Бегущая строка на телеэкране и культура медиаречи

 

 

Ссылка для цитирования: Сурикова Т.И. Бегущая строка на телеэкране и культура медиаречи // Медиаскоп. 2017. Вып. 2. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2323

 

© Сурикова Татьяна Ивановна
кандидат филологических наук, доцент кафедры стилистики русского языка факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова (г. Москва, Россия), surikova_t@mail.ru

 

Аннотация

Статья − результат мониторинга информационного вещания ведущих российских телеканалов. Сопоставлены языковые свойства письменных элементов экрана (логотипов, бегущих строк, врезов) и проблемы письменной телеречи. Последние рассмотрены как производные системных свойств формата, активных языковых процессов и профессиональной подготовки телередакторов.

Ключевые слова: бегущая строка, компрессия информации, культурно-речевые проблемы формата, медиаэтикет, тенденции правописания.

 

Новая семиотика телевидения

Традиционно телевизионная речь системно изучается с 1970-х гг. как разновидность устного языка СМИ (Светана, 1976; Лаптева, 2001). Но в последнее десятилетие в семиотике телевещания набирают популярность письменные элементы: титры /бегущие строки (короткие, сменяющие друг друга сообщения), логотипы, врезы. Как любое новое явление, порожденное современными техническими возможностями и информационными потребностями, они находят все более разнообразное применение, с одной стороны, а с другой − фокусируют типичные проблемы культуры вербальной телекоммуникации. До сих пор письменная реализация телеречи практически не изучена.

Мониторинг нескольких дней вещания каналов «Россия-24», «РЕН ТВ», «Мир», «ОТР», «Звезда», произвольно выбранных с июля по сентябрь 2016 г. (примеры в основном оттуда), позволил систематизировать назначение и место этих элементов в структуре телетекста, а также выявил проблемные области современной письменной телеречи. Последние обусловлены системными свойствами письменных высказываний в плоскости экрана. Самая близкая хорошо исследованная аналогия − модульный текст (Быкова, 2009). Кроме того, они возникают как следствие активных языковых процессов в сочетании с тенденциями правописания, и, наконец, типичные проблемы письменной телеречи − следствие профессиональной языковой подготовки редакторов ТВ.

Чтобы понять природу культурно-речевых проблем бегущей строки, необходимо вкратце описать функции и системные свойства письменных элементов телекоммуникации (Сурикова, 2017). Основное состоит в том, что возникает принципиально новое семиотическое явление: устная и письменная формы речи, традиционно взаимоисключающие, в контексте телевидения становятся взаимодополняющими. И это обусловливает развитие телетекста (в нашем случае новостей) в двух направлениях.

В первом случае письменные элементы встраиваются в содержательную структуру сюжета и становятся его письменным каркасом, обозначая наиболее важные структурные, содержательные, медийные (Казак, 2012), событийные аспекты текста (Гальперин, 2006). Таким образом, возрастает надежность передачи информации и адекватность ее восприятия, в значительной степени преодолевается необратимость и невоспроизводимость устной медиаречи, поскольку она получает письменную поддержку.

Второе направление использования назовем «текст в тексте». Такое наименование явления, несмотря на омонимию с термином М.Л. Лотмана (1992: 148), представляется нам наиболее технологически точным и емким. Текст в тексте − это в данном случае передача одной строкой кратких наиболее актуальных в данный момент новостных сообщений (события, курсы валют, погода и пр.) во время трансляции основного сюжета, скажем, о переговорах президента РФ с канцлером Германии. Таким образом, повышается информационная емкость телевизионного времени, трансляции.

