Русский
English
Русский EnglishRadio Liberty in New Russia: Transformation of Editorial Policy (1991−2013)
Колчина Анна Сергеевна
кандидат филологических наук, старший преподаватель департамента журналистики факультета медиакоммуникаций НИУ ВШЭ, annakolchina@mail.ru
Anna S. Kolchina
PhD, Senior Lecturer at the Department of Journalism, Faculty of Media Communication, National Research University Higher School of Economics, annakolchina@mail.ru
Аннотация
В статье рассматриваются основные трансформации редакционной политики «Радио Свобода» в период с 1991 г. по 2013 г., то есть с того момента, когда американской администрацией обсуждалось полное закрытие радиостанции, но в итоге было принято решение «выдвигаться на новые рубежи» и открыть московское бюро, до 2013 г., когда «Радио Свобода» полностью превратилось в мультимедийную платформу и прекратило свое вещание в российском радиоэфире.
Ключевые слова: «Радио Свобода», русская служба, редакционная политика, вещание, мультимедиа.
Abstract
The article is a review of the basic transformations in the editorial policy of Radio Liberty (1991−2013), from the moment the American administration discussed a complete closure of the radio station but then decided to “break new frontiers” and open a Moscow office until 2013, a year when Radio Liberty was completely transformed into a multimedia platform and ceased broadcasting in Russia.
Key words: Radio Liberty, Russian service, editorial policy, broadcasting, multimedia.
В 2013 г. «Радио Свобода» (РС) исполнилось 60 лет1. К юбилею радиостанции сотрудник РС Иван Толстой в рамках своей программы «Поверх барьеров» подготовил циклы архивных передач «Новое десятилетие» и «Наши 80-е» (с участием Василия Аксенова, Сергея Довлатова, Фридриха Горенштейна, Владимира Максимова и других)2. Новое звучание старых архивных записей, в случае с РС – записей уникальных, − одно из самых интересных направлений современного вещания РС. Наиболее активно с архивными материалами РС работают историки Иван Толстой и Владимир Тольц, используя их в формировании новых программ и, таким образом, актуализируя историческое содержание. Уже несколько лет в штаб-квартире радио в Праге идет сложный процесс перевода старых пленок в цифровой вид. Аудитория РС, в свою очередь, знакомясь с архивом, возвращает для себя культурное наследие XX века. В последний год слушать эти записи, так же, как и весь эфир РС, возможно только через интернет3.
В начале 2012 г. РС было чуть ли не единственным общественно-политическим радио в российском эфире, не пропагандирующим курс российского истеблишмента и не заинтересованным в развлекательном вещании, но в сентябре 2012 г. американской администрацией станции, стремившейся провести реформы и привлечь молодую аудиторию, была проведена крайне неудачная реорганизация русской службы, и в результате новой редакционной политики большинство сотрудников московского бюро РС было уволено. Руководством не была продумана и сформулирована концепция. Радио стало стремительно терять свою аудиторию, как в эфирном, так и в интернет-пространстве. Несколько месяцев российские правозащитники, журналисты и слушатели пытались повлиять на решение американской администрации. Людмила Алексеева, постоянный автор РС с 1977 г., выступила на круглом столе4, посвященном реформе радиостанции, в котором участвовали уволенные сотрудники, правозащитники и американское руководство станции. Обращаясь к президенту радиостанции Стивену Корну, она сказала: «По вашим словам, станция не должна работать так, как работала последние 60 лет. Хотя она соответствовала своему названию и ее уважали за это название в этой стране <…> Я считала, что работаем мы правильно. Вы говорите, что работать надо иначе, потому что мир изменился, конечно, и наша страна изменилась, но ведь и мы изменились вместе с нашей страной и те люди, которые работали на “Свободе”, тоже за эти 20 лет изменились. Поверьте, мы чувствуем своих слушателей лучше, чем вы, не умеющие говорить на нашем языке, может быть даже желающие изо всех сил сделать “Свободу” прекрасной радиостанцией <…> Мне казалось, что “Свобода” интересна, имеет свою нишу, своих слушателей. Я ничего не слышу про знаменитую концепцию, которая легла в основу нового вещания. В чем она состоит? Вы можете мне объяснить, ради чего вы убили старую “Свободу”? О чем будут говорить новые фрилансеры, о чем мы не говорили? О чем они будут молчать, о чем мы не молчали? В чем состоит концепция?»5. Уволенные сотрудники московского бюро создали свой сайт «“Радио Свобода” в изгнании», а эпиграфом выбрали слова Нины Берберовой: «Я не в изгнанье, я – в посланье», таким образом отсылая нас к истории РС. Известно, что деятели «первой волны» эмиграции, многие из которых в 1950-е гг. стали сотрудниками радиостанции, восприняли как заповедь эти слова Нины Берберовой, но часто приписываемые кругу Мережковского и Гиппиус. Целью эмигрантов являлось продолжение и развитие традиций классической русской литературы – вопреки формированию литературы советской.
