Выражение эстетической оценочности в газетном дискурсе

The Expression of Aesthetic Evaluation in Newspaper Discourse

Дускаева Лилия Рашидовна
кандидат филологических наук, заведующая кафедрой теории речевой деятельности и языка массовой коммуникации факультета журналистики СПбГУ, LRD2005@yandex.ru

Lilia R. Duskaeva
PhD in Philology, professor at the chair of theory of speech making and the language of mass communication, Faculty of Journalism, St-Petersburg State University, LRD2005@yandex.ru

Аннотация
Статья посвящена особенностям выражения эстетической оценочности в газетных текстах: пения, исполнения на инструменте и музыкального сочинения. В результате анализа установлено, что для передачи эстетической оценки музыкального произведения формируются соответствующие текстовые блоки, в которых содержится описание звуковых особенностей произведения и эмоционального впечатления от его прослушивания. Блоки формируются благодаря использованию лексики и синтаксических конструкций соответствующей семантики, тропов и фигур речи, эмоционально-оценочных средств.

Ключевые слова: газетный дискурс, эстетическая оценочность, текстовой блок.

Abstracts
This given article is devoted to particularities estetical tools (vocals, instrumental plaing and composing) in newsparers' texts. As a result of analysis was determined that text blocks, which contains description of sonic particularities of composition and it's emotional impression, are formed due to express estetical point of composition. Those blocks are formed due to usage of syntactic structures of suitable semantic, trope and sayings, emotionaly valuational tools.

Key words: newspapers' discours, estetical tools, text block.

Журналистов часто упрекают – и заслуженно! – в игнорировании общепринятых норм публичного речевого поведения, в культивировании неэтичных и неэстетичных форм общения¹. Обращение к анализу функционирования средств массовой информации в области досуга² позволило обнаружить в речевом поведении журналиста свойства, о которых обычно не упоминается в разговоре о языке современных российских масс-медиа. Цель статьи – рассмотреть, как в современном российском газетном дискурсе выражается одна из его интенциональных особенностей – эстетическая оценочность. Под дискурсом мы понимаем, вслед за В.Е. Чернявской, «комплексную взаимосвязь многих текстов (типов текста), функционирующих в пределах одной и той же коммуникативной сферы»³. Объектами эстетической оценки журналиста становятся произведения искусства, объекты природы, человек. Предполагается проанализировать газетные публикации, посвященные оценке событий музыкальной жизни. Эти события разнообразны: концерты, спектакли, представления, событием может стать и появление музыкального произведения.

Как показал анализ материала, в газетном дискурсе выделяется класс (тип) текстов, целеустановка которых – оценить событие музыкальной жизни. Оценить их – значит определить эстетическую ценность актов музыкальной творческой деятельности, установить, насколько свойства этих актов соответствуют укоренившимся в данной сфере деятельности идеалам о прекрасном. Но, как известно, сама по себе оценка информативно недостаточна и требует последующей интерпретации, т. е. объяснения того, почему объект получает такую оценку⁴.

Интерпретация эстетической оценки музыкального исполнения предполагает развертывание ответа на вопрос, в какой мере физические свойства инструментального (вокального) звучания выражают присущее исполнению художественно-образное содержание. Кроме того, интерпретация эстетической оценки включает в себя отражение того эмоционального впечатления, которое оказывает на него музыкальная деятельность. А.В. Гулыга, анализировавший с философско-эстетических позиций феномен эстетической оценки, отмечает: «Эмоции являются необходимым компонентом ценностного отношения: оно всегда эмоционально. Радость, любование, восхищение, благоговение – вот спектр чувств, возникающих при этом»⁵.

Таким образом, оценочные высказывания, влитые в интерпретативное, объясняющее рассуждение, выступают основой смыслового развертывания рассматриваемого типа текстов, в композиционной структуре которых обнаруживается в связи с этим по крайней мере три вида речевых блоков⁶. В блоках первого вида разворачивается оценка инструментального исполнения музыкального произведения, в блоках второго вида – вокала, третьего – художественного замысла композитора⁷.

