Журнал «Парижская мода» в контексте социальных идей конца XIX века

 

Ссылка для цитирования: Бойко В.Н. Журнал «Парижская мода» в контексте социальных идей конца XIX века // Медиаскоп. 2018. Вып. 3. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2470
DOI: 10.30547/mediascope.3.2018.6

 

© Бойко Вера Николаевна
аспирантка кафедры истории русской литературы и журналистики факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова (г. Москва, Россия), vera.efimowich@yandex.ru

 

Аннотация

В статье рассматривается малоизученный журнал «Парижская мода» (1893−1898). Выявляются и анализируются его тематические особенности и проблематика. Главная особенность – рубрика «Хроника женского дела» феминистской направленности, что было необычно для традиционных модных журналов, но соответствовало типологическим трансформациям в контексте социально-экономического развития общества и, соответственно, возникновению у читателя новых потребностей. Издание обладало широкой аудиторией, что позволяло донести прогрессивные идеи до большого числа женщин.

Ключевые слова: «Парижская мода», журналы для женщин, А.П. Гоппе, С.И. Шишмарёва, женское движение.

 

В 1890-х гг. наблюдался подъем интереса к «женскому вопросу», как в 1860-х гг.; появился термин «новая женщина» – new woman, обозначавший молодую, зачастую самостоятельно зарабатывающую на жизнь, уверенную и эмансипированную девушку. Это отмечают и российские (Лапшина, 2017; Смеюха, 2011, 2012), и западные исследователи (Clements, 2012; Engel, 2004). Такой крупный исследователь отечественной периодики, как В.В. Смеюха (2009: 40), подчеркивает, что, отражая эту трансформацию, массовые женские журналы начала XX в., помимо семейно-бытовой тематики, активно стали освещать общественно-политические вопросы. Анализ журнала «Парижская мода» свидетельствует, что эта тенденция появилась еще раньше.

В конце века самым популярным типом изданий для женщин оставался модный журнал. Е.Ю. Коломийцева в своем диссертационном исследовании «Формирование женского универсального журнала в отечественной журналистике XVIII−XX веков» (2008) приходит к выводу, что наибольшей популярности достигали тяготеющие к универсальности издания, включавшие материалы разного плана: от социальных до развлекательных и прикладных. Однако если в 1850−1870-е гг. эта «универсальность» только складывалась, и в разных изданиях превалировали те или иные идеи: где-то – традиционные, где-то – феминистские, то к последнему десятилетию века они начали соединяться под одной обложкой. В данной статье мы рассмотрим, как отразились идеи равноправия в журнале «Парижская мода», который выходил в 1893−1898 гг. Исследователи истории журналистики, которых мы назвали выше, конечно, упоминали «Парижскую моду» в числе изданий «Книгоиздательства Гоппе», а также как один из массовых журналов того периода, но детально изучен он не был. Мы проанализировали все выпуски журнала. Был проведен качественный анализ текстовых материалов с целью выявить весь контент, относящийся к теме эмансипации.

 

Общие сведения о «Парижской моде»

«Парижская мода» входила в «империю» «Книгоиздательства Германа Гоппе». Герман Дмитриевич Гоппе был одним из двух монополистов в сфере издания журналов для женщин (второй – Н.П. Аловерт). Среди самых популярных – «Новый русский базар» (1867−1898), перевод немецкого модного журнала «Базар» (Der Bazaar), и «Модный свет» (1868−1883) − богато иллюстрированный журнал, собственный проект Гоппе. Герман Дмитриевич продолжал издавать их на протяжении десятилетий, что подтверждает существовавший читательский интерес. Если посмотреть на другие проекты амбициозного «русского немца»¹, станет ясно, что он в основном занимался выпуском иллюстрированных изданий: начиная с «Всемирной иллюстрации» (тип журнала, который Гоппе открыл для России) и заканчивая богато оформленными подарочными книгами. В своих модных журналах он также делал ставку на качество и количество гравюр. Однако в 1885 г. Герман Дмитриевич неожиданно умер, и издательство перешло к его наследникам: вдове Адели Павловне (работала до самой смерти в 1895 г.) и брату Эдуарду.