Вскоре, в январе 2013 г., Стивен Корн подал в отставку, и Американский Совет управляющих по вопросам вещания США (Broadcasting Board of Governors, BBG) эту отставку принял. В конце апреля с РС ушла, неудачно возглавлявшая редакцию с момента увольнений журналистов Маша Гессен. Новым президентом радио был назначен Кевин Клоуз, в 1994−1997 гг. уже возглавлявший РС. В мае 2013 г. многие сотрудники, уволенные в сентябре 2012 г., вернулись на радиостанцию. Но вернулись уже не на радио, а на мультимедийную платформу, потому что 10 ноября 2012 г. РС прекратило свое вещание в российском радиоэфире, как это было предписано российским законодательством для иностранных СМИ в российском информационном пространстве, и полностью перешло в интернет. Считаю необходимым отметить, что РС является некоммерческим, то есть не содержит рекламы, и существует в рамках довольно небольшого бюджета, полностью выделяемого правительством США, которое не вмешивалось в редакционную политику РС, что и позволило радио сформироваться как уникальному источнику свободной демократической мысли.
Последний год был, пожалуй, одним из самых тяжелых за 20 лет работы радио в новом информационном пространстве России. Сейчас РС находится в поисках правильной презентации старого бренда в мультимедийном пространстве. Перед ним стоит много нерешенных вопросов, существуют проблемы конкуренции и все те политические сложности, которые имеют место на территории России. Также нельзя забывать о том, что это большая некоммерческая организация. Сотрудники традиционного радио вынуждены приспосабливаться к работе в постоянно трансформирующемся пространстве. Возникает много споров о том, каким должно быть радио и правильно ли называть образовавшуюся мультимедийную платформу словом «радио». Политический обозреватель РС Михаил Соколов, сотрудник московского бюро с 1990 г., считает, что до последнего времени РС удавалось сказать иногда больше, чем российские средства массовой информации могли себе позволить: «В последнее время было желание что-то изменить. Трансформировалось оно в непрофессиональное решение и разгром деятельности московского офиса собственными руками при парализации тех, кто был в Праге <…> Что касается попыток спасти РС? Они делаются. Мне кажется, что упущено достаточно много времени, не все выводы сделаны правильно. Проблема в том, что у тех, кто думает о будущем РС, как и других СМИ, существует такая мечта, что какие-то технологические средства могут дать возможность преодолеть эти сложности и какая-то аудитория немедленно хлынет слушать РС <…> Но россиян, которые хотят что-то узнать, не так уж много. Мне всегда казалось и кажется, что наша аудитория достаточно элитарна, что это люди, которые принимают решения, которые уже сами созрели до какого-то уровня понимания ситуации, им просто нужна дополнительная информация. Чтобы получать эту информацию, нужно работать с контентом, нужно работать с источниками, заниматься аналитикой <…> Если бы я менял что-то в жизни радио, я бы начинал с содержания. Кроме того, как правильно заметил нынешний президент Кевин Клоуз, радио – самое влиятельное СМИ, которое воздействует на сознание человека. В отличие от телевидения и газеты, вы можете слушать радио, занимаясь чем угодно. Оно действует не только на сознание, но и на подсознание человека…»6.
В последние месяцы появились видеотрансляции большинства радиопрограмм из специально оборудованных видеостудий. РС сложнее адаптироваться в новом пространстве, чем другим СМИ, потому что за плечами полувековая история и аудитория, в большинстве своем не привыкшая к использованию новых технологий.
Старейший сотрудник РС, открывавший радиостанцию в 1953 г. в Мюнхене, автор книги «Искры Свободы»7, американец Джин Сосин также осудил реформы, проводившиеся на РС в 2012 г.8 В своей книге - первой и единственной книге на русском языке, представляющей документально подтвержденную историю РС, - Сосин подробно вспоминает начало 1990-х гг. в истории РС. 27 августа 1991 г. указом президента Бориса Ельцина о РС предписывалось «разрешить дирекции независимой радиостанции открыть постоянное бюро в Москве с корреспондентскими пунктами на территории РСФСР». В марте 1993 г. в Москве в Центральном Доме литераторов прошел прием в честь РС. Приглашение принял и Ельцин, но приехать не смог, его пресс-служба передала поздравление, в котором говорилось: «Трудно переоценить значение вашего вклада в разрушение тоталитарного режима в бывшем Советском Союзе. Не менее важны ваши усилия и сейчас – по информированию российских радиослушателей о событиях в нашей стране и за рубежом»9.
