Воздействующий потенциал новостных телевизионных текстов на раннем этапе избирательной кампании

 

Ссылка для цитирования: Малышев Д.А. Воздействующий потенциал новостных телевизионных текстов на раннем этапе избирательной кампании // Медиаскоп. 2016. Вып. 1. Режим доступа: http://mediascope.ru/?q=node/2076

 

© Малышев Дмитрий Андреевич

соискатель кафедры стилистики русского языка факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова, старший продюсер телеканала Russia Today (г. Москва, Россия), dmitrmalishev@gmail.com

 

Аннотация

В статье проанализирована актуальная тема воздействующего потенциала теленовостей как поликодового феномена. Особое внимание уделено имиджевой функции теленовостей на раннем этапе федеральной кампании по выборам президента России. В качестве объекта исследования взяты новостные программы трех федеральных каналов: «Первого канала», НТВ и РЕН ТВ. В ходе анализа выявлено, что, хотя традиционно для теленовостей первична функция информирования, а функция воздействия ее сопровождает, в телевизионных новостях указанного периода имиджевая функция, как разновидность воздействующей, выходит на первый план.

Ключевые слова: теленовости, медиатекст, воздействующий потенциал, имиджевая функция.

 

 

В настоящее время в медиастилистике особенно актуальна тема воздействующего потенциала теленовостей как поликодовых текстов. Это связано как с особенностями современного избирательного процесса (приближаются выборы в Государственную Думу – 2016 г. и президентские – 2018 г.), так и с новыми задачами стилистики при изучении медиатекстов.

Все больше исследователей склоняется к утверждению, что в современном мире электоральный процесс перманентен. Например, в России долгое время был «скользящий» график выборов: то в одном, то в другом регионе кого-нибудь обсуждали, продвигали и избирали. Это создало впечатление непрерывной электоральной активности и позволило расширить представление о соответствующей коммуникации за пределы официальных кампаний (Кара-Мурза, 2013). Отсюда термины «ранний старт» или «предкампания» (Почепцов, 2000: 231); последний мы используем в своей работе. Уже в данный период граждане, не осознавая того, становятся объектами политического воздействия, которое реализуется скрыто, посредством жанров и программ информационного предназначения, тогда как политическая реклама может еще и не быть задействована, а тем более предвыборная агитация: ведь она стартует с официального начала кампании, т.е. за несколько месяцев до дня выборов, а агитация в СМИ – всего за месяц до них.

Участие СМИ, в частности телевидения, важно на всех этапах этого процесса. Журналисты информируют потенциальных избирателей о деятельности политиков каждый день на протяжении десятилетий. Информации из СМИ О ключевых фигурах накапливается достаточно, чтобы у аудитории начало формироваться мнение, которое затем, в случае если политик будет выдвигать свою кандидатуру на выборах, может трансформироваться в желание или нежелание за него голосовать, о чем в том числе писала Т.Э. Гринберг (2012).

Телевидение стало одним из основных медиаканалов, по которому потенциальные избиратели получают информацию о политиках. Информирование – основополагающая функция теленовостей (см., напр., Горохов, 1989; Засурский, 2002; Вартанова 2012). Однако в политической журналистике на первый план выдвигается функция воздействия, а именно − имиджевая функция теленовостей.

Слово имидж обладает вполне конкретной семантикой. В одном из словарей иностранных слов дается определение: «Имидж – целенаправленно формируемый (средствами массовой информации, литературой и др.) образ какого-либо лица, предмета, явления, призванный оказать на кого-либо эмоциональное и психологическое воздействие с целью рекламы, популяризации и т.п.» (Васюкова, 1998: 195). Имидж понимается как стереотип человека, закрепившийся в массовом сознании, призванный в концентрированной форме отражать суть человека или партии (Почепцов, 2000: 18). Подчеркивается, что под имиджем подразумевается «сознательно сконструированный образ» (Соловьев, 2003: 473), необходимый для продвижения кого/ чего-либо в массы.