Общее требование формата к подобным высказываниям − предельная краткость, унифицированность, стереотипность, стандартизованность. Конструктивный принцип − максимальная информативность языковой формы. Это реализуется за счет ее простоты, малой детализации содержания, стереотипного построения и расположения высказываний на экране, актуализации наиболее важных медийных аспектов текста, отбора максимально информативных языковых средств на уровне словообразования, лексики, синтаксиса. Отсюда − предпочтение аббревиатур и сложносокращенных слов, простых неосложненных малораспространенных коротких предложений, прямого порядка слов, сегментированных конструкций, цепочек номинативов. В препозицию сегмента выносятся сведения о локализаторах, источниках информации, субъектах действия. Все названное повышает информационную емкость языковой формы на основе асимметрии языкового знака − сокращения плана выражения при сохранении плана содержания (МО РФ то же самое, что Министерство обороны Российской Федерации, но вместо 41 знака − пять) − и реализуется редакторами при рерайтинге.

Исключение составляют только врезы-цитаты, которые дублируют письменные, реже устные высказывания и параллельно озвучиваются.

 

Системные проблемы неконтролируемой компрессии информации

Превышение порога восприятия информации. Превышение порога восприятия информации обусловлено стремлением рерайтеров сделать его максимально информативным; это ситуация, когда в условиях недостаточного контроля качества текста его достоинство становится недостатком. Поэтому сначала определим, от чего зависит информативность как свойство текста содержать и передавать некое количество информации. С одной стороны, это соотношение количества языковых знаков и упакованного в них смысла, которое может меняться благодаря асимметрии языкового знака (ср.: пять тысяч и 5 тыс.), что было упомянуто выше. Преимущественно эта сторона информативности определяет стилистику письменных элементов телетекста. С этой точки зрения информативны, но в разной степени любые тексты, даже признанные образцы пустословия, скажем: «Волга впадает в Каспийское море, а лошади кушают овес и сено» (А.П. Чехов). Но, с другой стороны, информативность − это свойство содержать определенное количество усвоенной, т.е. адекватно понятой реципиентом новой для него информации. С этой точки зрения, информативны только те тексты, которые содержат неизвестные реципиенту сведения, причем в такой языковой упаковке, которая обеспечивает их адекватную интерпретацию. Усвоение новой информации, в свою очередь, зависит от степени знакомства адресата с предметной областью и ее словарем, от оперативной памяти и от условий письменной / устной коммуникации, которые определяют интерпретацию текста, в том числе и ее предельные возможности − порог восприятия сообщения.

Языковая компрессия информации, не контролируемая с точки зрения понимания текста, приводит в случае превышения порога восприятия к падению информативности, поскольку текст оказывается недопонятым / непонятым.

При одновременной трансляции нескольких бегущих строк на разные темы (их может быть до четырех − «Россия-24») и относительно быстрой их смене они могут быть непрочитанными. Этот вывод основан на опросе коллег-филологов и журналистов. То есть для звучащей речи характерен оптимальный темп, а для письменной – определенное количество сообщений и время присутствия на экране.

Использование предложно-именных групп, вместо эквивалентных по смыслу 1) обособленных оборотов в составе простого предложения; 2) придаточных частей − в составе сложного или 3) нескольких простых предложений, ведет к превышению пределов оперативной памяти и, следовательно, снижению информативности: Суд в Новосибирске оштрафовал на 40 тысяч рублей организаторов концерта группы «Ленинград» из-за звучавшей со сцены нецензурной брани (Россия-24, 02.08.2016). Из этого сообщения будет воспринято то, что в шоу группы «Ленинград» была табуированная лексика и кого-то оштрафовали.