В России в начале 1990-х гг. в развитии радиовещания начинается новый исторический этап: «политические, экономические и социальные преобразования привели к изменениям в структуре и функционировании всех средств массовой информации: их демократизации, делению по различным формам собственности, появлению новых форм радиожурналистики»10. Монополия Гостелерадио СССР «была подорвана» после отмены цензуры, принятия Закона «О печати и других СМИ», а затем Указа Президента СССР «О демократизации и развитии телевидения и радиовещания в СССР»11. Руководством РС было рекомендовано больше времени уделять знакомству слушателей с западными ценностями, вопросам соблюдения законности в России, обсуждению преступности и коррупции, их разрушающему воздействию на постсоветское общество. Все признавали также, что лицом станции остаются культурные и исторические программы. Джин Сосин в середине 1990-х гг. писал: «После многолетней борьбы народов России за достойную жизнь, борьбы, в которой РС сыграло такую значительную роль, заветная цель кажется все еще неуловимой. Когда РС было в младенческом возрасте, мы любили повторять, что наша задача будет выполнена, когда мы сможем прийти на собственные похороны…»12. Сотрудник РС, телевизионный обозреватель Анна Качкаева в 2000-х гг. писала: «В результате ориентации на производство эмоций и развлечений практически нивелировались общественно значимые цели средств массовой информации, среди которых основные – развитие личности, распространение адекватных времени представлений о действительности, проговаривание ценностного ряда и культурного кода новой России…»13. Культура трансформировалась в массовую культуру, и это, естественно, отразилось на радиовещании. С появлением коммерческих радиостанций контент РС продолжал сильно выделяться в общем информационном пространстве. Манеру журналистов РС говорить перед микрофоном можно назвать почти научно-академической. Авторы РС – одни из немногих, кто не путает понятия «устного» и «разговорного» языка и не считают, что основной на радио должна быть разговорная речь, пытаясь сохранить культуру русского языка.
С 1990-х гг. совершается незаметное для слушателя разделение эфира РС на московский и пражский. Радио постепенно наполнилось постсоветской культурой, потому что большинство сотрудников РС происходят из бывшего Советского Союза, а они играли существенную роль в определении линии вещания. Было много споров о том, каким должно быть РС, русская служба которого теперь находится непосредственно в Москве. Иван Толстой отмечает: «Владимир Матусевич14 считал, что появление у нашего микрофона советских авторов, продолжающих жить в России 1990-х гг., привело к тому, что не только мышление, но и звучание их голосов стало “соседским”, “соседей по коммунальной квартире”. Это было вещание отсюда – сюда. Это было вещание без смещения угла зрения. Матусевич говорил, что взгляд на Россию у русской службы был тем хорош, что это взгляд несколько смещенный, с обретенным западным опытом <…> Когда вы набираетесь этого, вы понимаете, что такое вежливость, уступчивость, то есть не настаивание на своей точке зрения <…> Так вот РС в чем-то, конечно, … настаивало на своей позиции и продвижении своих ценностей, но в чем-то при этом оно помнило, что человек должен уступать <…> И вот ощущение, что слушатель радио умнее той ситуации, которая описывается, что читатель умнее писателя – это тончайшее искусство. Модератор подает ситуацию так, что слушатель ее начинает понимать. Он не задавливает своей ученостью <…> Он показывает ситуацию так, что она становится кристально ясна слушателю <…> Вот это достигается благодаря обретению западного опыта <…> Матусевич подразумевал, что человек, отправившейся в эмиграцию, − это человек, который сделал необходимый шаг отстранения от России, от Советского Союза <…> Человек должен быть свободен. А в России такой философии нет. Она была в 1990-е гг., но очень коротко. В перестройку человек смог победить государство в своих позициях, в своей этике, в своем мировоззрении на краткий миг <…> А потом снова все перевернулось, и государство стоит выше человека. На Западе все наоборот. Об этом и говорил Матусевич <…> Это такой большой этический-мировоззренческий вопрос, который возник сразу в начале 1990-х с возникновением московского бюро и других представительств у нас в стране. Стал вопрос о том, как и какими инструментами мы будем общаться с нашим слушателем, потому что РС остается на западе, но руки робота теперь находятся в самой стране – рядом с нашим слушателем. И вот смогут ли эти руки выполнять ту функцию, которой наделено РС, для чего оно создавалось? Встали те вопросы, которые не вставали раньше. Мы перешли на территорию нашего слушателя, и мы должны были с нашим слушателем делить его убеждения (заблуждения), для того, чтобы понять, что исправлять…»15.
Для истории РС поворотным событием стало открытие постоянного московского бюро в 1991 г. Директор московского бюро (до 2001 г.), журналист Савик Шустер, сыгравший важную роль в формировании современного РС, пытался смикшировать литературную направленность радио и развернуть программную политику в сторону информации. Шустер вел информационные передачи в прямом эфире, создал сеть корреспондентов в СССР и России, сначала был шеф-редактором, затем директором московского бюро. Савик Шустер вспоминает: «В конце 1980-х гг. никто не обращал внимания на то, чем занимается в информационном поле русская служба и насколько важно все это фиксировать и оставлять у себя в архивах. Тогда не было ощущения, что будет август 1991-го и потом декабрь 1991-го. Когда я пришел на РС в 1988 г., я с ужасом узнал, что ни одного корреспондента нет на месте. А так как я пришел из западной журналистики, то мне это казалось просто дикостью <…> Когда я начал искать людей, не имея права въезда в Советский Союз, все на меня криво смотрели, потому что я якобы подбирал агентуру в Союзе <…> Надо сказать, что это должны были быть храбрые люди, которые в том Советском Союзе соглашались работать на РС без псевдонимов, рисковать <…> Из того поколения стрингеров, внештатных корреспондентов и родились такие люди, как Андрей Бабицкий, Михаил Соколов, Виктор Резунков, Дмитрий Волчек»16. Шустер стал сотрудником РС в 1988 г., в 1996 г. он возглавил московское бюро радиостанции и был уволен с этой должности в 2001 г. Современные сотрудники московского бюро вспоминают период, когда Шустер был директором, как самый успешный в развитии информационных основ станции. Важными этапами в истории последних двадцати лет вещания РС, кроме появления московского бюро и реорганизации русской службы в 2012 г., стали: переезд штаб-квартиры из Мюнхена в Прагу в 1995 г.; реструктуризация русской службы в начале 2000-х гг. (смена форматов, отказ от некоторых старых передач); развитие интернета, появление интернет-редакции; образование мультимедийной платформы. 4 октября 2002 г. президент Владимир Путин отменил указ Бориса Ельцина о РС, но отмена не изменила статуса радио в Москве, хотя неявно повлияла на сотрудничество станции с региональными партнерами.
