В свое время крушение командно-административной системы шло под лозунгом критики советской бюрократии, любое чрезмерное усиление административного рвения опасно для общества. Руководители администрации не стесняются высказываться по поводу сути проблем, обсуждаемых в средствах массовой информации и в обществе. Разделения государственных функций, связанных с деятельностью публичной сферы, и гражданского общества у нас не существует, а наличие государственной собственности в средствах массовой информации этому только способствует.
На первый взгляд, в общей массе российских телевизионных каналов (700-800) государственных только четыре, хотя если считать областные, то 89-95. Но эти четыре канала имеют уникальный доступ к аудитории, которого не имеет никто. Поэтому можно сказать, что практически все телевидение находится в руках государства, во всяком случае, общероссийское.
Впервые, мне кажется, деятельность телевизионных средств массовой информации так открыто дирижировалась государством, причем государственные каналы действовали очень решительно. Одни партии получали больше времени на телевидении, другие меньше, но это еще полбеды. «Единая Россия» ни разу, ни в одном выступлении государственного телевидения не подвергалась критике. А партия отвергнутых в 1991 году коммунистов упоминалась чаще других, но ни разу в позитивном контексте.
Мне кажется, что государственные СМИ в этой кампании проявили себя односторонне. Вместо того, чтобы быть СМИ всего российского общества, они стали СМИ правительства, президента и пропрезидентских структур. Это серьезно размывает демократические основы государства. Я считаю, что этот момент нельзя не зафиксировать, и он всем понятен.
Власть, которая должна избираться обществом, управляла своим избранием. Что, конечно, ненормально, все-таки общество должно иметь возможность подумать без вмешательства государства.
Если говорить об общероссийских дискуссиях на телевидении, то по существу, они велись только на НТВ. На государственных каналах присутствовали просто монологи, которые зачитывались по заранее подготовленным текстам. Вообще, полугосударственное телевидение, которое мы имеем в виде НТВ, оказалось значительно более разнообразным. Независимые СМИ и местное телевидение, даже ТВЦ, были не столь однозначными, но во время этих выборов независимые средства массовой информации оказались сильно ограничены, а именно они, как мы знаем, являются ключевым элементом демократического общества. В этом смысле ситуация очень неприятная и вызывающая опасение за будущее российской демократии.
Кроме того, во время этой кампании кандидаты от партии власти лишили других претендентов возможности дискутировать с ними. Они отказались от участия в публичных дебатах, решив, что их и так знают. А за этим «и так знают» скрывалось признание того, что на них работает административный ресурс.
Трудно говорить, насколько конституционно вмешательство президента в избирательную кампанию, это вопрос сложный. Но президент активно участвовал в этой кампании и накануне окончания предвыборной агитации выступил в новостях с прямой поддержкой «Единой России».
Американский президент выступает в поддержку своей партии и своих кандидатов, но по частному телевидению или в оплаченное его партией или им самим время. Административный ресурс был очень силен и по сути оказывал решающее влияние на выборный процесс. Государственные структуры оказывали прямое воздействие на аудиторию.
Победа «Единой России» оказалась не абсолютной, чего, на первый взгляд, можно было бы ожидать после такой интенсивной кампании: 37% голосов - это не 100%. У избирателей проявилась известная сопротивляемость пропагандистской машине, но предсказать, как будет дальше развиваться ситуация, трудно. Во всяком случае, наступило время серьезно говорить об этом. Должны быть приняты определенные законы, регулирующие отношения государства и средств массовой информации. Без свободы средств массовой информации, которая во время выборной компании явно игнорировалась, государство демократически функционировать не может. Дело даже не в выборах того или иного лидера, а в сути самого процесса. Выборы являются проявлением демократии, и любое демократическое общество располагает механизмом критики и саморегулирования. Отключение этого механизма опасно для нашей страны и нашей демократии.
В заключение хотел бы отметить, что чрезвычайно важным ,если не решающим фактором, определившим в конце концов итоги думских выборов 2003 года ,была широкая кампания против олигархов ,заостренная делом ЮКОСа и арестом Ходорковского.