Типичное следствие неконтролируемой компрессии информации − множество сложносокращенных слов, аббревиатур, терминов и другой лексики за пределами общеупотребительного словаря. Но если первые придают тексту нежелательную канцелярскую окраску (химоружие, гумконвой, гумпомощь), то остальные, если они не раскрыты, лишают сообщение смысла: СМИ: в РФ в 2017 г. начинается эксперимент по поэтапному введению tax free (tax free − беспошлинная торговля в аэропортах, так о чем речь? (Россия-24, 02.08.2016)); МСЖ: решения будут выноситься на основе независимых рекомендаций CAS (Россия-24, 02.08.2016); ФГРС подала иск в CAS (Россия-24, 02.08.2016), работа ВФЛА… (Россия-24, 02.08.2016); Ракета упала в исключительную экономическую зону Японии (Россия-24, 03.08.2016); Москва запросила у Киева агреман на назначение Бабича послом РФ на Украине (Мир, 30.07.2016). Ситуация осложняется, когда непонятно, на кириллице или на латинице читать аббревиатуру: индекс РМ КНР в сфере услуг…(Россия-24, 03.08.2016), а также тем, что однотипные номинации не всегда унифицированы: WADA / ВАДА; 5 чел. / пять человек.

Смещение информационного фокуса сообщения. Стандартизация сообщения за счет прямого, нейтрального порядка слов при недостаточной лингвистической эрудиции редакторов ведет к тому, что в предложении реализуется преимущественно один вариант такого словорасположения: подлежащее → сказуемое → все остальные члены предложения, в том числе и детерминанты. Тогда как в синтаксисе выделяется шесть вариантов нейтрального порядка слов в зависимости от содержания конкретного сообщения¹. Так, сообщение: МЧС: Гроза с сильным ветром продлится в Москве до полуночи (Россия-24, 02.08.2016) − отвечает на вопрос «До какого времени будет стихия будет бушевать?» и предполагает, что аудитория о стихийном бедствии уже знает. Если же МЧС впервые информирует о надвигающейся непогоде, предложение будет отвечать на другой вопрос: «Что будет до полуночи?», и это предполагает другой порядок слов: МЧС: До полуночи в Москве продлится гроза с сильным ветром, что, собственно, и предполагалось: МЧС давало штормовое предупреждение, а не сообщало о том, когда буря закончится.Как видим, предпочтение одного варианта нейтрального порядка слов ведет к искажению смысла, поскольку новая, актуальная информация уходит из информационного фокуса сообщения.

Приведем еще несколько типичных примеров (нормативный порядок членов предложения пронумерован): МО Турции: (2) Более 300 военных находятся в розыске (1) после попытки переворота (Россия-24, 02.08.2016); (1) В ЯНАО (3) ввели запрет на вывоз мяса оленей и сбор грибов (2)из-за сибирской язвы (Россия-24, 02.08.16); (3) База для контактировавших с сибирской язвой (2) развернута (1) на Ямале (Россия-24, 02.08.2016); (3) Более 300 тысяч человек (2) эвакуированы (1)на юге Китая из-за тайфуна Нида (Россия-24, 02.08.2016); ООН: (4) Пять больниц (2) в Сирии (3)подверглись авиаударам (1) в последние дни (Россия-24, 02.08.2016); Член МОК: (3) политические манипуляции (2) кроются (1) за допинговым скандалом (Россия-24, 02.08.2016); Член МОК: (2) Не только в России (1) проблемы с допингом, (3) но вся ответственность на ней (Россия-24, 02.08.2016); Жуков: (2) Ожидаются серьезные изменения (1) в мировой антидопигновой политике (Россия-24, 02.08.2016).

Сравним это с также прямым, но правильным, соответствующим смыслу порядком слов: В Алеппо боевики применили химоружие, погибли 5 человек (Россия-24, 02.08.2016), В Швеции прошел чемпионат по ловле комаров (РЕН ТВ, 25.07.2016).

Несоблюдение медиаэтикета. Ради сокращения объема сообщения регулярно, хотя и непоследовательно игнорируются правила медиаэтикета, тогда как его соблюдение стандартизует общение, обеспечивает предсказуемость и психологический комфорт, поэтому повышает информативность текста, хотя его традиционные формулировки, скажем именование медиаперсон, действительно могут увеличивать количество знаков в тексте.