После 2002 г. развитие интернет-вещания стало приоритетным направлением РС. В 2006 г. сайт был обновлен17. В 2009−2012 гг. интернет-редакцию возглавляла Людмила Телень. С 2009 г. на РС начинает активно развиваться блоггерство, информационные сообщения и программы сопровождаются видео- и изобразительным рядом. Появляется возможность комментировать материалы и обсуждать их в социальных сетях. РС становится мультимедийным СМИ. Видео, подготовленные сотрудниками РС, набирают десятки тысяч просмотров. Интернет начинает жить в другой системе координат, нежели старое радио, и, с одной стороны, не старается выдвигать на первый план старые заслуги бренда РС, а с другой стороны, сохраняет и поддерживает индивидуальность и интеллигентность, присущие РС. Благодаря интернету у станции появились новые слушатели, которые не знают о длинной и драматичной истории радио. Многие слушатели перестали отождествлять РС с Соединенными Штатами, которые являются его спонсором. Людмила Телень в статье «Радио в Интернете: новая жизнь старого СМИ (на примере сайта РС)»18 подчеркивает, что, когда она начала заниматься обновлением сайта, основная идея была в том, что сайт должен отказаться от модели “сайт – зеркало эфира” и стать самостоятельной интернет-платформой, сыграть роль своего рода локомотива для радиостанции, не имеющей FM-частоты, чтобы увеличить количество ее слушателей в Сети»19.
Тематические основы вещания к началу 1990-х гг. были уже заложены, прежде всего − правозащитная, историческая, культурная и социальная. В эфир регулярно выходят спецпередачи и циклы, посвященные отдельным темам и событиям. К 2010 г. прослеживались следующие основные направления работы. Во-первых, по сравнению с вещанием конца 1980-х − начала 1990-х гг., больше внимания стало уделяться программам, касающимся социальной проблематики, образования и юридической грамотности населения. Во-вторых, журналисты стали работать в конвергентной редакции, то есть на всех платформах, в том числе писать специальные статьи для сайта, отличные от эфирных материалов. Новые радиопрограммы запускались только в том случае, если была разработана их интернет-модель. По-прежнему для РС важны передачи с культурологическим уклоном. «Поверх барьеров» с конца 1980-х гг. и до сих пор является основной передачей о культуре.
C начала 1990-х гг. поменялось несколько директоров русской службы. Среди них - Юрий Гендлер, Марио Корти. Начиная с 2009 г., после ухода Марии Клайн и недолгой службы Рената Валиулина, русскую службу до 2012 г. возглавлял журналист Ефим Фиштейн.
Благодаря Юрию Гендлеру в редакцию пришли такие авторы, как Борис Парамонов, Петр Вайль, Марина Ефимова, Александр Генис и Сергей Довлатов. В штате РС Юрий Гендлер работал с 1974 г., был директором русской службы с 1992 по 1998 гг., возглавлял нью-йоркское бюро, работал в мюнхенской, затем пражской редакциях. В 1968 г. Гендлер был арестован КГБ за «антисоветскую деятельность», эмигрировал в США в 1973 г. Гендлера вспоминает Марио Корти: «Гендлер возглавил нью-йоркское бюро русской службы радио, где собрал лучшую команду в истории этого учреждения. Попробуйте поработать с талантливыми коллегами – эгоцентричными, капризными, завистливыми, какими бывают одаренные люди, − управлять ими, стимулировать их. Назначить каждому из них те функции и задания, при исполнении которых они проявили бы лучшие свои качества. В конце концов, побудить их работать вместе, дисциплинированно. Он нашел необыкновенные комбинации талантов, сюжетов и жанров. И, благодаря его усилиям, мы оказались втянутыми в интеллектуально вдохновляющую трудовую атмосферу»20. Юрий Гендлер умер в январе 2011 г. в Северной Каролине. Программа, посвященная памяти Юрия Гендлера и подготовленная Иваном Толстым, повторяла запись из архива 1998 г., когда коллеги провожали директора на пенсию, и охватывала несколько выступлений писателей - сотрудников РС. Марина Ефимова вспоминает: «Юра издевался над моими первыми пробами, а Довлатов уводил меня в коридор утешать: “Издевательство от Гендлера – хороший признак. Вы не представляете, как нежно Юра разговаривает с людьми, которых решил уволить. Я однажды ему сказал: “Юра, вот ты все только требуешь, а покажи мне сам, как я должен писать”. И в ответ Гендлер сказал: “Вы должны писать, как я бы писал, если бы умел”” <…> И дело даже не в том, что он помнил, когда японцы взяли Нанкин, какую первую песню спел Синатра и кто победил в матче ЦСКА − Динамо в каком году <...> Просто он накануне знал о том, что назавтра станет злобой дня. Юра соглашался терпеть в редакции растяп, алкоголиков и собственных врагов, если считал их одаренными…»21. Борис Парамонов: «Я стал похаживать на РС с первых же дней приезда в Нью-Йорк и тогда же познакомился с Гендлером. Он являл заметный контраст с тогдашними работниками радио. РС в то время (я имею в виду 1977-й г.) еще оставалось прибежищем для ветеранов холодной войны, отставших от жизни <…> Конечно, перемены начинались с движением на Запад третьей волны эмиграции. Но до Нью-Йорка эта волна еще толком не докатилась, новые “свободские” люди оседали в Мюнхене. Юрий Львович, как всякий талантливый человек, оказался в нужный момент в нужном месте. Когда в Советском Союзе отменили глушение Свободы – это был ее звездный час. Для русского литератора и журналиста не стало тогда в Америке более интересного места, чем нью-йоркская РС…»22. Почти двадцать лет проработав в нью-йоркском бюро, потом три года в Мюнхене и три в Праге, Гендлер в огромной степени создал РС.