Злобин А.Г. Зам. директора дирекции информационных программ Государственной радиовещательной компании «Маяк-24»:
Проблема современных российских государственных СМИ состоит в том, что ими владеет государство. Вспомним начало 90-х годов. Самым успешным предприятием в сфере телевидения стал коммерческий канал» «2х2». Его рейтинги в 1994 - 1995 годах были самыми высокими за счет грамотного позиционирования (сериал, в нем короткие новости каждый час). Но к концу 1997-го года канал был закрыт, потому что московскому правительству потребовался эфир, чтобы образовать свой новый канал - ТВЦ. Проще говоря, телеканалу «2х2» пришлось освободить место.
Вложения в телеканал НТВ были существенно больше, и канал успел сделать многое. Но когда власть почувствовала, что в нем есть потенциальная опасность, были предприняты все меры для того, чтобы канал стал более покладистым.
В середине 90-х государственные СМИ чувствовали себя более или менее свободными, пока власть не сочла, что ей нужен медиаресурс. Проблема государственных СМИ - это проблема общей ситуации в стране. В большинстве стран государственных СМИ нет. А у нас есть, они существуют на бюджетные деньги, и власть делает с ними что хочет. Проблема не в том, правильно ли ведут себя государственные СМИ или как государство ведет себя по отношению к своим СМИ. Проблема в самом существовании государственных СМИ.
Глеб Черкасов, главный редактор аналитического еженедельника «Политбюро»:
На мой взгляд, в этой кампании не было ничего сверхъестественного. На фоне президентской кампании Бориса Николаевича Ельцина образца 1996 г. нынешнее освещение предвыборного процесса было честным, чистым и буквально непорочным, т.к. представителей оппозиционной партии пускали на телевидение, им давали что-то говорить, не вся информация была о них негативной. В 1996 году таких вольностей не позволялось, а перед вторым туром Зюганову просто отказали в законно предоставляемом прямом эфире. Он хотел выступить, ему было сказано просто: поставить кассету и отойти от телекамер.
В 1996 году частные СМИ «расцветали пышным цветом». В 1999 году было несколько хуже, но двое главных телекиллеров работали на тот момент тоже на абсолютно частном телеканале, поскольку ОРТ был каналом Березовского и к государству имел малое отношение. Например, Доренко был человеком Березовского, а не государства. В чем же проблема? Проблема в том, что у нас очень условно разделение СМИ на государственные и негосударственные. Государственные СМИ - это те, которые принадлежат государству, негосударственные - это СМИ, которые принадлежат частным лицам. Государство позволило им владеть СМИ, одолжило немного денег и разрешило поработать.
Отсутствие частного капитала, который мог бы заниматься медиабизнесом, а не использовал теле- и радиоканалы и прессу для решения своих экономических и политических задач - это серьезная проблема. У нас, во-первых, по большому счету нет своих издателей. А во-вторых, общество к «цветению» всевозможных СМИ не готово. Представим себе гипотетическую ситуацию, что нашелся капиталист, готовый делать независимый сетевой канал, на котором будет рассказываться обо всем и предоставляться слово всем. Он должен либо вложить бешеные деньги, либо сделать его платным и объявить на него «подписку». И даже если плата будет копеечной и по средствам очень многим, я почти уверен, что эти деньги ему удастся собрать с двух-трех тысяч человек, широкой массовой аудитории у этого канала не будет. То же самое с печатными СМИ.
Не так важно, кому принадлежат в конкретный момент времени газеты и журналы. Важно другое: ничего позитивного не произойдет, пока государство не даст возможность появиться независимым капиталам, которые в какой-то момент начнут вкладываться в СМИ. Сейчас со стороны зарубежных медиамагнатов предпринимаются попытки что-то издавать на российском рынке. Но я не уверен, что иностранному капиталисту дадут поработать в России, потому что у нас олигархи слишком связаны с государством.
Качкаева А.Г., доцент факультета журналистики МГУ:
Происходящее с телевидением объяснимо, потому что власти хорошо известно, как сильно оно может быть - ведь настоящая система во многом была создана телевидением.
