Languages

You are here

Евангельская притча о плевелах в "Гамлете" Шекспира

Научные исследования: 

Evangelic Parable of the Evil Seeds in "Hamlet" by William Shakespeare

Микеладзе Наталья Эдуардовна
доктор филологических наук, профессор кафедры истории зарубежной журналистики и литературы факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносов, fornatalia@bk.ru

Natalia E. Mikeladze
PhD, Full Professor at the Chair of History of Foreign Journalism and Literature, Faculty of Journalism, Lomonosov Moscow State University, fornatalia@bk.ru

 

Аннотация
В статье анализируется значение одной из притч Царствия Небесного (притчи о плевелах) для содержания трагедии «Гамлет» − пьесы, разрушающей канон елизаветинской трагедии мести. Выявляется новизна в трактовке этой притчи шекспировским героем, в сравнении с толкованием, которое дает Женевская Библия.

Ключевые слова: Шекспир, Гамлет, сюжет мести, Евангелие, притча о плевелах, притчи Царствия Небесного.

Abstract
The article analyzes the importance of a parable of the Kingdom of Heaven (parable of the evil seeds) for Shakespeare's principal intention to derail in his tragedy "Hamlet" the well-known "revenge plot". It also reveals the novelty in Hamlet's understanding of the parable even in comparison with Geneva Bible explanation.

Key words: Shakespeare, Hamlet, revenge plot, New Testament, Parable of the Weeds, parables of the Kingdom of Heaven.

 

Еще в 1599 г., незадолго до создания «Гамлета», шекспировский король Генрих V утверждал возможность для человека «добывать из плевел мед» и «у дьявола добру учиться»1.

Совсем не так будет в «Гамлете». Когда конфликт трагедии достигнет апогея, не «удобрять» плевелы, не «утучнять» их станет умолять свою мать герой Шекспира:

And do not spread the compost on the weeds,
To make them ranker.
(III, 4)

Чтобы раскрыть значение этого образа, нам следует вернуться к началу.

Какова исходная ситуация трагедии «Гамлет»? Чистый, «как благодать» (as pure as grace (I, 4)), юноша сталкивается, во-первых, со смертью отца и поспешным новым замужеством матери, которая выходит замуж за его брата2, во-вторых, с братоубийством, поскольку смерть отца раскрывается как злодейское убийство собственным братом.

Как должны были пониматься два таких события человеком одновременно религиозным и образованным на рубеже XVI-XVII веков? Текст пьесы дает нам все основания полагать, что они понимались шекспировскими персонажами как возвращение к первым библейским преступлениям человека. Из них первейшее – грехопадение: «Бренность, ты зовешься: женщина!» (I, 2). Ибо кто принес в мир тление, как не Адам, соблазненный искусителем через женщину? За этим преступлением следует первое убийство человека человеком − братоубийство («на нем старейшее из всех проклятий», об этом напоминает и сам братоубийца Клавдий в III, 3)3. И это возвращение, что характерно, происходит уже после прихода в мир Спасителя, который не только искупил крестной жертвой грехи ветхого человека, исполнив закон, но и принес новые установления, заветы для обновленного человечества.

Гамлет – христианин. Как же понимает он учение Христа, изложенное, в том числе, в притчах Иисуса?

А. Аникст справедливо указывал на необходимость обратить должное внимания на первый монолог Гамлета, «ибо уже здесь мы узнаем, что же больше всего удручает героя». Отмечал он и особый подтекст монолога: по мнению ученого, Гамлетом владеет мысль о том, «почему лучшее и прекрасное должно погибнуть, а худшее и безобразное – существовать?»4.

Воспользуемся советом и еще раз посмотрим, что сообщает нам Гамлет, впервые оставшись на пустой сцене:

О, если б этот плотный сгусток мяса
Растаял, сгинул, изошел росой!
Иль если бы Предвечный не уставил
Запрет самоубийству! Боже! Боже!...
(I, 2; перевод М. Лозинского)

 

Если прочитать этот монолог в контексте текстов Священного Писания (к чему располагают его лексика и построение), мы, в самом деле, многое узнаем о герое. Мы узнаем, что Гамлет тяготится плотью − источником греха и тления5. Как об облегчении, он мечтает о другом состоянии: стать каплей росы (a dew), свежей влаги. Быть может, Гамлет видит в капле росы зримый образ живой воды Духа?6 Мы узнаем также, что для героя священен «запрет самоубийства»7, ибо жизнь человеческая не принадлежит никому, кроме Бога.