«Парижскую моду» Адель Павловна стала выпускать вместо «Нового русского базара» как его сокращенную версию. Таким образом, это был полностью ее проект. Стоимость подписки составляла от 3 руб. (в Петербурге без доставки) до 4 руб. (с пересылкой). Также можно было подписаться только на полгода. В эту цену входила одна бесплатная «премия» на выбор − книга советов о красоте или сборники рисунков для рукоделия в нескольких вариантах. Такая цена была даже чуть ниже, чем у других журналов мод, например у «Вестника моды» или «Модного курьера»². Выходила «Парижская мода» дважды в месяц, что позволяло более оперативно информировать аудиторию, чем при ежемесячной периодичности.

А.П. Гоппе не первая женщина-издатель в Российской империи. Стоит вспомнить фамилии А.О. Ишимовой, С.Г. Мэй, Е.Ф. Сафоновой, А.П. Толиверовой-Пешковой и др. (Лапшина, 2015). Однако тогда это еще не стало распространенной практикой. Редактором «Парижской моды» также была женщина – С.И. Шишмарёва, бывший редактор «Нового русского базара». Как и многие издания этого типа, «Парижская мода» копировала рисунки и часть текстов из иностранного журнала – La mode de Paris. Читательницы ценили модели одежды из французской столицы, поэтому такое отсутствие оригинальности было оправданно. Тем не менее, подробно изучив содержание журнала, мы можем сделать вывод, что в нем публиковались и материалы отечественных авторов, написанные специально для «Парижской моды» или перепечатанные из других российских изданий. Уникальной особенностью «Парижской моды» стала рубрика «Хроника женского дела», в которой помещались новости и заметки по теме женского равноправия. Подобное смешение направлений вообще было характерно для 1890-х гг., но в «Парижской моде», во главе которой стояли две женщины, проявилось особенно ярко.

В 1893 г. читательницам был предложен первый номер «Парижской моды». Большого формата, с детальными черно-белыми гравюрами и богато иллюстрированной обложкой, он представлял собой приятное чтение для состоятельной горожанки. Однако в самом журнале при описании целевой аудитории в рубрике «Почтовый ящик» мы можем увидеть любопытную деталь: «Смеем вас уверить, что рисунки почти всех платьев, помещаемых в «Парижской моде», или, по крайней мере, большей части из них годятся именно для среднего класса [курсив наш. – В.Б.]...»³ Возможно, редактор лукавил, стремясь привлечь как можно бόльшую читательскую аудиторию, так как обилие бальных моделей или советы дарить женам исключительно золотые украшения не соотносились с экономическими возможностями среднего класса.

 

Традиционные рубрики: мода, хозяйство, красота

«Книгоиздательство Герман Гоппе» начиналось с иллюстрированных книг, Адель Павловна продолжила с большим вниманием относиться к качеству оформления и к гравюрам. На каждой странице были размещены рисунки предметов одежды, на первой обложке – женщина в модном платье в полный рост. Часто гравюра занимала целый разворот. На ней были изображены женщины на балу (реже – дети и мужчины), на прогулке или в другой жизненной ситуации. В этих иллюстрациях и заключалась главная ценность журнала. В отличие от современных модных изданий, журналы тех лет были полностью прикладными, их покупали не только для того, чтобы полюбоваться на красивые рисунки, но и выбрать модель для заказа портнихе или самостоятельного пошива. «Рисунки всех последних новинок моды, помещаемых в модных журналах, дают возможность ознакомиться с моделью и тем лицам, которые не выезжают в свет и, не нуждаясь в парадных туалетах, желают все-таки быть одетыми по моде. Вообще мода способствует развитию вкуса, и каждая благоразумная дама сумеет выбрать из всей громадной массы модных новинок именно то, что наиболее соответствует ее фигуре и той обстановке, в которой она находится»⁴, – замечает редактор. Соответственно, чем выше было качество иллюстраций и чем детальней они были, тем бόльшую популярность могли снискать. И, конечно, как и все модные журналы второй половины века, «Парижская мода» продавалась с набором выкроек.