Обратимся к анализу блока первого вида – выражению в тексте эстетической оценки исполнения музыкального произведения на инструменте (-ах). Главная коммуникативная цель построения этого типового фрагмента – передать, какова эстетическая ценность инструментального исполнения, ставшего составной частью события музыкальной жизни. Охарактеризовать прекрасным исполнение можно в том случае, если оно соответствует общественным эстетическим идеалам и нормам и способно вызвать эстетические чувства не только убедительностью музыкальной трактовки, но и точностью и чистотой воспроизведения (тембра, ритма, силы, высоты звука), слаженностью исполнения. Следовательно, смысловую структуру данного речевого блока составляют по крайней мере два компонента. Первый – это воспроизведение акта исполнения музыкального произведения с указанием: а) на действие и его субъектов – музыканта или инструмент; б) объект действия – звучание музыкального произведения или его исполнение и в) свойства исполнения. Второй – это воспроизведение оценки звучания музыкального произведения и ее интерпретация, что включает: а) указание на знаки оценки выделенных свойств звучания; б) сопоставление особенностей исполнения с замыслом композитора; в) образную интерпретацию музыкального материала; г) передачу эмоционального отклика, вызванного восприятием музыки.

Рассмотрим фрагмент из газетной публикации. В первом предложении назван акт исполнения музыкального произведения: Первое отделение вечера в соответствии с посвящением всего фестиваля было отдано виолончели.Как видим, субъектом действия метонимично назван инструмент.В следующем предложении субъект действия – исполнитель – назван номинативной цепочкой «фамилия + имя», личным составным наименованием назван объект действия – музыкальное произведение: «“Вариации на тему рококо” Чайковского исполнил швейцарец Вэн-Синн Янг, чьим главным музыкальным достоинством оказался глубокий, матово-благородный звук»(Российская газета. 2010. Апр.,7). Как видим, оценка передана выделительным оценочным словосочетанием (главное достоинство), интерпретация разворачивается с помощью эпитетов (глубокий, матово-благородный звук). Использованные эпитеты образованы в результате переноса разноплановых значений: первый – в результате преобразования пространственной семантики. Второй эпитет образован сложением двух определений – матовый и благородный. В более важном компоненте благородный преобразуется этико-оценочная семантика, оценочную семантику этого компонента помогает углубить преобразование световой семантики в определении матовый.

В другом фрагменте этой же публикации из «Российской газеты» более развернуто представлена интерпретация оценки оркестрового исполнения произведения. Объясняя оценку, журналист услышанный музыкальный материал сопоставляет с произведением-первоисточником. Семантика сопоставления, структурирующая фрагмент, выражается использованием лексемы соответствующего значения, формой сравнительной степени, противительным союзом, притяжательным местоимением и другими средствами: «…национальный “хит” − “Сабантуй” Назиба Жиганова… в другой интерпретации. Конечно, темпераментный дух праздника сабантуя, в музыкальном материале которого вихрь танцевальных ритмов, конного скока и лирических мелодий, мог бы у Мансурова оказаться более “аутентичным”, но Ринкявичюс сделал свой акцент на “риторике” праздника, на развернутых ярких звучностях, на крупных контрастах. И оркестр сразу показал свой хороший тон, умение удерживать форте, не скатываясь в пустые громовые эффекты, спаянность инструментальных групп». Как видим, здесь несколько субъектов действия: разные дирижеры и оркестр. Журналист подчеркивает мастерство оркестра в поддержке соответствующей замыслу силы звука с помощью средств выражения утилитарной оценки (умение удерживать форте, хороший тон, …не скатываясь в пустые громовые эффекты), слаженность оркестрового исполнения – с помощью метафоры (спаянность инструментальных групп). Оценка обретает объемность благодаря использованию рядов однородных членов. В такие ряды сначала выстроены характеристики замысла музыкального произведения (вихрь танцевальных ритмов, конного скока и лирических мелодий), затем особенности настроения исполнения (сделал акцент на «риторике» праздника, на… звучностях, на …контрастах), наконец, продемонстрированные оркестром навыки (показал …тон, умение.., спаянность…). Эпитеты, передающие настроение инструментального исполнения, образованы переносом световой (яркие), пространственной (развернутых звучностях) и звуковой (громовые) семантики, семантики размера (крупные).

