«Литературная летопись» в письмах В.Ф. Ходасевича к Н.Н. Берберовой

 

Ссылка для цитирования: Закрыжевская Е.А. «Литературная летопись» в письмах В.Ф. Ходасевича к Н.Н. Берберовой // Медиаскоп. 2020. Вып. 2. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2624
DOI: 10.30547/mediascope.2.2020.8

 

© Закрыжевская Елена Андреевна

аспирантка кафедры литературно-художественной критики и публицистики факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносов (г. Москва, Россия), elenazakryzhevskaya@gmail.com

 

Аннотация

В данной статье корпус писем В.Ф. Ходасевича к Н.Н. Берберовой рассматривается как источник сведений для атрибуции отдельных выпусков рубрики «Литературная летопись», которую Ходасевич и Берберова вели в эмигрантской газете «Возрождение» в 1927‒1939 гг. под общим псевдонимом «Гулливер».

Ключевые слова: В. Ходасевич, Н. Берберова, эмиграция первой волны, журналистика, газета «Возрождение».

 

Хроника советской литературы в эмигрантской прессе

Вполне закономерно, что русские зарубежные газеты не обходились без хроники советской литературы. Пока столицей русского рассеяния был Берлин и общение между интеллигенцией эмиграции и метрополии было достаточно тесным, не было нужды особо выделять литературные новости, приходившие из России. Когда же, с середины 1920-х гг., в связи с укреплением курса немецкой марки и по некоторым другим причинам центр русской эмиграции переместился в Париж, связь с большевистской Россией заметно ослабла, возникло резкое противопоставление двух «литератур» ‒ эмигрантской и советской. В это время в главных газетах зарубежья ‒ «Поcледних новостях», «Днях» и «Возрождении» ‒ возникают особые рубрики, в которых даются обзоры содержания журналов и книг из России, зарисовки литературного быта и т.д. Зачастую читатели не могли ознакомиться с произведениями, которые упоминались в этих рубриках. Тем не менее в редакциях газет настаивали на регулярном печатании материалов, посвященных советской литературе¹. Это было вызвано отнюдь не симпатиями к советским авторам, а, вероятнее всего, обусловлено самой моделью эмигрантской прессы, которую она унаследовала от дореволюционной российской журналистики, где литературные и окололитературные споры традиционно были важной частью политического дискурса.

 

Нина Берберова ‒ хроникер советской литературы

В двух ведущих парижских газетах ‒ «Последних новостях» и «Возрождении» ‒обязанность следить за текущей советской литературой легла на плечи самых известных и в большинстве случаев ни в чем друг с другом несогласных критиков русской эмиграции ‒ Георгия Адамовича и Владислава Ходасевича.

Сопоставление их оценок одних и тех же произведений любопытно не только для исследователей журналистики русской эмиграции, но и для заинтересованного читателя. Такой опыт в пределах первого полугодья 1931 г. был ранее успешно проделан Н.А. Богомоловым в статье «Ивелич ‒ Сизиф ‒ Гулливер: хроники советской литературы в парижских газетах» (2012). Однако существует текстологическая проблема, которая не позволяет ввести в научный оборот более обширный материал ‒ а именно, что «Литературную летопись» в «Возрождении» вели совместно В.Ф. Ходасевич и Н.Н. Берберова² под общим псевдонимом Гулливер.

Ходасевича, начавшего литературную карьеру еще в 1900-х гг. в кругу московских символистов, охотно печатали в «Руле», «Днях», «Последних новостях» и «Современных Записках». Берберова выехала из России, имея за спиной только одну публикацию в альманахе «Ушкуйники»³ (стихи), и в начале 1920-х гг. ее имя редко появлялось в эмигрантской прессе.

Летом 1925 г. в газете «Последние новости» появилась первая серия публикаций Берберовой. Это была хроника советской литературы⁴. «Нина усердно пишет стихи, а также “хронику советской литературы” в “Последних Новостях”, под звучным псевдонимом “И” »⁵, ‒ сообщал Ходасевич в письме Б.К. Зайцеву от 3 сентября 1925 г.

По совпадению, именно в этот день вышла последняя из хроник Берберовой. Но практически сразу она возобновила обзоры советской литературы уже в газете «Дни» (Закрыжевская, 2016), где Ходасевич (после переезда редакции из Берлина в Париж) стал одним из редакторов литературного отдела. Н.А. Богомолов справедливо заметил, что некоторые из рубрик, которые Берберова вела в «Днях» и «Последних новостях» «несут на себе явный отпечаток руки Ходасевича» (Богомолов, 2012: 5). В то же время, по-видимому, сам Ходасевич не рассматривал это как литературную работу⁶.

 

«Литературная летопись» в письмах Ходасевича к Берберовой

Иначе обстоит дело с хроникой советской литературы в газете «Возрождение», куда Ходасевич перешел с февраля 1927 г., после того как осенью 1926 г. прекратилось его сотрудничество с «Днями».

