Languages

You are here

Реформа образования 1860-х гг. на страницах «Журнала Министерства народного просвещения»

Научные исследования: 

 

Ссылка для цитирования: Балашова К.А. Реформа образования 1860-х гг. на страницах «Журнала Министерства народного просвещения» // Медиаскоп. 2018. Вып.3. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2466
DOI: 10.30547/mediascope.3.2018.4

 

© Балашова Кристина Александровна
аспирантка кафедры истории русской литературы и журналистики факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова (г. Москва, Россия), aizenshtatka@gmail.com

 

Аннотация

В данной статье рассматривается содержание и смысл образовательной реформы 1860-х гг., ход ее проведения, нашедшие отражение на страницах «Журнала Министерства народного просвещения». Именно в этот период структура издания претерпевала неоднократные изменения. На своих страницах журнал показывал заботу Министерства народного просвещения об образовании народа. Основной целью было показать назначение и задачи намеченной реформы.

Ключевые слова: «Журнал Министерства народного просвещения», редакторы ЖМНП, реформа образования 1863−1864 гг., Е.П. Ковалевский, А.В. Головнин, полемика вокруг реформы образования 1863−1864 гг., ученый комитет.

 

«Журнал Министерства народного просвещения» (далее «Журнал») с момента своего основания С.С. Уваровым в 1834 г. «следил за движением всех наук и всех искусств, изящной литературы и журналистики»1. И поэтому, ввиду своей обширной программы, «Журнал» дает нам возможность для различных исследований. Существует множество работ, посвященных вопросу образования в XIX в., которые − так или иначе − затрагивают «Журнал Министерства народного просвещения»: И.М. Гриневич (2009), Д.А. Гутнов, М.В. Леонов, С.А. Пенкин (2012), Е.Е. Замыслова (2009), А.В. Ососков (1982), Т.И. Пашкова (2015), А.И. Пискунов (1976), Е.А. Плешкевич (2017), С.В. Рождественский (1902), В.Т. Чумаков (2001), Л.Л. Шпак (2008) и др. Однако мы не нашли работ, которые бы четко и структурированно рассказывали о том, как реформа образования 1864 г. освещалась «Журналом». Задачей статьи является показать, как печатный орган Министерства народного просвещения освещал реформу образования 1864 г.

Александр II видел социальную и экономическую отсталость России, а поражение в Крымской войне только подтвердило это. Стране требовались коренные изменения. Прежний статус великой державы необходимо было вернуть. Поэтому c начала правления им был взят курс на модернизацию страны путем проведения реформ. При этом он понимал, что обновление России требовало образованных людей. Встал вопрос о реформе образования, которая отражалась в научно-практическом издании − «Журнале».

 «Журнал Министерства народного просвещения» выходил ежемесячно с 1834 г. по 1917 г. С одной стороны, он отражал позицию органов власти, а с другой – взгляды попечителей округов, преподавателей, литераторов и других. Здесь печатались многие ученые России (лингвист, профессор Ф.Ф. Фортунатов; педагог В.И. Водовозов; хирург и естествоиспытатель Н.И. Пирогов; педагог и писатель К.Д. Ушинский и другие).

В годы проведения реформы «Журнал» редактировал писатель Ю.С. Рехневский (с конца 1861 по 1866 гг.). Он уделял повышенное внимание опыту организации учебных процессов в европейских странах, подготовке профессоров в заграничных командировках, а также формированию и комплектованию публичных библиотек. «Журнал» знакомил своих читателей с научной жизнью, с открытиями, с состоянием просвещения не только в России, но и в других государствах: Франции2, Германии, Пруссии3, Швейцарии, Сербском княжестве, Англии, Греции, Турции, Дании4, Бельгии5.

Реформа образования 1863−1864 гг., отраженная на страницах «Журнала», включала в себя пересмотр устава университетов 1835 г. Также сюда входила и школьная реформа, осуществленная на основе «Положения о начальных народных училищах» (14 июля 1864 г.) и «Устава гимназий и прогимназий» (19 ноября 1864 г.).

Подготовка реформы началась в 1856 г. под руководством министра народного просвещения Е.П. Ковалевского, однако, вплоть до назначения в 1860 г. редактором «Журнала» К.Д. Ушинского, проходила очень медленно. Совместная работа К.Д. Ушинского и Е.П. Ковалевского могла принести полезные для общества результаты. Именно в это время произошел расцвет «Журнала» как настоящего правительственного органа, имеющего своей главной идеей народное образование. Новый редактор отставил в сторону обозрение всех наук, сосредоточив внимание на образовании народа, в частности на педагогических вопросах. Ведь именно задача образования населения была поставлена перед Министерством народного просвещения.

Структура «Журнала» была полностью переделана и состояла из 4 отделов:

  •  педагогика и дидактика;
  •  вспомогательные науки;
  •  критика и библиография;
  •  известия и смесь.

За полтора года работы (с марта 1860 г. по ноябрь 1861 г.) К.Д. Ушинский наладил своевременные выпуски «Журнала» (раньше выпуски задерживались до полугода). Таким образом, вовремя доведенные «до наставников юношества здоровые нравственные убеждения и полезные сведения по делу воспитания»6 привлекли интерес читателей, а следовательно, и подписчиков. «Журнал» на своих страницах показывал всю заботу Министерства народного просвещения об образовании населения. Основной целью было показать назначение и задачи намеченной реформы.