Помимо рисунков читательницам помогали сориентироваться статьи. Постоянной была рубрика «Модная хроника», автор – Софья Ш. (очевидно, Шишмарёва). В тех случаях, когда статья носила подзаголовок «Письма из Парижа», она была подписана М.В. (или M.W.). Сложно однозначно определить, были ли это выводы собственного корреспондента или перевод из оригинального журнала. «Модная хроника» – типичный раздел в журналах мод. В ней подробно описывались фасоны, ткани и, что важно для черно-белого издания, цвета. Диктату моды подчинялись как силуэт в общем, так и фасоны отдельных частей платья: рукава, корсажа, юбки. Большое внимание уделялось отделке, или, как тогда говорили, гарнировке. Без внимания не оставались и шляпки, белье, верхняя одежда. Вторая статья (шла без подписи) была обычно посвящена какому-то определенному направлению в моде: сезонной одежде, бальным нарядам, траурным, спортивным или детским костюмам. Далее практически весь объем журнала составляли гравюры с описаниями. Следует отметить, что среди рисунков были также узоры для рукоделия и схемы украшения предметов домашнего интерьера, в том числе непростые для самостоятельного исполнения.

Таковы основные рубрики журнала. Помимо них были нерегулярные рубрики − «Мозаика» и «Смесь», содержавшие короткие новости из-за границы, данные о членах королевских семей других стран, исторические курьезы или анекдоты о произошедшем в экзотических местах; «Почтовый ящик» с ответами на письма читательниц (сами вопросы не публиковались), по-разному озаглавленные хозяйственные советы и рекомендации, касающиеся сохранения красоты.

В этой части журнала определенный интерес представляет «теоретическое» осмысление феномена моды. Наверняка у читательниц подобной периодики возникал вопрос: почему в этом сезоне моден тот или иной крой или цвет? Ответ дается во втором номере 1893 г. в статье «Почему так часто меняется мода»: «Нам кажется, что вопрос этот можно решить следующим образом: частая перемена моды, по-видимому, есть не что иное, как крупное коммерческое дело, интересующее все страны»⁵. Помимо экономической причины автор отдавал должное и спросу на все «новое и доселе небывалое», который шел от потребителя, и в конце делал вывод, что вся модная индустрия просто не существовала бы без этого спроса. Вне торговых отношений видел причины существования моды автор заметки «Как появились на свете моды». Он описывал жизненный цикл, который проходит любая мода. Зачастую невозможно было предугадать, что станет поводом для ее появления. В подтверждение он привел несколько исторических примеров. Благодаря случаю появился головной убор из лент «фонтанж», невероятно модный во времена Людовика XIV: его фаворитка Анжелика де Руссиль-Фонтанж подвязала на охоте волосы кружевным платком. Оформленная таким образом прическа чрезвычайно понравилась королю − фаворитке стали подражать все придворные дамы. Но всегда закономерно и угасание: «Такова судьба каждой моды: ее непременно преувеличат до крайности и потом оставят, так как она всем надоест»⁶. И, наконец, точка зрения представтелей модной индустрии встречается во втором выпуске за этот же год: «Что такое мода? Кто ее создатель и откуда она является? Эти вопросы невольно задаются при виде модных картинок и рисунков и при виде всего того, что считается последним словом современной моды. Мода была и у древних народов, мода есть и у самых неразвитых и даже диких народов, у которых цвета бус и перьев меняются так же часто, как меняются у нас фасоны туалетов. Трудно определить, кто создает моду у диких народов, у нас же в Европе все модное получается почти исключительно из Парижа, где все последние новости моды составляются знаменитыми портными и модистками и распространяются по всему миру светскими дамами и большими модницами»⁷.

С темой изменчивой моды связана тема времени. Так, термин "fin de siècle", которым традиционно обозначают период смены веков, широко использовался в прессе тех лет не только в прямом значении («конец века»), но и для создания образа женщины этого периода. «Если женщина любит запах гвоздики, магнолии и сирени, то ее считают нервной, страстной, словом, особой "fin de siècle"»⁸, – таково описание современниц в заметке «Модные духи». То же название носит маскарадный костюм: «...самой последней новостью считается костюм "fin de siècle"; он состоит из юбки, верхняя часть которой убирается черным бархатом с нашитыми на нем пестрыми каменьями и серебряными блестками; в середине между бархатными полосами накрепляют буффы из материи мервелье оранжевого цвета. Подол короткой юбки отделывают бархатной каймой и золотой бахромой из плетеной канители. <...> Затем надевают широкие панталоны и застегивают их непосредственно под самыми коленями, где заканчиваются узкие черные шелковые чулки с толстыми золотыми подвязками. <...> в руках эффектный хлыстик»⁹ («Маскарадные костюмы»). Помимо разнообразия отделки обращает на себя внимание сочетание короткой юбки с панталонами, что вовсе не характерно для классической моды того периода. Но, помимо экстравагантных карнавальных костюмов, существовал и покрой, который назывался «Конец века». Вот что о нем писала «Парижская мода»: «...мода "fin de siècle", также не лишенная особой прелести. Все дамы как бы похудели и выросли, так как надетые на них модные костюмы значительно сузились и уменьшились в размерах»¹⁰.