Начнем с того, что эта хроника просуществовала неполных 13 лет, публиковалась регулярно ‒ каждый четверг, позднее, когда газета перешла на еженедельный формат ‒ по субботам, затем с июня 1937 г. ‒ по пятницам. С декабря 1927 г. она носила название «Литературная летопись», с 5 января 1928 г. стала выходить за подписью «Гулливер». С некоторыми оговорками можно утверждать, что, по всеобщему мнению, ее вел Ходасевич⁷. В то же время участие Берберовой на разных этапах существования рубрики ‒ известный факт. Помимо признания в мемуарах, сделанного самой Берберовой (где она преувеличивает свою роль в ведении хроники)⁸, о том же свидетельствуют и письма Ходасевича к Берберовой, впервые опубликованные в 1988 г. Они охватывают период с 1926 по 1939 гг.⁹ До 1932 г. Берберова и Ходасевич жили вместе. Необходимость отправлять письма возникала, когда они разлучались ненадолго по той или иной причине. «Разлуки были случайные, но естественные: он уехал в Версаль дописать главу “Державина”, которая не давалась, я уехала на три дня к Мережковским, в Торран, на два дня к Виржинчик, в Пэра-Каву, он уехал на две недели в Арти, под Париж, измученный трудностями в “Возрождении”, я вернулась в Париж с Ривьеры (где мы жили с Вейдле и его будущей женой) одна, чтобы подготовить все к его приезду...»¹⁰

 В апреле 1927 г. Берберова поехала на несколько дней в Версаль. Ходасевич писал ей из Парижа и, объясняя, почему не может приехать, между прочим, упомянул необходимость «наскрести что-то»¹¹ для хроники.

Затем уже в апреле 1928 г., сам находясь в Версале, он сообщает в письме к Берберовой: «Сегодня впервые купил рус[ские] газеты. Видел хронику Ивелича и стихи какой-то Нины»¹². Как отмечает в комментариях Дэвид Бетеа, речь идет о стихах Нины Снесаревой-Казаковой. Они были опубликованы в «Возрождении» 5 апреля 1928 г.¹³ рядом с «Литературной летописью» Гулливера. Поскольку Ходасевич упоминает здесь псевдоним Берберовой, который она использовала для критических статей, вероятно, хроника была написана ею¹⁴.

В сентябре того же года, после отдыха на Ривьере, Ходасевичам пришлось искать в Париже новую квартиру. Этим занялась Берберова, которая уехала из Juin-les-Pins 10 сентября. Ходасевич отправил ей несколько писем, прежде чем сам вернулся в город вечером 19 сентября. В одном из них, от 11 сентября (вт.), находим: «Я написал 5 страниц хроники и в четверг отправлю прямо Бобринскому¹⁵. Не отправлю раньше, чтобы в редакции не затеряли. Кстати ‒ изругаюсь, ибо сегодня (т.е. вчера) Левицкий¹⁶ прямо ссылается на 6-ю кн[игу] “Печати и рев[олюции]”¹⁷. Кстати, а 5-я была у нас?»¹⁸ Для нас это упоминание ценно не только потому, что дает возможность приписать Ходасевичу хронику, напечатанную в «Возрождении» 20 сентября 1928 г., но также подтверждает предположение о том, что хроника готовилась, как правило, в ближайший номер (Яковлева, 2007: 109). Кроме того, становится очевидным, что участие Берберовой в создании рубрики не было спорадическим¹⁹.

В феврале 1930 г. Берберова поехала к подруге в Ниццу. В двух письмах этого времени²⁰ (от 18 февраля, и 23 февраля) Ходасевич среди прочего упомянул, что отнес хронику в редакцию «Возрождения».

Летом того же года, в начале июня, Ходасевич отправился в пансион недалеко от Парижа, в местечке Арти, для того, чтобы работать над биографией Державина. Оттуда 9 июня 1930 г. он писал Берберовой, напоминая: «Отправь хронику ‒ можно даже в среду, если забыла»²¹. Вероятно, речь об уже подготовленной самим Ходасевичем хронике на 12 июня. Для ее написания, как и в случае с предыдущим выпуском, опубликованным 5 июня, Ходасевич в основном использовал один из номеров «Литературной газеты»²². Хотя ни в рабочем дневнике писателя, ни в письмах работа над хроникой от 5 июня не отражена, ее содержание указывает на несомненное авторство Ходасевича²³.

В конце октября 1930 г. Ходасевич вновь приезжает в Арти. Уже в первом письме он жалуется Берберовой: «... меня немножко тревожит хроника. Не можешь ли вечером в пятницу [31 октября. ‒ Е.З.] послать мне хоть 2 страницы, от руки написанных? Я получу их утром в воскр[есенье], перепишу, прибавлю кое-что от себя (у меня есть тема на целую страницу) и пошлю в тот же день. Ах, если бы ты это сделала! Ну хоть утром в субботу пошли!»²⁴. Видимо, все получилось так, как и рассчитывал Ходасевич, 2 октября он пишет: «Спасибо тебе, мой ангел, за Гулливера. Вчера получил его, тотчас переписал и отправил <…> В Париж поеду в буд[ущее] воскр[есенье] или в понедельник ‒ не позже. Это чтоб тебе не пришлось вторично посылать сюда Гулливера»²⁵. Рабочий дневник Ходасевича подтверждает, что 1 октября он занимался не только «Державиным», но и хроникой. Теперь обратимся к тексту последней, чтобы понять, какая из заметок написана Ходасевичем. В ближайшем выпуске хроники от 6 ноября 1930 г. всего 4 раздела. Первые два, большие по объему, основаны на № 10 «Нового мира». Один из них посвящен повести Н. Асеева «Санаторий». Вероятно, ее автором является Ходасевич. Давняя литературная и личная неприязнь между Ходасевичем и Асеевым неоднократно выливалась в критические и часто резкие высказывания друг о друге в печати²⁶. Также и здесь Ходасевич не щадит своего литературного врага, называя его произведение «фальшивым» и «подхалимским». «Сам Асеев, ‒ пишет Гулливер, ‒ старается относиться к своим героям сочувственно, хотя вскользь называет их обезьянами. ‒ (Примечательно: в свое время Ф. Гладков обитателей такого же санатория назвал обезьяньей бандой)». Тут внимательному читателю «Возрождения» мог прийти на память фельетон самого Ходасевича «Обезьянья банда»²⁷, посвященный повести Ф. Гладкова «Пьяное солнце». Если Ходасевич ограничился только одной темой, как писал в письме Берберовой, то остальные заметки хроники, также основанные на № 10 «Нового мира» за 1930 г., принадлежат Берберовой.