В 1858 г. в Санкт-Петербургском университете был разработан проект нового устава, и в том же году он был отправлен на рассмотрение в Московский университет с целью узнать, возможно ли его применение на практике. Мнение Московского университета было представлено в министерстве в апреле 1859 г. Далее с некоторыми поправками проект устава был отправлен на рассмотрение в Харьковский университет. Также устав обсуждался в Киевском университете Св. Владимира.

В декабре 1861 г. все собранные материалы были направлены в Ученый комитет. В июльском номере «Журнала» за 1863 г. сообщалось, что по Высочайшему указу для разработки реформ образования был восстановлен Ученый комитет главного управления училищ. Вспомним, что он был создан в 1817 г., но по причине того, что все дела комитета могли выполняться членами академий, правительство не видело смысла в дальнейшем его существовании, поэтому в 1831 г. он был упразднен7. В состав комитета 1858 г. (члены комитета впоследствии менялись) вошли бывшие попечители следующих учебных округов: Санкт-Петербургского – генерал-лейтенант Г.И. Филипсон, Киевского – тайный советник барон А.П. Николаи, Казанского – князь П.П. Вяземский и Московского – генерал-майор Н.В. Исаков и другие, председателем был тайный советник Егор Федорович фон Брадке. Комитету было поручено «составить новый проект общего устава Императорских Российских университетов»8.

Между тем в стране вспыхивали регулярные студенческие волнения, что требовало принятия срочных мер. Уставшие от постоянного гнета и произвола начальствующих лиц, студенты просили о послаблении общественной жизни. Вся система русских университетов того времени была построена на жестком уставе 1835 г. При Е.П. Ковалевском у университетов появилась надежда на «свободное дыхание», многие студенты были освобождены от платы за обучение, студенческие собрания были по-прежнему запрещены, но на них смотрели «сквозь пальцы». Испугавшись распространения вольных мыслей, 31 мая 1861 г. царь издал указ об «основных началах», определяющих устройство университетов, перечеркнув, таким образом, все послабления, сделанные ранее. Естественно этот указ вызвал бурный отклик у студенчества.

 В июльской статье «Журнала» за 1863 г. студенческие волнения 1861 г. объяснялись тем, что «сама академическая жизнь студентов, будучи неверно поставлена в отношении к университету, заключала в себе элементы беспорядков»9. Очевидно, что причиной этих явлений, пояснял автор, «были законоположения, прописанные уставом 1835 г., под влиянием которых развивались наши университеты. Отчасти «Журнал» прав, но, опять же, скорее всего редактор сознательно не принял во внимание студенческое положение 1861 г. и новый указ, снова ограничивший их права.

Александру II действия Министерства народного просвещения по предотвращению беспорядков казались недостаточными, и поэтому им была создана специальная комиссия10 с целью проверки деятельности министерства. Замечания комиссии, основанные на отчете Е.П. Ковалевского за 1859 г. (опубликован в 110 части «Журнала» за 1860 г.), касались его взглядов на образование. Министра народного просвещения обвиняли в отсутствии правильного понимания нравственности у студентов, в излишней снисходительности, вследствие чего он подал прошение об отставке (28 июня 1861 г.).

Назначенный на пост министра народного просвещения Е.В. Путятин вернул «Журналу» прежний характер, освещение «всего и вся». К.Д. Ушинскому не удалось убедить новое начальство в абсурдности задуманного, и в ноябре 1861 г. он покинул «Журнал». Редактором стал Ю.С. Рехневский, которому удалось сохранить лишь отдел «Педагогики и дидактики».

Политика Е.В. Путятина в дело просвещения никаких изменений не внесла, и в декабре 1861 г. он ушел в отставку. А.В. Головнин, занявший пост министра народного просвещения вместо Е.В. Путятина, просил К.Д. Ушинского вернуться к редакторству, но последний отказался. Относительно волнений студенческих масс А.В. Головнин написал в своих мемуарах «Записки для немногих». Здесь он объяснял причины кризиса университета «наличием скудных учебных пособий», низкой учебной подготовкой, отсутствием самостоятельности у студентов, слабым финансированием, недостатком профессоров и другим (цит. по: Головнин, 2004: 82). Ввиду того, что в столице студенческие волнения были самыми массовыми и затяжными по времени, Санкт-Петербургский университет был закрыт вплоть до пересмотра устава университетов (с декабря 1861 г. по осень 1863 г.).

В начале1860-х гг., когда общество было озабочено подготовкой реформы, на страницах «Вестника Европы», «Русского Вестника», «Северной Пчелы», «Русского Слова» печаталось большое количество рецензий на проекты устава. Во время деятельности А.В. Головнина Министерство народного просвещения вместо запрещения публикаций, как это было ранее, давало на них опровержения, отстаивая в выпускаемом журнале свои взгляды.

В октябрьском номере «Журнала» за 1864 г. князь П. Гагарин (председатель государственного совета) напечатал: «… в течение всего четырехлетнего периода, от первого опубликованного проекта гимназического устава до окончательного его утверждения, министерство содействовало наибольшей его гласности и свободе обсуждения своих проектов»11. Например, в начале 1860 г. в «Журнале» был обнародован «Проект устава низших и средних учебных заведений», разработанный Ученым комитетом. В октябрьском номере «Журнала» 1860 г. историк, литератор Н. Д. Мизко опубликовал свой «Взгляд на проект устава низших училищ, состоящих в ведомстве Министерства народного просвещения», а в январе 1861 г., уже после отставки К.Д. Ушинского, был опубликован его «Проект учительской семинарии». В своей статье последний отмечал плюсы готовящейся реформы, объяснял пользу распространения в России специальных учебных заведений, их задачи и назначение. Он писал, что одно и то же учебное заведение не может выполнять две функции, готовить учеников к университету и одновременно к работе наставниками в народных школах. К.Д. Ушинский выступал за учреждение подготовительных курсов при уездных училищах, где «будет открыта возможность дальнейшего педагогического образования − как теоретического, так и практического»12.