Эстетическая оценка, как и другие ее виды, контрарна, поскольку автор стремится подчеркивать не только удачные стороны инструментального исполнения, но и менее удачные. В последнем случае в тексте звучит упрек: «В общем и целом стеклянная гармоника оказалась инструментом далеко не таким техничным, как флейта, – пассажи, исполняемые на ней, в терцию сопровождают рулады Лючии… звучание гармоники все время опаздывало по времени, создавая эффект размытой, слегка светящейся ауры». Упреки автора вызывает неточность звука по высоте, по темпу. Интерпретативные высказывания организованы с помощью метонимий: в терцию сопровождают рулады, звучание опаздывало по времени.

Как видно из приведенных примеров, переходы оценки от «+» к «–» делает динамичными процессуальность в передаче инструментального звучания. Восхищение точностью создаваемых в ходе исполнения образов, техничностью игры может смениться недовольством, если в отдельных случаях этого недостает, и наоборот: недовольство сменяется похвалой. Динамичность позволяет обеспечит объективность оценки – упреки выражаются на фоне похвалы:«Лучше всего исполнителю удались лирические вариации, в которых качество звука выходило на первый план, заслоняя некоторую непродуманность фразировки и небезупречность в исполнении технически сложных мест» (Российская газета. 2010. Июнь, 7).

Упреки может вызвать несоответствие настроения, которое создается исполнением, первоисточнику – авторскому замыслу, например: «Несколько пресно прозвучала в концерте Девятая симфония Шостаковича… Были отличные соло в оркестре, был финальный бурлеск, но все-таки едкая желчь Шостаковича, разлитая в партитуре в квадратных маршах, галопных ритмах, в резком свисте пикколо, осталась в тени дирижерской интерпретации».Несоответствие настроения подчеркнуто с помощью эпитета, созданного преобразованием семантики вкусового восприятия (пресно), противительного союза (но все-таки), фразеологизма (осталась в тени).

Далее вновь звучит восхищение, которое подчеркивается развернутой метафорой, эпитетами, построенными в ряды однородных членов. Смена знака оценки маркируется противительным союзом: «Зато Вторая симфония Скрябина впечатлила у Ринкявичюса своим грандиозным звуковым потоком – плотным, захватывающим сверкающей игрой мотивов, гигантскими волнами динамики и россыпями соло». Как видим, образность речи здесь передает силу эстетического впечатления, вызванного мощью звука: гигантскими, грандиозными. Это же подчеркивается семантикой других метафор: плотный, поток, волны, россыпи. Благодаря образному строю речи вывод автора кажется убедительным: «Козырем казанского оркестра оказалась строгая мощь и монолитный звук – качества, ценные не только на Востоке». Оценка передается с помощью лексемы козырь, использованной в переносном значении и имеющей разговорный характер. Такое словоупотребление способствует интимизации газетного изложения. Однако необходимость характеризовать музыкальный звук приводит к использованию специальных терминов – книжных слов терция, форте, соло и др.