В апреле 1932 г. Берберова ушла от Ходасевича. В воспоминаниях она пишет, будто бы в последние недели их общей жизни Ходасевича стали заботить ее денежные дела и он обещал оставить ей литературную хронику Гулливера, чтобы она могла сводить концы с концами. Однако это сообщение следует воспринимать критически²⁸. В письме от 17 июля перед очередной поездкой в Арти Ходасевич пишет: «Сегодня переписываю Гулливера, укладываюсь, моюсь и прочее»²⁹. Речь идет, по-видимому, о хронике на 21 июля 1932 г., озаглавленной «Письмо Достоевского к студентам» и целиком основанной на публикации в № 4 «Красной нови». Эта заметка, по форме напоминающая скорее небольшой фельетон, вероятно, принадлежит В.Ф. Ходасевичу. Отметим, что слово «переписывать» имеет несколько значений применительно к «Литературной летописи», а вернее подразумевает под собой несколько различных действий. Так, в более раннем письме, когда Ходасевич просит Берберову не переписывать хронику, имеется ввиду техническая сторона вопроса, связанная с появлением пишущей машинки: «типография до покупки машинки всегда набирала меня без переписки»³⁰. В данном случае речь, на наш взгляд, идет о переписке статьи Ф. Раскольникова в «Красной нови». Причем сравнение двух текстов дает нам образец «перевода» с языка советской журналистики на язык русской зарубежной прессы. Статья Раскольникова начинается так: «1848 г. отмечает собою рубикон в русской общественно-политической жизни. Ураган революций, пронесшихся над Западной Европой, с их крайним обострением классовой борьбы, насмерть перепугал правящее сословие николаевской России. Для предотвращения опасной заразы во всей стране водворилась полоса черной реакции. Первой жертвой рассвирепевшего царизма пал кружок Петрашевского. Эта организация умеренных интеллигентов и чиновников ставила перед собой скромные культурно-просветительские задачи и совершенно чуждалась активных политических целей. Но жандармские ищейки и агенты Третьего отделения, везде искавшие семена революционной “крамолы”, создали из этого ничтожного дела громкий политический процесс, едва не стоивший жизни его участнику ‒ Достоевскому. В то время с легкой руки декабристов упорно держалась традиция откровенных показаний на жандармских допросах»³¹, ‒ далее следует цитата из показаний Достоевского. Теперь посмотрим, как выглядит соответствующий отрывок из хроники: «1848 год отмечает собой некоторый перелом в русской общественности. Революция во Франции вызвала в России усиление реакции. Кружок петрашевцев первый пал как “крамольная организация”. Достоевский как петрашевец был арестован и препровожден на допрос. Как и декабристы, петрашевцы держались традиции откровенных показаний». Текст Раскольникова изменен очень незначительно, но акценты расставлены хроникером совсем иначе. Чем дальше статья уходит от простого описания событий, тем больше своеобразного появляется в заметке Гулливера. Раскольников удивляется словам Достоевского, о том, что письмо Белинского к Гоголю «бездоказательно» и «писано желчью»; Гулливер находит, что отречение от Белинского «очень знаменательно для Достоевского»³². Предлагая читателям «Возрождения» отрывки из опубликованного в «Красной нови» письма Достоевского московским студентам, он помещает его в контекст, сформированный, конечно, в соответствии с собственным взглядом автора на политические события минувшей эпохи, однако при этом он продолжает следовать канве советской статьи, что само по себе любопытно. Наконец, возвращаясь к пояснениям, которые мы наметили здесь дать относительно разнообразных «переписок», упоминаемых Ходасевичем, обращаем внимание на следующее письмо от 19 июля, в котором «переписывать» автор «Литературной летописи» собирается не только из советских журналов и газет, но и у самого себя³³: «Я привез машинку, но писать ничего не буду, а все только переписывать. Этим способом собираюсь состряпать 3 фельетона и 2 гулливера. 1 фельетон и 1 гулливер уже готовы ‒ нащелкал их вчера под вечер и сегодня утром»³⁴. Через несколько дней Ходасевич в письме вновь упоминает хронику: «Я в Арти отдохнул и пощелкал порядочно. Сделал трех (а не двух) Гулливеров и два халтурных фельетона — всего 1320 строк. Таким образом, следующий Гулливер будет нужен на 18 августа, т.е. ты должна мне его доставить не позже, чем к утру 15 августа. У меня есть “Новый мир”. Как быть? Прислать ли его тебе или ты успеешь сделать хронику по возвращении в Париж? Ответь пожалуйста, на 4 Cheminées. Деньги я вышлю тебе, когда получу ‒ но может случиться, что сам получу их только 2 числа (31-е воскресенье, а по понедельникам нам не любят платить)»³⁵.