Приметы времени наблюдаются и в небольших заметках о технических новинках. В рубрике «Разные советы» мы встречаем предостережение − не оставлять возле тканей электрические лампочки, так как это огнеопасно¹¹. Электрическое освещение было в новинку, поэтому требовались пояснения, как с ним правильно обращаться. Столь же пожароопасными были и гребни из нового материала – целлулоида, о которых говорилось в заметке «Опасное украшение»¹². Они могли загореться от свечей на балу или при нагревании.

Несмотря на восприятие новых веяний, которое мы отметили, мода той поры во многом апеллировала к прошлому (Ванькович, 2015). В конце века модельеры черпали вдохновение в самых разных эпохах, чаще всего обращаясь к XVIII в. Подтверждение этому мы видим и в «Парижской моде», где то и дело встречаются платья в стиле Людовика XIV или Людовика XV.

На страницах «Парижской моды» нашли отражение все особенности развития костюма конца XIX в. Обилие иллюстраций делало журнал отличным практическим пособием по созданию облика à la mode.

 

«Новые» рубрики: спорт и равноправие

Все вышеперечисленные темы были традиционными для журналов мод. Главное в тематическом своеобразии «Парижской моды» – другое. Как уже говорилось в начале статьи, конец XIX века характеризуется новым подъемом в движении за эмансипацию. Женщины стали организовывать не только благотворительные общества, но и проявлять социальную активность (Пиетров-Энкер, 2005: 275). Также во многом благодаря литературе и периодической печати в конце века они стали «видимыми»: выходили популярные книги об эмансипе, тема равноправия появилась в массовых изданиях.

Естественно, вместе со своей аудиторией стали меняться и женские журналы. Издатели осознавали, что их современницы существуют не в информационном вакууме. Технические новинки, новые виды спорта, современная литература делали жизнь женщин разнообразнее. Поэтому наравне с модными хрониками и практическими советами на страницы попадали новости и статьи о прогрессе в «женском деле». «Парижская мода» – доказательство того, что полемика о спорте, здоровой одежде, а также об образовании и профессиональном росте «просочилась» на страницы массовой женской прессы. Нам кажется верным связать это с участием женщин в издании и подготовке контента. В некрологе А.П. Гоппе, опубликованном в «Парижской моде»¹³ в 1895 г., было написано, что всеми делами в журнале на самом деле заведовал Эдуард Дмитриевич, ее деверь (хотя на обложке издателем значилась только она). Несмотря на это заявление, мы полагаем, что именно благодаря Адели Павловне в журнале появились заметки и статьи о «женском деле», так как после ее ухода из жизни содержание изменилось. Женщина-издатель привнесла тему равноправия на страницы классического модного журнала, что выделяет его среди остальных. Она издавала журнал на протяжении двух с половиной лет, с 1893 по август 1895 гг. в последующих номерах количество социальных материалов резко уменьшилось. «Хроника женского дела» появлялась в 1893 и 1895 гг. в семи номерах из двадцати четырех, а в 1894 г. – почти в половине. Со второго года выхода журнала она делила вторую обложку с «Модной хроникой». Однако после 1895 г. исчезла из числа постоянных рубрик и появлялась лишь время от времени¹⁴. Помимо специальной рубрики к «социальной» сфере относились новости о женском образовании и достижениях в профессии, статьи о спорте и здоровье, заметки о роли женщины в истории, о знаменитых соотечественницах, о положении женщин в других странах. Ценность «Парижской моды» заключалась в том, что издание проповедовало не «прямолинейный» феминизм, а мягко, через примеры позволяло женщине почувствовать себя равноправной участницей исторического процесса и современной жизни.

