право на распространяемое новостное сообщение возможно защитить, приведя доказательства потраченных собственных усилий (например, труда репортера) или денежных средств (контракт с агентством – автором первого по времени сообщения) для получения информации. В противном случае речь будет идти о неправомерном присвоении чужого произведения»3.
Сами по себе факт и событие, конечно, не принадлежат никому; известными всем они становятся с того момента, как о них сообщено. Тот, кто изложил сведения о событии в объективной форме и / или организовал доведение этой формы до публики и должен обладать исключительным правом на использование созданного произведения. В соответствии со ст. 23 Закона «О средствах массовой информации», «при распространении сообщений и материалов информационного агентства другим средством массовой информации ссылка на информационное агентство обязательна». Т.е., распространяемое сообщение признается объектом, принадлежащим агентству (как правило, это служебное произведение, исключительное право на которое принадлежит работодателю).
Э.П. Гаврилов, соглашаясь с тем, что сообщения о событиях и фактах не являются объектами авторского права в силу такого же положения, содержащегося в п. 8. ст. 2 Бернской конвенции, тем не менее, считает, что «если такое сообщение является оригинальным, уникальным, оно должно признаваться объектом авторского права…» (Комментарий к ГК РФ, 2007, с. 130). Как видим, в основе противоречия все те же критерии – «оригинальность, уникальность», которые законодателем не разъясняются, вследствие чего остается вопрос: речь идет об уникальности чего именно – события, манеры изложения или формы? О.Р. Самарцев, размышляя о новости, пишет: «Вопрос о том, что такое настоящая новость – одна из принципиальных проблем, которая носит далеко не праздный или отстраненно-теоретический характер. Социальная ценность новостей – явление многофакторное, требующее осознанного прагматического подхода, анализа так называемых факторов ценности новостей» 4. Т.е. при подготовке новостного сообщения для его последующего обнародования в медийной среде часто производится не техническая работа, а совершается творческий труд, заключающийся в отборе фактов, обосновании информационного повода, предвосхищении реакции аудитории и т.д. М.И. Шостак, анализируя «жесткие новости» (hard news), отмечает, что «это – законченная форма, со всеми необходимыми атрибутами: особыми возможностями воздействия, особым стилем и ритмом, особой композицией»5. Снова видим определение, выводящее информационное сообщение из ряда механически создаваемых форм.
Вариант решения этой проблемы – уточнение законодателем положения «сообщения о событиях и фактах не являются объектом авторских прав»: таковыми они могут стать после их обнародования. Т.е., как подчеркивает А.Р. Ермакова, важно определить, «идет речь о защите новостей до или после их публикации»6. От этого зависят и способы защиты: в одном случае можно говорить о защите исключительного права на результат интеллектуальной деятельности, во втором – о свободе информации.
Один из активно используемых в журналистике жанров – комментарий. А.А. Тертычный, определяя его и как метод, и как жанр, отмечает, что «метод комментирования даже может быть положен в основу, например, газетной полосы, теле- и радиопередачи. Это проявляется в том, что различные публикации, расположенные на ней, взаимно «комментируют» одна другую»; «функции жанра комментария неразрывно связаны с его предметом»7. Комментировать можно не только события, факты или явления, но и произведения – статьи, фельетоны и т.д. Этические границы деятельности комментатора в значительной мере определены «медийным саморегулированием, призванным сдерживать журналистику в рамках ею же самой выработанных правил и стандартов»8. Конституционное право гражданина на свободу выражения своих мнений и убеждений применительно к журналистам подтверждено ст. 47 Закона «О средствах массовой информации». Но «факт и мнение» и «произведение и мнение» - это разные проблемы. Если первая из них, имеющая непосредственное отношение к ст. 152 ГК РФ, нашла широкое отражение как в публикациях о правах и обязанностях журналиста, так и в судебной практике, то вторая частично отражена лишь в ст. 1266 ГК РФ в трактовке, которая, на наш взгляд, значительно усложняет деятельность редакций СМИ, т.к., в соответствии с нормой этой статьи, без согласия автора произведения не допускается снабжение произведения при его использовании иллюстрациями, комментариями или какими бы то ни было пояснениями.
В общем виде это называется «правом на неприкосновенность произведения». Но, во-первых, комментарий или иное пояснение, расположенные рядом с произведением, по определению не могут повлиять на неприкосновенность произведения, т. к. не соприкасаются с ним. Во-вторых, получается, что редакция, приняв решение печатать «какие бы то ни было пояснения» к публикуемому ею материалу, обязана заранее просить автора этого материала о его согласии, что, в свою очередь, ограничивает конституционное право на свободу слова и мнений. В-третьих, можно ли считать снабжение произведения − например, рецензии, искусствоведческой статьи или эссе – иллюстрацией (обложка книги, фотография сцены спектакля, афиша, панорама выставочного зала и т.д.) посягательством на неприкосновенность произведения, тем более что они даже выражены в разных объективных формах: одно − вербальное, другое – изобразительное?
