Ссылка для цитирования: Дьяченко Д.В. Понятие исторического факта и специфика редакторской работы с ним // Медиакоп. 2016. Вып. 3. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/?q=node/2148
© Дьяченко Дарья Васильевна
аспирантка кафедры редакционно-издательского дела и информатики факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова, редактор кафедры редакционно-издательского дела и информатики факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова (г. Москва, Россия), dyachenkodasha@gmail.com
Аннотация
Статья посвящена специфике использования исторических фактов в медиатекстах. В работе рассматриваются понятие «исторический факт», эволюция его понимания, методика работы редактора с фактами истории. Также затрагиваются проблема аналогии как приема интерпретации фактов истории и вопрос о пафосе, выражающем исторический факт.
Ключевые слова: исторический факт, новостное сообщение, требования, аналогия, редактирование.
Тема освещения фактов истории сегодня очень актуальна. Неслучайно к ней часто обращаются публицисты: согласно исследованию С.В. Белковского (2013), только в изданиях «Аргументы и факты», «Комсомольская правда», «Московский комсомолец», «Российская газета», «Коммерсантъ», «Завтра» в 2012 г. было опубликовано 605 материалов, в которых затрагивались исторические события. Эти СМИ, поясняет автор, были выбраны потому, что они доступны широкой аудитории и отражают разные мировоззренческие позиции. Кроме того данные газеты занимают ведущие строчки в рейтинге популярности среди массовых или общественно-политических и деловых изданий, за исключением газеты «Завтра» − она была рассмотрена как отражающая определенную политическую позицию.
В то же время совершенно очевидно, что историческую тематику активно используют журналисты не только перечисленных средств массовой информации, поэтому логично предположить, что материалов, в которых рассматриваются события прошлого, значительно больше. В информационном обществе печатные и цифровые СМИ заменяют книги и становятся основным источником сведений об истории, а также интерпретации исторических фактов – такое мнение на конференции «Роль прессы в популяризации памятных дат в истории» выразила Н.А. Нарочницкая (2012: 59), президент фонда «Историческая перспектива». По ее словам, «сегодня в России есть, пожалуй, единственная профессиональная группа, которая без тени сомнения осмеливается предлагать обществу свои суждения как “само собой разумеющееся”, и эта категория − журналисты. Но беда в том, что одновременно чертой информационного общества является неуклонное и быстрое падение общегуманитарной эрудиции вплоть до невежества. <...> Поскольку сами журналисты − тоже порождение информационного общества, мы имеем дело уже с явлением тревожным, поэтому и бьем в колокола». Она также отметила, что журналист, часто упоминающий в своих материалах исторические факты, сам не обладает необходимой подготовкой, знаниями об освещаемой проблеме, при этом дает себе волю в крайне идеологизированной интерпретации событий и фигур прошлого и настоящего, навязывающей личное мнение автора о факте.
Между тем оценка и редактирование фактической основы текста являются важнейшей стороной подготовки материала. За его достоверность несет ответственность редактор, и для него имеет большое значение анализ факта, понимаемого как «любой элемент внетекстовой действительности, нашедший отражение в тексте» (Максимова (ред.), 2007: 497). Подразумеваются даты, имена собственные, цитаты, статистические данные, формулировки, воссоздающие затекстовую реальность. Поэтому факт следует оценивать с точки зрения того, помогает ли он раскрыть тему и насколько он точен.
О фактической точности текста говорили и великие писатели. В частности, наиболее показательной представляется точка зрения Ф.М. Достоевского: «... я вывел неотразимое заключение, что писатель − художественный, кроме поэмы, должен знать до мельчайшей тонкости (исторической и текущей) изображаемую действительность» (цит. по: Мильчин, 2005: 227). Однако даже автор, хорошо изучивший изображаемую им действительность, может ошибиться. Соответственно, задача редактора − проанализировать и оценить фактическую основу текста, проследить за тем, чтобы в тексте не было искажений, а излагаемое было точным и однозначно воспринимаемым.