Три указанные хроники были опубликованы в газете 28 июля, 4 августа и 11 августа 1932 г. Как следует из предыдущего процитированного нами письма от 19 июля 1932 г., две из них в том или ином отношении «переписаны»: 28 июля Гулливер помещает несколько больших отрывков текста из Ант. Слонимского (польский писатель, побывавший в Советском Союзе и опубликовавший свои впечатления в газете Wiadomości Literackie)³⁶; 4 августа перепечатывает из более ранних выпусков заметки «Рабфаковцы», «Партийная чистка» и «Николай Успенский»; 11 августа он лишь пересказывает сообщения, содержащиеся в № 30 «Литературной газеты» от 5 июля 1932 г., что, впрочем, составляет вполне оригинальный текст.

Следующее письмо Ходасевич отправил уже из Парижа. В этот раз о хронике он говорит в первую очередь: «Милая Нина, сегодня посылаю тебе “Новый мир” ‒ больше пока нет журналов. Деньги вышлю 1 или 2-го. <…> Вчера напечатал словцовщину³⁷ о Зензинове и радовался легкой работе (еще одна такая же у меня заготовлена). Увы ‒ придется заготовленную отложить. Арменак Гукасов (Абрам³⁸ в Карлсбаде) мне заявил, что они платят мне “большие деньги” за “оригинальные статьи”, а словцовщина 1.25 сант[има] не стоит! Беседовали мирно, ‒ но осадок поганый. Главное ‒ придется теребить мозги и выдумывать нечто “оригинальное”»³⁹. Из этого следует, что хроника на 18 августа ‒ первая, начиная с мая 1932 г., которую мы можем безоговорочно приписать Берберовой. Она состоит из трех заметок: одна из них посвящена изданию полного собрания сочинений М.Е. Салтыкова-Щедрина, еще одна содержит отзыв на роман Б.А. Пильняка «О-кей». Наконец, последняя ‒ о стихах, опубликованных в № 4 «Нового мира» за 1932 г. ‒ в ней Берберова достаточно грубо отзывается о сочинении А. Гидаша⁴⁰. Отметим, что обычный для заметок «Литературной летописи» едко-насмешливый тон письма Ходасевича, все-таки резко отличается от тона Берберовой, когда речь заходит о явлениях жизни и литературы, ею категорически отвергаемых. Ее обвинения звучат не отстраненно, а порою неприкрыто зло.

Время с 25 августа по 15 сентября⁴¹, Ходасевич провел в пансионе в St. Hilaire. В этот период он ничего не писал (никаких заготовленных ранее фельетонов также не было в «Возрождении» за его подписью). Но «Гулливеры» продолжали выходить⁴². В одном из писем, отправленных Берберовой в Париж, Ходасевич делает некоторые подсчеты относительно денег, положенных ей за ведение хроники, что позволяет нам считать выпуски от 1, 8 и 15 сентября принадлежащими Берберовой. Хроника от 15 сентября особенно любопытна. Она начинается с заметки, озаглавленной «О Пастернаке». Поводом к ее появлению послужила статья Р. Миллер-Будницкой в журнале «Звезда»⁴³. Упоминая «Охранную грамоту» Пастернака⁴⁴, Берберова переходит к его стихам. «В этих стихах [т.е. печатавшихся в прошедший год в журналах “Новый мир” и “Красная новь”. ‒ Е.З.] приоткрылось новое, очень лирическое и очень романтическое лицо поэта»⁴⁵, ‒ пишет она. Далее, комментируя статью советского критика, Берберова отмечает: «Объяснить, почему именно хороши новые стихи Пастернака, она [Р. Миллер-Будницкая. ‒ Е.З.], конечно, не в силах, ей приходится только констатировать, что он ушел с той дороги, на которой еще мог признать революцию целиком»⁴⁶. Характерно, что Берберова таким образом связывает переход Пастернака к новой, более близкой ей манере, с отходом в сторону от магистрального пути советской поэзии. Отметим, что Пастернак упомянут в этом выпуске «Летописи» не только в специально посвященной ему заметке, но и в сравнении с Мандельштамом: «К несчастью, в то время, как Пастернак за последние полгода несомненно вырос (о чем свидетельствуют его стихи, недавно у нас приводившиеся), ‒ Мандельштам не дает ничего любопытного»⁴⁷.

Создается впечатление, что сразу после расставания и установления «деловых» отношений между Ходасевичем и Берберовой, хроника велась преимущественно ею. Однако довольно скоро, под маской Гулливера вновь стал появляться Ходасевич.

Начиная с 1932 г., хроника то и дело упоминается в переписке Ходасевича и Берберовой ‒ обсуждается передача советских газет и журналов, готовых текстов «Литературной летописи» а также гонорара ‒ несмотря на это, письма зачастую не содержат достаточно информации, чтобы говорить о конкретных выпусках хроники⁴⁸.