Судебная практика по данному вопросу нам пока неизвестна, но, поскольку указанная норма в законе существует, не исключено ее применение, что, по нашему мнению, существенно ограничивает свободу журналистского творчества. На наш взгляд, в данном случае более чем широко истолкована ст. 6-bis Бернской конвенции, дающая автору право противодействовать искажению своего произведения и прочим посягательствам, т.к. именно на произведение, ограниченное объемом и формой, комментаторы и иллюстраторы не посягают.
Комментаторы 4-й части ГК РФ (Э.П. Гаврилов, В.В. Погуляев, Е.А. Моргунова, О.А. Рузакова и др.) пишут в целом о произведении, не рассматривая, естественно, отдельно журналистские произведения, т.к. о них прямо не говорится в кодексе. Но от этого они не перестают быть произведениями (будь то фотография, статья, очерк, памфлет или интервью), на которые распространяются все положения закона. Многие печатные СМИ использую фотографические произведения. В целом этот процесс регламентируется теми же нормами, что и использование любого другого произведения; исключительное право изначально принадлежит автору или иному правообладателю и только с их согласия это произведение можно воспроизводить, распространять, переделывать, импортировать, сообщать в эфир или по кабелю, доводить до всеобщего сведения и т.д., если иное не предусмотрено законом. Анализ нарушений дает основания говорить о таких их причинах как:
● Использование в печатных СМИ фотографий, взятых без согласия правообладателей из интернета;
● Незнание положения ст. 1227 о том, что интеллектуальные права не зависят от права собственности на материальный носитель, следовательно, переход права собственности на вещь не влечет предоставление интеллектуальных прав на произведение, выраженное в этой вещи (а некоторые редакции все еще продолжают покупать письма и рукописи писателей, фотографии и т.д. в уверенности, что теперь имеют право это печатать);
● Несанкционированное использование фотографий при создании коллажей;
● Искажение фотографических произведений из-за нанесения на него надписей;
● Обнародование изображения гражданина без его согласия.
Последнее из перечисленного отражено не в 4-й, а в 1-й части Гражданского кодекса, в статье 152¹ «Охрана изображения гражданина». Не будучи включенными в раздел об интеллектуальной собственности, положения этой статьи, тем не менее, важны не только для художников, сотрудников рекламных агентств, издателей, но и для фотожурналистов, тележурналистов, редакций газет и журналов, информагентств. В статье дан исчерпывающий перечень лиц, с согласия которых изображение гражданина может быть использовано: сам гражданин; в случае его смерти – дети и переживший супруг; при их отсутствии – родители. Указываются также три случая, когда ничьего согласия не требуется: если гражданин позировал за плату; если использование изображения осуществляется в государственных, общественных или иных публичных интересах; если это изображение получено при съемке, произведенной в местах, открытых для свободного посещения или на публичных мероприятиях за исключением случаев, когда такое изображение является основным объектом использования.
Статья была дополнительно включена в ГК РФ Федеральным законом от 18.12.2006 г. № 231-ФЗ и вступила в силу с 22.12.2006 г. Сам факт включения ее в состав главы 8 («Нематериальные блага и их защита») свидетельствует о причислении права граждан на свое изображение к личным неимущественным правам и, следовательно, за нарушение этих прав суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации морального вреда. Некоторые положения этой статьи, на наш взгляд, могут вызвать разнотолкование и потому требуют осмысления, а в дальнейшем – дополнительных пояснений. Во-первых, само по себе позирование за плату» должно быть оформлено в простой письменной форме; ничего не сказано о том, является ли бесплатная фотосессия автоматическим разрешением гражданина на использование изображения; следовательно, письменное соглашение призвано обеспечить отсутствие претензий в будущем. Во-вторых, законодатель не поясняет прямо, что такое «иные публичные интересы». В-третьих, определение «места, свободные для открытого посещения» тоже не вполне раскрыто: относится ли к ним, например, кафе? И всегда ли можно использовать изображение гражданина, если оно получено путем съемки в таких, свободных для открытого посещения местах как поликлиника, пляж и т.д.? И, в-четвертых, требует комментария выражение «основной объект использования». Если интервью с гражданином редакция иллюстрирует его портретом, то основной объект, из-за которого читатель покупает газету – все-таки текст интервью, а не портрет. С другой стороны, если этот портрет вынесен на обложку журнала и занимает почти всю площадь обложки, а интервью, естественно, расположено внутри издания – является ли в этом случае изображение основным объектом использования, каковым оно является, на наш взгляд, если будет использовано, например, на сувенирном календаре (т.е., тем объектом, без которого материальный носитель теряет смысл)?