Следующим директором русской службы РС был Марио Корти23 − прозаик, переводчик и журналист итальянского происхождения, с самого начала своей карьеры интересовавшийся русской культурой, состоянием прав человека в Советском Союзе. В начале 1970-х гг. Марио Корти был сотрудником итальянского посольства в Москве, участвовал в организации выставок самиздатовских документов, переправлял на Запад рукописи опальных писателей и правозащитников. Некоторые из этих произведений впоследствии звучали по РС. Игорь Померанцев в своей книге «Радио “С”» приводит беседу с Марио Корти, которая называется «Контрабандисты “Самиздата”», где Корти подробно рассказывает о том, как работал в посольстве Италии в Москве и передавал самиздатские книжки на Запад24. На радио Марио Корти поступил в 1979 г. на должность редактора отдела самиздата, позднее возглавил его. Он был директором русской службы радио с 1998 до 2004 гг. В интервью автору статьи Марио Корти рассказал, как начиналось его сотрудничество с РС: «Я знал людей на РС в Мюнхене, в частности, Леонида Финкнельштейна (Владимирова), тогда главного редактора русской службы, и Питера Дорнана, начальника отдела самиздата и редактора еженедельника “Материалов Самиздата”. Я подал заявление на работу в этот отдел, и меня приняли…». Марио Корти утверждает, что фактически централизованного управления редакционным процессом на РС никогда не было, были определенные, общие для всех служб редакционные принципы, четкая миссия, зависимость от бюджета, от отдельных кадровых решений, но в основном русская служба вела себя как независимая отдельная радиостанция – определяла сетку вещания, содержание передач, стилистику. Корти продолжает: «РС работала в условиях, когда принимать на работу можно было только эмигрантов и перебежчиков. Надо было найти, в первую очередь, людей образованных и грамотно пишущих и говорящих по-русски среди эмигрантов первой и второй волны. Профессиональных журналистов среди них было совсем мало. Были писатели и публицисты. В третьей волне эмигрантов тоже было много писателей, которые либо принимались на работу, либо работали нештатными сотрудниками, либо выступали в эфире в качестве гостей. Среди писателей были Гайто Газданов, Анатолий Кузнецов, Александр Галич, Виктор Некрасов, Сергей Довлатов и многие др. Профессиональным журналистом был, например, Леонид Финкельштейн из журнала “Знание-Сила”, Владимир Матусевич − в Советском Союзе он был кинокритиком − печатался среди прочих в “Литературной газете”. Единственный западный журналист, который мог писать и говорить в эфире по-русски, был Джованни Бенси25 из Италии. Профессиональные российские журналисты с журналистским образованием появились только после перестройки…»26. Марио Корти был автором передач на исторические и общекультурные темы, а также документально-художественных историко-музыкальных радиоциклов. Марио Корти считает, что РС всегда отличалось от других западных СМИ тем, что оно воспринималось в Советском Союзе, а потом и в России, как отечественная радиостанция: «В отличие от “Голоса Америки” или от Би-би-си, она уделяет гораздо больше эфирного времени внутренней жизни России (в прошлом Советского Союза). Западная она постольку, поскольку финансируется американскими налогоплательщиками. Но сотрудники РС живут и всегда жили Россией, они россияне по образованию, культуре, образу мыслей (исключениями были Бенси и я) – советским или российским менталитетом. Собственно, это домашняя на чужие деньги. В отличие от “Голоса Америки”, который всегда дает комментарии, которые пишутся в Госдепартаменте, на РС нет и никогда не было определенной редакционной линии в виде редакционных комментариев, комментарии всегда выражают личное мнение редактора»27. Рассуждая в 2011 г. о вещании РС, Марио Корти отмечал, что перед РС огромная конкуренция на медиарынке: «Несмотря на известные ограничения свободы печати в России, все-таки информация доступна из разных источников, в том числе доступны электронные СМИ на разных языках. Но главное – технические причины. Сигнал РС