Игнорирование максимы вежливости по отношению к медиасубъектам, во-первых, создает негативное отношение к ТВ-каналу по крайней мере у части аудитории, что само по себе снижает эффективность сообщения, а во-вторых, ведет к полному или частичному обессмысливанию сообщения.

Сложились правила представления медиасубъекта: называется статус (премьер-министр РФ), имя / инициалы, фамилия (Премьер-министр Италии Матеу Ренцци / М. Ренцци, президент Турции Эрдоган / Р. Эрдоган). Сообщение только фамилии возможно в рамочных элементах текста и полосы: в заголовках всех рангов, анонсах, рубриках, выделителях − и только в отношении общеизвестных персон (Клинтон против Трампа).

Номинация «человек без статуса» или без инициалов и статуса, если это общеизвестное лицо (Лавров: в Москве проходят переговоры глав МИД России и Японии (Россия-24, 19.11.2016); Керри обсуждает детали гуманитарного плана для Алеппо (Мир, 30.07.2016)), создает впечатление невежливости, но не мешает его пониманию, в отношении неизвестной персоны лишает текст смысла: Кисида: в Японии высоко оценивают контакты РФ с Японией (Россия-24, 19.11.2016); Заключительная стадия импичмента Русеф начнется 29 августа (Мир, 01.08.2016). Для справки: Фумио Кисида − министр иностранных дел Японии, Дилма Русеф − президент Бразилии. Это в момент трансляции бегущей строки должно быть понятно всем, а не некоторым телезрителям.

 Противоположная номинация − «статус без человека» − ведет к тем же следствиям: некорректности или некорректности в сочетании с обессмысливанием текста: Премьер: Грузия считает важнейшей задачей нормализацию отношений с Россией (Мир, 01.08.2016); Президент: В Армении будет сформировано правительство национального единства (Мир, 01.08.2016); Полпред в СЗФО обозначил приоритеты для врио гудернатора Калининградской области (Звезда, 29.07.2016); Глава челябинского Копейска задержан по подозрению во взяточничестве (РЕН ТВ, 25.07.2016).Что за должность премьер или президент страны (хотя из контекста неизвестно, какой из двух) − еще понятно, а кто такой замглавы СММ ОБСЕ?

Если медиасубъектом оказывается организация, то она должна быть названа так, чтобы было понятно, что это. Но информативность приносится в жертву краткости: МЖКК: гумкоридоры должны быть согласованы со всеми сторонами конфликта (Мир, 30.07.2016); МСЖ: решения будут выноситься на основе независимых рекомендаций CAS (Мир, 01.08.2016); Суд признал законным дело против замглавы ГСУ СК Москвы Никандрова (Россия-24,03.08.2016); AFR: число жертв в Нигерии…(Россия-24, 12.12.2016). И даже знакомая аббревиатура без локализации становится непонятной: МИД: вопрос о введении смертной казни может быть вынесен на референдум (Мир, 30.07.2016); МО: Боевики 2.08 применили отравляющие вещества в Алеппо, погибли 7 человек (Россия-24, 03.08.2016); МО: Автоколонна центра по примирению доставит более 18 т. гумпомощи в Алеппо (Россия-24, 04.12.2016).Чей МИД (оказывается, Турции) и чье Министерство обороны: России или Сирии?

В приведенных примерах можно назвать одно положительное качество − медиаэтикет игнорируется последовательно. Тем более странно выглядят сообщения, в которых один медиасубъект назван по правилам, а другой нет: Сергей Карякин обыграл Арояна на шахматном турнире (Россия-24, 21.01.2017).

Даже если медиасубъекты были названы ранее, находятся в топе новостей и, как редакторам может показаться, должны быть известны аудитории, не следует переоценивать ее информированность: телевизор смотрят мимоходом и не целый день.