Составленный Ученым комитетом 1858 г. проект устава был опубликован и отправлен для рассмотрения в университетские советы, в ведомства гражданского и духовного назначения в декабре 1861 г., устав также был переведен на немецкий, английский и французский языки. Переведенный устав отправили многим иностранным ученым и педагогам с тем, чтобы можно было «воспользоваться всеми замечаниями и указаниями <…> при окончательной редакции проекта устава»13.

Все поступившие замечания и статьи были напечатаны в двух сборниках: «Сборник мнений и замечаний университетов, лицеев и лиц в них служащих» и «Сборник мнений и замечаний лиц, не принадлежащих к университетскому сословию». «Журнал» считал эти сборники важным источником информации, собравшими в себе различные мнения относительно нового устава.

Министерство народного просвещения с целью иметь свой собственный взгляд на образование независимо от всех собранных иностранных замечаний отправило за границу К.Д. Кавелина (на тот момент уже бывшего профессора Санкт-Петербургского и Московского университетов) с целью изучить порядки и законодательства Европы изнутри (в частности, Франции, Швейцарии и Германии). Результаты его исследований были напечатаны в разных выпусках «Журнала»14.

Как уже отмечалось выше, в 1863 г. университетский устав 1835 г. был пересмотрен Ученым комитетом. Устав 1863 г. широко освещался на страницах «Журнала». Например, в 119 номере за 1863 г. в отделе «Высочайшие повеления» были перечислены общие положения устава, касающиеся управления университетами. В «Журнале» сообщалось, что университет «под главным начальством Министра народного просвещения, вверяется Попечителю учебного округа»15. Далее отмечалось, что по уставу «ближайшее управление Университетом принадлежит Ректору»16, избранному Советом на четыре года и утвержденному «Высочайшим приказом». Теперь Ректор «в случаях важных и не терпящих отлагательства принимал все нужные меры, хотя бы они и превышали представленные ему права»17. Конечно, он должен был об этом докладывать Попечителю учебного округа. Также было учреждено университетское управление «сверх факультетов», в него включались: Университетский Совет, который возглавлял Ректор, Правление Университета, Университетский Суд, Проректор или Инспектор. Проректора избирал Университетский Совет сроком на три года. Он следил за соблюдением правил, установленных для студентов и слушателей (разница между ними заключалась лишь в том, что студенты были официально зачисленными лицами). Проректор избирался из числа университетских служащих или из сторонних чиновников. В первом случае он назывался Проректором, во втором − Инспектором. Но как проректор, так и инспектор действовали по данной им от Совета инструкции, «утвержденной Попечителем и основанной на надлежащих параграфах устава»18. Во главе университетских факультетов стояли деканы, которые избирались на собрании сроком на три года и утверждались затем Министром народного просвещения. В преподавательский состав входили также штатные и нештатные профессора, доценты и лекторы, материальное положение которых улучшилось.

В октябрьском номере «Журнала» за 1863 г. академик Санкт-Петербургской академии наук К. Бэр19 напечатал свои замечания на устав университетов. В статье говорилось, что увеличение заработной платы сотрудников университетов, которое было прописано уставом, способствует успешному развитию науки в России. Раньше, писал автор статьи, «не было достойных кандидатов, удовлетворявших требования правительства. Можно надеяться, что теперь обстоятельства совершенно изменятся»20. Действительно, с экономической точки зрения, для молодых людей весьма незаманчиво было готовиться к университетскому преподаванию, потому что для получения подобной должности затрачивалось много сил, времени и денег, а оплата труда была невысокой, из-за чего было много вакантных мест.

Относительно нештатных доцентов21, которых было очень много, в «Замечаниях…» было сказано, что теперь университеты могли иметь их в неограниченном числе. Причем улучшение их положения (зачисление в штат) зависело от оценки их деятельности, в расчет принимались мнения студентов о способностях педагога к преподаванию, что, например, как писал автор статьи, не допускалось в Германии. К. Бэр в своих «Замечаниях на устав университетов и других заведений» не соглашался этим пунктом устава. Он писал, что учащиеся «могут судить только о ясности изложения, пробные же лекции нисколько не дают понятия о таланте преподавателя»22.            

К. Бэр отмечал, что по новому уставу университетам предоставлялось право беспошлинно и свободно выписывать учебные пособия из-за границы. Он отмечал, что книги и рукописи, получаемые Университетами, не подлежали рассмотрению цензуры23. Взнос за обучение теперь был общим и равномерным для всех независимо от количества посещенных лекций.

Со страниц «Журнала» К. Бэр высказывался в пользу платы лишь за отдельные лекции. По его мнению, такая плата способствовала побуждению к знаниям. Понимая, что за лекцию заплачено, студент стремится к тому, чтобы преподаватель как можно полнее изложил читаемый курс. Но автор соглашался с целесообразностью оплаты студентами всего курса обучения, потому что русская публика была не готова к плате лишь за отдельные лекции, если даже общую плату сочла стеснением. В целом университеты получили достаточно большую автономию, что позволило, на наш взгляд, развиваться науке.