А затем в монологе появляется образ «неполотого сада» (unweeded garden):

…O God! God!
How weary, stale, flat and unprofitable,
Seem to me all the uses of this world!
Fie on't! ah fie! 'tis an unweeded garden,
That grows to seed; things rank and gross in nature
Possess it merely.
   [курсив в цитате мой. – Н.М.]

Для большинства комментаторов этот образ выражает безмерную скорбь героя (Х. Дженкинс)8 и подкрепляет распространенное представление о характере Гамлета-меланхолика. Некоторые усматривают аналогию в образе заброшенного сада (neglected garden) как метафоре социального беспорядка (Э. Томпсон, Н. Тэйлор)9. Однако в хрониках (и в «Ричарде II» (III, 4) и в «Генрихе V» (V, 2)) речь идет о разрухе и запустении в «садах»-государствах. Гамлету же весь этот мир кажется «неполотым садом», в котором властвует зло.

Рассматриваемый монолог построен на серии оппозиций и сопоставлений: плоть − дух, добро – зло, вечное – бренное, заросший − чистый, грубый – прекрасный, низкое – высокое, земное − небесное, звериное − божественное10. Подобный дуализм вообще присущ представлениям средневекового человека, осмысливающего мир в оппозициях. Но остается важный вопрос: каково же направление мысли Гамлета в этом монологе?

В сказанное А. Аникстом требуется внести существенную коррективу: не «почему лучшее должно погибнуть, а худшее – существовать» (едва ли Гамлет может разделять представление о подобном долженствовании), а как могло до этого дойти, что в «саду-мире» властвует злое семя:

That it should come to this!

Вот что поражает и более прочего тревожит Гамлета. Герой знает, что это неправильное развитие «мира-сада»:

Нет, и не может в этом быть добра…

Мотив «неполотого» мира-сада повторится и получит продолжение в кульминации трагедии.

Лексическая и смысловая связь увещевания Гамлетом матери в сцене в опочивальне Королевы (III, 4, 149-150)11 с его первым монологом была отмечена рядом ученых. Х. Дженкинс, например, считает, что гамлетово выражение «и плевелы не удобряйте туком» «развивает метафору «неполотого сада» первого акта»12.

Не укрылась эта связь и от ряда отечественных переводчиков Шекспира. Уже в первой половине XIX века М. Вронченко (1828) и А. Кронеберг (1844), демонстрируя наличие такой связи, используют прямой повтор:

О, светъ презренный! Ты заглохшій садъ,
Где зреютъ лишь и сеются волчцы
И тернія!

и

Не удобряй земли для возращенья
Волчцовъ и терній!
(пер. М. Вронченко)

Презренный мир, ты – опустелый сад,
Негодных трав пустое достоянье…

и

Не удобряй негодную траву,
Чтоб не росла она в избытке силы…
(пер. А. Кронеберга)

 

Итак, weeds. Сорняки, негодная трава, волчцы и тернии… Первым из русских переводчиков, кто использовал для обозначения сорных трав (weeds) в реплике Гамлета слово «плевелы», был Николай Васильевич Маклаков, врач по профессии, чей перевод «Гамлета» был опубликован в 1880 году.

Как гнусно, черство, пошло и бесплодно
В моих глазах, что здесь творится в мире!
Он гадок мне... Да, гадок! Это − сад
Заброшенный, где все, что мерзко, грубо,
Обсеменяясь в нем, пускает корни,
Пока его совсем не заглушит.
Зачем дошло до этого?

В разговоре с матерью в лексиконе Гамлета появляется понятие «плевелы»13:

Покайся в прошлом,
Беги того, что впредь случиться может,
И той земли, что размножать способна
Лишь плевелы, вперед не утучняй!
(пер. Н. Маклакова)

 

С тех пор во многих русских переводах трагедии Шекспира мы встречаем этот мостик, перекинутый из первого акта в третий. Переход от «заброшенного сада», «сорняков» («сорных трав») первого монолога к «плевелам» кульминации пьесы происходит в партии Гамлета в переводах П. Гнедича, великого князя К. Романова, Н. Россова, А. Радловой, М. Морозова, М. Лозинского.