 

Общая культура медиаречи и профессиональные приемы выявления ошибок

Анализ письменных элементов телетекста выявил и другие проблемы культуры речи. Часть из них − следствие недостаточного контроля качества текста. Встретить можно даже такое: Оборты − вне закона? (5 канал, 29.09.2016); Огненный водопад (об извержении вулкана, но тогда скорее фонтан (Звезда, 29.07.2016)); Астана стала эффективной площадкой переговоров по сирии(Россия-24, 29.01.2017); Президент поучаствует в траурной церемонии (Мир, 30.07.2016); Шойгу: ВМФ в 2016 году должен получить более 40 новых кораблей и судов(Мир, 01.08.2016); Власти призвали население эвакуироваться в безопасные районы, куда пришел ураган «Микки» (Россия-24, 07.10. 2016). Может быть, куда не дошел? Кавычки зачем? Но мы обратим внимание на частотные стилистические и смысловые недостатки речи. Их не называем: все они перечислены в учебниках и справочниках по редактированию(Мильчин, 2005; Накорякова, 2004; 2010), стилистике и правописанию(Розенталь,1989; Лопатин (ред.), 2007). Сосредоточимся на приемах их обнаружения при редакторском анализе текста.

Один из них − соотнесение элементов, связанных по смыслу, между собой и с контекстом. Сопоставляются факты; формулировки и их возможные значения; реалии и их наименования; текст и изображение; контекстные и словарные значения языковых единиц; исходный вариант материала и рабочий; даже ассоциации, которые возникают у читателя, зрителя, слушателя с тем, что имел в виду автор. Иначе говоря, все, что связано временными, пространственными, следственными, качественно-количественными, субъектно-объектными связями, а также системно-языковыми парадигматическими, синтагматическими и эпидигматическими связями, должно быть проверено на предмет корректности. На это не всегда хватает времени. Прочитаем врез: Администрация Обамы тайно перебросила 400 млн долларов наличными в Иран. Это событие совпало с выпуском четырех американцев в январе. Деревянные контейнеры с евро и швейцарскими франками перевезли на транспортном самолете без опознавательных знаков (Россия-24, 03.08.2016). Что, за что и когда платила Америка – не ясно. Полужирным курсивом выделены факты, не соотнесенные между собой и поэтому искаженные: заплачены евро и франки, эквивалентные 400 млн долларов, а не наличные доллары и не за выпуск, а за освобождение заложников. Наконец, выпустили на свободу американцев в январе, а деньги были переданы, судя по дате выхода новости, в конце июля − начале августа 2016. Что с чем совпало, непонятно.

Сравнивается устная и письменная части сообщений. Так, анонс: Путин поручил создать музейный комплекс на месте храма в Кремле (Мир, 01.08.2016) − будет истолкован как призыв создать музей, либо уничтожив храм, либо на месте бывшего храма. А из сюжета ясно следующее:

• речь идет о раскопках на месте разрушенного в 1929 г. Чудова монастыря (монастырь − это не храм);
• не В. Путин, а археологи предлагают создать не музей в привычном смысле слова, а так называемые археологические окна – оборудованные для осмотра фрагменты раскопов, обнажающие культурные слои;
• президент же, в свою очередь, предлагает разрешить вход на эту территорию через Боровицкую и Спасскую башни.

Еще пример: «Начнем со срочного, − объявляет ведущий, − в Сирии сбит наш самолет». В бегущей строке читаем: МО РФ: Российский военно-транспортный вертолет МИ-8 сбит в Идлиб (Мир, 01.08.2016).Искажения фактов легко было избежать, сравнив устную и письменную части текста.

 Соотнесение связанных элементов помогает найти и лишние, необоснованные, случайно образовавшиеся в тексте смысловые связи (в примерах они выделены полужирным шрифтом). Большинство шотландцев хотят остаться в Британии, несмотря на Brexit: 53% (Мир, 30.07.2016); МОК ожидает, что отчет комиссии WADA под руководством Макларена будет доработан; Девушку сфотографировали и повесили на доску объявлений (РЕН ТВ, 10.12.2016).