Обратимся к анализу второй формы – выражению в газетном тексте эстетической оценки сольного или хорового пения. Главная коммуникативная цель построения этого типового фрагмента – передать, какова эстетическая ценность вокального исполнения. Важные критерии, лежащие в основе оценки вокального исполнения: эмоциональная убедительность и техника звуковедéния (чистота звука и адекватность интонации). Следовательно, смысловую структуру данного речевого блока главным образом составляют, как и в первом случае, два компонента. Первый из них – воспроизведение пения с указанием на а) само действие и его субъектов – певца, б) объект действия – голосовое звучание и в) свойства исполнения. Второй – это воспроизведение оценки пения и ее интерпретация, что включает в себя: а) указание на знаки оценки выделенных свойств, б) сопоставление особенностей исполнения с замыслом композитора, в) эмоциональную интерпретацию музыкального материала, г) передачу эмоционального отклика, вызванного восприятием музыки. Смысловая структура блока второго типа, если можно так выразиться, более «антропологична», чем структура блока первого.

Действие, описываемое в следующем фрагменте публикации, – пение, а субъект действия – певец: «Концерт в целом прошел хорошо. Правда, солистов поместили в глубине сцены, позади оркестра, но голос Дессей прекрасно летел в зал и оттуда. Она все сделала как надо: вокальная техника у нее безукоризненная, культура звуковедéния – выше всяких похвал, так что свои коронные арии она спела в общем абсолютно гладко, правильно, нисколько не погрешив ни против хорошего вкуса, ни против чистоты интонации» (Российская газета. 2010. Окт., 10). Для выражения комплимента в адрес певицы используется мелиоративная лексика разной грамматической природы. Мастерство певицы подчеркивают фразеологические обороты: сделала как надо, выше всяких похвал, прилагательное безукоризненная, наречия гладко, правильно, деепричастный оборот, содержащий интенсивы положительной оценки. Оценка подчеркивается усилением отрицания (нисколько не, ни… ни). В этом фрагменте оценка обосновывается выделением ее критериев: вокальная техника, культура звуковедéния, эстетический вкус.

Эти же критерии лежат в основе эстетической оценки пения в следующем фрагменте. Пение характеризуется как развивающееся действие: «Нетребко показала, что прекрасно чувствует разницу: за вкус и чувство меры можно было не волноваться… Романсы Римского петь трудно… Но все переливы настроений были переданы ювелирно и вместе с тем непосредственно, а голос звучал превосходно. Романсы Чайковского тоже были выстроены контрастными блоками, и артистка подала их местами неожиданно – порыв эдакой детской досады в романсе “Забыть так скоро” напомнил сцену из “Травиаты”…» (Ведомости. 2010. Март, 25).Мастерство певицы эмоционально подчеркнуто оценочными суперлативами (прекрасно, превосходно), эпитетами (ювелирно, свежо). Метонимия, использованная далее, придает речи оттенок разговорности: «Во втором отделении нашлось место и верхам, и большому оперному звуку. ...Нетребко …выступила в паре с другой эффектной дамой – пианисткой Еленой Башкировой. Это было свежо, ансамбль удался, хотя аккомпанемент вещей вроде “День ли царит” все же требовал мужского стиля. Смыслом концерта стала демонстрация всяческих достоинств артистки». Завершается повествование моделируемым вопросом певицы и ответом слушателя, содержащим еще один комплимент в адрес певицы. «…Каждым номером Анна Нетребко словно спрашивала нас: ну скажите, чего я еще не умею? Сказать было нечего». Оценку окрашивают эмоции удивления (неожиданно), восхищения (эта эмоциональная тональность формируется благодаря интенсивности использования средств выражения мелиоративной оценки).

При оценке пения эстетическое обретает точки пересечения с этическим⁸. Дело в том, что эстетическое наслаждение при восприятия вокального исполнения вызывают искренность и душевная теплота, отсутствие этих качеств заслуживает упрека: «Со стороны могло показаться, что певица всей душой отдается исполнению: но те, кто слышал Дессей летом, не могли ощутить разницу. Живость и тепло вносил ее партнер, Петр Бечала: он пел, как всегда, очень искренно и задушевно, так переживал и страдал, так страстно любил, что зал поверил ему – сразу и безоговорочно» (Невское время. 2010. Окт., 10).Чувство, вызванное исполнением, – доверие. Это подчеркнуто с помощью конструкций с рядами попарно выстроенных однородных членов (живость и тепло; искренно и задушевно; так переживал и страдал, так страстно любил), оно подчеркнуто парцелляцией.