Это понятие имиджа положено в основу концепции презентации. Презентация, или представление, – актуальный термин современной лингвистики, к исходному значению которого, характерному для этикетных аспектов повседневности: «представление, знакомство», − добавилось новое, возникшее в рекламно-маркетинговой деятельности, представление = предъявление продукта в широком смысле: товара, идеи, политика (Олянич, 2007: 57).

Мы опираемся на концепцию речевого воздействия, предложенную О.С. Иссерс (2008: 21): «В большинстве случаев под речевым воздействием – в широком смысле – понимают речевое общение, взятое в аспекте его целенаправленности, мотивационной обусловленности. Хорошо известно и не раз научно обосновано, что в любом акте речевого общения коммуниканты преследуют определенные неречевые цели, которые в конечном счете регулируют деятельность собеседника». О.С. Иссерс говорит о «сверхзадаче», которая обуславливает выбор той или иной стратегии и формирует тактики общения. Сверхзадача «построение имиджа» определяет презентационные стратегии, в том числе самопрезентацию как самоподачу политика речевыми и внеречевыми средствами. Но огромное значение для презентации имеет и окружение политика, и подача журналистом. Отсюда − имиджевая функция текста, о которой мы говорим. Важно то, в каком текстовом обрамлении представляет героя автор, журналист, каким комментарием сопровождает высказывания героя, какую картинку показывает в этот момент, в какой последовательности монтирует кадры. Таким образом, исследователи выделяют:

• авторский нарратив (интерпретацию журналистом раскрываемых им тем и описываемых событий), в который «вплетены» нарратив очевидцев событий (свидетельства обычных людей о происходящем вокруг них);
• нарратив экспертов (специалистов, оценивающих сложившуюся ситуацию);
• нарратив «героев» (о ком идет речь в сюжете) (Клушина, 2014).

В этой связи интересно проанализировать теленовости федеральных каналов на предмет обнаружения инструментов речевого воздействия. В качестве объекта исследования были взяты новостные программы, посвященные двум основным претендентам на пост президента РФ (тогдашним президенту Д. Медведеву и премьер-министру В. Путину) и вышедшие летом 2010 г. (в самой середине президентского срока 2008−2012 гг.) на трех каналах: «Первом канале», НТВ и РЕН ТВ.

Мы выдвинули гипотезу, что, во-первых, в этот период теленовости будут выполнять воздействующую, а конкретнее – имиджевую функцию. Во-вторых, что она будет реализована посредством особого комплекса коммуникативных стратегий – стратегий презентации. И, в-третьих, что доказательство этой гипотезы станет лингвистическим подтверждением правильности гипотезы раннего старта избирательной кампании, которая выдвинута исследователем Г.Г. Почепцовым.

Вначале необходимо охарактеризовать телевизионный текст как медиальный/медийный. Как указывает М.Ю. Казак (2014: 68), «ведущими признаками медиатекстов можно считать медийность (детерминация текста форматными и техническими возможностями канала), семиотическую интегративность текста (объединение в единое коммуникативное целое различных семиотических кодов), массовость (как в сфере создания, так и в сфере потребления медиапродуктов), открытость текста на содержательно-смысловом, композиционно-структурном и знаковом уровнях (массмедийная интертекстуальность, в широком понимании термина)». Исследователи выявляют в этой характеристике два аспекта: во-первых, связь с техническим носителем информации, во-вторых, форму/способ передачи информации (Чернявская, 2013: 22). Это определение телетекста конкретизирует общепринятое представление о тексте как о «сложной, иерархически организованной структуре, представляющей собой речевое произведение, характеризующееся целостностью, связностью и завершенностью» (Солганик, 2005: 15) и связывает содержание текста с его материальным носителем − телевидением.