Тот же прием помогает найти и оборванные связи, внесистемные факты. Так, процент от величины должен быть соотнесен с ее абсолютным значением, в противном случае, не будучи включенным в общий контекст, он не информативен: Минфин: резервный фонд вырос на 4,2%, ФНБ − на 3,57% (Россия-24, 02.08.2016), потому что 3 % от сотни и от миллиона − разные величины.

И даже если предполагать, что целью этой бегущей строки была не пропаганда через информирование, а только пропаганда − создание нужного стереотипа выхода из кризиса, то и в этом случае сообщение вряд ли достигнет цели. С высокой степенью вероятности оно будет интерпретировано аудиторией как демагогия (Сиротинина, Кормилицына (ред.), 2015: 20−31). Пример для сравнения: Чемезов: выручка «Ростеха» за 2015 выросла на 18 % до 1,4 трлн руб. (Россия-24, 02.08.2016).

Другой универсальный редакторский прием − визуализация, конкретизация представления. Например, 22 человека на одном квадратном метре не поместятся даже в битком набитом автобусе, а на берегу «плотность отдыхающих на пляжах Москвы составляет 22 человека на 1 кв.м» (РЕН ТВ, 25.07.2016). Делим 1 кв. метр на 22: получается, один человек помещается на квадратике величиной приблизительно 20 на 20 см.

Визуализация как прием редакторского контроля содержания текста актуальна и с точки зрения выявления незапланированных, случайных ассоциаций, поскольку в креолизованном телетексте высказывание визуализируется само собой. И хорошо, если от этого возникает нужный ассоциативный ряд, скажем, когда во время сюжета о строительстве мостов в России бегущей строкой передается сообщение: Минфин США: госдолг страны вырастет на $ 383 млрд (Россия-24, 02.08.2016). Но нередко эффекты соположения изображения и письменного текста весьма сомнительны. Вот несколько примеров: Журналисты протестировали качество российских дорог, а на экране − танки (Россия-24, 03.08.2016); Секретарь Совета безопасности РФ Патрушев провел выездное совещание в ДФО, а на экране опять-таки танки (Россия-24, 02.08.2016); Чемезов: Ростех потратил на жилищную программу более 1,4 млрд рублей (Россия-24, 02.08.2016), а на экране памятники, сильно напоминающие кладбищенские кресты.

И если в случае трансляции новости бегущей строкой связи с основным сюжетом контролировать технически сложно, то в случае, когда письменные элементы обеспечивают письменную поддержку устного текста, связи титров и изображения запланированы, тем не менее не всегда просчитаны. Например, на экране флагман ВМФ России «Адмирал Кузнецов» бороздит воды мирового океана, а титры сообщают: Как вы лодку назовете… (Звезда, 28.07.2016). Все знают продолжение этого высказывания: …так она и поплывет, а также сюжет популярного мультфильма о капитане Врунгеле, согласно которому от названия яхты «Победа», на которой герой отправился в кругосветную регату, случайно отвалились две первые буквы со всеми хорошо известными сюжетными последствиями.

 

Бегущая строка как отражение активных языковых процессов, тенденций правописания и образования

О смещении информационного фокуса высказывания как следствии не всегда неадекватного смыслу построения предложения по образцу «подлежащее→сказуемое→все остальные члены предложения» речь шла выше. С одной стороны, это следствие стандартизации и унификации языка бегущей строки и оно присуще именно ей. Но, с другой стороны, этот вариант прямого порядка слов как единственно возможный, весьма вероятно (судя по опубликованным экзаменационным вариантам), навязан тестами ЕГЭ.