Наконец, рассмотрим третью из числа выделенных речевых форм, в которой выражается оценка музыкального сочинения. Главная коммуникативная цель этой речевой формы – раскрыть и обосновать эстетическую оценку музыкального сочинения. Критериями эстетической оценки музыкального произведения выступают гармоничность и содержательность формы, воздейственность, общественно-культурный смысл. Такой речевой блок в рассматриваемом типе текстов может оказаться основой всей публикации, если информационным поводом служит появление музыкального сочинения. Он играет вспомогательную роль, если используется для сопоставления замысла композитора с исполнением произведения.

Смысловую структуру блока составляют следующие компоненты:

1. Описание музыкального произведения: а) с указанием на его название и автора – композитора; б) с выделением его частей; в) выделением свойств целого и частей.

2. Воспроизведение оценки музыкального произведения и ее интерпретации, что включает: а) маркирование знаков оценки выделенных свойств; б) анализ идейного замысла композитора и образной интерпретации формы; в) передачу эмоционального отклика, вызванного восприятием музыки.

Как уже было отмечено, стремление оценить исполнение музыкального произведения приводит к необходимости сравнить две стадии бытования музыкального произведения – композиторского замысла и его реализации. Следующий фрагмент, содержащий характеристику произведения, включен в общий ход изложения именно с такой целью: «...конечно, все-таки у Доницетти оркестр выписан легче, прозрачнее, воздушнее: на территории бельканто примат вокала должен быть очевиден. В “Лючии” оркестру поручена, как обычно, функция “большой гитары”. Никакого особенного симфонического развития в опере нет. Хотя увертюра выписана эффектно и картинно». На действия композитора по созданию произведения указывается прямо (выписан) или косвенно (поручена функция). Части, элементы произведения названы прямо (увертюра), метонимично (оркестр выписан, оркестру поручена) и метафорично (территория бельканто). Оценка передается указанием на то, какое впечатление от музыкального сочинения производят отдельные его части, с помощью эпитетов, указывающих на образ действия: оркестр выписан легче, прозрачнее, воздушнее; увертюра выписана эффектно и картинно. В первом случае эпитеты построены в градационный ряд, в другом – попарно.

Оценка композиторского замысла не чуждается иронии: «По правде говоря, эта популярная опера, написанная по канве романа Вальтера Скотта, рассчитана на любителя. Для развитого музыкального вкуса слишком уж предсказуемы и лапидарны гармонические обороты, слишком банальна фактура: бесконечные “ум-ца-ца” могут уморить кого угодно. Но у широкой публики “Лючия…” пользуется огромной популярностью. И ничего удивительного. Музыка простая, мелодичная, персонажи выписаны без затей и четко маркированы либо белой, либо черной краской. Сразу ясно, кто злодей, а кто – благородный герой. Как раз то, что нужно народу». Как видно из последнего фрагмента, оценка музыкального произведения строится как описание, через последовательность конструкций «объект и его свойства», где объект – произведение, а свойства – особенности созданного композитором произведения.

Оценка композиторского замысла может передаваться в страдательной конструкции. Так, в тексте кроме композитора появляется еще один активный субъект – слушатель, испытывающий на себе воздействие музыки и пытающийся описать его: «Настроения, вызываемые созерцанием картин природы и сельского быта, воплощены в ярких мелодических образах <…>». Отглагольные существительные передают особенности самого процесса создания музыки (в предыдущем предложении созерцание, в следующем использование): «Кроме того, в использовании тембровых возможностей оркестра и солирующей скрипки, в смелых, порой невероятных современно звучащих гармониях ощущается присущая композитору неистощимая изобретательность и богатство творческой фантазии» (Час пик. 2009. Ноябрь, 11–17). Как видим, мастерство композитора журналист демонстрирует несколькими приемами. Во-первых, указывает на богатство музыкальных приемов, которые использует творец (для их обозначения используются музыковедческие термины тембровые возможности оркестра и солирующей скрипки; гармонии), во-вторых, дает оценку использованию приемов (эпитетами современно звучащие, смелые, порой невероятные). Наконец, характеризует самого композитора (с помощью определения, выраженного причастным оборотом, в котором указываются черты творца: неистощимая изобретательность и богатство творческой фантазии).