В прошедшей кампании телевидение опять продемонстрировало, что оно - сила, в отличие от газет и радио. Избирательная кампания действительно была чище, но к этому готовились. И один из руководителей государственного канала перед ее началом сказал мне: «Скучно - не грязно, «грязно» - уже известно». Операции на экране и «сливы» компромата - это слишком грубо, поэтому работали иначе, более элегантно. Нынешняя кампания была более скучной, более цивилизованной, но не менее циничной. Действительно, все партии более или менее были представлены на государственных каналах. Но аналитики ОБСЕ провели анализ пяти национальных каналов, двенадцати газет и двенадцати региональных телекомпаний, в результате которого выяснилось, что по оценке только новостных программ, без дебатов, на центральных каналах 35-38% эфирного времени было отведено Президенту, около 11-13% - Федеральному правительству, 16-17% - «Единой России», 11-13% - коммунистам. И некоторое количество пришлось на остальные партии, такие, как «Яблоко» и СПС. Самым приличным выглядел канал REN-TV, но кто его видит, с рейтингом 2%!
Газеты же, независимо от их ориентации, выглядят по сравнению с телевидением просто образцом демократии и плюрализма. Они живут своей жизнью, телевидение - абсолютно пропагандистской своей, и с этим спорить бессмысленно. Настоящие дебаты мы видели на канале НТВ, РТР сделало хороший зрелищный спектакль. Показательно, что НТВ этих дебатов добилось, что возможно только в российской действительности. Свободу слова вернули в прямой эфир за деньги.
Для Первого же канала главным было, чтобы только «Единой России» было много, ну и блока «Родина». 12% телезрителей признали лучшими в дебатах «Единую Россию», которая в них не участвовала, видимо, потому, что два канала без конца показывали единороссов.
В целом же рекламная кампания была чрезвычайно скучной. Не было ни нормальных слоганов, ни приличного видеоряда. Реклама была «навязшая в зубах». Ничего не стояло за словами «родина», «отечество», ничего конкретного, имеющего отношение к программным лозунгам, к будущему не прозвучало, и прозвучать не могло. Вся кампания, по сути, свелась к четырем темам: «Россия - это империя и великое государство», «Россия - для русских, а не для инородцев», «Отобрать и поделить» и «Всех олигархов - на нары». Если бы не арест М. Ходорковского, непонятно, о чем вообще можно было говорить весь этот месяц.
Особый разговор о местном телевидении. Все зависит от региона. Чем дальше от Москвы, тем больше в эфире независимых кандидатов и тем меньше федеральной власти. Но, независимо от идеологической «окраски» региона, даже и в частных каналах первое место занимает тот кандидат, которого поддерживает власть. В крупных городах картина гораздо более разнообразная. Там, где есть 12-13 телекомпаний, ясно, что одна принадлежит губернатору, другая - мэру, третья - заводу, четвертая - ГТРК, пятая - еще чему-нибудь. В таких городах, как правило, есть две или три влиятельных местных компании, и новости там иногда перебивают новости первого канала, значит, есть вероятность того, что люди получили некое разнообразие точек зрения. Но в целом, было две позиции, с которыми директора двигались в эту предвыборную кампанию. Одна из них связана с изменениями в законодательстве, внесенными буквально накануне выборов и не позволившими телекомпаниям всерьез участвовать в этих выборах и зарабатывать на этом. Поэтому некоторые просто отказались и отстранились, чтобы сохранить свой маленький бизнес и вообще в этом не участвовать. Другие брали деньги у всех и пытались максимально представить эту палитру мнений. И в целом, в силу некоторой апатии, опасений из-за того, что происходит в федеральном центре, эта кампания была в некоторых регионах чище. Во всяком случае, не было характерных для предыдущей кампании ситуаций, когда приходил кандидат, платил телекомпании годовой бюджет и диктовал условия, и его одного месяц рекламировали.
Был или не был «черный пиар»? В таком виде, в каком он был в 96 г. и 99г., не был, но вопросы тонкой политической целесообразности каналы, безусловно, решали, особенно в связи с коммунистами. Совершенно очевидной PR-акцией был организованный в последнюю неделю митинг протеста десяти тысяч православных против расстрелянных священников. Но подготовлена и проведена эта акция была так, что не вызвала никаких вопросов, типа: «А почему, собственно, в последнюю неделю перед выборами?». Не менее элегантно был организован митинг рядовых членов партии почтенного возраста, клеймивших позором своих партийных лидеров-олигархов. Это на умы в Смоленской, Рязанской, Вологодской и прочих областях работало гораздо лучше, чем акции, например, геев, в «поддержку» Явлинского и т.п. Подобные технологии в этот раз были гораздо точнее, и - опасней, потому, что населением воспринимается чаще как журналистика, а не как «пиар».