Однако связь образа «неполотого сада» из первого монолога и его развития в разговоре с матерью с евангельской притчей о плевелах прошла, как ни странно, мимо внимания научной критики «Гамлета». Хотя, очевидно, и не укрылась от русских переводчиков – ведь не случайно же появление «плевелов» в их переводах!

Между тем наличие данной отсылки к одной из притч Царства Небесного не только многое проясняет в концепции трагедии Шекспира, но и дает возможность прикоснуться к предлагаемому автором (через его героя) толкованию одного из сложнейших мест в Евангелиях.

Вспомним изложение притчи в Евангелии от Матфея, 13. Она воспроизводится там дважды, причем второй раз разъясняется Иисусом только его ученикам.

Другую притчу предложил Он им, говоря: «Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем; когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел; когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы. Придя же, рабы домовладыки сказали ему: «Господин! не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? Откуда же на нем плевелы?» Он же сказал им: «Враг человек сделал это». А рабы сказали ему: «Хочешь ли, мы пойдем, выберем их?». Но Он сказал: «Нет: чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в связки, чтобы сжечь их; а пшеницу уберите в житницу мою».
(Мтф. 13:24−30)

 

 Тогда Иисус, отпустив народ, вошел в дом.  И, приступив к Нему, ученики Его сказали: «Изъясни нам притчу о плевелах на поле».
Он же сказал им в ответ: «Сеющий доброе семя есть Сын Человеческий; поле есть мир; доброе семя − это сыны Царствия, а плевелы - сыны лукавого; враг, посеявший их, есть диавол; жатва есть кончина века, а жнецы суть ангелы. Посему как собирают плевелы и огнем сжигают, так будет при кончине века сего: пошлет Сын Человеческий ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие, и ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов; тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их. Кто имеет уши слышать, да слышит!»
(Мтф. 13:36−43)

 

В тексте «Гамлета» мы находим не одну или две, а серию отсылок к притче о плевелах. Связь между ними носит лексико-семантический характер и основана на ряде повторяющихся слов: weeds – rank – infected – blasted – corruption.

Эти сцены выстраиваются в своеобразную цепочку, начиная с первого монолога (1) с его образом «мира-сада», в котором власть захватило «злое семя»:

O God! God!
How weary, stale, flat and unprofitable,
Seem to me all the uses of this world!
Fie on't! ah fie! 'tis an unweeded garden,
That grows to seed; things rank and gross in nature
Possess it merely.
[курсив в цитате мой. – Н.М.]

Затем (2) в сцене первой встречи с Призраком отца Гамлет противопоставляется «вялому тучному плевелу» (duller… than the fat weed). Дух отца, напротив, видит в сыне готовность к борьбе. Упомянутый здесь Призраком «жирный сорняк» на берегу Леты – всего лишь метафора неспособности к действию. А вот самого себя Призрак спустя несколько мгновений уподобит, надо полагать, именно плевелу из евангельской притчи, «скошенному в цвету грехов» (cut off even in the blossoms of my sin) и «ввергнутому в печь огненную»14 (см. выше цитату: Мтф. 13:42). Ведь смерть (злодейское убийство) застает Гамлета старшего «врасплох», неподготовленным, не успевшим покаяться, причаститься и собороваться:

Я скошен был в цвету моих грехов,
Врасплох, непричащен и непомазан;
Не сведши счетов, призван был к ответу
Под бременем моих несовершенств.
О ужас! Ужас! О великий ужас!
(I, 5; пер. М. Лозинского).

 

Затем в сцене «мышеловки» (3) в партии Луциана (III, 2), дописанной Гамлетом для придворного представления, в описании яда, собранного с полночных сорных трав, вновь воспроизводится отсылающий к «плевелам» лексико-смысловой ряд15, и наиболее очевидно это в оригинале:

Thoughts black, hands apt, drugs fit, and time agreeing;
Confederate season, else no creature seeing;
Thou mixture rank, of midnight weeds collected,
With Hecate's ban thrice blasted, thrice infected,
Thy natural magic and dire property,
On wholesome life usurp immediately.
[опорные слова выделены мной курсивом. – Н.М.]