Неблагоприятная экономическая ситуация первой половины 1930-х гг. и затянувшаяся забастовка печатников, привели к тому, что с середины 1936 г. газета «Возрождение» перешла на еженедельный формат. По-видимому, еще до этого гонорар за хронику сократился на треть (с 75 до 50 франков). В письме от 9 марта 1936 г. Ходасевич пишет Берберовой: «Сейчас еду в Дом Книги ‒ по дороге завожу тебе 100 за нынешний раз и 50 ‒ за прошлый. На днях тебе позвоню, чтобы свидеться». Сотрудники «Возрождения» обыкновенно получали жалование и деньги за опубликованные статьи в начале следующего месяца. Значит, наиболее вероятно, что в письме речь идет о гонораре за одну хронику, написанную Берберовой в январе и две ‒ в феврале. Предположительно это выпуски от 9 января⁴⁹, 13 февраля и 20 февраля 1936 г.⁵⁰.

 

Заключение

Подводя итог всему вышесказанному, нужно отметить, что, хотя письма Ходасевича к Берберовой и представляют один из главных источников атрибуции хроники Гулливера, каждое упоминание о ней нуждается в детальной контекстуализации. Тем не менее, некоторых результатов нам удалось достичь. В будущем мы планируем собрать воедино упоминания разных исследователей о хронике Ходасевича и Берберовой⁵¹, которые дают определенные сведения о ее принадлежности одному из авторов, чтобы тексты «Литературной летописи» заняли надлежащее место в работах о журналистике русской эмиграции, а также о советской литературе.

 