Подведем итоги. Чтобы помочь читателям «услышать» музыку, журналист «подключает» богатый арсенал выразительных ресурсов, описывая ее тембр, ритм, темп, высоту. Отражая особенности звучания музыки, автор соотносит его с определенными ценностными стандартами – общепринятыми нормами, предыдущим опытом восприятия, сформировавшимся вкусовыми пристрастиями. Установление эстетической ценности музыкального события сопровождается интерпретацией, которая включает в себя описание эмоционального отклика на событие: положительная оценка окрашивается чувствами восхищения, иногда восторга, и тогда звучит как комплимент или похвала. Отрицательная оценка звучит как упрек или недовольство.

Для эстетической оценки музыкального творчества в газете характерно сопряжение с другими видами частных оценок – этической, утилитарной, тем самым исполнение музыкального произведения признается эстетическим лишь в том случае, если оно обладает этическими началами – искренностью и душевной теплотой и эффективностью – воздейственностью.

Журналист, пишущий и говорящий о музыке, становится посредником между искусством и аудиторией, помогая ей познать и понять перипетии музыкального процесса. Конечно, специфика журналистского слова о музыке состоит в том, что, рассчитанное на массовую аудиторию и ориентированное на информирующее воздействие неспециалиста, оно стремится к доступности и в чем-то упрощает музыкальные явления. В ежедневных газетах порою весьма поверхностно передается драма творческого процесса музыканта. Однако острая напряженность экспрессии, активный поиск новых и новых способов и приемов ее создания представляют для лингвиста несомненный интерес.

Считаю важным подчеркнуть высокую социальную значимость подобных речетворческих поисков журналистов. Эстетическая оценка музыкальных событий, основанная на утвердившихся в обществе культурных нормах и традициях, ориентирует и направляет читателя в его поисках своего пути к прекрасному. Вместе с тем она выступает инструментом сохранения традиционных культурных ценностей в обществе⁹.

1. Этика речевого поведения российского журналиста / под ред. Л.Р. Дускаевой. СПб, 2009.
2. Функционирование средств массовой информации в сфере досуга: Материалы Международной научно-практической конференции / под ред. Л.Р. Дускаевой. СПб, 2010.
3. Чернявская В.Е. Дискурс как объект лингвистических исследований / Текст и дискурс. Проблемы экономического дискурса. СПб, 2001. С. 17.
4. См. об этом: Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М., 1999. С. 215−218.
5. Гулыга А.В. Эстетика в свете аксикологии. СПб, 2000. С. 59.
6. Под речевым блоком мы понимаем текстовую единицу – компонент композиционно-смысловой стороны журналистского текста, в котором отражаются регулярно повторяющиеся, частные типизированные коммуникативные информационно-оценочные действия.
7. Ср. с тем, как рассматривается выражение категории эстетической оценки в кн.: Пименова М.В. Красотой украси: эстетическая оценка в древнерусском тексте. СПб, 2007.
8. Арутюнова Н.Д. Истина. Добро. Красота: взаимодействие концептов // Логический анализ языка. Языки эстетики / под ред. Н. Д. Арутюновой. М., 2007.
9. Дускаева Л.Р. Функционирование российской журналистики в сфере досуга: проблема сохранения культурно-нравственных ценностей // Функционирование средств массовой информации в сфере досуга: Материалы Международной научно-практической конференции / под ред. Л.Р. Дускаевой. СПб, 2010. С. 30–33.