Правила поступления в университеты также закреплялись в уставе. Независимо от выданных гимназиями аттестатов и свидетельств об окончании гимназического курса проводились вступительные испытания, на которых проверялся уровень знаний желающих стать студентами. «Журнал» писал, что по новому уставу поступать в университеты могут воспитанники высших специальных и средних учебных заведений, с успехом окончившие общий курс, «если этот последний признан со стороны Министерства народного просвещения соответствующим курсу гимназическому»24. Далее (автор неизвестен) отмечалось, что если по каким-либо предметам, входящим в гимназический курс, испытуемый не обучался, то он должен «выдержать из этих предметов предварительное испытание в гимназии»25. Условные зачисления студентов не допускались.

Этим же уставом по усмотрению Университетского Совета и с разрешения Министра народного просвещения для лучшей организации обучения факультетам разрешалось делиться на отделения. «Журнал» с радостью откликнулся на этот параграф устава, напечатав в 120 номере за 1863 г. от лица редакции заметку «По поводу нового устава университетов». В ней было сказано, что науки, преподававшиеся ранее совокупно, с течением времени расширились, образовав отдельные предметы изучения, и образование новых кафедр и отделений, независимых друг от друга, явило собой одно из важных достижений нового устава.

В отделе «Правительственных распоряжений» «Журналом» было напечатано известие «Об открытии С-Петербургского университета», деятельность которого, как уже отмечалось, приостановилась в декабре 1861 г.: «Государь Император Высочайше повелел соизволить: на основании Высочайше утвержденного 18 июня 1863 г. устава университетов, открыть все факультеты Санкт-Петербургского университета, и в том числе юридический и историко-филологический, для первых курсов, предоставив Министру народного просвещения назначить профессоров и преподавателей в факультеты: физико-математический, историко-филологический и юридический»26.

Новый устав упорядочил состав профессоров, предоставил университетам возможность свободно развиваться, укрепил их материальную базу.

Следующим шагом реформирования образования стало «Положение о начальных народных училищах», принятое 14 июля 1864 г., оно было также опубликовано в «Журнале». Основной целью Положения было распространение среди народа религиозных и нравственных понятий, а также основных знаний (чтение, письмо, счет). Правительство хотело «сделать по возможности учение свободным, предоставив как обществам, так и частным лицам большой простор в заведении училищ и облегчить желающим доступ к учительской должности»27. Особое внимание уделялось тому, какие учебные заведения относятся к начальным народным училищам, например приходские, основанные и содержащиеся как за счет казны, так и на пожертвования или частные средства, разные сельские училища, содержащиеся на общественные деньги, церковно-приходские училища, все воскресные школы, независимо от того, кем они были учреждены. По новому Положению также требовалось в ежегодных училищных программах «в числе других сведений об училищах непременно обозначать вкратце и свободные от учения дни, основанные на местных обстоятельствах»28. Таким образом, министерство хотело структурировать систему образования, при этом прислушиваясь к национальной самобытности народов. В июльском номере «Журнала» за 1864 г. было напечатано (автор статьи неизвестен) об одинаковых для всех каникулярных днях29, что, кстати, вошло в правило и сохранилось до наших дней. Также в Положении указывалось на необходимость преобразования семинарий для воспитания учителей начальных школ, сообщалось об облегчении или отмене вовсе классных испытаний, об изменении управления училищами, а именно об увеличении личного состава окружного управления, но с оговоркой, что об этом можно будет говорить лишь после принятия нового устава училищ. Изучение греческого языка являлось обязательным в классических гимназиях лишь «для тех, которые желают поступить в университет по физико-математическому факультету»30. «Журнал» обратил внимание читателей на нарушение порядка преподавания, распределение учебных предметов и условия содержания учеников, которое встречалось в учебных заведениях ранее. С радостью сообщалось, что новое Положение желало ускорить развитие просвещения среди народа, сделать «учение по возможности свободным»31.

В июльском выпуске за 1864 г. «Журнал» рекомендует к прочтению статью тайного советника и общественного деятеля Н.С. Шафранова, опубликованную в «Санкт-Петербургских ведомостях». В статье автор обращает внимание на то, что «в некоторых частях города, как то в 1-й Адмиралтейской и Нарвской, имеющих более 60000 жителей, нет ни одного приходского училища»32. Для примера напомним, что к 1863 г. в С-Петербурге численность рабочего населения составляла 400 000. Приходских училищ было всего 18, где обучалось 1.281 ученика (1,146 м.п. и 135 ж.п.)33.

После принятия Положения количество народных училищ разных ведомств увеличилось до 30 179 с общим количеством учеников 632 471. «Журнал» признает, что, как ни значительны эти цифры на первый взгляд, но «если сравнить их с количеством народонаселения, то они покажутся ничтожными»34.    

Начав изменения в образовании, Александр II признавал, что действующие «в настоящее время уставы и штаты гимназий и прогимназий»35 следует поменять для соответствия современным веяниям, и возложил обязанность по составлению новых предложений на Министерство народного просвещения. Все проекты разрабатывались Ученым комитетом, именно он, как говорилось выше, занимался составлением нового устава гимназий и прогимназий, принимая во внимание разные мнения общества. Всего было четыре редакции проекта. О каждой из них было рассказано «Журналом».

Первая редакция устава под названием «Проект устава низших и средних училищ, состоящих в ведомстве Министерства народного просвещения», была закончена в начале 1860 г. и разослана для обсуждения попечителям учебных округов с целью доведения его содержания до педагогических советов гимназий. Проект был напечатан в «Журнале», «Московских ведомостях»36и «Санкт-Петербургских ведомостях»37, отправлен в различные учебные заведения. Видно, что в деле составления нового устава прислушивались не только к лицам из министерства. «После рассылки проекта устава в учебные заведения и напечатания его в журнале министерства и газетах министерство начало получать замечания на проект от попечителей округов, педагогических советов гимназий, их директоров, инспекторов и преподавателей»38. Обобщив все полученные замечания, комитет составил общие выводы.