Телевидение, появившись вначале как техническое средство фиксации и тиражирования информации, очень скоро заняло ключевое место среди СМИ как особый тип журналистского творчества. Как медиаканал, телевидение отличается в первую очередь возможностью транслировать документальное динамичное изображение. Воздействующая сила новостной тележурналистики основана − в том числе − на ряде семиотических факторов ее создания и распространения. Подразумеваются разнообразные системы средств оформления ее текстов – разные коды и разные каналы. Так, Я.Н. Засурский (2005: 4) рассматривает текст на телевидении как «новый коммуникационный продукт, особенность которого заключается в том, что он может быть включен в разные медийные структуры вербального, визуального, звучащего, мультимедийного планов». Наиболее важной отличительной чертой текста на телевидении названа многомерность – «комбинирование разнородных компонентов: вербальных, визуальных, аудитивных, аудиовизуальных и др.» (Чичерина, 2008: 12). Такая многомерность еще называется поликодовостью текста.

Термин «поликодовый текст» был введен Г.В. Ейгером и В.Л. Юхтом (1974). В их трактовке это текст, в котором естественноязыковой код сочетается с какой-либо иной семиотической системой (музыкой, изображением и т.д.). Был предложен и другой термин, креолизованный текст −это «сложное текстовое образование, в котором вербальные и невербальные элементы образуют одно визуальное, структурное, смысловое и функциональное целое» (Анисимова, 1992). На наш взгляд, термин «креолизованный» больше подходит к текстам, в которых на первое место выходит не просто невербальный, а речеповеденческий аспект: религиозные ритуалы или театральное действо. В журналистских текстах, даже на телевидении, ключевую роль играет слово, а невербальные средства выразительности ему уступают, находясь с вербаликой либо в отношениях взаимодополнения, либо в отношениях прямой зависимости (Анисимова, 1992: 12).

«В семиотическом истолковании код − это конвенциональная система знаков, имеющих “договоренное” значение и соединенных по “договорным” правилам. Код − это способ, которым автор вкладывает значение, а реципиент считывает его», − пишет П.Н. Ольшевский (2006: 4). По мнению исследователя, в современной культуре отмечается беспрецедентное влияние аудиовизуальных средств коммуникации, так как наши современники черпают большую часть своих знаний из визуальных источников информации, поэтому особенно важно проанализировать телевидение как наиболее репрезентативное аудиовизуальное СМИ. При этом анализ стоит проводить именно с точки зрения семиотического подхода, который позволяет рассматривать телевидение как коммуникативную среду, изобилующую кодами: «Использование семиотического анализа в области телевизионной коммуникации открывает достаточно широкие возможности. Ориентация данного подхода на анализ внутренней структуры сообщений позволяет понять то, что обычно не удается выявить с помощью других методов изучения содержания массовой коммуникации <…> Проводя семиотический анализ сообщения, нам становится более ясной позиция адресанта, внутренняя структура, логика и идея послания» П.Н. Ольшевский (2006: 4).

Изучать поликодовость телевидения в стилистическом аспекте начала в отечественной науке С.В. Светана-Толстая (2007: 39). Она подчеркивала, что, говоря о телетексте, необходимо опираться на триаду «речь – звук – изображение». Визуализация новостного сюжета позволяет создать более четкое представление об объекте повествования. Наряду с изображением журналист на телевидении пользуется и звуковыми средствами выразительности: «Звуковые кадры, так же как и немые кадры, монтируются на равных основаниях, могут монтажно совпадать, могут монтажно не совпадать и переплетаться друг с другом в разных необходимых сочетаниях», − пишет Светана-Толстая (2007: 23). Как правило, в телевизионных новостях имеют место звуковые кадры: речи и шумы, доносящиеся с экрана. Чаще всего это голос корреспондента за кадром или в кадре, а также голоса его героев, участников событий – и здесь важна интонация, настроение, с которым произносится текст.