Именно поэтому актуальным представляется исследование того, как редактор работает с информацией, содержащейся в тексте, о событиях, явлениях, процессах прошлого, т.е. с фактами истории. Подача этого специфического материала журналистом должна вызывать повышенное внимание редактора, так как прошлое страны входит в систему эмоционально-ценностных представлений читателя, поскольку связано с идейным ориентированием в мире, с исторической памятью и в связи с этим воспринимается им особенно остро.
Выработке адекватной картины мира помогает журналистика. В частности, Е.П. Прохоров указывает, что идеологически ориентирующая деятельность СМИ охватывает все компоненты массового сознания: мировоззрение, миросозерцание, историческое сознание и общественное мнение. В контексте данного исследования нас интересует историческое сознание как «представление об историческом процессе возникновения, становления и развития человеческого общества, различных цивилизаций, стран и народов, экономики и культуры, науки и техники и т.д. и т.п., т.е. о самых различных явлениях жизни прошлого, его связях с настоящим и будущим [курсив Е.П. Прохорова – Д.Д.]» (Прохоров, 2009: 70). Журналистика – лишь один из каналов его формирования, однако очень важный, и, если исторические события отражены неверно, они, по мнению ученого, могут деформировать взгляды и поведение людей.
Так, в современной журналистике можно найти как достоверное отображение истории, так и ее вольное изложение. Последнее часто приводит авторов к непредумышленным ошибочным выводам или же преднамеренно используется ими для придания доказательной силы положениям, вызывающим закономерное сомнение у аудитории.
В то же время научные статьи, освещающие особенности интерпретации исторических фактов в СМИ, крайне малочисленны. Также нет обоснованной, развернутой методики работы редактора с историческими фактами, как нет и толкования самого этого словосочетания − даже в базовых учебниках по литературному редактированию отсутствует определение, что есть исторический факт, которое помогало бы выявлять эту композиционно-смысловую единицу в тексте.
Попробуем дать определение понятию «исторический факт». Проблема заключается уже в том, что само понятие «факт» дефинировано неточно: существует большое количество его определений, и исследователи до сих пор не пришли к единому мнению.
Так, Л.С. Мерзон (1972: 13) отмечает, что уровень анализа факта в литературе вызывает недовольство как у западных, так и у российских исследователей. Первые рассматривали факт с точки зрения его логико-синтаксических аспектов (не учитывая природы знания и отраженного в нем мира); вторые обращались к факту в ходе исследования других проблем, из-за чего понятие факта было раскрыто недостаточно развернуто.
Психологические и гносеологические причины обусловливают неполную разработанность проблемы факта. Так, западный исследователь Р. Мартин в статье «Факты: чем они являются и не являются» (Facts: what they are and what they are not, 1967) отмечает, что слово «факт» кажется нам внешне довольно простым и самоочевидным. С этим мнением соглашается и Л.С. Мерзон. Она пишет: «При всей кажущейся простоте факт чрезвычайно сложен и противоречив в его особенностях, характеристиках, специфичности. Сложен, противоречив и необычайно антиномичен. Это касается любой его черты, любой особенности» (Мерзон, 1972: 15).
Наиболее общим, на наш взгляд, является определение факта, данное в четырехтомной «Новой философской энциклопедии» (2001): «Факт (от лат. factum − сделанное, совершившееся): 1) синоним понятий «истина», «событие», «результат»; «нечто реальное в противоположность вымышленному»; «конкретное, единичное в отличие от абстрактного и общего»; 2) в философии науки − особого рода предложения, фиксирующие эмпирическое знание. Как форма эмпирического знания. факт противопоставляется теории или гипотезе»1).
Отметим при этом любопытный пример. Данная статья была написана А.Л. Никифоровым, доктором философских наук, научным сотрудником Института философии РАН. Он же является автором одноименной статьи в «Философском энциклопедическом словаре» 1989 г. Сравнение обеих словарных статей позволяет сделать вывод, что в главном (кратком определении понятия «факт») они практически не отличаются – изменены лишь знаки препинания. Существенные различия находим только в продолжениях этих статей, однако они объясняются тем, что первая из них была опубликована еще в советское время (что обусловливает обращение к высказываниям Ф. Энгельса и В.И. Ленина), а вторую автор «осовременил». Данный пример показателен. Отсутствие существенных изменений в тексте словарных статей могло бы указывать: в целом достигнут консенсус в том, что следует понимать под словом «факт». Однако это не так.