Признаком времени в журнале стала тема спорта. Она получила отражение не только в модных разделах, где внимание было уделено специальной одежде, но и в специальных публикациях, посвященных спорту в жизни женщины. Так, например, в «Парижской моде» рассказывали о велосипедах: «Первое появление велосипедистов и в особенности первые попытки дам ездить на велосипедах вызвали в публике некоторый ропот и недоверие, как это вообще бывает в тех случаях, когда появляется какая-нибудь оригинальная новинка. <...> Первые шаги к езде на велосипедах сделали, конечно, те дамы, которые не боялись никаких предрассудков и не находили в этой езде ничего для себя оригинального и эксцентричного, а за ними последовали и другие, более скромные личности, не рискующие до того времени принимать участие в этом спорте»¹⁵.

Помимо уже ставшего привычным во второй половине 1890-х гг. велосипедного спорта, подходящими для дам занятиями считались верховая езда, катание на коньках¹⁶, плавание, катание на лодках, стрельба из лука, гимнастика, охота (в т.ч. верхом), рыбалка. «Парижская мода» размещала множество рисунков костюмов для всех этих видов досуга. Стоит обратить внимание на тот факт, что юбка в спортивных платьях доходила лишь до середины икры, обеспечивая женщинам относительное удобство. Ни в каких других нарядах она не была такой короткой.

Неизменной была поддержка всех видов спорта со стороны авторов «Парижской моды». В заметке «Несколько слов о костюмах для хождения по высоким горам» высказывалась крайне прогрессивная для того времени мысль: «Опытные туристки (которых много за границей) не советуют надевать дамский костюм, даже предназначенный для этого. Гораздо лучше выбрать полностью мужскую одежду»¹⁷. Краткий репортаж под названием «Конгресс велосипедисток» описывал дресс-код, который должны были соблюдать все собравшиеся женщины, – «кофточки и панталоны». Даже на парадном обеде все дамы были в брюках, что не мешало им щеголять «изяществом причесок, роскошью драгоценных кружев и каменьев»¹⁸. Несколько приведенных примеров, несмотря на кажущуюся малозначимость, иллюстрируют важную тенденцию к освобождению женщин от неудобной одежды. Англичанка Амелия Блумер, пытавшаяся в 1850-х гг. предложить соотечественницам заменить пышные юбки на кринолине на функциональные шаровары, была поднята на смех. Через 40 лет брючные модели (пусть только для спорта) появились в распространенных и популярных журналах мод. Стремление ввести в обиход удобную одежду соотносилось с общей тенденцией к расширению деятельности, доступной женщинам. В начале двадцатого столетия женщины отказались от громоздкой и сложной конструкции нижнего белья, не позволявшей даже самостоятельно одеться. Историк костюма М. Романовская (2010: 95) отмечает, что «давление на тело и его деформация были сведены к минимуму. Вследствие этого средний рост женщины увеличился на 5 см., что подтверждено статистикой начала ХХ века». После Первой мировой войны, когда отстранение женщин от активной деятельности стало попросту невозможным, и силуэт, и количество предметов одежды сократились очень резко.

Мы видим, что во взглядах на женскую одежду журнал был достаточно прогрессивным. Но главное, что отличало его от других массовых модных изданий, – то, что в «Парижской моде» существовал целый раздел, посвященный проблемам женского равноправия. Он назывался «Хроника женского дела», в нем публиковались новости и статьи по этой тематике. Мы можем разделить все материалы на несколько блоков: посвященные профессиональной деятельности, образованию, женщинам в других странах и познавательные.

Начнем с двух важнейших пунктов «женского вопроса» − прав на квалифицированный труд и на полноценное образование. Одна из первых больших статей, относящихся к теме карьеры, – «Как сделаться журнальной работницей»¹⁹. Это материал из «Книжки недели», который, в свою очередь, являлся перепечаткой советов английского журналиста Стэда из журнала «Молодая женщина» (Young Woman). Он начинает с того, что предостерегает читательниц от ложных надежд на то, что принадлежность к «прекрасному полу» может дать им какие-либо преференции. Англичанин описывает реалии профессии, такие как ранние подъемы и неизбежные задержки в редакции; советует освоить стенографию или хотя бы научиться быстро писать и печатать на машинке.