В 1861 г. появилась исправленная и дополненная вторая редакция устава под заглавием «Проект устава общеобразовательных учебных заведений». К нему была приложена «Объяснительная записка», в которой пояснялось, что в основании проекта лежат педагогические начала. Проект был напечатан и разослан в большом количестве экземпляров. Помимо гимназий он был отправлен в ведомства духовного и гражданского типа, «от которых министерство могло ожидать полезных указаний»39. Данную редакцию проекта перевели на английский, французский, немецкий языки. Проект отправили за рубеж, чтобы получить мнение заграничных педагогов. Таким образом, второму варианту устава придали еще большую гласность. Проект печатался и обсуждался не только в родном отечестве, но и за границей. Полученные замечания были опубликованы в двух сборниках: «Замечания на проект устава общеобразовательных учебных заведений и на проект общего плана устройства народных училищ» и «Замечания иностранных педагогов и прочее». Первый сборник был издан в шести томах. В нем были напечатаны мнения учебных заведений, духовных и гражданских ведомств; также сюда вошли и статьи «Журнала» о проектах. Во втором взгляды иностранных ученых и педагогов на все три проекта: устав университетов, общеобразовательных учебных заведений и народных училищ.

Ввиду всех полученных рекомендаций потребовалось еще одно исправление проекта. Для этого, что весьма важно, состав Ученого комитета был увеличен за счет приглашенных к участию директоров и преподавателей гимназий40. Рассмотрев составленные своды и проекты, Ученый комитет напечатал на их основании третью редакцию «Проекта устава гимназий и прогимназий».

 На страницах «Журнала» развернулась жесткая полемика, высказывались разные мнения по вопросу образования. В 120 номере «Журнала» за 1863 г. были напечатаны «Проекты программ преподавания латинского языка в прогимназиях и гимназиях и греческого в гимназиях» господина Ш.41 Беглый обзор этих программ показывает, что число уроков латинского языка предлагалось увеличить почти вчетверо, а его преподавание начать уже с первого класса прогимназий, то есть когда ученикам было по 7−8 лет. В выпускном классе советовали ввести сочинения и разговорную речь на латинском языке из Древней истории. Следом в «Журнале» были даны «Замечания на проекты программ преподавания латинского языка в прогимназиях и гимназиях и греческого в гимназиях», составленные господином К. Он считал, что данная программа проекта слишком сложная для нефилологических гимназий42. В дальнейшем, уже после принятия устава, в январском номере за 1864 г. была опубликована статья изобретателя П. Фрезе43 «По поводу программы преподавания латинского языка в прогимназиях и гимназиях», где он во многом соглашается с г. Ш. К примеру, в вопросах знания грамматики латинского языка, переводов и заучивания слов учениками прогимназий. П. Фрезе объяснял свою позицию со страниц «Журнала» так: «Ученика с запасом в 1500−2000 твердо заученных слов мы должны считать готовым для тех занятий, которые ожидают его в первом классе гимназии44. Программу г. К. автор статьи оставил практически без внимания, посвятив ей лишь несколько строк в сносках, объясняя это тем, что «некоторые высказывания так непонятны, другие так странны, а третьи так смешны, что в самом деле мы не знаем, как отнестись к ним»45. Под смешным и непонятным г. Фрезе подразумевал отказ от употребления хрестоматий и упрощение программы. По мнению г. К., обучение по книге создает образовательную монополию и убивает филологическую деятельность преподавателя. Учитель должен самостоятельно разрабатывать урок, используя при подготовке к занятиям различные материалы. Мы видим, что «Журнал» этого периода являлся трибуной для лиц с разными взглядами на вопросы образования.

Активные обсуждения в «Журнале» послужили поводом к очередному изменению проекта устава. Была составлена окончательная, четвертая, редакция, которую утвердили 19 ноября 1864 г. А так как «Журнал» по большей части освещал реформу, то общие положения нового «устава гимназий и прогимназий» были в нем опубликованы за месяц до утверждения.