Необходимо отметить, что современные исследователи настаивают на расширении определения. Так, например, Е.А. Трикило (2010: 302) в статье «О философских аспектах разработки категории социального факта» отмечает, что сегодня факт «мыслится не только как “свершившееся”, но и как “зафиксированное”». Такую позицию она объясняет тем, что в ходе революций, сопровождавших развитие научного знания, различные парадигмы, фундаментальные для того времени, оказывались иллюзорными – это, по мнению исследователя, характерно «для многих научных открытий, основанных на фактически зафиксированных явлениях». На наш взгляд, с этим положением Е.А. Трикило можно согласиться.
Как следует из приведенных выше определений, есть несколько мнений о том, что представляет собой факт: первое заключается в том, что факты – это фрагменты действительности, находящиеся вне сознания познающего субъекта; второе сводится к фактам как отражению действительности, зафиксированным познающим субъектом (иными словами, так называемым фактам науки). Некоторые исследователи не считают, что следует разграничивать эти мнения, так как человек в процессе познания сталкивается с обоими рядами фактов – и фактами действительности, и фактами науки.
Теперь, определив для себя то, что исследователи понимают под фактом, перейдем к определению понятия «исторический факт». Авторитетные источники не приводят его толкования, или же формулировка оказывается весьма размытой. Даже посвященная этой проблеме литература не дает четкого ответа на данный вопрос.
К примеру, И.Д. Ковальченко (2003), довольно большую часть своего исследования уделивший историческому факту, останавливался в основном на эволюции его понимания, не уделяя внимания его дефиниции. Прежде чем перейти к нашему пониманию того, что имеется в виду под словосочетанием «факт истории», кратко перечислим те положения исследователя, которые кажутся нам полезными в рамках данной работы.
Впервые исторический факт был осмыслен классическими позитивистами в 30-е гг. XIX в. Они признавали реальность фактов исторической действительности, при этом по сути отождествляя их с фактами исторической науки. Процесс исторического познания в их понимании сводился к тщательному воспроизведению историком зафиксированных в источниках фактов, которые сами по себе элементарны, неделимы, неизменны.
Основоположником другого направления, возникшего в конце XIX в., был В. Дильтей. Он противопоставлял исторический факт естественнонаучному: последний считался чувственным воспроизведением действительности, исторический же факт был прежде всего фактом духовной жизни, не зафиксированным в источниках. Наделить его определенным смыслом может лишь историк. Таким образом, исключалась возможность объективного познания прошлого: «Каждый историк пишет свою историю, и историй столько, сколько и историков» (Ковальченко, 2003: 142).
Отметим, что подобный подход обнаруживает своих, скорее всего, неосознанных, приверженцев и сегодня (возможно, они даже опротестовали бы их причисление к такому осмыслению истории). Тем не менее объективно профессиональная деятельность многих современных журналистов, обращающихся к историческим темам, является подтверждением этого афоризма.
В начале XX в. диалектические материалисты выделили три существенно отличающиеся категории фактов. Факты исторической действительности, по их мнению, отражают собой все многообразие человеческой деятельности. Так как это факты, свидетельствующие о прошлом, то они являются инвариантными − однозначными, неизменными. Факты исторического источника − это отражение фактов действительности творцом источника, поэтому оно носит субъективный характер. Научно-исторические факты − это «отражение историком фактов исторической действительности на основе фактов источника» (Ковальченко, 2003: 143). Под такой непростой формулировкой подразумевается следующее: научно-исторический факт − это дважды субъективизированное отражение прошлого. Пример тому мы можем найти во многих журналистских материалах, в которых авторы, излагая факты прошлого, интерпретируя их, вкладывают в них свой, новый смысл.
Немаловажно, что любой факт, как подчеркивает И.Д. Ковальченко (2003: 145), всегда находится в системе других и взаимодействует с ними. «Это служит объективной основой для разного “видения” исторических фактов познающим субъектом истории. Но от историка зависит лишь выбор угла зрения на факт, на его реальное содержание, которое объективно [курсив наш. – Д.Д.]».