Много внимания редактор «Парижской моды» уделяла женщинам-врачам – начиная с небольшой радостной новости о 25-летнем юбилее деятельности В.А. Кашеваровой-Рудневой, первой в России женщины-врача, и заканчивая обширным историческим обзором. Это была переводная статья с немецкого языка автора доктора Марешаля. Несмотря на то что эта фамилия встречалась и в других изданиях, какие-либо подробности о нем найти не удалось. Во всех статьях он выступал как защитник женского здоровья и равноправия. «За последнее время усилилась борьба мнений о праве посещения университетских лекций женщинами и, в особенности, об их праве изучать медицину и заниматься врачебной практикой»²⁰, – писал Марешаль в начале статьи. Далее он приводил примеры подобных запретов из истории от античности до конца XIX в. Позиция Марешаля однозначна: исключение женщин из медицины каждый раз приводило к негативным последствиям для цивилизации. Обращаясь к современности, автор сделал вывод: «В настоящее время женские курсы будут возобновлены²¹ в Петербурге со следующего года [1899 г.. – В.Б.], и можно надеяться, что скоро наступит то время, когда ни один голос не решится подняться против врачебного образования женщин, так как практика и история доказали, что женщины не только обладают нужными для умственных занятий способностями, но что в силу природной мягкости характера и более развитого, чем у мужчин, чувства сострадания, ее деятельность на почве врачевания плодотворна и желательна во имя общего блага»²².

Предрасположенность к медицине именно у женщин видел и анонимный автор новости об эпидемии дифтерии, которая была связана с недоверием к врачам. Помогла только женщина-врач, которая стала общаться с крестьянами. «Все это приводит губернский орган к тому заключению, что одного звания и даже знания еще недостаточно, надо умение – надо душу вложить в дело, сердечно к нему отнестись, уметь с терпением и со старанием спуститься до понимания тех простых людей, помочь которым пришел...»²³, – заключил автор.

Никаких действительных препятствий авторы журнала не видели для женщин и в других профессиях: «Странно, однако, что ни одна из наших железных дорог не решается доверять женщинам должностей по службе движения. Разве интеллигентные, соответственно подготовленные женщины не могли бы так же успешно исполнять обязанности, например, начальников станции, их помощников и проч., как исполняют уже неинтеллигентные женщины обязанности стрелочников?»²⁴ – говорилось в заметке «Женщины на железнодорожной службе». Комментируя новость о том, что в Цюрихе женщинам разрешили работать адвокатами, автор удивлялся, что в России это запрещено. Он находил странным, что дамам открыта профессия врача, но не юриспруденция, хотя работа адвоката проще и легче.

Вторым «жгучим вопросом» было образование. Хотя к концу XIX в. в Российской империи наметился прогресс в этой сфере (Пономарёва, Хорошилова, 2009), все равно не хватало учреждений, в которых можно было получить профессию, и равенства дипломов (Пономарёва, 2015). В номере 21 за 1893 г. мы встречаем «План женского образования в России» (из газеты «Новости»), который был призван упорядочить все типы средних и высших учебных заведений для девушек разных сословий и регламентировать право преподавать, в том числе во всех классах средних женских учебных учреждений и таким образом решить проблему того, что дипломы не давали почти никакого права на работу.

Еще одна обширная статья, опубликованная в NoNo 11−12 за 1894 г., описывала формы высшего образования для женщин в разных странах, причем, помимо центральной Европы и Америки, была представлена картина в скандинавских и мусульманских странах, а также в России. Здесь мы видим редкий пример сравнения нашей страны с другими государствами. Так как политическую информацию печатать было небезопасно по цензурным соображениям, журналисты часто прибегали к такому приему: анализировали положение дел в Европе или Америке. Читатель вольно или невольно сравнивал это с российской действительностью. В «Парижской моде» мы тоже встречаем статьи о положении женщин в других странах. Статья «Американская женщина» повествует о книге французского социолога де Вариньи «Женщина в Соединенных штатах Америки» (La femme au Etats-Unis). Он воспринимал Новый Свет как новую цивилизацию, где положение женщины разительно отличается. «Благодаря общему воспитанию, женщина воспитана товарищем и равной мужчине»²⁵, – писал он с восхищением. Причину этой разницы со Старым Светом он видел в своеобразии американской истории: «Заслуги американской женщины, оказанные ею в общем деле, завоевали ей желанное равенство, и если это равенство не вводится в законы, то только потому, что это не нужно: ребенком ей открыта школа, молодой девушкой она вполне независима, замужней женщине развод позволяет расторгнуть нестерпимые узы»²⁶. Подробнее об образовании можно прочитать в статье «Молодая девица-американка» (из «очень распространенного издания о жизни и нравах американских женщин»). Один из парадоксов заокеанской системы заключался в том, что женское образование считалось лучше мужского, так как в школах для девочек учились на несколько лет дольше. Юные американки − «никогда не скучающие и совсем не застенчивые». За любое дело они брались с большой энергией. Молодые женщины сами зарабатывали на жизнь, выезжали одни решать серьезные вопросы к адвокату или на светское мероприятие. Браки в Америке заключались по любви: «Жених заручается согласием невесты, а ее отца, скорее, извещает о намерении, а не просит согласия»²⁷.