С семиотической точки зрения важен жанрово-дискурсивный аспект телетекста. По функционально-жанровой принадлежности выделяются четыре основных типа медиатекстов:

новости, информационная аналитика и комментарий, текст-очерк, реклама (Добросклонская, 2005: 37). Новостные тексты реализуют одну из главных функций языка – сообщение и одну из главных функций массовой коммуникации – информативную, тогда как аналитические тексты, сочетая сообщение с оценкой, мнением, усиливают воздействующую составляющую новости.

Однако теленовости – это особый телевизионный продукт, сложный комплекс текстов, расположенных в определенной последовательности.

Основные жанры новостной журналистики, в том числе на телевидении: репортаж, интервью, информационное сообщение/заметка.

• Репортаж с места событий – это жанр журналистики, «оперативно сообщающий о каком-либо событии, очевидцем или участником которого является корреспондент; элементы репортажа – это фрагменты интервью с гостями и главными действующими лицами; фрагменты, где мы слышим голос корреспондента, «подложенный» под видеоряд, но не видим его: он остается за кадром; появление корреспондента в кадре «на пленэре».
• Интервью – жанр, представляющий собой разговор журналиста с социально значимой личностью по актуальным вопросам; их общение происходит в студии или вне ее пределов, в зависимости от исходной ситуации, а также от замысла автора; в рамках информационных телевизионных жанров имеет смысл говорить о фрагментах беседы, включенных в репортаж или данных отдельно.
• Заметка – краткое сообщение, в котором излагается какой-либо факт; на телевидении это чаще всего «картинка» без звука, комментируемая ведущим, который сидит в студии; отличительной чертой этого жанра является краткость и жесткая композиционная структура; композиция заметки соответствует хрестоматийному принципу «перевернутой пирамиды», где в первые два-три предложения вынесена самая важная информация.

Внутри новостного блока тексты разных жанров могут быть объединены как сюжетно (рассказывают об одном событии, персонаже и т.д.), так и по другим признакам. Более того, в нем обнаруживается субжанровый компонент – подводка. Это еще один элемент сложносоставного новостного выпуска − его можно трактовать и как произведение малого жанра, написанное ведущим (тем, кто читает подводки в эфире и затем передает слово корреспонденту). Подводка отвечает задачам максимально коротко и емко изложить самое главное в новости (по аналогии с газетным «лидом»).

При анализе сложной структуры передачи теленовостей как совокупности тестов разных жанров можно использовать понятия сверхтекста, макротекста, гипертекста.

Сверхтекст лингвисты определяют как «совокупность высказываний, текстов, ограниченную темпорально и локально, объединенную содержательно и ситуативно, характеризующуюся цельной модальной установкой, достаточно определенными позициями адресанта и адресата, с особыми критериями нормального/анормального <…> Критериями выделения сверхтекста являются: 1) наличие образно и тематически обозначенного центра, фокусирующего объект, который в системе внетекстовые реалии – текст предстает единым концептом. Так, таким концептом для топологических текстов является конкретный локус в единстве его историко-культурно-географических характеристик; 2) наличие и знание читателем относительно стабильного круга текстов, наиболее репрезентативных для данного сверхтекста в целом, определяющих законы формирования его художественного языка и тенденции его развития; 3) синхроничность (своего рода симультанность, являющаяся необходимым условием восприятия сверхтекста в его текстовом качестве и столь же необходимым требованием при аналитическом описании, воссоздании того или иного сверхтекста); 4) смысловая цельность, возникающая в месте встречи текста и внетекстовой реалии; 5) общность художественного кода; 6) открытость, подразумевающая одновременно устойчивость и подвижность границ сверхтекста» (Купина, Битенская, 1994: 215).

Трактовка понятия сверхтекста как единого составного (композитивного) произведения большого объема, как совокупности текстов разных жанров, которые объединены общей установкой (в нашем случае – установкой на информирование), характеризуется и конкретными (жанровыми) установками каждого из текстов и позволяет нам отнести теленовости как продукт к сверхтексту.