---

Примечания

1. Из письма Г.А. Адамовича З.Н. Гиппиус 23 августа 1928 г.: «Вы, вероятно, морщитесь на мою советскую “меледу” в “П<оследних> Н<овостях>”. Что делать! “Наш читатель это любит”, как говорит Кантор» (Письма Г.В. Адамовича к З.Н. Гиппиус. 1925‒1931 / подг. текста, вступ. ст. и ком. Н.А. Богомолова // Диаспора: новые материалы. Вып. 3. СПб: Феникс, 2002. С. 508). В 1927‒1928 гг. М.Л. Кантор редактировал (по другим сведениям был секретарем) «Звена», еженедельного литературного приложения к газете «Последние новости».
2. Ходасевич и Берберова вместе уехали из России в 1922 г.
3. Берберова Н. «О том, что вечером морозным...» // Ушкуйники. Петербург. 1922. С. 1‒2.
4. Всего с 4 июня по 3 сентября 1925 г. вышло 13 выпусков. Они появлялись в газете каждый четверг (исключение составляет выпуск «Последних новостей» от 25 июня, когда хроники не было) и были подписаны криптонимом И. (кроме одной хроники от 13 августа, которая вышла без подписи, что, вероятно, является ошибкой наборщика).
5. Ходасевич В. Собр. соч.: в 4 т. Некрополь. Воспоминания. Письма. М.: Согласие, 1997. Т. 4. С. 490.
6. См.: Письмо Горькому от 7 июля 1925 г.: «Уже больше 1,5 месяцев я ничего не пишу газетного. Зарылся в непроходимые авансы и пробую писать повесть. Но, кажется, придется опять пуститься в газеты, ибо повести конца-краю нет, а авансам – есть». (Ходасевич В. Указ. соч. С. 488).
7. В письме Берберовой от 15 октября 1929 г. Федор Степун, один из редакторов «Современных записок», просит ее «прислать что-либо из “возрожденческих” писаний Берберовой, Ходасевича или Гулливера» (См.: «Журнальная работа и впроголодь не кормит»: Н.Н. Берберова и В.Ф. Ходасевич / публ., вступ. ст. и прим. Дж. Малмстада. В «Современные записки» (Париж, 1920–1940). Из архива редакции / под ред. О. Коростелева, М. Шрубы. М.: Новое литературное обозрение, 2012. Т. 2. С. 315. Это дает основания полагать, что он не отождествлял хроникера с «Возрождения» с Ходасевичем.
8. «Об Олеше (и я этим горжусь) я написала в эмигрантской печати первая. Это было летом 1927 г., когда “Зависть” печаталась в “Красной нови”, а я писала для парижской газеты хронику советской литературы. Считалось, что ее пишет Ходасевич, но на самом деле писала ее я, подписывала “Гулливер” (по четвергам, в “Возрождении”) и таким образом тайно сотрудничала в обеих газетах, что, разумеется, открыто делать было совершенно невозможно. Я делала это для Ходасевича, который говорил, что неспособен читать советские журналы, следить за новинками. Это оставалось тайной ото всех, вплоть до 1962 г., когда аспирант Гарварда, Филипп Радли, писавший диссертацию о Ходасевиче, сказал мне, что он недавно узнал от кого-то, что Ходасевич под псевдонимом Гулливер регулярно давал в газету “Возрождение” отчеты о советской литературе. Мне пришлось признаться ему, что Гулливер была я, но что Ходасевич, конечно, редактировал мою хронику, прежде чем печатать ее, как свою, иногда добавляя что-нибудь и от себя». Берберова Н.Н. Курсив мой. Автобиография / предисл. А. Кузнецовой. М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2015. С. 362 (Курсив мой).
9. Письма В. Ходасевича к Н. Берберовой / публ. Д. Бетеа // Минувшее: Исторический альманах. Paris: Atheneum, 1988. Вып. 5. С. 228‒327. (Далее: Письма В. Ходасевича к Н. Берберовой).
10. Курсив мой. С. 391.
11. Письма В. Ходасевича к Н. Берберовой. С. 240.
12. Там же. С. 249.
13. Снесарева-Казакова Н. Два стихотворения // Возрождение. 1928. Апр., 5. № 1038. С. 3.
14. Обращает на себя внимание одна из заметок хроники, посвященная «Письмам М.О. Гершензона к брату», вышедшим «некоторое время тому назад». Учитывая то, что Гершензон был другом Ходасевича, не исключено, что это упоминание принадлежит последнему. В то же время в краткой заметке не содержится никаких особенных подробностей, которые не касались бы сугубо содержания книги.
15. См.: примечание Дэвида Бетэа (Письма В. Ходасевича к Н. Берберовой. С. 250): Граф Петр Андреевич Бобринский (1893‒1962) поэт, постоянный сотрудник «Возрождения».
16. В. Левицкий, так же как и Ходасевич, был сотрудником «Возрождения». «М.А. Рейснер (Печать и Революция. № 5 с. г.) специально занялся выяснением значения богемы в своеобразных условиях советской жизни». Левицкий В. Богема // Возрождение. Сент., 10. 1928. № 1196. С. 2. В статье не встречается ссылки на № 6 «Печати и Революции», вероятно, тут опечатка, либо описка самого Ходасевича.
17. Советский ежемесячный журнал критики и библиографии, издававшийся в Москве в 1921‒1930 гг.
18. Письма В. Ходасевича к Н. Берберовой. С. 249.
19. Эта же хроника обсуждается в письме от 14 сентября: «Милый Кот, посылаю тебе хронику, раз ты все равно в понедельник идешь ее относить». (Письма В. Ходасевича к Н. Берберовой. С. 251). Этому письму соответствует запись в «Камер-фурьерском журнале» Ходасевича:
    х 14, пятн.<ица> . В Cannes: в кафэ. На почту. В кафэ (Мережковские) /
     а) Нинику (зак.<азным>, хрон.<ика>).
    (Ходасевич В. Камер-фурьерский журнал. ­М.: Эллис Лак 2000, 2002. С. 129. (Далее: Камер-фурьерский журнал).
20. Первое из писем, которыми мы располагаем датируется 15 февраля, последнее ‒ 25 февраля.
21. Письма В. Ходасевича к Н. Берберовой. С. 269.
22. Литературная газета. 1930. Май, 26. № 21 (58).
23. Она начинается с сообщения о смерти Сергея Сергеевича Заяицкого, небольшой некролог которого был помещен в «Литературной газете». Однако Гулливер сообщает о Заяицком факты, в «Литературной газете» не упомянутые. Несколькими штрихами очерчен портрет Заяицкого: «человек с очень красивым лицом, изящными руками и горбом на спине», дана беглая характеристика его литературной работы, наконец, упомянуто, что он был «не только умный, но и благородный человек, с добрым сердцем и сдержанными манерами» , кроме того Гулливер отмечает его принадлежность к «чистокровной “пречистенской” интеллигенции», ‒ замечание Ходасевича, входившего, как уже было упомянуто, в круг московских писателей. Следующая заметка дает общую оценку «Литературной газеты», издававшейся к тому моменту уже на протяжении двух лет, как одного «из самых грустных, самых жалких и самых страшных явлений, какие приходится наблюдать в литературной жизни России». Гулливер, как и во многих других выпусках разных лет, обращает внимание читателей на то, что «в то время, как из рецензий и статей о русских писателях раз и навсегда вытравлено все “национальное” <…> от украинских, белорусских и других поэтов критик приходит в восторг именно по случаю того, что эти поэты национальны».