малодоступный, и это самый большой промах именно американской администрации, которая − при всем бюрократическом аппарате, при том, что содержанием передач, чистой журналистикой не занимается, хотя для отчетности делает вид в Вашингтоне, что занимается, − не сумела или не захотела обеспечить распространение сигнала <…> В прошлом на предложения русской службы решить этот вопрос, хотя бы частично (у русской службы были вполне конкретные решения этого вопроса), реагировала отрицательно <…> Будущее есть у любого эффективно управляемого организма. Но создается впечатление, что РС уже несколько лет просто выживает. Для успеха нужны амбициозные задачи, дальновидные цели и смелые решения <…> Чужой колокол должен всегда звучать. Образ Запада не менее искажен в России, чем образ России на Западе. Показать регионы, немножко отдаляясь от московской перспективы, а мир не в свете российских предрассудков или интересов, а такой, какой он видится с разных сторон…»28. Когда в 2004 г. встал вопрос о реорганизации русской службы, американским руководством были уволены несколько старых сотрудников. Среди них был Марио Корти, Тенгиз Гудава29, Сергей Юрьенен30 и Лев Ройтман31. Все уволенные, кроме Корти, были советскими диссидентами. Реформы в русской службе вызвали тогда много недовольства у поклонников старого РС. Людмила Алексеева направила открытое письмо в Хельсинкскую комиссию Конгресса США с призывом провести слушания об изменениях, проводимых на РС. Она утверждала, что русская служба радиостанции закрывает лучшие программы и увольняет сотрудников пражского бюро. К письму Алексеевой было приложено открытое письмо Елены Боннэр похожего содержания, адресованное западным СМИ32. Мария Клайн и Сергей Корзун, в качестве новых представителей русской службы, отклоняли всяческие обвинения, ссылаясь на то, что РС остается верным своей миссии – распространению демократических принципов и ценностей для построения гражданского общества. Свои доводы новое руководство основывало на том, что реорганизация вещания ведется в соответствии с нуждами современного радио, ее задача – уменьшить формат невозможных для восприятия программ и приблизить информацию к российскому слушателю. По совету Марио Корти автор статьи обратилась к его интервью на английском языке33. В этом интервью он рассказывает о причинах своего увольнения. В частности, он говорит, что радиостанция, сократив старые передачи и поменяв формат многих передач в 2004 г., отказалась от собственной уникальности. А причиной своего увольнения называет внезапное изменение состава высших эшелонов административного управления радио: «Появились Джефф Тримбл, заменивший профессионала и джентльмена Боба Джиллетта на посту директора радио, и Том Дайн, заменивший компетентного и чрезвычайно ангажированного Кевина Клозе на посту президента корпорации»34. По словам Корти, новое американское руководство не могло понять, что РС – это «особая культура, при упоминании слова “традиции” они смеялись»: «Они искали формулу успеха, которую нашли в московских разговорных радиостанциях. Но у тех был и есть FM, а у РС не было и нет. Необходимо было сосредоточиться на обеспечении и распространении сигнала в России. Вместо этого они решили пойти по легкому, но губительному пути – реформировать русскую службу изнутри, менять само вещание по содержанию и по форме. В моей деятельности, кроме продолжения линии, заложенной еще Гендлером <…> руководство решило последовательно осуществить свой план и порвать с культурой, традицией, интеллектуальной изысканностью радиостанции, отказаться от всего того, что было заложено <…> Превратить “Свободу” в разговорную станцию. Только без сигнала и при этом с претензиями на конкурентоспособность…»35. Вскоре региональные бюро были закрыты, убраны из эфира многие программы, в том числе Сергея Юрьенена, Бориса Парамонова, Дмитрия Савицкого, другим передачам изменили формат, были расширены «разговорные» передачи. Свои журналистские сочинения Корти собрал и выпустил сборник с подзаголовком «Опыт российской журналистики».