Затем в сцене в опочивальне Королевы (III, 4) обнаруживаются два фрагмента: до и после явления Призрака. В первом случае (4) Гамлет сравнивает нового супруга матери с пораженным порчей колосом, погубившим своего прекрасного брата.

Теперь смотрите дальше.
Вот ваш супруг, как ржавый колос, насмерть
Сразивший брата. Есть у вас глаза?

Лексические соответствия с монологом Луциана не могут быть случайны:

Here is your husband; like a mildew'd ear,
Blasting his wholesome brother…
[курсив в цитате мой. – Н.М.]

Если здесь и присутствует отсылка к сну Фараона книги Бытия (41: 5−7, 22−24)16, то это не единственный и далеко не главный библейский след в этом фрагменте речи Гамлета, поскольку он сочетается с отсылкой к евангельской притче о плевелах. Возможно, Шекспир допускает в данном случае контаминацию. Но именно евангельский мотив придает смысл сравнению, использованному Гамлетом. И, наконец, ставший сквозным для трагедии мотив плевелов вновь возникает (5) в той же сцене в обращении Гамлета к матери после ухода Призрака и все в том же устойчивом лексическом сопровождении:

Mother, for love of grace,
Lay not that mattering unction to your soul,
That not your trespass, but my madness speaks:
It will but skin and film the ulcerous place,
Whilst rank corruption, mining all within,
Infects unseen. Confess yourself to heaven;
Repent what's past; avoid what is to come;
And do not spread the compost on the weeds,
To make them ranker.

Это увещевание Гамлета (как и последующее наставление об освобождении от власти «чудища» − дурной привычки) даже на фоне всех прочих монологов героя выделяется плотностью специфически религиозной лексики17 и четкостью излагаемой здесь программы исцеления от порока:

Исповедайтесь пред небом,
Покайтесь в прошлом, стерегитесь впредь
И плевелы не удобряйте туком…,  

далее

…Сегодня воздержитесь,
И это вам невольно облегчит
Дальнейшую воздержность; дальше – легче;
Обычай может смыть чекан природы
И дьявола смирить иль прочь извергнуть
С чудесной силой…

  и, наконец,  

Когда возжаждете благословенья,
Я к вам за ним приду18.

 

И плевелы не удобряйте туком… Что хочет сказать этим Гамлет? Известно несколько подходов к толкованию притчи о пшенице и плевелах: о Церкви лишь говорит здесь Иисус или в целом о мире?19 О внешнем ли по отношению к человеку зле идет речь (в других людях) или о внутренней порче человеческой души? Как бы то ни было, Иисус запретил своим верным последователям выпалывать плевелы: «Оставьте расти вместе то и другое до жатвы».

Но разве не мог добрый христианин усомниться, когда сталкивался с неправдой и несправедливостью, когда видел, что миром овладело зло? Если судить по первому монологу Гамлета, подобное сомнение неизбежно возникало:

That it should come to this!

В разговоре с матерью Гамлет поясняет и раскрывает запрет Иисуса следующим образом:

И плевелы не удобряйте туком…

− т.е. не помогайте злу, не потакайте ему, не давайте ему свободы сеять злое семя и заражать все вокруг, не лелейте дурные всходы. В этом Гамлет видит путь одновременно к исцелению внешнего мира и индивидуальной души.

Но Гамлет вовсе не требует «вырывать» плевелы, как это дает в своем переводе в большинстве случаев чуткий к нюансам Б. Пастернак: «Траву худую вырывают с корнем». Такой совет в контексте евангельской притчи был бы прямым нарушением воли Иисуса.

Иисус объяснял ученикам: «Потому говорю им притчами, что они, видя, не видят и, слыша, не слышат и не разумеют».

(Матфей 13:13)

 

В самом деле, Иисус запретил своим ученикам вырывать плевелы, но нигде и никогда не велел Он ни удобрять их, ни как-либо способствовать их росту, ни употреблять их в пищу. И Гамлет умоляет мать: «Не соучаствуйте, не помогайте, не пособничайте злу».