С точки зрения реализации теленовостью имиджевой функции (вдобавок к информационной) проанализируем фрагменты нескольких выпусков новостей как сверхтекста – блок «подводка + репортаж», а также несколько репортажей в разных выпусках новостей, но связанных тематически (так же, как сверхтекст): репортажи, посвященные ликвидации последствий лесных пожаров, в них главное действующее лицо – премьер-министр В.В. Путин; а также репортажи о встречах президента Д.А. Медведева −с основателем Apple Стивом Джобсом, и В.В. Путина − с музыкантами.

Мы анализируем полный текст с видео- и звуковым рядом. Данная схема анализа, в которой объединены вербальная и невербальная составляющие, позволяет анализировать телетекст с позиции С.В. Светаны-Толстой (2007: 39) – через ее триаду «речь – звук – изображение». Наше исследование мы видим именно как развитие ее концепции на этапе формирования медиастилистики.

Аализ начинается с описания и интерпретации вербальных аспектов в традиционном уровневом порядке; затем мы переходим к анализу текстовых единиц и приемов. Одновременно описывается невербалика – в полном соответствии с логикой нераздельного функционирования словесных и изобразительных кодов в поликодовом тексте массмедиа.

Сначала надо проанализировать подводку как элемент сверхтекста, начиная с «партии» ведущего в его профессиональном облике на фоне обстановки в студии. С первых же слов подводки − «В Центральном и Приволжском округах сгорели 1170 домов, без крова остались 2178 человек – такие цифры сегодня привели в МЧС»¹ −ведущая Е. Винник перечисляет негативные моменты, нагнетает обстановку. За ее спиной экран с картинкой разрушения после пожара, что контрастирует со спокойной обстановкой в студии, но при этом визуально дополняет слова о последствиях катастрофы.

Затем, уже в репортаже с места событий, появляется корреспондент В. Калугин: в льняной рубашке, у него загорелое лицо, возможно, даже в копоти от пожаров, за его спиной дым, вокруг работают спасатели. «Сегодня на пепелище Верхней Вереи отправился Владимир Путин. Доехать до деревни премьер не успел. Кортеж обступили погорельцы»,− короткие рубленые фразы создают динамику повествования. «Короля играет свита» − вокруг Путина собираются люди: «Мы еще Вас очень просим: накажите тех людей, которые допустили это».Местные жители умоляют премьер-министра наказать виновных, а затем благодарят его; эмоциональную насыщенность этого обращения подчеркивает слово ОЧЕНЬ: «Мы очень Вам благодарны»; в повторении этого слова проявилась высокая степень доверия к В.В. Путину. Журналист сознательно включает эти слова в повествование, как и слова самого Путина: «Я понимаю. По закону положена небольшая сумма, всего 50 тысяч на семью». Глагол «понимаю» (вас) свидетельствует о единой позиции Путина и местных жителей. Инклюзивные формы «Мы сделаем по-другому. Имея в виду масштаб того, что произошло. Значит, мы сделаем так» с местоимением «мы» также подчеркивают общность взглядов Путина с пострадавшими людьми и отождествление с ними: «мы в одной команде». В словах «Из этих головешек ничего восстанавливать не будем, будем строить новые дома» глаголы во множественном числе первого лица как бы обещают, что премьер-министр Путин будет все делать вместе с жителями; «головешки» − метафора, которая подчеркивает, с одной стороны, простоту в общении, с другой – пренебрежительное отношение к тому, что оставил пожар. На контрасте проходит общение с чиновниками (журналист показывает это, когда в следующем кадре Путин обращается к подчиненным): «Там все выглядит, как в фильме ужасов» − этих людей нет смысла успокаивать, их нужно пугать; сравнение с фильмом ужасов должно произвести устрашающее впечатление. Разговорное слово «примазываться» в предложении «Не нужно, конечно, допускать, чтобы кто-то примазывался к пострадавшим» употреблено, чтобы создать впечатление строгости по отношению не только к чиновникам, но и к местным жителям, которые рассчитывают на компенсации.