Итак, как мы видим: многие исследователи рассуждали о факте истории, не поясняя, что это такое. Парадоксальным примером подобного «умолчания» служит монография историка Н.И. Кареева (2010: 419−420). Он пишет: «Употребляя выражение “исторический факт”, мы хорошо знаем, о чем говорим, хотя и не даем этому понятию точного определения и не задумываемся над его значением. Историческими фактами мы называем и то, что во Франции в начале XIX века царствовал Наполеон, и то, что он вел беспрерывные войны, и то, что в 1812 году он вел войну с Россией <…> мы видим, что один факт может быть частью другого факта, эпизодом события, эпизодом эпизода». Иными словами, исследователь говорит о том, что факт может заключать в себе множество других фактов, но о том, как трактовать само понятие «исторический факт», не упоминает.
Определение слова «факт» приводилось нами выше – теперь обратимся к определению слова «исторический». Наиболее полное таково: «Исторический: 1. Прил. к история (в 1, 2, 3 и 4 знач.). 2. Существовавший в действительности, соответствующий реальной действительности, не вымышленный. 3. Важный для истории, знаменательный, вошедший в историю. 4. Имеющий в основе события из истории. 5. Рассматривающий явления с точки зрения их возникновения и развития в связи с конкретными условиями их существования. 6. Изучающий явления в их последовательном развитии. 7. Связанный с определенным этапом в развитии общества; не вечный, преходящий. 8. Относящийся ко времени, от которого сохранились вещественные памятники»2).
В других словарях определения более краткие, не отражающие такое количество значений слова «исторический». Но определение «существовавший в действительности, соответствующий реальной действительности, не вымышленный» приводится в каждой из изученных нами словарных статей и относится к слову «факт»3).
Таким образом, сопоставив определения слов «факт» и «исторический», можно предложить следующее определение понятия «исторический факт»: существовавшее в действительности, не вымышленное событие, явление, отражение прошлого. Определив для себя, что такое исторический факт, скажем о требованиях к редактору при работе с ним. Факт истории отдельно от факта в целом выделяет лишь один исследователь – К.М. Накорякова (2011), предъявляющая к нему особые требования помимо тех, что являются общеметодическими при редактировании текстов. Сопоставив их с теми, что приводят другие исследователи, получаем следующее руководство по работе с историческими фактами.
Фактологическая база текста должна соответствовать следующим критериям: факт отбирается не произвольно, а в соответствии с темой, для полного раскрытия которой он необходим; он приводится не изолированно, а в контексте с другими фактами, связанными с ним; избежать фактических несоответствий поможет сопоставление факта с фактами внутри текста или вне его, если они находятся в логической связи; важно и отслеживание повторяющихся фактов (Лащук, 2011: 12). Необходимо также помнить, что в действительности факты не остаются неизменными, и корректно отражать их в тексте, воссоздавая затекстовую реальность. Кроме того, необходимо оценивать, насколько факты отвечают роли, которую они должны выполнять в данном материале: являются ли они опорой для выводов, чистой информацией, конкретизацией или иллюстрацией общих положений. Редактору также стоит проверить, насколько приводимые фактические данные достоверны.
Не менее важно достижение точности в терминологии, прогнозирование, что из написанного автором может быть понято читателем не тождественно авторской точки зрения.
При проверке фактической основы текста редактор может применять свои знания и логические рассуждения, однако исследователи подчеркивают необходимость сличения с авторитетными источниками, а также обращения за официальным подтверждением (Лащук, 2011: 14).
Наконец, специфические требования, применяемые в основном к работе с историческими фактами, заключаются в том, что нельзя ради «эффекта историзма» коверкать язык «под старину», «под народную речь». Также необходимо помнить о том, что «не ограниченные рамками историзма, домысел и беллетризация ведут к вымыслу, к прямому искажению факта истории» (Накорякова, 2011: 237, 246).
Говоря о работе с историческим фактом, считаем необходимым остановиться также на понятиях аналогии и пафоса, тесно связанных с данной проблемой. Как отмечают исследователи, журналисты часто прибегают к сравнению нынешних явлений жизни с какой-либо похожей ситуацией из прошлого. И для редактора очень важно уметь оценить, насколько это сравнение адекватно и, соответственно, может являться аргументом в рассуждениях, не пытается ли журналист показать исторический факт в неверном ракурсе. В этом случае проблема субъективности автора и его желания аргументировать свою позицию стоит наиболее остро. Об аналогии как приеме работы с историческим фактом скажем отдельно.