24. Письма В. Ходасевича к Н. Берберовой. С. 273.
25. Там же. С. 274.
26. Началом послужил насмешливо-пренебрежительный отклик Н. Асеева на стихи Ходасевича, опубликованные в № 5 «Записок мечтателей» (Ник. Асеев. По морю бумажному // Красная новь. 1922. № 4. С. 245–247). Ходасевич, не высоко ставивший мнение Асеева, все же не преминул ответить на одно из его замечаний в собственной статье, где между прочим заметил, что предпочитает « “не знать” русского языка с Пушкиным, нежели его “знать” ‒ с Асеевым» (Ходасевич В. Поэтическое хозяйство Пушкина. Беседа. 1923. № 2. С. 185). Асеев упомянут в программных статьях Ходасевича «Там или здесь?» (1925), «О формализме и формалистах» (1927) как весьма посредственный писатель, его имя регулярно встречается в «Литературной летописи» вплоть до 1939 г., неизменно сопровождаемое критикой со стороны хроникера.
27. Ходасевич В. Обезьянья банда // Возрождение. 1927. Окт., 13. № 863. С. 3‒4.
28. Существует сохранившаяся часть дневника Берберовой, охватывающая период как раз со дня их расставания с Ходасевичем, 26 апреля 1932 г., и до конца декабря 1933 г., которая вероятно может пролить свет на происхождение отдельных публикаций. (О дневниках Берберовой см.: Винокурова И. «Камер-фурьерский журнал» Нины Берберовой // Звезда. 2014. № 8. С. 200‒214.) В дальнейшем мы будем рассматривать выпуски хроники за май-июль как потенциально нам интересные. Записи «Камер-фурьерского журнала» Ходасевича подтверждают практически непрерывное общение с Берберовой на протяжении весны-лета 1932 г. Таким образом нельзя полностью исключить возможность написания ею некоторых заметок «Летописи» за этот период.
29. Письма В. Ходасевича к Н. Берберовой. С. 283.
30. Там же. C. 251.
31. Раскольников Ф. Забытое письмо Ф.М. Достоевского к московским студентам // Красная новь. 1932. № 4. С. 149.
32. Гулливер. Литературная летопись // Возрождение. 1932. Июль, 21. № 2606. С. 4.
33. Надо отметить, что это один из самых ранних случаев прямого автоплагиата в хронике советской литературы (первый зафиксирован нами 3 марта 1932 г.) Примечательно, что начал Ходасевич с того, что в выпуске от 3 марта 1932 г. перепечатал заметку о рассказе И. Малеева «Измена», впервые опубликованную в «Возрождении» 27 марта 1930 г., практически без изменений, только с другим вступлением, затем он повторил тот же текст в хронике от 4 августа того же, 1932 г., но уже с незначительными изменениями).
34. Письма В. Ходасевича к Н. Берберовой. C. 284.
35. Там же. С. 286.
36. См.: в письме О.Б. Марголиной от 22 июля 1932 г.: «Кроме того, перещелкал из польского журнала рассказ о поездке в Москву ‒ это для Гулливера, который чуть не погиб из-за того, что советские журналы не пришли вовремя» (цит. по:  Малмстад Дж. «Целую Ваши лапки ‒ все четыре»: Письма В.Ф. Ходасевича к О.Б. Марголиной. На рубеже двух столетий: Сб. в честь 60-летия Александра Васильевича Лаврова. М.: Новое литературное обозрение, 2009. С. 383).
37. Словцов Р. ‒ псевдоним Н.В. Калишевича, сотрудника «Последних новостей». Статьи, выходившие за его подписью, часто носили описательный характер. См.: письмо Ходасевича к Берберовой от 9 июня 1930 г. а также примечание 2 к нему Дэвида Бетеа: «Получил письмо от Вейдле. Да! Андр[ей] Луганов прислал мне 2 экз[емпляра] статьи о 42 кн[иге] Сов[ременных] Зап[исок]. Два подвала ‒ из них 1 1/2 обо мне, и вся статья называется ‒ “Ходасевич о Державине”. “Современные] Зап[иски]” ‒ только в подзаголовке, мелким шрифтом. Статья же, увы, Словцовского типа, но с чрезвычайными комплиментами». (Письма В. Ходасевича к Н. Берберовой. С. 269.)
38. Абрам Осипович Гукасов ‒ основатель и издатель газеты «Возрождение».
39. Письма В. Ходасевича к Н. Берберовой. C. 287.
40. «Последние строки [Гидаша. – Е.З.] заставляют задуматься и насторожиться (жаль, что над ними не задумалась к не насторожилась редакция). Хорошо, если в стихи об Ильиче заскочили они из какого-нибудь стихотворения, посвященного любимой особе женского пола: в этом случай мы имели бы дело просто с использованием утиля. Но если действительно мужчинский труп Ильича внушает подобные чувства могучему окраинному поэту, то чего смотрит редакция и милиция? В одну прекрасную ночь Гидаш проникнет в общеизвестный мавзолей и... Предупреждаем, что виновата будет редакция “Нового Мира”» (Гулливер. Литературная летопись // Возрождение. 1932. Авг., 18. № 2634. С. 4.)
41. «25, четв.<ерг>. В 2 ч.<аса> в St. Hilaire.
      26, пятн.<ица>. [Гумаркину]. [Гимашеву ‒ Гулливер].
      28, воскр.<есенье>. [Вейдле]. [Нине].
      29, понед.<ельник>. [Жене]. [Карповичу].
      30, втор.<ник>. [Воинову ‒ о деньгах].
      Сентябрь.
      3, суб.<бота>. [Гимашеву ‒ Гулливер; Рудневу].
      5, пон.<едельник>. [Нине ‒ довер.<енность>].
      6, втор.<ник>. В Орлеане в собор, в кафэ (Марголин). /
      9, пятн.<ица>. [Семенову: Летопись, о Горчакове].
      10, суб.<бота>. В Орлеан. [Нине]. /
      12, понед.<ельник>. [Рудневу ‒ стихи].
      х 15, четв.<ерг>. В 11 утра ‒ в Париж. / Нина (завтракала). К Каплунам. К Оле. С ней в Ага (Муратов!). / Оля. ‒ » Камер-фурьерский журнал. С.199.
42. 1, 8 и 15 сентября 1932 г.
43. Миллер-Будницкая Р. О «философии искусства» Б. Пастернака и Р.-М. Рильке // Звезда. 1932. № 5. С. 160‒168.
44. Ранее «Охранная грамота» уже была отмечена Гулливером в хрониках от 18 июня 1931 г. (№ 2207) и 6 августа того же года (№ 2256).
45. Гулливер. Литературная летопись // Возрождение. 1932. Сент., 15. № 2662. С. 4.
46. Там же.
47. Там же.
48. Тем не менее, информацию, содержащуюся в письмах, можно признать достаточной для того, чтобы поспорить с предположением Манфреда Шрубы в статье «Адъективизм» о том, что «после того, как они [Берберова и Ходасевич. ‒ Е.З.] расстались в 1932 г., рубрику вел преимущественно Ходасевич» (Шруба, Коростылева (ред.), 2016: 328).
49. Заметки, опубликованные в хрониках от 2 и 16 января, идейно связаны между собой.
    