Проблема работающих женщин в Европе освещена не так позитивно. Автор статьи «Женский труд в Германии» начинает с того, что отвечает корреспонденту «Русских Ведомостей», который заявляет, что борьба за образование и политические права женщин обретает все больше сторонников. Автор «Парижской моды» считал, что ситуация в «женском деле» гораздо сложнее. Он приводил в пример женщин, работавших на фабриках и в мастерских, которым нужно было право на «облегчение труда и сносное человеческое существование». Что касается девушек из интеллигентных семей, то и здесь на первом плане стояла проблема труда: лишь немногие стремились к получению чистого знания, большинству была необходима возможность зарабатывать себе на жизнь. Возвращаясь к статистике по Германии, он отмечал, что подавляющее большинство может претендовать на работу либо учительницами, либо продавщицами. Несмотря на маленькое жалование, претенденток на рабочие места гораздо больше²⁸.

Интересно, что «Парижская мода» не ограничивается новостями и публикациями о странах западной цивилизации. Подтверждением служит статья «Мусульманская женщина» (NoNo 4−5) за авторством Эссе Люси Гернет из журнала «Девятнадцатое столетие» (Nineteenth century). В ее задачу входило опровергнуть мнение об униженном положении мусульманок. Для этого она вначале обратилась к Корану и, приведя соответствующие цитаты, доказала, что, с точки зрения религии, женщина в мусульманстве равна мужчине. Также она привела в пример жен пророка Магомета, которых верующие почитают, как и его самого. Далее рассматривались их юридические права на имущество, развод (ни в чем не ущемляющие женщин) и неформальные традиции, такие как «власть» жены и матери визиря. Однако многие утверждения выглядят весьма спорно. Например, Люси Гернет никак не выступила против существования института невольниц. Наоборот, высказала мнение, что жизнь этих женщин не так уж и тяжела: тяжелую работу выполняют только пожилые, а молоденьких охотно берут в жены свободные граждане, так как за них не надо платить выкуп и считаться с родней, которой у рабынь зачастую нет²⁹.

И последний тип материалов – познавательные, рассказывающие о достижениях женщин в культуре, об их незаменимой роли в социуме. В основном это отдельные новости или заметки в рубрике «Хроника женского дела». В качестве примера можно привести новость о создании в России «Словаря современниц», в который вошли имена женщин из разных стран, выдвинувшихся на каком-либо поприще³⁰, или о выставке портретов знаменитых женщин: «Эта огромная выставка считалась недавно самым любимым развлечением жителей Нью-Йорка»³¹. В нее вошли портреты современных красавиц и нескольких исторических личностей.

 

Заключение

Итак, мы увидели, что журнал «Парижская мода» соответствует концепции «универсального журнала». По большей части он содержал классические для женской периодики материалы: описания и рисунки предметов одежды, заметки о домашнем хозяйстве, уходе за собой, взаимоотношениях полов. Но помимо этого авторы старались охватить в нем и другие сферы жизни женщин, просветить своих читательниц, дать им информацию о достижениях в борьбе за равноправие. «Парижская мода» – не единственный журнал исследуемого периода, который обращался к этой тематике. Те же черты мы видим, например, в «Модном курьере» Н.П. Аловерта. Однако не все издания поддерживали этот «универсальный» подход, многие ограничивались традиционной моделью модного журнала. Тем не менее нам представляется важным акцентировать внимание на том, что тематика женского равноправия на рубеже веков не была уделом небольшого количества общественно-литературных или политических изданий, рассчитанных на интеллигенцию и политически активных женщин. Читательницы «Парижской моды» могли одновременно получать привычную информацию и узнавать, что их современницы поступают в университеты, работают и что такая жизнь имеет право на существование. Именно такой модели чаще всего придерживаются современные женские журналы, в которых наравне с разделами о моде и красоте существуют рубрики, посвященные карьере и достижениям женщин.