И еще один важный момент подмечает и акцентирует драматург в притче Иисуса. В Евангелии сказано: «Когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел». Когда люди «спали»… Иными словами, все злое свершается в мире и в отдельной человеческой душе, когда люди не заботятся, не радеют о них – о «поле», засеянном Господом добрым семенем. Только своим небрежением дали люди возможность врагу прийти, сделать злое дело и уйти своей дорогой (а значит, они позволили ему и дальше творить зло). Гамлет трижды саркастически желает матери «Спокойной ночи!», в чем ясно читается противоположное пожелание: «Не спите!», «Бдите и бодрствуйте!».

Женевская Библия (которую, по общему мнению, знал Шекспир) не дает подобных комментариев к притче о плевелах20.

Мы находим следующие особенности изложения этой притчи в Женевской Библии: 1) «поле» устойчиво понимается в комментариях 1560 и 1599 годов как Церковь (но в XVI веке понятия «Церковь» как совокупность верующих и «мир», по всей видимости, совпадали); 2) дьявол, «враг человека», посеявший плевелы, назван здесь «завистником» (envious man); 3) под «плевелами» понимаются как нарушители доктрины (еретики), оскорбившие обычаи и нравы, так и просто «злые люди» − все, кто «вредит другим дурным примером»; 4) смысл и мораль притчи переданы в глоссах так: «Добро и зло будут смешаны друг с другом в Церкви до конца мира, а потому верующим следует вооружиться терпением и верностью».

Таким образом, обращенная к матери мольба принца Гамлета

And do not spread the compost on the weeds,
To make them ranker

− это собственные «глоссы» Шекспира на полях библейского текста. Его неписаный «комментарий» несет двойной смысл: «не дайте злу захватить свою душу» и «не сообщайтесь с плевелом-братоубийцей».

Вектор шекспировского понимания притчи о плевелах отчетливо виден в тексте трагедии.

Между тем само подобное прочтение и понимание данной притчи могло родиться у драматурга под влиянием других новозаветных текстов21: главы 18-ой Евангелия от Матфея, в которой Иисус учил, как поступать человеку с согрешившим против него братом22, а также под влиянием 1-го послания апостола Павла к Коринфянам.

Нам уже доводилось показывать значение апостольской проповеди св. Павла для шекспировского «Гамлета»23. Тексты посланий апостола Павла были хорошо знакомы драматургу. В 1-ом послании к Коринфянам (5: 1−13) св. Павел предостерегает общину против потакания тем ее членам, которые совершают блудодеяния. Таков человек, согрешивший с женой своего отца. Св. Павел требует наказать его изгнанием из христианской общины (церкви), прекращением всякого с ним общения, дабы остальные не заразились злом24. Затем св. Павел распространяет это правило на других преступников и развращенных: лихоимцев, хищников, идолослужителей и пр. (ye should not company together, that ye company not together).

Блудодей – тот же «плевел», «закваска порока и лукавства» (the leaven of maliciousness and wickedness), проросший среди «чистых» колосьев. Не вырвать его, но «изъять из среды вас» (might be put from among you)25 – вот на чем настаивает апостол. Св. Павел в своей аргументации не прибегает к образу плевелов, но в его наставлениях коринфянам содержится ответ и тем, кто вопрошает: «Если нельзя вырывать плевелы, как не дать им заполнить и отравить все вокруг?». «Не сообщайтесь с ними, извергните развращенных из среды своей» − таков ответ апостола Павла. И все же в гамлетовом увещевании матери присутствует новая коннотация, которой нет в апостольском запрете. Первой заботой св. Павла было не заразить всю общину. Гамлет предостерегает мать от соучастия, пособничества злу.