Прошедшая кампания стала завершением этого десятилетия и еще раз доказала, что телевидение стало универсальным, мощным оружием. И это будет вызывать опасения, пока в России не появятся общенациональный независимый от государства канал.
Максим Гликин, редактор отдела политики «Независимой газеты»:
Итоги очевидны, и все, что говорилось, - безусловно и понятно. Вопрос - в другом. Как искать из этого выход, как сделать, чтобы в других кампаниях произошедшее не повторилось. Снова встает вопрос о правовом поле. Изменения, внесенные в избирательный закон, должны были сделать освещение кампании менее тенденциозным, более объективным и справедливым. Но в результате получилось только хуже. Выяснилось, что согласно правилам агитации, говорить и писать нельзя почти ни о чем. Эти нормы довели до полного абсурда. Одной газете сделали предупреждение за то, что она упомянула, что некая дама депутат в прошлом была актрисой. И тяжелее всего было государственным СМИ. Это выяснилось еще на примере кампании Матвиенко. После этого стало понятно, что явку не то, что в 50 %, но и в 25% можно и не преодолеть, что может возникнуть «питерский синдром» поголовного отказа от участия в голосовании. Тогда по решению Конституционного суда эту поправку отменили, не утратило силы только положение, что в сообщениях о предвыборных мероприятиях не должно быть намеренно положительной или намеренно отрицательной оценки какого бы то ни было кандидата. Но даже это «зерно» закона абсолютно не соблюдалось. Из номера в номер, из программы в программу критиковалась одна партия и шла агитация за другую. Таким образом, работа в правовом поле зашла в полный тупик.
Второй вопрос. Может ли государство сделать что-то для того, чтобы создать независимый телеканал? Может ли идти эта инициатива от государства? М. Сеславинский в одном из интервью ясно дал понять, что ситуация, когда существуют только эти четыре канала, власть абсолютно устраивает, также как и ситуация, когда нет «флангов». Поэтому ждать от государства попыток изменения ее не приходится. Хотя министр печати М. Лесин еще летом говорил о создании независимого телевидения, упразднении Министерства печати и создании комитета, который бы просто следил за соблюдением норм. Ничего этого, уже сейчас видно, делаться не будет, никаких инициатив, таких, какие были, например, при Горбачеве, ждать не приходится.
Третий момент. Можно ли ждать инициатив от бизнеса? Может ли бизнес действительно начать создавать свое телевидение, как это делал Гусинский, или участвовать в ОРТ, ТВС и других проектах? Но после историй с НТВ, ТВ-6 и ТВС отбили всякую охоту делать какие-то независимые проекты не только у журналистов, но и у бизнеса, которому ясно дано было понять, что телевидение - это та сфера, в которой его участие нежелательно. Возможно, последней каплей стал арест Ходорковского, потому что он начал делать инвестиции в СМИ, собирался купить "Московские новости", "Новую газету», развивал "Газету. RU" Я не исключаю, что это было важнее для властей, чем финансовая поддержка им правых партий, поэтому эти попытки были пресечены на корню. Дела Гусинского, Ходорковского и Березовского окончательно поставили крест на попытках участия крупного бизнеса в проектах создания независимых структур.
Четвертый момент. Можем ли мы ждать от журналистов, от творческих коллективов - этих полугосударственных, лояльных структур, что они собственной инициативой, собственным талантом смогут «разморозить» ситуацию, как это и происходило во времена, когда появились, например, Миткова, Сорокина в тоже государственных тогда СМИ? Они были настолько яркими звездами, настолько убедительным было то, что они делали, что жесткая государственная структура выглядела иначе. Мы видим, что эти традиции в какой-то степени сохраняются на НТВ, несмотря на то, что по этому каналу столько раз прошелся "каток", - что-то пытается делать Парфенов, Шустер. Может быть, это один из ресурсов выживаемости независимой журналистики.