Визуальный ряд отображает значимый облик всех участников этого новостного сюжета – работает невербальная семиотика. Владимир Путин предстает в имидже простого участника события (социальная иерархия перевернута): в рубашке с засученными рукавами он обходит пепелище, общается с местными жителями. Это говорит о желании Путина буквально «своими руками» расчищать завалы и строить новые дома пострадавшим. Паравербалика и мимика: общаясь с местными жителями, Путин говорит четко и аргументированно, подкрепляя свои аргументы характерным жестом загибания пальцев. Выражение лица Путина при общении с чиновниками: взгляд исподлобья. Проксемика: когда Путин общается с местными жителями, между ними нет никакой дистанции: он окружен ими, он берет за руку и успокаивает тех, кто все потерял. За столом же с чиновниками Путин визуально отделен от них, он сидит во главе стола.

Смыслы, заложенные политиком, дополняются паралингвистикой: интонацией и произношением, которые, как правило, играют декорирующую роль. При этом информация, которая доносится ими, очень важна: когда женщина с изможденным лицом, в домашнем халате, окруженная толпой местных жителей, обращается к Путину, ее голос надрывается – все это говорит телезрителям об отчаянии женщины. По контрасту с этим звучит голос Путина, спокойный и уверенный. В разговорах с Путиным местные жители постоянно сбиваются, перебивают его, он же говорит четко, с паузами и твердым тоном. На контрасте проходит общение Путина с чиновниками: он жестко отчитывает тех, кто (как это показано журналистом) допустил эту трагедию. Большое значение имеют также и шумы, и тишина: шум толпы местных жителей, когда они жалуются Путину, и гробовое молчание чиновников в зале заседаний, когда Путин отчитывает их; выкрики в толпе и спокойный тон Путина.

Необходимо отметить, как скомпонованы кадры видеоряда в репортаже, как использована склейка двух планов: крупного − Путин, окруженный людьми, и дальнего плана − сверху, откуда видно толпу, пришедшую на встречу с Путиным. Массовость тоже имеет смысл: она показывает, как много людей собралось вокруг политика в ожидании помощи и как он им помогает.

Автор репортажа визуально подчеркивает масштаб бедствия, показывая количество людей, окруживших Путина, с помощью кадров толпы, снятых сверху. Закадровый текст корреспондента поясняет происходящее и работает на ассоциацию Путина с героем-спасателем, который помогает простому народу, пострадавшему от стихии, и справедливо наказывает нерадивых чиновников.

Рассмотрим новость на «Первом канале» о том, как Путин лично участвовал в тушении лесных пожаров². Акцент явно смещен в сторону личного участия Путина. На второй план отходят действия пожарных и спасателей – центром сообщения становится фигура политика: «Премьер-министр РФ Владимир Путин прибыл в Рязанскую область с рабочей поездкой, чтобы на месте ознакомиться с ситуацией в пострадавших районах и проинспектировать ход работ по возведению жилья для погорельцев. Но прежде, сразу по прилете, премьер встретился со спасателями, которые с того же аэродрома отправлялись на очередное задание. Владимир Путин поднялся на борт самолета-амфибии Бе-200. Сначала он занял место у экрана тепловизора, с помощью которого ведется разведка очагов лесных пожаров. Затем премьер пересел в кресло второго пилота в кабине самолета. Он управлял забором воды из реки Ока, а также ее сбросом на горящие леса в окрестностях Рязани. Эту операцию совершили дважды. В общей сложности экипаж Бе-200 сбросил на очаги огня 24 тонны воды. В результате оба пожара были потушены».