 

Таким образом, присутствие в тексте трагедии систематических отсылок к евангельской притче о плевелах позволяет рассматривать эту притчу (точнее, ее прочтение Шекспиром) как идейную и духовную основу, задающую направление развития конфликта и развертывания сюжета в трагедии. Основа эта проявляется не сразу, а выкристаллизовывается постепенно, по мере осмысления героем драматической ситуации в целом. Специфика понимания героем притчи о плевелах ясно показывает, в том числе, изменяющийся вектор его намерения по отношению к злодею. Коль скоро потенциальный мститель Гамлет апеллирует к притче о плевелах, этим намерением на этапе разговора с матерью уже, вероятно, не может быть умышленное убийство, каковым является личная месть. Все это вновь подтверждает то, что замысел Шекспира в «Гамлете» состоял в том, чтобы создать пьесу, разрушающую канон елизаветинской трагедии мести, и героя, полагающегося, в конечном счете, на неотвратимость «жатвы Господней»26.

Это была попытка переосмыслить и преобразовать жанр трагедии мести с позиций христианского мировоззрения: «Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: «Мне отмщение, Я воздам», - говорит Господь» (Рим. 12:19).

 

 

Впервые опубликовано: Шекспировские чтения − 2010. М., 2010. С. 50−61.

 


  1. Thus may we gather honey from the weed,
    And make a moral of the devil himself.
    («Генрих V» IV, 1, пер. Е. Бируковой)
  2. Такое дело (вне зависимости от того, шла речь о жене отца или о жене брата) считалось страшным блудодеянием и кровосмешением и осуждалось как ветхим, так и новым законом (см.: Левит 18, 20, а также 1Кор. 5:1−12).

    Вот какими словами предварен этот фрагмент из апостольского послания в Женевской Библии 1599 года:

    1 That they have wickedness at him who committed incest with his mother in law <…> 10 Such kind of wickedness is to be punished with excommunication, 12 lest others be infected with it. [курсив в цитате мой. – Н.М.].

    Здесь и далее англоязычное цитирование Библии по Geneva Bible, 1599.

  3. Призрак отца Гамлета при первом явлении сыну называет оба преступления: братоубийство – “foul and most unnatural murder” (I, 5, 25) и грехопадение – “what [a] falling off was there” (I, 5, 47).
  4. Аникст А. Послесловие к «Гамлету // Шекспир У. Полн. собр. соч.: в 8 т. М., 1960. Т. 6. С. 602.
  5. См. апостол Павел в послании к Римлянам о борьбе плоти и духа, вплоть до: «Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти

    O wretched man that I am, who shall deliver me from the (*) body of this death? (Rom. 7:24).

    (*) This fleshly lump of sin and death

    Здесь и далее под звездочкой приводятся комментарии Женевской Библии.

    См. также о тлении и нетлении в 1Кор. (15):

    50 (28) This say I, brethren, that (c) flesh and blood cannot inherit the kingdom of God, neither doth corruption inherit incorruption (1Cor. 15:50)

    (28) The conclusion: We cannot be partakers of the glory of God unless we put off all that gross and filthy nature of our bodies subject to corruption, that the same body may be adorned with incorruptible glory. (c) Flesh and blood are taken here for a living body, which cannot attain to incorruption, unless it put off corruption.

    Здесь и далее под цифрами в скобках приводятся комментарии Женевской Библии.

    См. также о продолжении этого противопоставления в 2 Кор. (5:1−10) с оппозицией «земного дома» и «небесного»:

    1 For (1) we know that if (*) our earthly house of this tabernacle be destroyed, we have a building given of God, that is, a house not made with hands, but eternal in the heavens (2Cor. 5:1; курсив в цитате мой – Н.М.).

    (1) Taking occasion by the former comparison, he compareth this miserable body, as it is in this life, to a frail and brittle tabernacle, against which he setteth the heavenly Tabernacle, so terming that sure and everlasting condition of this same body glorified in heaven, in so much, saith he, that we are not only not addicted to this tabernacle, but also do with sobs and sighs desire rather that tabernacle.

    (*) After this body shall be dissolved, it shall be made incorruptible and immortal.

  6. O, that this too too solid flesh would melt
    Thaw and resolve itself into a dew!

    Образ «воды живой» символизирует Дух Святой в Евангелии (Иоанн 7:37, 38). Гамлет говорит именно о преобразовании плоти в росу, свежую влагу, а вовсе не об «испарении» плоти, как нередко понимают это место. Эту особенность точно уловил в своем переводе великий князь К. Романов: «О, если б эта плоть… росою стала».