Николай Попов, директор по исследованиям группы компаний «Monitoring.ru»:
Я согласен с большинством высказавшихся здесь, что нынешний период в области деятельности прессы очень печален. Действительно, власть перестала использовать грубые методы «наезда», но выработала приемы контроля. Управляемая демократия работает. Основная ее часть, Государственная Дума теперь практически однопартийная и управляемая.
Второй, не менее важной частью является установление фактически полного контроля над средствами массовой информации, особенно над телевидением, которое в нашей стране всегда было главным воспитателем, «образователем» и «политпросветителем». Я не вижу в ближайшее время вообще никакой возможности изменений. Даже если наши «товарищи» послушают советов и решат сделать национальный общественный канал, это все равно будет имитацией, настолько отработаны все приемы и прямого, и косвенного экономического контроля.
Я думаю, что телевидение будет таким зависимым довольно долго, остается надежда на печатные издания. Но народ газет практически не читает, известно, как снизились тиражи и читаемость прессы: только 25 % населения покупают и читают газеты. Эта статистика включает и бесплатные газеты, например «Из рук в руки», и спортивные, и обращение к прессе от случая к случаю. Реально воздействие печатного слова сократилось до минимума. Во время избирательной кампании реальную внятную информацию о партиях, анализ их, каких ни на есть, программ можно было бы получить из газет. На телевидении же те партии, которые могли что-то сказать, не имели возможности говорить. Дебаты тоже не оправдали ожиданий. Несмотря на то, что, по данным одного из опросов, дебаты смотрели 48 % избирателей, телевизионный рейтинг дебатов был очень высоким, выше рейтинга сериалов, может, только ниже футбольного матча «Локомотив - Арсенал». А наибольшее впечатление произвели ЛДПР (35 %), СПС (14 %), и вперемешку коммунисты, «Яблоко» и все остальные. Наиболее запомнившейся стала, естественно, кампания «Единой России». Какие только формы освещения не шли в ход. И такая циничная практичность дала результаты. Печально, что они отказались от участия в дебатах. Если бы «Единая Россия» участвовала в дебатах, она, возможно, и не набрала быть такого количества голосов, если бы не потеряла. Но нужно ли вводить в норму обязательное участие? Не знаю, это тоже антидемократично.
На основании чего народ голосовал в результате? Программы своих избранников знают очень немногие. Голосовали за привлекательных лидеров. Поддержка коммунистов, по нашим данным, падает, как «пикирующий бомбардировщик» (четыре года назад на президентских выборах Зюганов получил 24 %, сейчас за него готовы голосовать 4%), потому что, по мнению избирателей, у них нет лидера. Причина провала СПС - та же. Люди более или менее понимали программу, но критиковали лидеров. За «Яблоко» же голосовали, потому что «лидер хороший».
В результате зажима прессы, сокращения возможностей ее политического маневра, отсутствия настоящего разнообразия взглядов сформировался апатичный электорат, который не интересуется выборами (только 30 % подтвердили интерес к избирательным кампаниям вообще) и не хочет в них участвовать. На прошедшие выборы пришло больше ожидаемых 49 процентов избирателей, но набирались эти проценты очень медленно. Ряд избирательных округов был просто на грани провала. Я думаю, что эта печальная тенденция будет прогрессировать.
На вопрос: «Важно ли для вас, кого изберут?», большинство (55%) отвечали, что важно. Я думаю, что это рудимент классической советской словесной социальной активности. По результатам экзитпола дали больше голосов «Яблоку» и СПС, чуть меньше - Жириновскому и «Единой России». Многие стеснялись сказать, что они голосовали (или намерены голосовать?) за Жириновского (по одним соображениям) и за «Единую Россию» (по другим соображениям). Но это уже не так важно. Важно, что политтехнологии работают. Этот ресурс действует.
Что нас ждет на выборах президента? Я думаю, что в ближайшие четыре года может так сложиться, что президент, вообще устранив критику, будет восприниматься как самый правый, самый демократичный. Пожурит олигархов, разгонит из правительства старых, не справившихся, бюрократов... У него теперь безграничное поле деятельности. На выборах еще ни было слова сказано про права человека. А что первое сделал Путин? Начал кампанию по организации гражданского контроля над правоохранительными органами...
Русский
English