Аналогия − сходство нетождественных объектов в некоторых сторонах, качествах, отношениях. Она относится к разряду умозаключений, в которых признаки с известного сравниваемого предмета переносятся на изучаемый предмет. Почему метод аналогии особенно часто используется в журналистике? Как отмечает А.А. Тертычный, он позволяет формулировать выводы, опираясь на обладание уже известным журналисту знанием действительности4). Исторические аналогии популярны, как уже отмечалось, в силу того, что человек обладает историческим сознанием. Журналист Д. Карцев в своей статье «Страсти по аналогии» справедливо замечает: «Коль скоро единственный практический смысл истории в том, что она “учительница жизни”, то аналогии − довольно логичный способ ее использовать для понимания настоящего»5).
Для того чтобы аналогия оказалась удачной и не привела к вольной интерпретации факта, следует соблюсти следующие правила: определить, относятся ли избранные для аналогии явления к одному и тому же классу; установить, в чем состоят существенные признаки явлений, между которыми проводится аналогия; выявить, существует ли сходство в этих признаках у явлений, которые представляются аналогичными; помнить о том, что в случае, если аналогия будет вестись по второстепенным (несущественным) признакам сравниваемых объектов, она не может быть точной; помнить о невозможности аналогии, которая вела бы к заключению о сходстве соотносимых объектов во всех признаках.
Именно последнее обстоятельство приводит к тому, что «аналогии (особенно исторические) могут быть использованы как эффективное средство внушения тех мыслей, которые журналист считает значимыми, даже если он исходит из манипулятивных целей и на деле вводит аудиторию в заблуждение. Подобные “передержки” возможны прежде всего в силу того, что журналист может заведомо выдавать второстепенные черты соотносимых явлений за главные, а иных случаях − проводить аналогию между предметами разных классов, что нередко позволяет ему произвольно делать “удобные умозаключения”. Иногда же аналогия строится не столько на рациональных, фактических доводах, сколько на эмоциональных оценках, образных представлениях»6), − пишет А.А. Тертычный. Он допускает, что ошибочные выводы рождаются не всегда преднамеренно, однако часто исторические факты интерпретируются в неверном ключе именно по замыслу автора.
Беда «поклонников» исторических аналогий заключается в том, что автор привыкает доказывать свою позицию примерами из истории − при этом не всегда удачно. Кроме того остается открытым вопрос, действительно ли аналогии помогают предсказать развитие событий. Важно подчеркнуть, что аналогии заключают в себе лишь вероятностное толкование событий, а как они будут развиваться в реальности, неизвестно. Не случайно аналогия как аргумент в доказательствах стоит на одном из последних мест.
В итоге автор обращается к истории, находит событие, которое можно было бы интерпретировать в нужном смысловом аспекте, проводит аналогию, но ценности журналистскому материалу этот прием не приносит − в основном из-за того, что автор вольно излагает факты, ошибается в аналогиях или сопоставляет заведомо несопоставимое.
Исторические аналогии могут обернуться против журналиста. Чрезмерная увлеченность сопоставлением фактов прошлого и настоящего рано или поздно приводит к так называемой «циклической разновидности мышления». «Ее апологеты утверждают, что, к примеру, после реформ неизбежны контрреформы, потом застой, а там уж и революция. Детали могут отличаться, но общая канва неизменна. Соответственно, современность они предпочитают анализировать, помещая текущий момент в одну из точек этого неизменного маршрута, проложенного на исторической карте»7).
«Историческая аналогия − это как политическая метафора: хороша только риторически»8), − утверждает Дмитрий Карцев, и зачастую с ним нельзя не согласиться.
Из сказанного о работе с историческими фактами должно быть понятно, что качество фактической основы текста является одной из определяющих характеристик как произведения, так и труда автора.
Все перечисленные ранее требования к фактам определяют, безусловно, качество текста. В то же время названные параметры оценки фактов практически не затронули, на наш взгляд, очень важный и очень сложный аспект. Чтобы в нем разобраться, начнем с рассуждения А.Т. Твардовского.