    В финальной сцене (V, 2) Гамлет вновь отзовется о жизни после смерти как о «блаженстве» (felicity), противопоставив ее страданиям (pain) в грубом мире (harsh world).

  7. Все комментированные издания трагедии ссылаются, в конечном счете, на шестую заповедь Моисея («не убивай»), которая «покрывает этот запрет» (Shakespeare W. Hamlet. The Arden Shakespeare / Ed. by A. Thompson and N. Taylor. L., 2006. P. 176). Это так. Но и во всем тексте Священного Писания прослеживается мысль о том, что жизнь человека и всякой твари принадлежит Господу, его Создателю. А в Евангелиях сам Сын Божий перед крестными страданиями и крестной смертью в своей молитве Отцу о «чаше сей» смиренно заключает: «Впрочем, не как Я хочу, но как Ты» (Матфей 26:39). Грех самоубийства оказывается в «Комедии» Данте самым тяжким грехом среди преступлений человека против плоти (насильники над плотью караются в 7 круге ада).
  8. Shakespeare W. Hamlet. The Arden Shakespeare / Ed. by Harold Jenkins. L.; N.Y., 1982. P. 188.
  9. Shakespeare W. Hamlet. The Arden Shakespeare / Ed. by Ann Thompson and Neil Taylor. L., 2006. P. 176.
  10. Эту оппозицию (beast − God) подкрепляет, в частности, сравнение Гамлетом дяди и отца с сатиром и Гиперионом.
  11. Имеется в виду следующий монолог героя в III, 4:

    «Умоисступленье»?
    Мой пульс, как ваш, размеренно звучит…

  12. Shakespeare W. Hamlet. Ed. by H. Jenkins, P. 328.
  13. Собственно, плевел – это и есть сорняк в посевах злаковых культур, некоторые его разновидности ядовиты и могут вызвать отравление при попадании в муку, из которой пекут хлеб. Таким образом, «сорняк», «сорняки» (weeds) является родовым именем, в том числе и для плевелов (tares).
  14. Отец Гамлета, напомним, сообщал о своей загробной доле, что он «приговорен»

    …по ночам скитаться,

    А днем томиться посреди огня (to fast in fires),

    Пока грехи моей земной природы

    Не выжгутся дотла.

    (I, 5; пер. М. Лозинского)

  15. «Рука тверда, дух черен, верен яд,

    Час дружествен, ничей не видит взгляд;

    Тлетворный сок полночных трав, трикраты

    Пронизанный проклятием Гекаты,

    Твоей природы страшным волшебством

    Да истребится ныне жизнь в живом».

    (III, 2; пер. М. Лозинского)

  16. К сну фараона о семи тучных и тощих колосьях отправляют в этом месте читателей комментированные издания «Гамлета», в то время как это нисколько не проясняет смысл сказанного.
  17. For love of grace, unction to your soul, trespass, rank corruption, confess, repent, virtue, vice, live the purer, angel, devil, abstinence, blessed, blessing.
  18. Полагаю, это следует понимать так: «Когда Вы пойдете к Причастию, и я приду к Вам за благословением». Понятно, что «в Виттенберге» Гамлет должен был получить добротное богословское образование, но в сцене увещевания собственной матери он раскрывается как одаренный проповедник. И его «проповедь» не пропадает втуне, она приносит свои плоды.
  19. Сам Сын Человеческий объяснял ученикам: «Поле есть мир», и, следовательно, не ограничивал «поле свое» лишь общиной верующих в Него.
  20. 24 (4) Another parable put he forth unto them, saying, The kingdom of heaven is like unto a man which sowed good seed in his field.

    (4) Christ sheweth in another parable of the evil seed mixed with the good, that the Church shall never be free and quit from offences, both in doctrine and manners, until the day appointed for the restoring of all things to come, and therefore the faithful have to arm themselves with patience and constancy.

    25 (*) But while men slept, there came his enemy and sowed tares among the wheat, and went his way.

    (*) He teacheth that the good and the bad shall be mixed together in the Church to the end that the faithful may arm themselves with patience and constancy.