Все, о чем будет сказано далее, − недостатки письменной речи в целом, и телевидение лишь отражает общую ситуацию. Дело в том, что ЕГЭ обходит сложные темы правописания с неоднозначными, требующими смыслового и структурного анализа ответами. Ориентация журналистов на этот стандарт (далеко не у всех из них филологическое или журналистское образование) ведет к тому, что эти аспекты письменной речи остаются вне зоны их внимания.

Вот некоторые темы, часто не решаемые компьютерной проверкой и выявленные мониторингом: употребление кавычек и прописных или строчных букв в названиях, латиница или кириллица, удвоенные согласные в иностранных словах, тире и двоеточие в простом и сложном предложении, контекстные сочетания знаков препинания. Последнее явление свойственно синтаксически сложным конструкциям, поэтому практически отсутствует в бегущей строке. Но врезы-цитаты его демонстрируют.

Типичный случай, когда перед тире пропущена запятая, которая должна закрыть обособленный оборот или придаточное предложение: Нил Ушаков: Центру госязыка хочется пожелать заниматься тем, что у него получается − например, думать о том, как по-латышски называть «покемонов» (Звезда, 16.07.2016.) Можно сослаться на то, что журналисты цитируют высказывание чиновника, и неизвестно, допустили бы они подобную ошибку в собственной речи или нет. Скорее всего, допустили бы, просто в бегущей строке в силу ее синтаксической простоты подобных конструкций нет. Это сложная тема пунктуации, что известно любому преподавателю русского языка. После окончания школы устойчивых навыков анализа подобных конструкций нет ни у будущих чиновников, ни у будущих редакторов. А ЕГЭ в сегодняшней версии подобные контекстные ситуации игнорирует. Кроме того, даже при дословном цитировании вовсе не обязательно всегда повторять все авторские ошибки в правописании (но понятие точности цитирования − отдельная тема).

Орфографические колебания в новых заимствованиях: покемон / pokemon, Брексит / Брекзит / Brexit, джебхад-ан-Нусра / «Джебхад-Аннусра» / Джебхад-ан-Нусры − естественное следствие процесса их освоения, так что, пока не сложится норма их употребления, остается унифицировать написание хотя бы в пределах канала. Поэтому вряд ли оправданно писать: При посадке у Боинга …, а в следующем выпуске новостей: Аэропорт Дубая, где сегодня загорелся Boing…(Россия-24, 03.08.2016).

Наконец, колебания отдельных норм правописания и стилистики в бегущей строке можно рассматривать как проявление общеязыковой тенденции к уточнению смысла. Последняя определяет развитие современного языка и дает о себе знать, к примеру, в развитии предложного управления (Валгина, 2003), в частности в появлении дифференцирующих содержание, но ненормативных вариантов (взятка на два млн рублей; чемпионка в прыжке с шестом, сотрудничать над укреплением, вопрос по введению смертной казни, формальности по допуску, рекорд по бегу на «пивную милю», атака на Идлиб) и в несклоняемости топонимов. Так, в связи с военным конфликтом на Ближнем Востоке активизировались арабские названия Мосул, Дейр-эз-Зор, Идлиб. Последние два демонстрируют в единичных случаях непоследовательное склонение (вертолет сбит в Идлиб, атака в Дейр-эз-зор). Но мы считаем необходимым это отметить по двум причинам. Первое: данные неосвоенные топонимы в СМИ чаще всего употребляются с родовым названием. С точки зрения реципиента сочетания в провинции Дейр-эз-Зор, в городе Идлиб более информативны и точны, чем изолированные топонимы. Второе: отдельные наименовании, в свою очередь, вне сочетания с родовым понятием точнее вне склонения, поскольку таким образом снимают сомнения в их начальной форме.

Нерешенным вопросом правописания с противоречивыми рекомендациями всегда были прописные буквы и кавычки в названиях (ср.: станция метро «Шереметьевская», аэропорт Шереметьево). Сейчас расшатывание нормы усугубляется аналогиями с официальными наименованиями типа «имя собственное внутри названия», когда кавычками в целях уточнения объема выделяются внутренние имена собственные: ФГБОУВО «Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова», корпорация «Ростех», в других вариантах давно освоенных без кавычек: Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Ростех.