В письме В.Д. Фоменко 24 апреля 1958 г. А.Т. Твардовский (1985: 126−127) подчеркивал: «<…> жизнь, действительность не полностью действительна до того, как она отразится в зеркале искусства, только с ним она, так сказать, получает полную свою действительность и приобретает устойчивость, стабильность, значимость на длительные сроки. Что был бы для самосознания многих поколений русских людей 1812 год без “Войны и мира”? И что, например, для нас Семилетняя война 1756−1763 годов, когда русские брали Кенигсберг и Берлин и чуть не поймали в плен разбитого ими Фридриха II? Почти ничего. Примеры эти можно было бы находить и приводить во множестве…».
Речь идет о том, что значимость, вес историческому факту придает осмысление, оценка автора. Именно авторская позиция формирует восприятие факта «многими поколениями <…> людей». Эту же идею утверждает и метафора, которую использовал И.И. Жуков, автор биографии А.А. Фадеева в серии «Жизнь замечательных людей»: «… всякий факт, будто свернутый аэростат. Писатель вдувает в него свою силу, и факт, оставаясь самим собой, летит, повинуясь общей интонации рассказа»9).
Если исторической силой факт наполняет авторская страсть, то она же может и дискредитировать, снизить факт, лишить его значимости и убедительности. Это происходит в том случае, когда пафос (так по-гречески называется страсть) становится ложным10).
Исследователи, рассматривающие проблемы редактирования текста, пишут об аффектации автора, когда тот рассуждает об исторических событиях, как об ошибке, которую следует избегать: говорить о прошлом следует «серьезно, взвешенно, без ложного пафоса, опираясь на глубокое знание фактов» (Накорякова, 2011: 247). Но при этом исследователь не анализирует проявления и последствия ложного пафоса, а также то, как дискредитируется факт, поданный с ложным пафосом, и авторская идея, опирающаяся на этот факт. Именно поэтому пафос в осмыслении фактов заслуживает, с нашей точки зрения, особого внимания.
Приведенная нами краткая методика отражает главное, что необходимо помнить редактору, работающему с фактами истории. Резюмируя все вышесказанное, еще раз подчеркнем, что природа исторического факта мало изучена, да и само определение факта в целом трактуется по-разному. С этим связан и вопрос выделения в тексте композиционно-смысловой единицы «факт истории». Между тем именно данный важнейший элемент текста должен вызывать повышенное внимание редактора, который не меньше автора отвечает перед читателем за основанные на фактах выводы, предлагаемые в материале. Кроме того первостепенная задача редактора – оценить помимо самого факта действительности и его отображение: корректны ли интерпретация автора, то есть пафос материала, и проводимые в тексте аналогии.
Примечания
Библиография
Белковский С.В. Использование исторических материалов в современной газетной публицистике // Медиаскоп. 2013. Вып. 2. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/node/1368 (дата обращения: 08.11.2015).
Кареев Н.И. Избранные труды. М.: Рос. полит. энцикл. (РОССПЭН), 2010.
Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. Отделение историка-филологических наук. 2-е изд., доп. М.: Наука, 2003.
Лащук О.Р. Редакторская обработка факта как корректное отражение действительности в медиатексте // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10, Журналистика. 2011. № 2. С. 8−18.
Мерзон Л.С. Проблемы научного факта. Л.: Гос. пед. ин-т им. А.И. Герцена, 1972.
Мильчин А.Э. Методика редактирования текста. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Логос, 2005.
Накорякова К.М. Литературное редактирование. Общая методика работы над текстом. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2011.
Нарочницкая. Н. Важно не мнение об историческом факте, важен сам факт // Журналист. 2012. № 6. С. 59.
Прохоров Е.П. Введение в теорию журналистики. М.: Аспект Пресс, 2009.
Стилистика и литературное редактирование: учебник / под ред. проф. В.И. Максимова. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Гардарики, 2007.
Твардовский А.Т. Письма о литературе. М.: Сов. пис. 1985.
Трикило Е.А. О философских аспектах разработки категорий социального факта // Общество и право. 2010. № 4(31). С. 302−304.