Гимназии и прогимназии теперь разделялись на классические, с изучением древних языков, и реальные − с акцентом на естественные науки, в зависимости от местных потребностей и целей учащихся. Разделение гимназий произошло из-за того, что при всех очевидных достоинствах классического образования оно было не в состоянии удовлетворить все потребности современности. Известно, что в деле гимназического обучения упор делался на древние классические языки и литературу. Их изучение было необходимо для развития качественной самостоятельной научной деятельности у учащихся в дальнейшем. Поэтому считалось, что гимназия, подготавливающая своих учеников к университетам, должна быть классической, или, как еще ее называли, гуманической46. Министерство считало, что научное развитие достигается благодаря усердному изучению «языков и литератур древних классических народов»47. Высшее научное, университетское образование имело высокое значение, но оно было «исключительно теоретическим»48. В начале 1860-х гг. страна вставала на путь быстрого индустриального развития, требовались знающие и умеющие применять естественные и математические знания «во всех отраслях промышленной деятельности»49 специалисты. Университеты не готовили промышленников, ремесленников, земледельцев и другие кадры. Поэтому появилась необходимость в организации высших специальных учебных учреждений, дающих теоретико-практическое образование: политехническое, технологическое, инженерное, строительное и тому подобное. Ввиду всего вышесказанного, задачи и цели гимназии усложнились. Теперь они должны были готовить учеников как к теоретическому высшему образованию, так и к практическому. Если с первой задачей классические гимназии справлялись, то со второй ­нет. Ученики, желающие поступить в высшие специальные училища, должны были к моменту поступления обладать достаточными знаниями в математике и естественных науках. Таких знаний классическая гимназия не давала, что и подтолкнуло к учреждению реальных гимназий. Оба вида гимназий давали общее образование и готовили учеников в высшие учебные заведения, но только классические гимназии делали упор на гуманитарные науки, а реальные – на естественные и математические50. Однако ввиду нехватки преподавателей греческого языка временно «новым уставом положено иметь два разряда классических гимназий: одни − с латинским и греческим языками, другие − с одним латинским языком»51. Чтобы решить эту проблему, молодых людей отправляли за границу (чаще всего это была Германия) для изучения древней филологии. Также в классических гимназиях увеличилось количество часов по Закону Божьему, латинскому и греческому языкам. Из-за отсутствия преподавания древних языков в реальных гимназиях усиливалось преподавание иностранных. Два новейших языка (французский и немецкий) были обязательными для всех реальных гимназий. В классической гимназии же остался лишь один − французский или немецкий, на выбор. Распределение языков именно таким образом объяснялось «Журналом» тем, что изучение большого их количества является обременительным для учащихся.

И последним изменением касательно преподаваемых предметов было введение в программу обучения гимнастики и пения. Гимнастика являлась противодействием вредных «для здоровья детей последствиям, усиленных умственными занятиями»52. За состоянием и развитием физических сил учащихся следил врач, входящий в число сотрудников гимназий и прогимназий.

В обеих гимназиях было семь классов «с годичным курсом для каждого»53. Они учреждались там, где по численности и потребности населения были признаны нужными. Но в каждой губернии должно было быть по одной гимназии минимум. Там, где не было гимназий, учреждались прогимназии с четырьмя низшими классами, которые, в свою очередь, тоже делились на классические и реальные. Главным лицом здесь являлся инспектор, по сути он обладал всеми теми правами, что и директор гимназии, только назначался на должность Попечителем учебного округа. Штат сотрудников был следующим: директор гимназии, инспектор гимназии, инспектор прогимназии, учитель, учитель рисования, черчения и чистописания, надзиратель (воспитатель), письмоводитель, врач. По новому уставу усилились требования к составу служащих, образованность и воспитанность которых стала теперь первоочередным качеством, соразмерно расширились и их служебные права и содержание. Было также отменено разделение учителей на старших и младших, потому что «от каждого преподавателя науки или языка требуется в одинаковой степени высшее образование и одинаковый труд»54. Учительским коллективам была предоставлена необходимая самостоятельность для развития школьной жизни. «Журнал» подчеркивал, что новый устав увеличил самостоятельность педагогических советов относительно учебных и воспитательных дел. Теперь они могли сами выбирать книги, учебные пособия и руководства к обучению, самостоятельно составлять программы преподавания, определять плату за обучение.

В гимназии и прогимназии принимались на обучение «дети всех состояний, без различия звания и вероисповедания»55. Плата за обучение устанавливалась педагогическими советами «с утверждения Министерством народного просвещения»56. Однако на момент поступления в первый класс ребенок должен был уметь читать, писать, складывать, вычитать, знать таблицу умножения и основные молитвы. В гимназии принимались дети с 10 лет, одаренным бедным ученикам, по определению педагогического совета, выдавалась стипендия и единовременная денежная помощь на оплату обучения, сумма которой определялась местным педагогическим советом. Делалось это потому, что местные органы лучше знали возможности своего края. Для того чтобы не было в этом деле злоупотребления, предположения о размере платы отправлялись на согласование и утверждение министра народного просвещения.                

По окончании гимназий и прогимназий проводились учебные испытания в присутствии педагогического совета, в который помимо директора (председателя) входили воспитатели и врач. Врач имел право голоса наравне с другими. Ученики, которые оставались на второй год дважды, отчислялись из учебного заведения. Лица, не обучавшиеся в гимназиях или прогимназиях, но успешно сдавшие выпускные экзамены, отмечал «Журнал», получали такое же свидетельство, как и ученики, окончившие тот или иной курс.            

И, наконец, уставом 1864 г. категорически запрещались телесные наказания57. На этот счет было множество мнений, но, учитывая, что в уголовном законодательстве телесные наказания отменены − печаталось в том же 125 номере «Журнала» − все высказывания против их отмены лишались смысла. Были также изменены условия содержания в закрытых пансионах. Решено, что для общей пользы воспитанников младшего и старшего возраста необходимо содержать отдельно. Невозможно применять одни и те же воспитательные методы к ученикам разных возрастов, в конце концов, от подобного соединения страдает «нравственная чистота»58. Отныне пансионы, ввиду своей всесословности, перестали именоваться благородными и состояли лишь из учеников прогимназий и низших четырех классов гимназий. Старший возраст воспитанника начинался с 14-ти летнего возраста.                                              

Об изменениях в содержании учебных заведений и зарплат сотрудников «Журнал» тоже рассказал. Он сообщил об увеличении суммы, отпускаемой на содержание учебных учреждений с 1045497 руб. 36 коп. до 1808739 руб. 60 коп.59 Зарплаты директоров всех гимназий были уравнены по возможности, также уравняли и зарплаты педагогов.