Сравним с новостью на эту же тему − личного участия Путина в тушении пожаров – на РЕН ТВ: «Только выйдя из правительственного самолета, он пересел в самолет-амфибию МЧС России Бе-200, где сначала занял место в салоне, перед экраном тепловизора, с помощью которого выявляют очаги пожара. Но вскоре, как сообщается, неожиданно для сопровождавших лиц и самих летчиков Владимир Путин занял место второго пилота…». Это подчеркивание («как сообщается, неожиданно») намекает на постановочность поступка Путина. Получается, что не всегда журналисты стараются представить политика в лучшем свете.

Невербальные средства представления политика журналистом могут также разниться на разных каналах. Конкретным примером может служить поездка в знаменитую Кремниевую долину в Калифорнии летом 2010 г. Тогда все федеральные каналы показали Медведева в окружении продуктов новых технологий, с которыми президент умело обращался: «Глава государства посетил офис популярного интернет-сервиса микроблогов. Президент завел на "Твиттере" свои страницы на русском и английском». А также: «Разговор о науке и бизнесе продолжился в штаб-квартире "Эппл". А перед тем как проститься, глава компании Стив Джобс подарил президенту айфон 4 поколения»³. Журналисты обращают внимание аудитории на то, что Медведев сам завел страничку в популярной социальной сети и получил в подарок новый телефон; для иллюстрации этих действий в репортаже использованы крупные планы, показаны гаджеты. Смонтированный с кадрами, где изображен Медведев, этот видеоряд указывает на имидж политика современного и хорошо разбирающегося в технических новинках.

Возможен и обратный сценарий, когда журналист стремится показать то, что политик, возможно, хотел бы скрыть. Например, в материале РЕН ТВ о встрече Путина с музыкантами⁴. В материале, посвященном этой встрече, было показано, как Путин демонстративно не узнал Ю. Шевчука. Кроме того, было видно, что Путин улыбается, когда Шевчук задает серьезный вопрос о свободе слова. Выбор кадра и монтаж-«склейка» кадров видеоряда, которая позволяет «выстроить» видеоряд в нужном ключе, что невозможно в прямом эфире, подсказывает зрителю отношение Путина и к вопросу, и к самому вопрошающему, а зрителю предоставляется возможность сделать выводы. Р.А. Борецкий (2002: 27−28) так охарактеризовал этот процесс: «Ракурс − иллюзорное представление, что именно так и туда направлен мой взгляд. План − иллюзия того, что я хочу видеть. Монтаж − снова иллюзия того, как я хочу видеть».

Рассмотрев эти примеры, мы можем констатировать определенный парадокс: считается, что для теленовостей первична функция информирования, а функция воздействия ее сопровождает. В то же время в телевизионных новостях указанного периода воздействие уже не просто соприсутствует – оно доминирует. Это следует из того, какие используются приемы, какие средства: лексика определенных стилистических пластов; содержание и форма визуального и звукового ряда; сюжетосложение и статусно-ролевые особенности персонажей. «Работа» этих полисемиотических комплексов свидетельствует о желании журналиста преподнести аудитории политика в лучшем свете или же, наоборот, дискредитировать его в глазах потенциальных избирателей.

Это доказывает, что, во-первых, теленовостям может быть свойственна двоякая функция – информировать и одновременно воздействовать на аудиторию. Это особенно заметно на раннем этапе избирательной кампании, когда политическая реклама еще активно не распространяется, а до официальной предвыборной агитации еще очень далеко; во-вторых, что воздействующий потенциал телевизионных медиатекстов во многом опирается на их поликодовую природу, в которой объединены, согласно С.В. Светане-Толстой, три компонента: речь, звук, изображение. В этой триаде каждый элемент усиливает воздействующий потенциал другого.

---

Примечания

1. Калугин В. Премьер приехал на пепелище // НТВ. Режим доступа: http://www.ntv.ru/novosti/200503/ (дата обращения: 30.07.2010.)
2. Борисов Д. Владимир Путин поучаствовал в тушении природных пожаров в Рязанской области // Первый канал. Режим доступа: http://www.youtube.com/watch?v=2Zl17W4deXw (дата обращения: 14.09.2015.)
3. Панкратова Ю. Дмитрий Медведев посетил Кремниевую долину в Калифорнии // Первый канал. Режим доступа: http://www.1tv.ru/news/world/156641 (дата обращения: 14.09.15.)
4. Максимовская М. Путин-Шевчук. Интервью // РЕН-ТВ. Режим доступа: http://vk.com/video7638506_150762545 (дата обращения: 14.09.15.)