Кавычки распространяются на все варианты именования, что не всегда согласуется с непоследовательной нормой, ср.: корпорация «Ростех» (норма); «Ростех» (нарушение нормы, мотивированное аналогией с предыдущим вариантом). Аналогичные примеры колебаний: «Внешторгбанк»; «Рособоронэкспорт», Роспотребнадзор; аэропорт «Шереметьево»; «Домодедово», «Джебхад ан-Нусра», джебхад Аннусра. В орбиту кавычек втягиваются наименования природных явлений: ураган «Микки», тайфун «Нида». Видимо, как и в случае с расшатыванием системы управления и склонения, сказывается и общеязыковая тенденция к уточнению смысла высказывания, в данном случае − объема наименования за счет выделения кавычками. Колебания наблюдаются даже в пределах фразы: Внешторгбанк России возбудил дело о признании «Булгар банка» банкротом (Россия-24, 02.03.2017).

Традиция название любого субъекта права в документах писать с прописной буквы (Автор, Издательство − в договоре) выходит за пределы документального стиля и так же расшатывает общелитературную норму: Контактная группа Минска-2; политическая подгуппа; группа по референдуму; Комиссия WADA; Комиссия по допингу. Вместо одного первого слова прописные буквы распространяются на все название: Олимпийские Игры, Центральный Дом литераторов.

Монитиоринг письменных элементов телетекста преследовал прежде всего практическую цель − получить представление о проблемах культуры речи этого вида высказываний и их причинах. Надеемся, что, приведенные наблюдения решают эту задачу и профессионально ориентируют журналистов и преподавателей факультетов журналистики.

 

---

Примечания

1. Краткая русская грамматика. М.: Русский язык, 2002. 2002. § 592−598.

 

Библиография

Быкова Е.В. Структурно-грамматическая организация модульного текста // Вестн. Новгородск. гос. ун-та. 2009. № 54. С. 11−14.

Валгина Н.И. Активные процессы в современном русском языке. М.: Логос, 2003.

Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: КомКнига, 2006.

Казак М.Ю. Специфика современного медиатекста // Современный дискурс-анализ. 2012. № 6. Режим доступа: http://discourseanalysis.org/ada6/st42.shtml (дата обращения: 03.02.2017).

Лаптева О.А. Живая русская речь с телеэкрана: разговорный пласт телевизионной речи в нормативном аспекте, М.: Эдиториел УРС, 2001.

Лотман М.Ю. Текст в тексте // Избранные статьи: в 3 т. Т.1. Статьи по семиотике и топологии культуры. Таллинн: Александра, 1992. С.148−161. Режим доступа: http://yanko.lib.ru/books/cultur/lotman-selection.htm#_Toc509600936

Мильчин А.Э. Методика редактирования текста. М.: Логос, 2005.

Накорякова К.М. Литературное редактирование: общая методика работы над текстом. М.: Икар, 2004.

Накорякова К.М. Справочник по литературному редактированию для работников средств массовой информации. М.: Флинта: Наука, 2010.

Правила русской орфографии и пунктуации. Полный академический справочник / под. ред. В.В. Лопатина. М.: Эксмо, 2007.

Рискогенность современной коммуникации и роль коммуникативной компетенции в ее преодолении / под ред. О.Б. Сиротининой и М.А. Кормилицыной. Саратов: Изд-во Саратовск. ун-та, 2015.

Розенталь Д.Э. Справочник по правописанию и литературной правке. 5-е изд., испр. и доп. М.: Книга, 1989.

Светана С.В. Телевизионная речь: функции и структура. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1976.

Сурикова Т.И. Письменная речь на телеэкране: семиотические и прагматические аспекты // Мир русского слова. 2017. № 1. С. 61−67.