При директоре русской службы Марии Клайн произошли существенные изменения в вещании: оно стало более современным, было выделено больше времени информационным жанрам, форматы передач изменились. Тем не менее, РС по-прежнему примечательно своей культурологической составляющей. Расширились информационные выпуски, но именно благодаря тому, что с этой информацией зачастую продолжают работать литераторы. Клайн работает на РС с 1993 г., в прошлом она сотрудник отдела новостей, затем шеф этого отдела. Мария Клайн рассказывает: «РС сыграло большую роль в переменах в России в 1990-х гг. Это было тогда единственное, абсолютно независимое информационное радио с количеством вещания 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Мы вошли в отечественное информационное поле как квазироссийское радио, но совершенно с другой точкой зрения. В 1990-х стало ясно, что центр тяжести сдвигается в Москву, что у нас теперь есть западный взгляд на Россию и российский взгляд на Запад <…> РС сильно менялось на протяжении последних двадцати лет. Я помню наши фокус-группы. Мы спрашивали, как вы себе представляете образ РС? В начале 1990-х – это был некий пожилой человек в неопрятной одежде, с малосимпатичным лицом − так себе представляли эмигранта второй волны. Главное наше достижение − нам удалось этот образ изменить. Когда я была на последних фокус-группах, говорили: это человек лет тридцати, получивший образование на Западе, некоторые даже не понимали, что речь идет об американском радио, им казалось, что оно российское…»36. Клайн продолжает: «Получилось так, что руководство раньше считало, что мы радиокультура. Было принято решение это изменить, мы хотели сказать, что мы не культурное радио с некой информационной подоплекой, а мы информационное радио с хорошими культурными программами. У нас работал писатель Сергей Юрьенен, он делал программу “Писатель на ”Свободе””. Когда Советский Союз закончился и в России начался книжный бум, я категорически выступила против того, чтобы читать по РС книжки…»37. В начале 2000-х гг. все внимание было направлено на информацию, изменился формат многих традиционных для РС программ, основное место в вещании стали занимать новости, информационно-аналитические выпуски, интервью, репортажи. Окончательно были убраны из эфира чтения литературных произведений, стало меньше авторских радиоочерков и фельетонов, литературных бесед. Литературное вещание, которое многие годы было основным направлением, уступило место вещанию информационному. В интервью автору статьи в 2010 г. Мария Клайн говорила, что считает: будущее РС – это интернет-радио: «Российское правительство не даст нам работать на FM <…> Даже близкое нам по духу “Эхо Москвы” − совершенно другое радио. Наше главное отличие в том, что мы создаем некий продукт. Мы не выходим в эфир для того, чтобы поговорить. В наших программах есть четкая задача. Мы создаем продукт, это не просто радиоговорильня, а это программа, которая выстроена, которую можно повторить и переслушать, которая не потеряет ценности спустя время… »38. Последние годы Клайн работаетвнештатным корреспондентом РС в Вене.
Директором русской службы РС до 2012 г. был Ефим Фиштейн. Он работал с 1981 г., с 1995 г. – в Праге. Будучи участником чехословацкого правозащитного движения Хартия-7739, был вынужден в 1980 г. эмигрировать в Австрию. Ефим Фиштейн вспоминает, что сразу же после вынужденного отъезда из Чехословакии, он связался с РС и начал писать тексты для программы, которую вел Кирилл Хенкин40. В этом смысле история РС распадается на два этапа: первый – этап мюнхенский, до переезда в Прагу, когда в редакционном составе преобладали люди, давно уехавшие из страны, а с 1995 г. – второй этап, пражский. Фиштейн считает, что переезд имел глубочайший смысл по той причине, что кончилась холодная война, исчез Советский Союз, сложились новые взаимоотношения между РС и независимыми средствами массовой информации в России, слушателями: «Надо было находить адекватные ответы на вызовы времени. Американская администрация и, соответственно, Конгресс, который нас финансирует, задумались над этой ситуацией, и среди прочих решений (а были там и такие, как полное закрытие радиостанции) было выдвижение на новые рубежи. Из всех возможных кандидатов была избрана Прага по ряду обстоятельств: во-первых, это был более близкий рубеж, во-вторых, Прага занимала центральное положение и, в-третьих, Вацлав Гавел позвал РС в Прагу <…> К 1990-м уже начала действовать мощная обратная связь. Не такая случайная, как бывало раньше, что из телефонной будки кто-то звонил и, прикрывая трубку носовым платком, говорил глухим голосом, что там есть какое-то сообщение <…> Наши корреспонденты поначалу с телефонов, а потом пользуясь студиями в зданиях Белого дома, правительства, Кремля, вели свои передачи. Мне кажется, что ценили радио за то, что оно старается сохранить не бытовой говорок, а какое-то интеллигентное звучание, выдающее в сотрудниках РС людей с высшим, но российским образованием»41. Ефим Фиштейн рассказывает, что, когда в начале 1980-х гг. он поступал на работу, вера в то, что железный занавес окончательно прохудится, была невелика: «Мы исходили из того, что, скорее всего, это навсегда. Что мы выйдем на пенсию, не произойдет никакой либерализации, не произойдет крушения коммунизма или распада Советского Союза. Все это предвидеть было крайне сложно…»42. До 1990-х гг. на РС практически не существовало обратной связи с Советским Союзом, были рассказы и воспоминания эмигрантов, были письма, но и те в основном присылали люди, уже выехавшие за рубеж. Структура передач была другая: упор делался на общеобразовательные, исторические передачи, где слушателям рассказывалось то, что им не давала узнать советская система. Фиштейн сравнивает прежнее вещание РС с современным: «Раньше это мог быть исторический экскурс, это был даже еще театр у микрофона и ставились какие-то инсценировки прямо в студии, потому что довольно многие из сотрудников были по первоначальной своей профессии актерами. Из уст Юлиана Панича я впервые услышал “Архипелаг Гулаг” по радио, будучи еще слушателем, а потом вместе с ним работал. Были глубокие интересные мыслители, писатели, прекрасные культурологи, которые создали нашу культурную передачу, которая стала своеобразным университетом – “Поверх барьеров”. До сих пор остались люди с той поры, но сейчас это все-таки уже новое поколение. Раньше был, скажем, Александр Галич <...