Как уже отмечалось, в статье 152¹ речь идет об «использовании изображения гражданина». Следовательно, и об использовании произведения, в котором оно выражено - фотографии, рисунка и т.д. В соответствии с п. 2 ст. 1270 использованием произведения, независимо от того, совершается ли это действие в целях извлечения прибыли или без такой цели, считается прежде всего «воспроизведение произведения или изготовление одного и более экземпляра произведения или его части в любой материальной форме…». Как видим, речь идет не об обнародовании (т.е., действии, которое впервые делает произведение доступным для всеобщего сведения), не о распространении, а об изготовлении даже одного экземпляра, что по букве закона уже требует получения согласия.
Мы полагаем, что в данном случае имеется в виду разное содержание понятия «использование» − в статьях 152¹ и 1270 – но эту разницу законодатель, к сожалению, не поясняет; как и любая двусмысленность, она должна быть устранена.
Как видим, эти два права – фотожурналиста и изображенного на фотографии гражданина – неразрывно связаны, т.е. автор фотоснимка должен получить разрешение на использование изображения и только после этого может сам разрешать использовать свое произведение (конструкция, более близкая к смежным правам). На наш взгляд, здесь необходимо уточнение о целевом назначении использования, чтобы снять противоречие, которое может возникнуть с подп. 2 п. 1 ст. 1274, в соответствии с которым допускается свободное использование правомерно обнародованных произведений в качестве иллюстраций в изданиях учебного характера. Например, в учебных газете, телепрограмме, видеозаписи или в учебном пособии, посвященных искусству портрета, будет использована фотография картины (портрета). Т.к. речь идет об издании или передаче учебного характера, у художника разрешения спрашивать не надо. Но как быть с согласием изображенного на портрете гражданина? Безусловно, эта ситуация смоделирована нами по одному лишь формальному признаку, но в принципе она возможна, что нежелательно для работников СМИ. Вопрос снимается, если использование произведения с изображением гражданина в качестве основного объекта в учебных изданиях законодатель включает в «общественные или и иные публичные интересы». Но прямо об этом не сказано.
В законе многократно подчеркивается, что использовать можно только правомерно обнародованные произведения (обнародовать – значит, с согласия автора впервые сделать доступным для всеобщего сведения). Это справедливо, т.к. только автор может решить, вполне ли завершено его произведение, пришло ли время для его опубликования или передачи в эфир и т.д. Но перед журналистами и иными пользователями стоит вопрос: как узнать о том, действительно ли произведение, которое редакция хочет использовать, например, в обзоре или в виде цитаты, обнародовано правомерно? Это важно знать, т.к. законом позволено цитировать (ст. 1274) только правомерно обнародованные произведения. Однако в интернете есть множество разнообразных материалов, к появлению которых на этих сайтах их авторы не имеют отношения, т.к. некие «доброжелатели» выкладывают для всеобщего сведения письма, очерки, рассказы, статьи своих друзей и знакомых. Подобные ситуации встречаются и в печатных изданиях. Но журналист, как и любой другой пользователь, не знает, не может знать и не обязан знать о том, правомерно обнародованы эти произведения или с нарушением авторских прав. Ответственность должен нести тот, кто обнародовал или распространил, а не тот, кто приобрел контрафактное издание в магазине. Но в соответствии с п. 3 ст. 1250, отсутствие вины нарушителя не исключает применения к нему мер, направленных на защиту прав, независимо от его вины и за его счет.
Верное по форме (незнание закона не освобождает от ответственности), в некоторых случаях это положение может оказаться не вполне справедливым по сути: например, свободно используя статью по текущим социальным вопросам (право на это дает п. 3 ст. 1274), журналист может оказаться без вины виноватым. Конечно, у него есть возможность снять с себя обвинение, указав на истинного нарушителя-обнародователя; но, во-первых, это связано с тратой сил и времени и, во-вторых, сайт к тому времени может перестать существовать и сослаться будет просто не на что. Комментируя эту статью, Э.П. Гаврилов пишет, что «оценивая п. 3 коммент. ст. в целом, нельзя не отметить крайней небрежности формы выражения изложенных здесь норм /…/ эти небрежности формы позволяют предположить наличие небрежностей в существе содержащихся здесь норм»9. Бурно обсуждается эта статья и в интернете, давая основания думать, что, во-первых, не все ее нормы верно поняты; во-вторых, что она мало кого из пользователей оставила равнодушным. На наш взгляд, положение «об отсутствии вины» должно быть обсуждено и журналистским сообществом с целью выработки корректной и точной формулировки.
Подводя промежуточный итог, можно констатировать, что проблема интеллектуальных прав в современной отечественной журналистике остается актуальной и злободневной и одна из причин этого положения кроется в недостаточной детализации целого ряда понятий и определений, что приводит к разнотолкованиям. Закон, оставаясь единым для всех, должен быть всем ясен и всеми одинаково понят; только тогда процесс превращения незнания в знание будет оптимальным.
Русский
English