    В заметке от 23 января под названием «Воспоминания Б. Лившица» Гулливер пишет: «Память вообще оптимистична. Годы действуют примиряюще. Пишущий эти строки в свое время принадлежал к решительным и деятельным противникам футуризма, в чем отнюдь не раскаивается. Но, вспоминая футуристические выходки, (и, разумеется, далеко не все в них оправдывая), он теперь все-таки полагает, что некоторые черты из тактики (не теории) футуристов не худо бы позаимствовать нынешней литературной молодежи. Эта молодежь слишком робко и почтительно себя держит по отношении к многим представителям старшей литературы, не имеющих за собой иных заслуг, кроме «выслуги времени». В старом надобно чтить только то, что когда-нибудь было ново. Так, арзамасцы из всей «Беседы» почитали одного Державина, весело потешаясь над остальными. В сущности, почему бы и в Париже не устраивать иногда вечера на манер арзамасских отпеваний? Шаховских, Захаровых и других именитых покойников найдется достаточно». (Гулливер. Литературная летопись // Возрождение. 1936. Янв., 23. № 3886. С. 4.)
    
    В заметке, озаглавленной «Критики» в выпуске от 30 января, Гулливер припоминает, что отец редактора советского журнала «Искусство» Осипа Бескина «был театральным хроникером и критиком в желтой довоенной прессе» (Гулливер. Литературная летопись // Возрождение. 1936. Янв., 30. № 3893. С. 4). Здесь Гулливер ошибается, поскольку Эммануил Бескин, сотрудничавший начиная с 1900-х гг. в различных московских изданиях (преимущественно театральных), был не отцом, а старшим братом критика. Тем не менее само упоминание о нем ясно указывает на авторство Ходасевича. Стоит отметить, что в данной заметке, которая целиком заполняет летопись от 30 января 1936 г., хроникер не только говорит о текущих литературных делах, но и показывает читателю, как изменилась роль литературной критики и литературных критиков в советских журналах с 1924 г.
50. Хроники от 13 и 20 февраля составляют, по сути, один фельетон, где речь идет о советской драматургии. Они не равны по объему ‒ появившаяся в газете 13 февраля в два раза короче той, что была напечатана 20 февраля (и посвящена Афиногенову ‒ лучшему драматургу в Советском Союзе, по мнению Гулливера). Тогда же, 13 февраля, в «Возрождении» печатается пастиш Ходасевича «Жизнь Василия Травникова», который занимает несколько больше места, чем обычный подвал на две полосы. Летопись от 27 февраля 1936 г. содержит только одну заметку, где приводится целиком декларация польского П.Е.Н. клуба. Вкратце: в обмен на публикацию в варшавском издании «Вядомосци Литерацке» подборки из советских авторов, подготовленной в Москве, польские писатели дали аналогичную подборку для «Литературной газеты». Спустя полтора года она появилась в одном из номеров издания, однако в урезанном виде. Сама же газета вышла без порядкового номера и меньшим тиражом, чем обычно. Это вызвало законное негодование польского профессионального сообщества литераторов, которое в то же время представляется хроникеру достаточно наивным. (NB «Вядомосци Литерацке» [Wiadomości Literackie] ‒ газета, к которой уже обращался Ходасевич-хроникер (см.: прим. 37 данной статьи)).
51. Вероятно, впервые к корпусу «Литературной летописи» обратился Дж. Малмстад (1990), исследуя историю взаимоотношений В.Ф. Ходасевича и Б.Л. Пастернака. Помимо уже упомянутых авторов (Богомолов (2012); Яковлева (2007)), работу с текстами «Литературной летописи» ведет В.А. Черкасов (2018), последняя из его статей на эту тему посвящена образу М. Горького у Ходасевича и в хронике Гулливера.

 

Библиография

Богомолов Н.А. Ивелич ‒ Сизиф – Гулливер: хроники советской литературы в парижских газетах // Réfraction de l’Union soviétique et de la littérature soviétiques dans l’émigration. Т. 13 из Modernités russes. Université Jean Moulin Lyon 3, Centre d'Études Slaves André Lirondelle Lyon, 2012. С. 3‒12.

Закрыжевская Е.А. Анонимная хроника советской литературы в эмигрантской газете «Дни» 1925‒1926 гг. К проблеме атрибуции // Русская филология: сб. науч. работ молодых филологов. Вып. 27. Tartu: University Press, 2016. С. 192‒203.

Малмстад Дж. Единство противоположностей. История взаимоотношений Ходасевича и Пастернака // Литературное обозрение. 1990. № 2. С. 51–59.

Ходасевич В. Адъективизм. Публикация, вступительная статья и примечания Манфреда Шрубы // Псевдонимы русского зарубежья: Материалы и исследования / под ред. М. Шрубы, О. Коростелева. М.: Нов. лит. обозр., 2016.

Черкасов В.А. В.Ф. Ходасевич, «Гулливер» и советский миф о Горьком // Литературный факт. 2018. № 7. С. 331‒348.

Яковлева К.  В. Ф. Ходасевич и «Гулливер»: документальные источники атрибуции авторства // Русская филология: сб. науч. работ молодых филологов. Tartu University Press, 2007. Вып. 18. С. 107‒110.