> Были люди, которые занимались правозащитной деятельностью – Виктор Федосеев, ведущий программы “Человек имеет право”, и Аля Федосеева, ведущая программы “Документы и люди” <…> Были люди, занимающиеся историей культуры, скажем, Ирина Каневская (жена Кирилла Хенкина). Работа была чисто радийная, была ставка на голос и содержание. Сейчас все радикально изменилось. Нет причин подчеркивать, что появился интернет, с его видеочастью. Мы уже не можем эксплуатировать только голос и содержание, нам нужно давать картинку, нам нужны глазами читаемые тексты. Сейчас это уже не столько радио, сколько мультифункциональная информационная служба»43. Современные сотрудники радио в интервью автору статьи утверждают, что американская дипломатия, которая в начале 1950-х гг. принимала решение о создании радиовещания на русском языке, не могла рассчитывать на то, что РС будет столь эффективным средством народной дипломатии и окажет столь существенное влияние на перемены в России, которые произошли в 1990-х гг. Ефим Фиштейн отмечает: «Оказалось, что система держится на неинформированности людей. Как только радио стали слушать – стали получать информацию, которую по крайней мере можно было сравнивать с действительностью <…> Повысился общеобразовательный уровень населения, а отсюда уже один шаг до каких-то социальных и экономических реформ. Было ясно, что так, как жили в ситуации полной информационной блокады, как в 1940−1950-е гг., дальше жить очень трудно становится, потому что постоянно снижается конкурентоспособность страны, а вместе с тем и жизненный уровень. В 1990-х гг. это просто стало вопросом времени, когда будет прорвана не только информационная блокада, но и весь железный занавес. Это уже становилось очевидным. Обратная связь была уже очень сильной тогда. Мы не просто стали ездить, у нас появились корреспонденты внутри страны. Многие из них до сих пор работают на РС. И когда произошла попытка государственного переворота и попытка возврата в прошлое (эта попытка была сорвана), то первым указом Ельцина был указ, разрешающий РС иметь свое бюро в Москве. Я думаю, что это не просто символично, но имело реальный смысл. Новые власти чувствовали, что мы союзники по процессу демократизации. Так что я думаю, что влияние РС на процессы, происходящие в стране, было несомненным. Это влияние как признано мыслящими людьми, так и не признано. Многие люди внутренне полемизируют с нами, не согласны с нами, это вполне естественно, но они не подозревают, насколько глубоко радио влияет на их жизнь. Ведь форма несогласия – есть форма реагирования…»44. Популярность РС в наши дни, по словам Ефима Фиштейна, продолжает зависеть от политической обстановки в стране. Здесь прослеживается закономерность: чем глуше информационная блокада, чем больше изолированность страны, тем выше влияние РС. Чем глубже демократизация, либерализация общественной жизни – тем меньше нужды в таком радио. Фиштейн добавляет:«Мы не до конца успешны, поэтому закрытие откладывается на неопределенное время <…> Я думаю, что мы еще пока нужны. Кстати говоря, даже в ситуации полной открытости общества всегда есть переходный период, когда радио играет определенную роль <…> Но если в России будет полностью информационная открытость, то вопрос о бессмысленности вещания встанет <…> Так же, как в свое время в пользу закрытия был решен вопрос о вещании в странах центральной Европы. Все они закрыты, включая даже Балтийские страны. Это естественно, тут ничего не поделаешь»45. Вот что говорит Фиштейн о передачах РС: «Наши культурные передачи имеют скорее характер университетского образования. Потому что сейчас все уже печатается и в России, но, тем не менее, есть авторы и позиции культурологические, которые не всегда в России находят отражение <…> Важна и писательская традиция на радио. У нас есть пиетет традиционный к российской культуре и к ее представителям. Что касается жанров, то, естественно, здесь есть специфика. Она задана форматом…»46.
На протяжении последних 20 лет трансформация структуры эфира РС отражает социально-политические события в стране, а также иллюстрирует изменение отношения авторов, руководства и постоянных гостей радио к роли РС в современном информационном пространстве России. Сравнивая программы русской службы доперестроечного и постперестроечного периодов, можно отметить, что произошли серьезные изменения в вещании. На протяжении 1950−1980-х гг. прослеживается тесная связь литературной деятельности писателей с их работой в эфире. В начале 1990-х гг. авторы, выступавшие долгие годы на радиостанции и читавшие свои книги перед микрофоном с надеждой быть услышанными своей аудиторией и без надежды увидеть свои произведения изданными в СССР, наконец-то были напечатаны в новой России. Тем не менее, на протяжении всего периода существования РС прослеживается уникальная для радио социокультурная линия, превращенная в принцип программирования: программы о литературе и искусстве практически невозможны без социального подтекста и связи с реальными событиями вокруг прав и свобод граждан. Начало 1990-х гг. было периодом перемен, перестройки в Советском Союзе и на РC, конкуренции с развивающимися российскими средствами массовой информации, прямой взаимосвязи со слушателями, появления новых технологий, возможности впервые работать с журналистами непосредственно в России и открывать корпункты в Москве и других российских городах. В 2010-е гг. «Радио Свободы» становится конвергентной редакцией, а в 2012 г. уходит из российского радиоэфира. Сотрудники русской службы переезжают в новый московский офис (с видеостудиями и современным технологическим оснащением) и в настоящее время находятся в поисках правильной презентации старого бренда «Радио Свободы» в новом мультимедийном пространстве.