 

---

Примечания

1. Герман Дмитриевич родился в Германии и в 25 лет был приглашен работать в немецком книжном магазине.
2. От 4 до 25 руб. за «Вестник моды» и от 5 до 25 руб. за «Модный курьер» (в зависимости от количества приложений).
3. Парижская мода. 1897. No 6. 4 обл.
4. Там же. 1897. No 2. 2 обл.
5. Там же. 1893. No 2. 2 обл.
6. Там же. 1897. No 20. 2 обл.
7. Там же. 1897. No 2. 2 обл.
8. Там же. 1894. No 23. 2 обл.
9. Там же. 1893. No 3. 3 обл.
10. Там же. 1898. No 8. 2 обл.
11. Там же. 1896. No 2. 2 обл.
12. Там же. 1898. No 2. 2 обл.
13. Там же. 1895. No 15. 2 обл.
14. В 1896 г. ее не было, в 1897 г. – в трех номерах, в 1898 г. – в двух.
15. Парижская мода. 1896. No 17. 2 обл. В рассказе «Человек в футляре» (1898) А.П. Чехова мы видим, как поводом к отказу от женитьбы для Беликова стал тот факт, что его невеста, учительница, ездит на велосипеде.
16. Популярность этого занятия подтверждают его описания во многих литературных произведениях той поры, например, в «Анне Карениной» Л.Н. Толстого (Лёвин и Китти на катке).
17. Парижская мода. 1897. No 9. 2 обл.
18. Там же. 1898. No 2. 2 обл.
19. Там же. 1893. No 6. 2 обл.
20. Там же. 1898. No 10. 2 обл.
21. Высшие женские медицинские курсы, как и ряд других женских курсов, были закрыты в начале 1880-х гг. при Александре III. В 1886−1889 гг. не было набора на Высшие (Бестужевские) женские курсы.
22. Парижская мода. 1898. No 11. 2 обл.
23. Там же. 1894. No 13. 2 обл.
24. Там же. 1897. No 4. 2 обл.
25. Там же. 1894. No 5. 2 обл.
26. Там же. 1894. No 5. 2 обл.
27. Там же. 1897. No 13. 2 обл.
28. Там же. 1894. No 6. 2 обл.
29. Там же. 1898. No 4. 2 обл.
30. Там же. 1893. No 3. 2 обл.
31. Там же. 1896. No 16. 2 обл.

 

Библиография

Ванькович С.М. Костюм в плену эклектики: архитектурно-стилистические ассоциации. М.: АВАТАР, 2015.

Коломийцева Е.Ю. Формирование женского универсального журнала в отечественной журналистике XVIII – XX веков: история развития и типологические особенности: дис. ... д-р филол. наук. Армавир, 2008.

Лапшина Г.С. Забвению не подлежит: статьи о русской журналистике. М.: Флинта: Наука, 2017.

Лапшина Г.С. Феномен женщины в истории русской журналистики // Вестн. Моск. у-та. Сер. 10: Журналистика. 2015. No 6. С. 176–190.

Пиетров-Эннкер Б. «Новые люди» России. Развитие женского движения от истоков до Октябрьской революции. М.: Изд. центр РГГУ, 2005.

Пономарева В. В. Институты благородных девиц под прицелом периодической печати // Меди@льманах. 2015. No 6. С. 77–86.

Пономарёва В., Хорошилова Л. Мир русской женщины: семья, профессия, домашний уклад. XVIII – начало XX века. М.: Новый хронограф, 2009.

Романовская М. Б. История костюма и гендерные сюжеты моды. СПб: Алтейя, 2010.

Смеюха В.В. Издания для прекрасных дам: женские журналы России. Р.-н/Д.: Печатник, 2009.

Смеюха В.В. Отечественные женские журналы: историко-типологический аспект: Монография. Р.-н/Д.: Изд-во СКНЦ ВШ ЮФУ, 2011.

Смеюха В.В. Трансформация отечественных женских журналов: монография. Р.-н/Д.: ДонИздат, 2012.

 

Clements B.E. (2012) A History of Women in Russia. From Earliest Times to the Present. Bloomington; Indianapolis: Indiana University Press.

Engel B.A. (2004) Women in Russia: 1700−2000. Cambridge: Cambridge University Press.