Если говорить о правах и преимуществах гимназий и прогимназий, то право поступать в университеты давалось ученикам, окончившим «полный курс учения в классических гимназиях или имеющих свидетельство о знании полного курса сих гимназий»60. Ученики, имеющие свидетельства «об окончании полного курса реальных гимназий или о знании сего курса»61, принимались в высшие специальные училища. Уставом не был точно прописан вопрос о приеме выпускников реальных училищ в университет. Конкретных примеров по этому вопросу на сегодняшний день найти не удалось, но, по свидетельству «Журнала», известно, что выпускники реальных гимназий ходатайствовали о приеме на юридический факультет.

Таким образом, новые уставы и положения давали большую самостоятельность учебным заведениям. Усовершенствовать общественное образование «по мановению волшебной палочки» невозможно никакими законами и уставами, какими бы умными и полезными они ни были. Образование всегда совершенствуется постепенно. А если говорить о гимназиях, то здесь особенно нельзя забывать, что они являются связующим звеном в общем организме общественного образования. С одной стороны, низшие первоначальные училища и домашнее обучение, а с другой – высшие и специальные учебные заведения. При плохом состоянии одного невозможно усовершенствование другого. Именно поэтому реформа образования 1863−1864 гг. затронула все три ступени образования.

«Журнал» подробно объяснял цели и задачи реформы. На своих страницах он показывал, с какой тщательностью и щепетильностью подходило к реформе Министерство народного просвещения, рассказал про все этапы разработки устава. Однако проведенная реформа образования имела не только сторонников. Многих не устраивала излишняя самостоятельность учебных заведений: они боялись зарождения в массах антиправительственных мыслей. В дальнейшем изменения в области образования происходили в 1870-е гг.

 



Примечания

  1. Архив К.Д. Ушинского: [в 4 т.] / сост. и подгот. к печати В.Я. Струминский; Акад. пед. наук РСФСР, Ин-т теории и истории педагогики. М.: Изд-во Акад. пед. наук РСФСР, 1959−1962.
  2. Отдел иностранной хроники. Франция. Педагогика в немецких университетах. Публичные школы в Англии. Школы в Турции. Литературные и ученые известия о греках за прошлый год // Журнал Министерства народного просвещения. 1864. Ч. 122.
  3. Отдел иностранной хроники. Устройство средних общеобразовательных учебных заведений в Пруссии // Там же. 1864. Ч. 124.
  4. Отдел иностранной хроники. Политехнические школы в западной Европе // Там же. 1868. Ч. 140.
  5. Отдел иностранной хроники. Бельгия // Там же. 1868. Ч. 140.
  6. Архив К.Д. Ушинского. 1959. Т. 1. С. 57.
  7. Георгиевский А.И. К истории Ученого комитета Министерства народного просвещения. СПб: Сенат. тип. 1902. С. 202. Извлеч. из Журн. М-ва нар. просвещения за 1902 г.
  8. Отдел Высочайших повелений // Журнал Министерства народного просвещения. 1863. Ч. 119. С. 346.
  9. Там же. С. 333.
  10. В нее вошли генерал-губернатор Санкт-Петербурга П.Н. Игнатов, барон М. Корф и др.
  11. По поводу нового устава гимназий и прогимназий // Журнал Министерства народного просвещения. 1864. Ч. 125. С. 45.  
  12. К.Д. Ушинский. Проект учительской семинарии // Там же. 1861. Ч. 109. С. 3.
  13. Отдел Высочайших повелений // Там же. 1863. Ч. 119. С. 348.
  14. Очерк французских университетов − июнь, июль, октябрь за 1862 г.; Свобода преподавания и учения в Германии − март, апрель за 1863 г.
  15. Отдел Высочайших повелений // Журнал Министерства народного просвещения. 1863. Ч. 119. С. 5.
  16. Отдел Правительственных распоряжений // Там же. 1863. Ч. 119. С. 66.
  17. Там же.
  18. Там же.
  19. Карл Эрнст фон Бэр являлся академиком Петербургской академии наук, одним из основоположников эмбриологии и сравнительной анатомии.
  20. Бэр К. Замечания на устав университетов и других учебных заведений // Журнал Министерства Народного Просвещения. 1863. Ч. 121. С. 1.
  21. Иными словами, приват-доценты.
  22. Бэр К. Указ. соч. С. 7.
  23. Об этом сказано в 12 главе устава университетов.
  24. Объявления. Правила о приеме в студенты, о переходе студентов из других университетов и об увольнении их из университета // Журнал Министерства народного просвещения. 1864. Ч. 123. С. 1−2.
  25. Там же. С. 2.
  26. Отдел Правительственных распоряжений // Там же. 1863. Ч. 119. С. 3.
  27. По поводу нового положения о начальных народных училищах // Там же. 1864. Ч. 123. С. 43.
  28. Отдел Правительственных распоряжений // Там же. 1864. Ч. 123. С. 2.
  29. Положение о начальных народных училищах // Там же. 1864. Ч. 123. С. 10.
  30. Там же. С. 26.
  31. По поводу нового положения о начальных народных училищах // Там же. 1864. Ч. 125. С. 44.
  32. Шафранов Н.С. Санкт-Петербургские ведомости. 1864. Ч. 46. С. 43.
  33. По материалам «Журнала Министерства народного просвещения» за июль 1864 г.
  34. По поводу нового положения о народных училищах // Журнал Министерства народного просвещения. 1864. Ч. 125. С. 36.
  35. (19 ноября) Об утверждении устава и штатов гимназий и прогимназий // Там же. 1864. Ч. 125. С. 36.
  36. Газета, принадлежавшая Московскому университету, имела консервативное направление (редакторы 1863−1875 гг. М.Н. Катков и П.М. Леонтьев).
  37. Издание Академии наук.
  38. По поводу нового устава гимназий и прогимназий // Журнал Министерства народного просвещения. 1864. Ч. 125. С. 80.
  39. Там же. С. 82.
  40. Например, В. Водовозов занимался вопросом о классическом и реальном образовании и о губернском училищном совете; В. Барановский − о прогимназиях А. Власов − о направлении курса общеобразовательных учебных заведений и другие.
  41. Установить личность господина Ш. и господина К. на данный момент не удалось, но, очевидно, что они являлись преподавателями латинского и греческого языков, так как «Журнал» часто печатал соображения преподавателей на этот счет ввиду важности и близости данных предметов по отношению к учителям.
  42. Общих (реальных) гимназий.
  43. Российский изобретатель, один из конструкторов российского автомобиля.
  44. По поводу нового устава гимназий и прогимназий // Журнал Министерства народного просвещения. 1864. Ч. 125. С. 13.
  45. Там же. С. 13.
  46. Так называет классические гимназии Журнал Министерства народного просвещения.
  47. По поводу нового устава гимназий и прогимназий // Журнал Министерства народного просвещения. 1864. Ч. 125. С. 14.
  48. Там же. С. 16.
  49. Там же. С. 17.
  50. По новому уставу в реальной гимназии 25 уроков математики, а в прогимназии 15, в классической гимназии и прогимназии 22 и 12, физики 9 ( в трех старших классах) и 6, естественные науки 23 урока плюс еще химия в старших классах, в классических гимназиях естественные науки преподавались лишь в 3 низших классах по 6 уроков для общего развития, количество часов по истории было одинаковым во всех гимназиях, зато по географии назначено было лишь 8, чистописание, черчение и рисование в реальных гимназиях 20, прогимназиях 14, а в классических по 13 уроков.
  51. По поводу нового устава гимназий и прогимназий // Журнал Министерства народного просвещения. Отделение IV. 1864. Ч. 125. С. 29.
  52. Там же. С. 44.
  53. Отдел Правительственных распоряжений. «(19 ноября) Об утверждении устава и штатов гимназий и прогимназий // Там же. 1864. Ч. 125. С. 32.
  54. По поводу нового устава гимназий и прогимназий // Там же. 1864. Ч. 125. С. 48.
  55. Отдел Правительственных распоряжений. «(19 ноября) Об утверждении устава и штатов гимназий и прогимназий // Там же. 1864. Ч. 125. С. 56.
  56. Там же. С. 58.
  57. Впервые в России об ограничении и отмене телесных наказаний заговорили при Екатерине II, был даже издан сборник школьных правил «Руководство учителям первого и второго класса народных училищ Российской империи». Употребление телесных наказаний в школе было полностью запрещено. Однако эти предписания не исполнялись, и, по свидетельству тогдашнего министра народного просвещения графа Разумовского, телесным наказаниям подвергались учащиеся некоторых учебных заведений без ведома начальства и согласия родителей. Нарушение закона легко объясняется привычкой общества к телесным наказаниями и убеждением в их необходимости. Вследствие этого дальнейшие уставы их допускали, но только как крайнюю меру. На деле, конечно, учащихся продолжали подвергать такому виду взысканий по собственному усмотрению. На этот произвол впервые обратил внимание Н.И. Пирогов, изданием в 1859 г. правил о наказаниях. И уже вскоре Министерство народного просвещения стало решать проблему телесных наказаний.
  58. В деле принятия этого решения прислушивались к мнению Н.И. Пирогова и многих других педагогов.
  59. Отдел Правительственных распоряжений. «(19 ноября) Об утверждении устава и штатов гимназий и прогимназий // Там же. 1864. Ч. 125. С. 31.
  60. Там же. С. 70.
  61. Там же. С. 72.