 

Библиография

Анисимова Е.Е. Прагмалингвистика и текст (к проблеме креолизованных текстов) // Вопросы языкознания. 1992. № 1. С. 71−79.
Вартанова Е.Л. Язык российских СМИ как индикатор социальных перемен // Язык СМИ и политика / под ред. Г.Я. Солганика. М.: Изд-во Моск. ун-та; Факультет журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова, 2012. С. 3–7.
Васюкова И.А. Словарь иностранных слов. М.: Аст-пресс, 1998.
Горохов В.М. Основы журналистского мастерства. М.: Высшая школа, 1989.
Гринберг Т.Э. Политические технологии: ПР и реклама: Учеб. пособие для студентов вузов. 2-е изд., испр. М.: Аспект Пресс, 2012.
Добросклонская Т.Г. Вопросы изучения медиатекстов: опыт исследования современной английской медиаречи. 2-е изд. М.: URSS, 2005.
Ейгер Г.В., Юхт В.Л. К построению типологии текста // Лингвистика текста: мат-лы науч. конф. МГПИИЯ им. М. Тореза. М., 1974.
Засурский Я.Н. Десять лет свободы печати в России // Средства массовой информации постсоветской России / Я.Н. Засурский, Е.Л. Вартанова, И.И. Засурский и др. / под ред. Я.Н. Засурского. М.: Аспект Пресс, 2002.
Засурский Я.Н. Колонка редактора: медиатекст в контексте конвергенции // Вестник Московского университета. Сер. 10, Журналистика. 2005. № 2. С. 3−6.
Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. 5-е. изд. М.: Издательство ЛКИ, 2008.
Казак М.Ю. Современные медиатексты: проблемы идентификации, делимитации, типологии // Медиалингвистика. 2014. № 1 (4). С. 65–69.
Кара-Мурза Е.С. Электоральная коммуникация и электоральный дискурс (на материале московской кампании 2013 по выборам в мэры) // Человек в информационном пространстве. Сб. научн. трудов. Ярославль: ЯГПУ, 2013. С. 138−147.
Клушина Н.И. Медиастилистика // Экология языка и коммуникативная практика. 2014. № 2. С. 69–77.
Купина Н.А., Битенская Г.В. Сверхтекст и его разновидности // Человек – Текст – Культура. Екатеринбург: Институт развития регионального образования, 1994. С. 214–235.
Ольшевский П.Н. Семиотические аспекты телевизионной коммуникации: дис. ... канд. социол. наук. М., 2006.
Олянич А.В. Презентационная теория дискурса: Монография. М.: Гнозис, 2007.
Почепцов Г.Г. Имиджелогия. М.: Рефл-бук; Киев: Ваклер, 2000.
Почепцов Г.Г. Коммуникативные технологии двадцатого века. М.: Рефл-бук; Киев: Ваклер, 2000.
Светана-Толстая С.В. Русская речь в массмедийном пространстве / под ред. Я.Н. Засурского. М.: МедиаМир, 2007.
Солганик Г.Я. К определению понятий «текст» и «медиатекст» // Вестник Московского университета. Сер. 10, Журналистика. 2005. № 2. С. 7−15.
Соловьев А.И. Политология. Политическая теория, политические технологии. М.: Аспект Пресс, 2003.
Чернявская В.Е. Текст в медиальном пространстве: Учеб. пособие. М.: ЛИБРОКОМ, 2013.
Чичерина Н.В. Медиатекст как средство формирования медиаграмотности у студентов языковых факультетов. М.: Издательство ЛКИ, 2008.