    26 And when the blade was sprung up, and brought forth fruit, then appeared the tares also.

    27 Then came the servants of the householder, and said unto him, Master, sowedst not thou good seed in thy field? From whence then hath it tares?

    28 And he said unto them, Some envious man hath done this. Then the servants said unto him, Wilt thou then that we go and gather them up?

    29 But he said, Nay, lest while ye go about to gather the tares, ye pluck up also with them the wheat.

    30 (*) Let both grow together until the harvest, and in time of harvest I will say to the reapers, Gather ye first the tares, and bind them in sheaves to burn them; but gather the wheat into my barn.

    (*) Christ meaneth only that the Church shall never be without some wicked men; although they be never so sharply punished by such means as he hath left to purge his Church.

    36 Then sent Jesus the multitude away, and went into the house. And his disciples came unto him, saying, Declare unto us the parable of the tares of the field.

    37 (6) Then answered he, and said to them, He that soweth the good seed, is the Son of man.

    (6) He expoundeth the former parable of the good and evil seed.

    38 And the field is the world, and the good seed are the children of the kingdom, and the tares are the children of that wicked one.

    39 And the enemy that soweth them, is the devil, and the harvest is the end of the world, and the reapers be the Angels.

    40 As then the tares are gathered and burned in the fire, so shall it be in the end of this world.

    41 The Son of man shall send forth his Angels, and they shall gather out of his kingdom all things that (*) offend, and them which do iniquity,

    (*) The wicked which hurt others by their evil example.

    42 And shall cast them into a furnace of fire. There shall be wailing and gnashing of teeth.

    43 Then shall the just men shine as the sun in the kingdom of their Father. He that hath ears to hear, let him hear.

    (Matthew 13:24−30, 13:36−43)

  21. Женевская Библия в своих комментариях не рассматривает указанные нами тексты в связи с притчей о плевелах.
  22. Этот фрагмент Евангелия от Матфея можно понимать, в том числе, как дополнительный комментарий Иисуса к рассказанной им в главе 13-ой притче о плевелах. Что из него следует? Согрешившего человека следует не уничтожать, а обличить и усовестить, дабы он признал свою вину; если трижды не помогло (личное, прилюдное обличение и осуждение Церковью), то да станет он чужим, «как язычник и мытарь». Надо полагать, что речь идет об отлучении.

    (5) Moreover, if thy brother trespass against thee, go and tell him his fault between thee and him alone; if he hear thee, thou hast won thy brother.

    (5) We must labor for concord, not to revenge injuries.

    (Matthew 18:15; [курсив в цитате мой.– Н.М.])

    Сходное по смыслу (и даже лексически – см. курсив в цитатах) обличение-увещевание обращает Гамлет к своей матери:

    Lay not that flattering unction to your soul

    That not your trespass but my madness speaks.

    И оно приносит свои плоды.

  23. Cм. статью: Микеладзе Н. Какую книгу читает Гамлет? (к вопросу об интерпретации трагедии) // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10, Журналистика. 2001. № 5. С. 85-86.
  24. 5 (5) Be (c) delivered unto Satan, for the (6) destruction of the flesh, that the spirit may be saved in the day of the Lord Jesus.

    (5) The excommunicate is delivered to the power of Satan, in that, which he is cast out of the house of God.

    (c) …that is to say, to be disfranchised, and put out of the right and liberty of the city of Christ, which is the Church, without which Satan is lord and master.

    (6) The end of excommunication is not to cast away the excommunicate, that he should utterly perish, but that he may be saved, to wit, that by this means his flesh may be tamed, that he may learn to live to the Spirit.

    6 (7) Your rejoicing is not good. Know ye not that a little leaven leaveneth the whole lump?

    (7) Another end of excommunication is, that others be not infected, and therefore it must of necessity be retained in the Church, that the one be not infected by the other.

    (1Cor. 5:5-6)

  25. Также сказано: «Итак, извергните развращенного из среды вас» (“…Put away therefore from among yourselves that wicked man” (1Cor. 5:13)).
  26. См. статью: Микеладзе Н. Преобразование сюжета мести в «Гамлете» // Медиаскоп. 2010. Вып. 4 // http://www.mediascope.ru/node/676