 

Библиография

Гриневич И.М. Развитие идей пореформенной педагогики в конце 50-х−60х годах XIX века // Молодой ученый. 2009. № 6. С. 165−168.

Головнин А.В. Записки для немногих. СПб: Нестор-история, 2004.

Гутнов Д.А., Леонов М.В., Пенкин С.А. Информационная биобиблиографическая система по содержанию «Журнала министерства Народного просвещения» (1834−1918) // Историческая информатика. 2012. № 1. С. 22–30.

Замыслова Е.Е. Н.В. Гоголь в «Журнале Министерства народного просвещения»: историк, преподаватель, публицист // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10: Журналистика. 2009. № 2. С. 119−134. 

Ососков А.В. Начальное образование в дореволюционной России (1861−1917). М: Просвещение, 1982.

Пашкова Т.И. Гимназии и реальные училища дореволюционного Петербурга 1805−1917 гг. СПб: Серебряный век, 2015.

Пискунов А.И. Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР. 2-я половина XIX в. / под ред. А.И. Пискунова. М.: Педагогика, 1976.

Плешкевич Е.А. «Журнал Министерства народного просвещения» как источник по истории отечественного библиотечного дела и библиотековедения // Библиосфера. 2017. № 1 (январь−март). С. 17−24.

Рождественский C.B. Исторический обзор деятельности Минис­терства народного просвещения. 1802−1902. СПб: Министерство народного просвещения, 1902.

Чумаков В.Т. Народное образование России. М.: Народное образование, 2001.

Шпак Л.Л. «Журнал Министерства народного просвещения» − источник по исторической социологии образования // Социологические исследования. 2008. № 3. С. 126−136.